если некое явление универсально для человеческого опыта, но постичь его эмпирически не представляется возможным, человек попытается найти умозрительное объяснение
наш разум вместо того, чтобы просто отбирать данные из того, что предлагают другие, активно строит модели, выходящие далеко за пределы поступающей информации. Я уже упоминал о нашей способности восстановить правильную мелодию из фальшивой.
Другими словами, люди, способные заметить разницу в частотности двух мемов, с большей вероятностью передадут тот, что встречается чаще, — это можно назвать конформистской передачей
большую часть сказанного нами наши собеседники не запоминают. То, что им запомнилось, подвергается значительным искажениям, а другим они это передают исходя из собственных соображений, к которым добавляются мириады других обстоятельств — так что в океане передаваемой людьми информации эн
Простейший для человеческого разума способ объяснить, что делается множеством людей в сложной сети взаимодействий, — суммировать всю эту сложность, приписав ее одному общему или единому разуму, разуму государства
Проблема метафоры «власть — это сила», как и метафоры «группа — это субъект» в том, что они затрудняют возможность заглянуть туда, где действительно создается политическая власть, — в чрезвычайно сложное сплетение взаимодействий между отдельными людьми. Нормы — в головах
китайской концепции «гуаньси», неформального обмена подарками, услугами и тому подобными «одолжениями», которые, как считается, должны создать благоприятный контекст для последующих сделок.