Цитаты из книги «Подлинная история Анны Карениной»

И это не игра. Это природный талант Облонских. Они источают вокруг себя столько теплой, светлой, радостной энергии, что, даже сами того не желая, заражают этой энергией других людей. Это великий дар, который дается редким людям. Они такие “солнечные батарейки”.

После вальса шла серия “маленьких” танцев. Кадрили

Она не любила Каренина, но при этом в ней таилась огромная жажда любви. Эту любовь она перенесла на сына. В любви Анны к Сереже есть что-то страстное, неуправляемое, как и в ее любви к Вронскому. Она и в своем отношении к сыну проявляет неуемный женский характер. Когда в ее жизни появляется Вронский, Анна пытается как-то соединить эти две страсти – любовь к сыну и любовь к Вронскому. А девочка… Девочка – третья лишняя.

Персонажей “Анны Карениной” мы видим глазами других персонажей, и этот взгляд непрестанно меняется.

Вронский начинает скучать с Анной, а в ней нарастает страх потери его любви. Да, Вронский всем пожертвовал ради нее. Но он не отрезал себе пути назад. Анна же не просто пожертвовала всем, но сожгла все мосты. У нее есть только настоящее и будущее, и это будущее целиком зависит от Вронского. У нее ничего нет, кроме его любви.

Если Каренин – идеал чиновника, то Вронский – идеал любовника.

– Вот умрет Толстой, все пойдет к черту! – повторял он не раз. – Литература? – И литература. (“О Чехове”)

Работая над “Войной и миром”, Толстой писал Фету в 1864 г.: “Обдумать и передумать все, что может случиться со всеми будущими людьми предстоящего сочинения, – очень большого, – и обдумать миллионы всевозможных сочетаний для того, чтобы выбрать из них одну миллионную, очень трудно. И этим я занят”.

помещавшийся на Тверской, в доме Шаблыкина; в настоящее время там находится Музей Революции. Широкий полукруглый двор, швейцар в перевязи, ковровая лестница, статуя на площадке; комнаты – столовая, большая, где играли в коммерческие игры, читальня, диванная, умная (где велись “умные” разговоры) и инфернальная, где велась азартная игра; отдельный стол с водками и всевозможными закусками, взаимные угощения членов клуба шампанским, подаваемым стаканчиками на подносе; прозвище старых членов клуба шлюпиками (подобно старым грибам или разбитым яйцам) и пр. – все это напоминает московский Английский клуб, этот “храм праздности”, как его назвал Степан Аркадьевич.

Второй выбранный мог получить большее число шаров, и тогда он становился предводителем. Поэтому надо было подстроить выборы так, чтобы менее желательный для большинства – первый или второй из баллотирующихся – был выбран меньшим числом шаров, чем желательный, но не был бы забаллотирован, так как, если бы было выбрано только одно лицо, остальные же были бы забаллотированы, выборы признавались несостоявшимися. На игре по этой статье и велись интриги.