– Вторая? – Император резко выпрямился. – Значит, была и первая?

– Да.

– Ладно, к чёрту хронологию, – махнул рукой Павел. – Вы уж простите, профессор, но я едва привык к мысли, что минуло три столетия, а вы уже сыплете войнами, революциями и какими-то грузинами во главе Российской Империи.

Лазарев усмехнулся.

Держитесь, ваше величество, дальше будет ещё интереснее.

– Надеюсь, не настолько, чтобы меня хватил удар.

– В наше время болезни хорошо лечат.

– О, хоть какое-то достижение! – Павел откинулся в кресле. – Ладно, продолжайте.

Лазарев улыбнулся.

– После Второй мировой Советский Союз и Америка стали главными мировыми силами. Это привело к Холодной войне.

– Опять война?

– Эта была без боевых действий. В основном гонка вооружений, шпионаж, идеологическая борьба.

– Ясно. Противостояние.

– Именно. И это продолжалось до 1991 года, когда Советский Союз распался.

Павел недоумённо поднял брови.

– Распался?

– Да.

– Просто… взял и распался?

– Ну, не так буквально, но да.

Император покачал головой.

– Выходит, всё это строительство нового мира, революции, войны – и в итоге всё развалилось?

– Именно.

Павел на мгновение задумался, потом хмыкнул.

Так, может, стоило оставить меня на троне? Глядишь, и без таких потрясений обошлось бы.

Лазарев рассмеялся.

– Возможно, ваше величество. Возможно.

Павел вздохнул.

– Ладно, теперь расскажите мне, что у вас тут ещё новенького. Вижу, свечей не жгут, но улицы освещены, карет нет, но всё движется…

– О, ваше величество, добро пожаловать в век технологий! – улыбнулся Лазарев. – Тут вас ждёт много сюрпризов.

Лазарев достал из сумки чёрную прямоугольную пластину и положил перед Павлом.

– Ваше величество, знакомьтесь. Это планшет.

Павел нахмурился, покосился на предмет, потом осторожно дотронулся до гладкой поверхности.

– Что это за… штуковина?

– Устройство для работы с информацией.

– Вижу, что не серебро и не золото. И даже не драгоценные камни. Олово?

Лазарев усмехнулся.

– Нет, пластик, стекло и сложные микросхемы.

– Ох, уж эти ваши… «микросхемы». Ладно. Что с ним делать?

Лазарев нажал кнопку, и экран ожил. Павел резко отдёрнул руку.

– Черт побери! Оно светится!

Конечно. Это экран. На нём можно читать, писать, смотреть изображения и даже слушать музыку.

– Магия?

Технология.

Павел нахмурился, потом осторожно потянулся и коснулся пальцем экрана. Картинка сменилась. Он резко отдёрнул руку снова.

– Как?!

Лазарев улыбнулся.

– Чувствительный экран. Он реагирует на прикосновения.

Император снова медленно провёл пальцем, наблюдая, как изображения меняются.

– Похоже на книгу.

– В каком-то смысле, да. Только здесь хранятся тысячи книг.

Павел задумался.

– Гм… Полезная вещь. И что тут можно посмотреть?

Лазарев набрал в поиске «Павел I».

Император застыл. На экране появился его портрет. Его!

– Это… – Он медленно посмотрел на Лазарева. – Как?

– Здесь есть всё, что о вас известно. Ваше правление. Политика. И… – Профессор посмотрел на него внимательно. – Заговор.

Павел долго смотрел на экран.

Ну что ж, – тихо сказал он. – Давайте посмотрим, что обо мне написала история…

Павел медленно водил пальцем по экрану, читая строки. Лицо его каменело с каждым новым словом.

– «В ночь с 11 на 12 марта 1801 года Павел I был убит нетрезвыми офицерами во вспыхнувшей драке в Михайловском замке…» Глаза метнулись к Лазареву.

Драке?!

Профессор кивнул.

– Так написано в источниках.

Павел скрипнул зубами и продолжил читать вслух:

– «В организации заговора участвовали Осип де Рибас, скончавшийся ещё до убийства императора…» – Он нахмурился. – То есть, выходит, заговор был подготовлен заранее.

– Именно.

Павел читал дальше.

– «Вице-канцлер Панин, командир Изюмского полка Беннигсен…» – Он замолчал, сжал губы. – И этот тоже!

Лазарев молчал. Император листал дальше.

– «Главным организатором и руководителем заговора был генералгубернатор Пётр Пален…» Рука сжала планшет.

– Этот… старый лис!

Лазарев чуть подался вперёд.

В статье указано, что он играл двойную роль, рассчитывая в случае неудачи отойти в тень.

Павел усмехнулся, но в его усмешке проблеснула острая как сталь ненависть.

– Двойная роль… – Павел задумчиво провёл пальцем по экрану. – О, как же хорошо мне знакомы эти игры.

Воспоминания нахлынули стремительно.

Михайловский замок. Его резиденция, его крепость, его оплот. Казалось, что за этими стенами он был в безопасности. Но именно здесь, в его собственной опочивальне, его и настигли палачи.

Он помнил, как в ту ночь дверь распахнулась с грохотом. В комнату ворвались люди – разгорячённые, с диким блеском в глазах, с тяжёлым дыханием. Пьяные? Возможно. Но главное – решившие, что вправе вершить судьбу Императора.

– Господа! – Павел резко встал, стараясь сохранить достоинство, но в груди уже нарастала тревога. – Что означает эта дерзость?

Ответа не последовало. Вместо слов – шаги, окружившие его. Кто-то схватил его за руку, кто-то толкнул в грудь.

– Ваша светлость… – прозвучал чей-то издёвкой отравленный голос. – Вам пора отдохнуть.

Павел ударил первого, кто оказался вблизи. Удар пришёлся точно в скулу, человек отшатнулся. Император уже потянулся к шпаге, но чейто кулак врезался в его живот. Воздух вышибло, мир качнулся, он отступил, но не упал.

– Изменники! – Голос сорвался на яростный крик. – Грязные крысы!

Но уже было поздно. Кто-то ударил его чем-то тяжёлым по голове. Мир превратился в кровавый туман.

И вот теперь он сидел здесь, в этом странном месте, держа в руках светящуюся табличку и читая о своей смерти.

Павел зажмурился, в висках стучало.

– А они?.. – Его голос был глух, но в нём слышалась сталь. – Эти предатели… что с ними стало?

Лазарев помедлил, затем снова набрал что-то на планшете.

– Сейчас узнаем…

Павел склонился ближе, не сводя глаз с экрана. Сердце стучало в груди, словно он вновь оказался в той роковой ночи, среди предательства и темноты.

Лазарев медленно читал:

– Пётр Пален… лишён всех постов, отправлен в ссылку в своё имение, умер в 1826 году.

Павел усмехнулся.

– Значит, не долго радовался.

Павел усмехнулся.

– Леонтий Беннигсен… после убийства сохранил влияние, воевал с Наполеоном, командовал русскими войсками… умер в 1826 году в Ганновере.

Император скривился.

– Подданный английского короля… – тихо проговорил он. – А всё равно вершил судьбу России.

Лазарев продолжил:

– Никита Панин… был в опале, отправлен в своё имение, но до конца жизни считал убийство позором.

– Грязный лицемер, – Павел сжал кулаки. – Он не участвовал в самой резне, но был одной из змей, подготовивших заговор.

Лазарев сделал паузу. – Император Александр I…

Павел резко поднял взгляд.

– Мой сын…

– Да. Он принял власть после вашей смерти.

Император откинулся в кресле, всматриваясь в слова, бегущие по экрану.

– Читал ли он, что его отец пал не в случайной драке, а от рук предателей? Знал ли он всю правду? Или просто принял версию, которая была удобна?

Лазарев молчал. Павел откинул голову назад, вглядываясь в потолок.

– Я должен знать всё, – твёрдо сказал он. – Не только о тех, кто убил меня. Но и о том, что стало с Россией. Моя империя… Она жива?

Лазарев снова что-то ввёл на планшете, затем медленно поднял взгляд.

– Россия есть… но это уже не та империя, что вы знали.—

Павел склонился ближе, его глаза сверлили экран, словно могли проникнуть сквозь цифровые строки в саму суть времени.

– Границы… – пробормотал он. – Что стало с моей Россией?

Лазарев вздохнул, пролистнул карту, развернул её во весь экран.

– Вот современная Россия.

Император подался вперёд, изучая очертания. Он провёл пальцем по границам, нахмурился.

– Почему… почему земли так урезаны? Где Польша? Где Финляндия?

– Потеряны, – спокойно ответил Лазарев. – Финляндия стала независимой в 1917 году. Польша ещё раньше вышла из состава империи.

– Аляска?! – внезапно выдохнул Павел, будто заметил страшную рану.

– Продана.

Император резко вскинул голову.

– Что значит продана?!

Лазарев нажал на кнопку, высветился новый текст.

– В 1867 году Российская империя продала Аляску Соединённым Штатам Америки за 7,2 миллиона долларов.

Павел вскочил.

– За гроши?! Эти земли были открыты, освоены, залиты русской кровью! Что за безумие?

Лазарев пожал плечами.

– Считали, что удерживать территорию слишком дорого.

Павел схватился за виски, как от головной боли.

– Я не верю… Россия никогда не сдавала свои земли так бездарно.

– А потом ещё больше потеряла, – сухо добавил Лазарев. – В двадцатом веке империя рухнула, а затем и Советский Союз… Павел замер.

– Советский… Союз? – он медленно сел, осмысливая незнакомые слова. – Что это ещё за зверь?

Лазарев открыл новую страницу, повернул планшет к Павлу. На экране высветилась красная звезда, серп и молот.

– Советский Союз, или СССР – государство, появившееся после революции 1917 года. Оно объединило бывшие территории Российской империи и просуществовало с 1922 по 1991 год.

Павел нахмурился.

– После революции? Значит, бунтари не просто захватили власть, но и создали новое государство?

– Да. Причём колоссальных масштабов, – кивнул Лазарев. – В его состав вошли пятнадцать республик: Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан, Узбекистан, Грузия, Армения, Азербайджан, Литва, Латвия, Эстония, Молдова, Туркмения, Киргизия и Таджикистан.

Император скользнул взглядом по карте.

– Значит, земли сохранили… Даже Кавказ и Среднюю Азию удержали.

– Более того, – Лазарев пролистнул дальше, – СССР стал второй сверхдержавой мира, противостоя США. У него была мощнейшая армия, флот, передовая наука, собственная космическая программа.

Павел вскинул брови.

– Космическая?

– В 1957 году СССР первым в истории запустил искусственный спутник Земли – «Спутник-1». В 1961-м первый человек, Юрий Гагарин, отправился в космос.

Император медленно выдохнул.

– Люди… полетели к звёздам…

– И этот человек был русским, – Лазарев улыбнулся. – Для советских людей это была эпоха великих свершений. Впервые крестьяне получили землю, рабочие – права. Все дети могли учиться бесплатно. Наука, культура, промышленность – всё развивалось.

– Значит, народ таки выдохнул? – задумчиво спросил Павел.

– Да, – кивнул Лазарев. – Они верили в светлое будущее. Мечтали о коммунизме – мире без богатых и бедных, где всё общее, а люди равны.

Император скептически хмыкнул.

– Звучит слишком уж сказочно.

– Это и была сказка… – Лазарев посмотрел в сторону. – Но она не продлилась вечно.

Лазарев кивнул, вновь повернул планшет к Павлу.

– Советский Союз просуществовал почти семьдесят лет. Он прошёл через индустриализацию, войну, послевоенный расцвет и, в конце концов, рухнул в 1991 году.

Павел слегка сжал губы.

– Почему?

– Слишком много факторов. Экономика, политические кризисы, гонка вооружений… Но в конечном итоге – борьба за власть.

Император пристально посмотрел на Лазарева.

– Всё рушится из-за борьбы за власть.

– Верно, – профессор кивнул. – Страна ослабла, начались протесты, республики объявили независимость… Союза не стало.

Павел перевёл взгляд на карту.

И что теперь?

Лазарев провёл пальцем по границам.

– Теперь Россия – самостоятельное государство. Самое большое по территории в мире. Но без Польши, Финляндии, Прибалтики, без Средней Азии…

Император медленно закрыл глаза.

– Значит, мои потомки растранжирили империю…

Лазарев не стал спорить. Он знал, что это только начало шока.

– Россия остаётся сильной державой. Но больше не владычица Европы, не центр мира.

Павел усмехнулся, но в этом смехе было что-то холодное.

– Значит, мечта Петра Великого… канула в Лету.

– Отнюдь. Россия всё ещё великая страна. Но теперь у неё другие вызовы.

Павел наклонился вперёд.

– И кто теперь в мире первый?

Лазарев чуть улыбнулся.

– Россия по-прежнему одна из сильнейших держав. Но теперь в мире есть и другие крупные игроки.

– Например?

– Китай, Япония, Америка… Европейцы и вовсе объединились в один союз и теперь бегут вперёд, изучая новые технологии, ресурсы, возможности.

Павел медленно провёл пальцами по карте, задержавшись на Европе.

– Объединились… И кто же ими правит?

У них нет одного монарха, как у вас было. Это союз государств.

Европейский Союз. Они работают вместе, но у каждого свои лидеры.

Император покачал головой.

– Без сильной руки всё рушится. И ты мне скажешь, что это работает?

Лазарев усмехнулся.

– По-разному. Но пока держится.

Павел вглядывался в карту, словно пытался разгадать что-то большее.

– Век прошёл, а всё то же самое. Те же игры, те же амбиции… Люди не меняются. Только теперь у них новые игрушки.

Лазарев кивнул.

– Хорошо. Раз уж мы говорим о власти и могуществе, стоит начать с момента, когда человечество впервые осознало, что может уничтожить само себя.

Он открыл новую страницу на планшете, выбрал изображение. Павел наклонился, разглядывая чёрно-белую фотографию: грибовидное облако поднималось над пустынным ландшафтом.

– Это… что?

– Первое в истории применение ядерного оружия. 6 августа 1945 года. Город Хиросима, Япония.

Павел всмотрелся в фото.

– Это оружие?

– Да. Создано с помощью расщепления атомного ядра. Взрыв колоссальной мощности. Одна бомба уничтожила почти весь город за несколько секунд.

– Какой… дьявол это создал?

– Человек. Группа учёных, работавших над проектом в США. Они понимали, какую силу приручают, но всё же сделали это.

А зачем?

Лазарев вздохнул.

– Война. Вторая мировая. Япония отказывалась сдаваться, и американцы решили продемонстрировать силу. Через три дня сбросили ещё одну бомбу – на город Нагасаки. После этого война закончилась.

Павел молчал, разглядывая экран.

– Значит, один взрыв – и целый город исчезает?

– Да.

– И у кого теперь есть это оружие?

– У нескольких стран. Россия, США, Китай, Великобритания, Франция, Индия, Пакистан, Северная Корея… – Они его используют?

– Пока нет. Но создают всё новые и новые.

Император прикрыл глаза.

– Дураки. Убивать, чтобы править над пеплом…

– Мир стал сложнее, Павел Петрович. Теперь война – это не только армия, пушки и флот. Это ещё и гонка технологий. Тот, у кого сильнее наука, тот и держит мир за горло.

Лазарев задумчиво провёл пальцем по экрану, открывая новую страницу.

– Хорошо. Если вы хотите понять современный мир, нужно знать, какие у него инструменты.

Он вывел на экран изображение массивной подводной лодки.

– Это российская атомная подводная лодка класса «Борей». Несёт на борту межконтинентальные баллистические ракеты. Одна такая может уничтожить целый континент.

Павел нахмурился.

Под водой?

– Да. Такие лодки способны скрываться в океанах месяцами. Их невозможно обнаружить, пока они не выпустят ракеты.

– Значит, война может начаться из морских глубин?

– Именно. И не только оттуда.

Лазарев перелистнул изображение. Теперь на экране парил металлический силуэт, напоминающий стрелу.

– Это гиперзвуковая ракета. Скорость – более пяти тысяч километров в час. Может преодолеть тысячи километров за считанные минуты, меняя траекторию, избегая систем защиты.

– Кто её использует?

– Разные страны. Россия, Китай, США. Все разрабатывают своё оружие, все хотят быть быстрее, мощнее, точнее.

Павел Петрович медленно кивнул.

– В моё время сила была в армии, в людях, в их преданности. Теперь сила – в этих… дьявольских игрушках?

– Именно так. И не только в них.

Лазарев открыл следующее изображение: человек в военной форме, но без лица. Вместо головы – система датчиков и оптики. В руках – винтовка, а рядом дроны, похожие на хищных птиц.

– Это уже будущее. Боевые роботы, беспилотные системы, искусственный интеллект, решающий, кого убить и когда.

– Машины воюют вместо людей?

– Да. Люди становятся лишь операторами, а потом и вовсе уйдут из этого уравнения.

Павел прикрыл глаза.

– Как же вы дошли до этого?

Лазарев усмехнулся.

– Медленно. Но неизбежно.

Лазарев взглянул на Императора, его глаза блеснули искорками интереса. Он знал, что это тема, которая потрясёт даже такого выдающегося человека, как Павел I.

– Всё это, – он снова ткнул пальцем в экран, – называется «технологической гонкой». Каждая страна хочет не просто выжить, а стать сверхдержавой, обладающей оружием, которое будет контролировать всю планету.

Павел Петрович с затаённым дыханием следил за каждым движением Лазарева, его ум всё ещё пытался переварить массы информации, как нескончаемый поток, не дающий времени на осознание.

– Я… я не могу понять, – сказал Павел. – Как такое возможно? Мы не могли бы представить себе нечто подобное. Это не война, а искусство смерти. Выражение страха, маскирующееся под прогресс. В своём времени я видел, как соратники готовы были жертвовать многими, чтобы захватить власть. Но не такое… не так.

Лазарев вновь переключил экран, и на нём появилось следующее изображение – сеть спутников в космосе, соединяющая всю планету.

– Да, вы правы. Это не война. Это борьба за контроль, за ресурсы, за будущее. Спутники, расположенные в космосе, теперь могут следить за каждым шагом на Земле, фиксировать каждое движение. Это не только оружие, но и система наблюдения. Данные. Безопасность.

Павел задумчиво смотрел на экран, переваривая сказанное.

– Прежде чем вы отправились в эту тёмную эпоху, я был окружён могущественными, мудрыми людьми, и все мы искали путь. Путь, что приведёт нас к победе и процветанию. Но я не мог и представить, что вы, люди, придёте к тому, что называете «основой» этой новой войны.

В этом и состоит парадокс, – Лазарев ухмыльнулся. – Ваша империя была могущественной, и вы использовали силу, чтобы доминировать. Но теперь сила и власть зависимы от информации, технологий, и… даже больших данных.

Император разочарованно откинулся в кресле.

– Величие страны теперь не в армии, не в силе духа и могущества народа… а в том, сколько данных о людях может собрать враг?

– Это не враг, а просто другая реальность. Технология превратилась в инструмент. Некоторые говорят, что она должна служить людям, но вы уже сами понимаете – это не так просто. Ресурсы, информация, технология – всё это стало частью оружия.

На экране появился следующий слайд. Теперь это были дроновые армии – тысячи маленьких аппаратов, работающих как единое целое. Они могли маневрировать с невероятной скоростью, нейтрализуя любые угрозы.

– И это ваша армия? – спросил Павел.

– Да. Человек всё меньше необходим для выполнения операций. Мы разрабатываем технологии, которые позволяют достичь гораздо больших целей с меньшими потерями среди людей.

Лазарев замолчал, позволяя Императору впитать всё сказанное. На экране появился последний слайд. Беспилотники в небесах, здания, управляемые роботами, целые города, где всё подчиняется алгоритмам.

– Всё это… словно восстание машин. Но не против людей, а за контроль. Сами люди – часть программы.

Император поднял взгляд, его лицо стало мрачным, как облака перед бурей.

– И как, в конце концов, вы правите этими машинами? Ведь они могут восстать и без вас. Кто даст мне гарантию, что вы не потеряете контроль, когда эти машины будут думать быстрее и действовать точнее?

– Это вопрос доверия, – ответил Лазарев. – Мы пытаемся установить строгие правила. Но вы правы. Всё это… потенциально опасно. В этом мире контроль – это иллюзия.

Император тяжело вздохнул, его мысли всё больше ускользали от понимания.

– Знаешь что, профессор… мне нужно больше времени. Эти… машины… оружие… Это всё звучит как кошмар. Но мне нужно понять, как это работает. Мне нужно узнать, как эти люди, это будущее, с которым я столкнулся, смогут управлять этим чудовищем.