Сон был каким-то непонятным, скрываясь в глубинах сознания, для того чтобы нельзя было увидеть суть. Но вдруг туманная пелена схлынула и стали прокручиваться какие-то события. Смерть, слёзы, утраты, стали пробегать с такой скоростью, что их нельзя было толком уловить. Ничего не было понятно, только резкий привкус горечи во рту разбудил Призрака.

Романов открыл глаза и сел на постели, поставив ноги на пол. Правой рукой он вытер холодный пот со лба и хотел вспомнить то, что увидел во сне.

Долго мучаясь и пытаясь докопаться до своего сознания, Андрей хотел проанализировать увиденное во сне, но в итоге так и ничего не вспомнил. Не потому что не хотел вспомнить, а потому что организм сам блокировал память, чтобы не причинить Призраку лишнюю боль, которой итак было немало в его нелёгкой жизни.

Умывшись, Романов оделся и стал обдумывать свои действия. Всё было более или менее понятно. Следить сегодня за Бен-Арфа было невозможно, была возможность быть замеченным, и тогда уже бы был полный провал. Довести до этого Андрей не хотел. Он понимал, что пора было подключать к действиям группу, имевшуюся в его распоряжении, но тут тоже было не всё так просто. Засветить штурмовиков, которые умеют, по сути, только хорошо воевать было делом нетрудным, и поэтому Призрак решился рискнуть и оставить Бен-Арфа на этот день без присмотра, а на завтра планировать операцию по захвату прямо на улице. И сделать всё нужно было быстро, тихо и молниеносно, одним словом, так, чтобы комар носа не подточил.

Без захвата и допроса было невозможно узнать, где убежище ячейки Аль-Каиды в Париже и есть ли у них «образец». Во всяком случае, на всё про всё было не более нескольких часов, так, чтобы убежище ячейки не опустело. Это обозначало, что ни в коем случае телохранители и группа прикрытия не должны были подать сигнала бедствия, а значит, уничтожать нужно было всех, и делать это с максимальной быстротой, чтобы исчезнуть. Жандармерия не будет посвящать общественность в это дело, а ЦРУ окончательно всё это замнёт, но тогда уже искать будут не только Бен-Арфа, но и тех, кто расправился с его группой и похитил его самого. Всё нужно было продумать как следует, и только потом начинать посвящать в это свою команду, которая была отнюдь не многочисленна, а скорее, наоборот! В любом случае расчёт на неожиданность и хорошую комбинацию давал хороший результат, но его ещё надо было добиться…

Андрей сидел за столом в своём номере и продолжал верстать план операции на подготовку, к которой ещё требовалось время с учётом всех сложностей этой диверсионно-разведывательной операции. Он думал, решая одну поставленную перед собой задачу и заменяя её другой, не менее сложной. В результате, после долгих исканий и расчетов план операции лежал перед Романовым на столе.

Призрак вытащил из бокового кармана пиджака смартфон и набрал какой-то номер.

– Да, – ответил голос связного.

– Нужно встретиться, – массируя левый висок, сказал Андрей, ощущая в голове тупую боль.

– Хорошо. Завтра на прежнем месте в полдень.

– Я всё понял, – сказав эти слова, Романов нажал на смартфоне отбой и положил его на стол. Он мимолётно взглянул на наручные часы, которые показывали семь часов вечера, и подошёл к телефону, резким движением сняв трубку:

– Внимательно вас слушаю, – ответил администратор отеля.

– Соедините, пожалуйста, с номером мадмуазель Лафоре.

– Соединяю.

– Да, – ответила Анджелина, оторвавшись от своей аналитической работы, которой посвятила весь свой день.

– Кристин.

– А, синьор Алессандро. Я уже думала, что вы забыли про меня, – с улыбкой на лице сказала Анджелина.

– Нет, Кристин! Как я мог забыть? Ты занята, чем-либо?

– Нет, практически нет.

– Тогда, давай прогуляемся, – кладя смартфон в боковой карман пиджака, сказал Романов.

– Хорошо, Алессандро, через пятнадцать минут жди меня в центральном холле отеля.

– До встречи, Кристин, – сказал Призрак и положил телефонную трубку.

Андрей завязал галстук, надел пальто, причесал волосы у зеркала и вышел из номера, закрыв за собой дверь и, пройдя по коридору, спустился на лифте в центральный холл отеля, пройдя мимо стойки администратора, присел в кресло.

Долго ждать Романову не пришлось. Не прошло и десяти минут, как Кристин спустилась в холл. Призрак, увидев её, встал с кожаного кресла и застыл в ожидании.

– Здравствуй, – подойдя к Андрею, сказала она и слегка устало улыбнулась.

– Здравствуй, – ответил Романов и, взяв Анджелину за руки, поцеловал их.

Глаза Анджелины светились от счастья. Она понимала, что уже давно ей не было так хорошо, как сейчас, что ещё вот-вот и её жизнь уже не будет такой пустой, какой была ещё несколько дней назад.

– Пойдём? – сжав её ладонь в своей, спросил Призрак.

– Но, куда? – загадочно посмотрев Андрею в глаза, спросила она.

– Это не так важно.

Они вышли из отеля и, не спеша, пошли по парижским улицам. Каждому казалось, что они находятся в этот момент не в реальной жизни, поскольку в реальной жизни они видели только смерть, кровь и прочую «грязь» этого мира. Но в этот момент для них никто не существовал, только они сами. Им казалось, что весь мир существует для них и для этого прекрасного, пусть и пасмурного вечера. Дождя не было, но холодный ветер дул в лицо, но и это их не пугало, а только согревало, согревало их сердца…

– Алессандро, а чем ты занимаешься? – спросила она, когда они стояли на первом этаже Эйфелевой башни.

– Я адвокат. Занимаюсь гражданским делопроизводством, – положив свою руку на её стройную талию, ответил Романов. – А, ты?

– Я финансист, – посмотрев Призраку в глаза, ответила Анджелина.

– В твоих глазах усталость, – проведя по её щеке ладонью, сказал Романов.

– Да. Это правда, – ответила Анджелина.

– Я знаю, – сказал Призрак и, обняв её, поцеловал в губы. – Ты мне очень нравишься.

– Ты мне тоже. В тебе есть что-то загадочное, то, что ты не показываешь, – сказала Анджелина и, обняв Романова, положила ему свою голову на плечо.

– Я люблю тебя, Кристин, – сказал Андрей и поцеловал её в лоб.

– Ты знаешь, – растеряно начала она, но, мне кажется, что я знаю тебя уже много лет и… Странно… Но я тоже люблю тебя, Алессандро, – ответила Анджелина и поцеловала его в губы.

– Пойдём, – сказал Призрак, взяв Анджелину за руку.

Они спустились и медленно пошли обратно в отель, постоянно смотря друг другу в глаза, словно ощущая в них то тепло, которое они так давно не чувствовали. В эти минуты они не думали ни о чём и ни о ком, для них просто существовали только они сами, и более никого.

Войдя в центральный холл отеля, Романов обнял Анджелину и сказал:

– Пойдём ко мне, – и нежно поцеловал её в губы.

– Я… Я не знаю… А… – неуверенно пробормотав по началу произнесла она, а потом услышала в своём сердце его голос.

– Не надо не говори ничего. Ты самая красивая, и я хочу быть с тобой, – сказал Призрак и крепко обнял Анджелину. – Мы идём?

– Да, Алессандро, – растерянным голосом ответила она.

Они поднялись на лифте и, пройдя немного по коридору, вошли в номер Романова. Андрей закрыл дверь и снял с себя пальто и пальто с Анджелины, бросив их на диван с кожаной обивкой, а потом обнял её и, нежно сказал ей на ушко только четыре слова:

– Я люблю тебя, Кристин.

Марсель.

Свет фар освещал дорогу. Паучки света теребили дорожное полотно, как внезапно появляясь, так и внезапно исчезая. Льюис был на подъезде к Марселю, одному из крупных портовых городов Франции, где он бывал довольно часто, как собственно и на всей территории в целом, чаще приходилось быть в Париже, особенно перед посадкой на экспресс до Лондона.

Сейчас всё было каким-то странным и непонятным для Говарда. Крайне малое количество информации и большая дорога из трупов в Риме вызывала плохие чувства. Ему было понятно только одно, что всё это рано или поздно приведёт его в настоящий ад, даже несмотря на то, что он был простым слугой Господа. Льюис хорошо знал, что благими намерениями выстлана дорога в ад, и в этом никогда не сомневался, постоянно стоя на краю обрыва, перед долгим падением в бездну, которое, возможно, уже началось, а он попросту этого не заметил, хотя хотел бы понять это, но всё это было очень сложно, постоянно теряясь в себе и своём пути, который вёл его далеко от заповедей Христа…

Говард заехал в Марсель и направился к портовым докам, где в одном из контейнеров было его хранилище для необходимого ему инвентаря. Такими квартирами и контейнерами была исчерчена карта всего мира. Где-то склады, где-то заброшенные здания и прочее и прочее.

Льюис добавил давления на педаль акселератора и скорость «Мини Купера» постепенно стала прибавляться. Он понимал, что не задержится здесь, а отправится сразу в Тулузу, до которой уже было совсем недалеко. Осложнялось всё только тем, что в Тулузе не было никаких квартир, и поэтому можно было рассчитывать только на дешёвый мотель, где за лишние деньги у тебя не спросят не то, что паспорта, но и даже не захотят посмотреть тебе в лицо. Ведь деньги имеют могущественную силу, и на них можно купить абсолютно всё.

Говард приближался к порту, продолжая анализировать ту меньшую информацию в его распоряжении. Впереди у него была, как впрочем и всегда, интересная и нестандартная миссия, вот только он как любил свою работу, так же и ненавидел. Быть постоянно на острие ножа и разгуливать по его лезвию было как интересно, так и опасно, а вся опасность постепенно утрачивала свой эффект, и казалось, что везти ему будет вечно, хотя Льюис знал, что фортуна изменчива, и рано или поздно придётся сполна за всё заплатить, но, дабы не приближать это время, оставалось делать всё с осторожностью и при минимальных рисках, хотя такая фраза в утверждении звучала до ужаса глупо.

Говард заехал в порт и стал петлять по территории, ища свой контейнер, который стоял в доках. Он относительно скоро его нашёл и затормозил автомобиль, заглушив двигатель.

Льюис хорошо помнил, что в контейнер подведено электричество, а значит, фары можно выключить, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Порт был неспокойным местом, тем более в Марселе, где прибывавшие из северной и центральной Африки беженцы заполонили всё, пытаясь найти лёгкие деньги, чтобы хоть как-то протянуть на чужой земле старушки Европы, где жизнь всегда была дорогой и только будет дорожать дальше, несмотря на все заверения политиков Евросоюза, что жить стало лучше. «Политики всегда врут», – подумал Говард, понимая, что такая уж у них работа – постоянно врать и обещать то, чего невозможно исполнить. Коррупция в Европе продолжала процветать и, как все самые дьявольские цветы, происходили из США, где всего этого было пруд пруди.

Льюис вышел из машины и, закрыв дверцу автомобиля, направился к контейнеру, достав из кармана связку ключей. Он быстро подобрал нужный ключ и открыл висячий замок, потянув правой рукой на себя дверь контейнера. Скрип железа издал неприятный звук, и петли пожалели о том, что их уже очень долго не смазывали маслом, но куда было деваться, если у хозяина ни на что толком не хватало времени…

Говард зашёл в контейнер, откинув в сторону штору из непрозрачной толстой плёнки, и перед его взором открылась дверь и кодовый замок с сенсорным управлением. Он быстро ввёл пароль, и дверь открылась. В контейнере автоматически включился свет светодиодных светильников, которые осветили стеллажи с оружием и прочее, что было так необходимо для оперативной работы.

Льюис взял с пола большую сумку и стал складывать в неё то, что могло бы ему пригодиться. Он взял штурмовую винтовку «SCAR-H», дополнительные магазины к ней, тяжёлый бронежилет с разгрузочной системой, взрывчатки типа «С-4», несколько кусков, набор электроники для приведения её в действие, ноутбук, бинокль, тепловизор, прибор ночного видения, и многое другое, включая новые номера и поддельные документы.

Говард погрузил всё это в большой сумке в багажник «Мини-Купера» и закрыл контейнер, после чего сел в машину и направился из доков к выезду из Марселя, направляясь в Тулузу.

Париж.

Призрак открыл глаза и почувствовал необычайное и такое нежное тепло в своём сердце. Он вспоминал, но так и не мог найти то чувство, какое царило в нём в этот момент. Ему казалось, что его сердце навсегда останется ледяным и никогда не дождётся такой нужной всем весны.

Андрей посмотрел на лежавшую рядом Анджелину, спящую на левом боку, прислонившись щекой к подушке, изредка сжимая и разжимая в руке белоснежную простыню. Романов нежно провёл ладонью по её оголённой спине и, чуть коснувшись губами, поцеловал шею. Девушка медленно открыла глаза и ласково посмотрела на Призрака.

– Алессандро, ты…

Но Андрей не дал ей договорить, поцеловав Анджелину в губы, а потом в шею.

– Я не смогу без тебя жить, любимая, – посмотрев ей в глаза, сказал Романов.

– Я тоже уже не смогу, – ответила она и провела ладонью по щеке Призрака. – Эта любовь для меня как неизведанная сказка, откуда не хочется возвращаться в мир реальности и суеты. Одним словом, всё так сложно и так нелегко в этой жизни…

– Да, но теперь ты для меня и есть жизнь, – поцеловав её в губы, сказал Андрей.

– Ты надолго задержишься в Париже? – спросила Анджелина, сев на кровати и переведя свой волнительный взгляд на него.

– Пока не закончу дела, – ответил Романов и поцеловал её плечо несколько раз.

– Мы встретимся ещё?

– Конечно, Кристин, – ответил Призрак и встал с кровати.

– Хорошо, – сказала она и, встав с постели, начала одеваться. Спустя несколько минут они, скрепя сердцем, попрощались и Андрей остался в номере один. Романов прекрасно помнил, что сегодня в полдень он должен будет встретиться со связным, но в голову ничего не шло. Все его мысли были только о Кристин. Он в первый раз почувствовал, что наконец встретил того человека, который заполнил его сердце полностью, спустя много лет.