безосновательно, но и довольно этноцентрично. Этот взгляд прививается — по очевидным причинам — религиозными гильдиями, о которых я говорил в одной из предыдущих глав, то есть организованными группами религиозных специалистов, как правило, характерных для сложных государств и письменных культур. На всем протяжении истории человеку говорилось, что область услуг, предоставляемых религиозными специалистами, отличается от области обычных, мирских дел. Официальное представление о сверхъестественных сущностях как о «мире ином» подразумевает, что психические состояния, связанные с этими сущностями, тоже особенные, как и переживание их присутствия. Общность таких представлений у многочисленных верующих адептов этих гильдий, конечно, вполне естественна, — гораздо удивительнее, что она часто встречается у исследователей религии. И что еще поразительнее, эти представления разделяют иногда и ярые противники религии, предполагая, например, что недомыслие или иррациональность, которыми они объясняют религиозную приверженность, имеют совершенно особенный характер. Однако мы сможем гораздо лучше разобраться в вопросах религии, если будем исходить из того, что в формировании «веры» участвуют одинаковые как для религиозных, так и для мирских материй процессы.