2

В полной противоположности с тем, чем наш с Яарой роман закончился, начинался он вполне обыденно: сэндвич с тунцом, стакан апельсинового сока и мы, валяющиеся, раскинув ноги и руки.

За три месяца до нашей первой встречи моя бабушка, входящая в число ведущих преподавателей старейшего израильского вуза Технион, удостоилась чести попасть в число двухсот человек, которые должны были испробовать на себе новое изобретение под названием «интернет», что она прокомментировала лишь одной короткой фразой на румынском, означавшей «Оставьте меня в покое».

Румынского в Технионе никто не знал, но как-то все поняли, что бабушка просит отстать от нее, и это удовольствие досталось моей матери. А поскольку она, будучи человеком идеальным и ведущим правильный образ жизни, предпочитает избегать любых удовольствий, игрушка досталась мне.

Декла в это время служила в армии, Дану еще не исполнилось и десяти, а родителей моих вернувшийся из Техниона компьютер со встроенным модемом совершенно не заинтересовал. По вечерам я считал секунды, остающиеся до десяти часов, когда в силу вступал удешевленный тариф, а потом, после долгих изматывающих переговоров между отцом и матерью (когда она говорила, что лучше уж сидеть перед экраном, чем якшаться с бандитами, а он никак не мог взять в толк, с какими такими бандитами я могу якшаться), она разрешала мне включить компьютер.

Когда же щелчки и жужжание, издаваемые модемом, свидетельствовали о том, что соединение произошло, я снова и снова убеждался, что этот так называемый интернет представляет собой безлюдную пустыню.

Каждый день я заглядывал в свой почтовый ящик лишь затем, чтобы убедиться: он пуст. У кого, спрашивается, была в то время электронная почта? А при попытке войти в браузер, который запускался в лучшем случае с третьей попытки, и присоединиться к «всемирной паутине», на экране появлялось улыбающееся лицо Билла Гейтса, задающего все тот же вопрос: «Куда пойдем сегодня?», на который я неизменно сам себе отвечал: «Понятия не имею».

Нет, нельзя сказать, чтобы от интернета не было совсем уж никакой пользы. За несколько месяцев я увидел семь фотографий голых женщин: три Кристины Эплгейт, три Памелы Андерсон, и еще одну, оказавшуюся вирусом, вырубившим компьютер на целых две недели. А еще посмотрел двадцатисекундный ролик о Диснейленде, на скачивание которого ушел один час сорок семь минут, и поболтал в чате с Иланой Даян (или с кем-то, представившимся Иланой Даян).

И вот однажды Рои Нанас, компьютерный энтузиаст, имени которого не знал, наверное, никто, кроме меня, представил в своей передаче революционное изобретение израильских разработчиков – мессенджер ICQ, завершив передачу словами: «Вы можете скачать эту программу бесплатно, пользуясь ссылкой, которую сейчас увидите на экране».

Как же заметался я тогда по всей квартире в поисках ручки и клочка бумаги, чтобы записать заветную ссылку!

Настучав ее дрожащими руками на клавиатуре, я скачал программу и зарегистрировался только для того, чтобы понять, что ICQ представляет собой не менее безлюдную пустыню, чем интернет в целом.

Единственными, у кого в нашем районе имелся интернет (кроме нас, разумеется), были соседи из дома напротив. Их дочь Яара – в то время я думал, что ее зовут Яала, – училась не в моей школе, так что, встречаясь, мы вежливо кивали друг другу, переходя разделяющую наши дома улицу.

Тот факт, что мама Яары работала в Технионе и знала мою бабушку, оставлял надежду на то, что вскоре я смогу познакомиться не только с Иланой Даян, но когда в один прекрасный день на экране появилось: «Ну и чем ты занимаешься, приятель?», я поначалу не поверил, что вопрос пришел именно от Яары.

Поначалу я собирался тихонько постучать в дверь и, вежливо представившись, предложить поучаствовать в совместном проекте. Вместо этого перед родителями Яары предстал потеющий заикающийся парень, способный – да и то с огромным трудом – выдавить из себя всего два слова: «Яала… Интернет…»

К моему огромному изумлению – может, потому что дело происходило в середине девяностых, когда все находились в каком-то приподнятом настроении, – мама Яары разрешила мне войти. Яара, а не Яала, немедленно поправила меня мама, избавив от излишней необходимости краснеть – мне и так удалось покраснеть за следующие пять минут целых семь раз – сидела, уткнувшись носом в экран компьютера, что дало мне возможность рассмотреть ее, не отводя глаз, и прийти к выводу, что она настоящая красавица.

Красота ее не была красотой актрисы или модели. У нее не было вьющихся каштановых волос и больших зелено-карих глаз. Нет, они, конечно, были, и я видел их всякий раз, встречая Яару на пешеходном переходе, но как-то не обращал на них внимания. Теперь же она выглядела как прямое продолжение компьютера. Синяя оправа очков почти касалась экрана, а руки, время от времени зависая над клавиатурой, порхали, с удивительным проворством набирая текст. Целую минуту я лишь молча смотрел на нее, прислушиваясь к удивительной мелодии, которую ее пальцы выстукивали по клавишам.

Думаю, она даже не заметила моего присутствия, так как позволила себе испустить вопль: «Чтоб ты сдох, недоносок проклятый!», услышав который я немедленно в нее влюбился.

На экране мелькали какие-то конечности, покрытые кровью четырех оттенков красного. Так я одновременно познакомился с Яарой, игрой Doom и цветным компьютерным монитором.

Не обращая внимания на это чудо техники, я глядел лишь на Яару. На прищур ее глаз, мельчайшие капельки пота за ухом, верхнюю губу, прикушенную от напряжения. На ней был красный спортивный костюм, продолжавший служить ей пижамой даже спустя десять лет после этого памятного вечера, из штанов выглядывали фиолетовые трусики, заметив которые я впервые ощутил себя мужчиной.

Но больше всего меня удивили два подмигивающих время от времени квадратика в правом нижнем углу экрана, свидетельствующие о том, что Яара была подключена к интернету, но практически не пользовалась им. И это в половине пятого вечера! Когда я спросил ее, знает ли она, сколько стоит минута подключения, Яара лишь пожала плечами и беспечно ответила: «Конечно, знаю. Просто я параллельно работаю на BBS^[2]».

Вот так девчонка!

В отличие от меня Яара не слонялась по интернету, а следовала заранее намеченной цели. Каждый вечер, заходя на редкие в то время поисковики, она набирала один и тот же запрос: «Стивен Спилберг, имейл».

Она собиралась написать ему, сказать, что мечтает стать режиссером, и не отставать от него до тех пор, пока он не возьмет ее под свое покровительство.

Возвращаясь из школы, Яара бросала в сторону ранец, включала компьютер и выходила на просторы интернета.

Она заходила на сайты американских университетов в поисках любой информации о режиссуре, кинематографии, литературе. («Я отдаю приоритет Гарварду из-за его высокого индекса, хотя в Йеле можно найти гораздо больше информации». Услышав эту фразу, бабушка тут же заявила, что я непременно должен жениться на Яаре.) Яара была, вне всякого сомнения, единственной в Хайфе девушкой, знающей, кто такие русские формалисты.

А может быть, и не только в Хайфе.

Дождавшись наступления заветных десяти часов и радуясь тому, что Дан, который в последнее время стал проявлять к компьютеру повышенный интерес, уже спит, а Декла так и не сообразила, зачем нам нужна эта железка, я, не тратя времени на пустое блуждание по Сети, заходил в ICQ и смотрел на цветочек Яары, который всегда приветливо мигал мне зеленым светом.

Потому что она всегда была там.

Интернет был нашей вселенной, и иногда мне казалось, что в ней существуем только мы вдвоем. Мы болтали обо всем на свете, но больше всего нам нравилась возможность обмениваться ссылками на новые сайты, появляющиеся откуда ни возьмись, как грибы после дождя. Я дарил их Яаре, как дарят любимой девушке букетики из цветов, сорванных на обочине дороги. В ответ Яара посылала мне ссылки на редкие фрагменты из фильмов или на американские боевики, которые еще не вышли в прокат в Израиле. С каждым днем она все больше влюблялась в мир кино, а я все больше влюблялся в нее.

Несмотря на то что жили мы в соседних домах, мы почти никогда не встречались, а когда это все-таки случалось, ни один из нас не осмеливался произнести ничего, кроме сухого формального приветствия. Общаться с помощью буковок на экране казалось нам гораздо более естественным, чем издавать ненужные звуки. Но однажды, получив от Яары ссылку на анонс фильма «Матрица», я, позабыв обо всех неписаных правилах, тут же настучал на клавиатуре: «Вот это да! Давай пойдем вместе!»

И вдруг цветочек Яары из зеленого стал серым.

Она так и не вернулась ко мне в тот вечер. Я знаю это совершенно точно, так как прождал ее до трех часов ночи.

Столь же безуспешно я ждал ее и весь следующий день.

А на третий день получил от нее единственное коротенькое сообщение: «Согласна».

Наша многолетняя совместная жизнь началась одним написанным Яарой словом и закончилась также.

– Ну, что я вам говорила?

На маме был оранжевый спасательный жилет, который она надела еще в хайфском порту и с которым упорно не желала расставаться. Вокруг нас не было ни души, но она произнесла эти слова таким тоном, словно обращалась к толпе, повсюду следующей за ней и поддакивающей: «Конечно, Рути, конечно».

– Привет, мамочка. – Подняв голову, я кивнул в сторону синего стула, на котором совсем недавно сидела Лираз, четырьмя глотками осушившая свой бокал пива.

– Когда они спросили меня, где Йони, – продолжала мама, не обращая на меня внимания, и указала на второй бокал, заполненный лишь на четверть, – я ответила: «Скорее всего, разбазаривает где-то наши с отцом денежки».

– Пиво бесплатное, мама.

– Бесплатное, как же, – фыркнула мама. – Такое же бесплатное, как и твой Лондон. Мы уже видели, чем все это закончилось.

– А-а-а, вот ты где, – появилась из-за мамы Декла, со знакомым мне еще с детства выражением лица, увидев которое я спешил извиниться, даже не выясняя, что я такого сделал. – Все его ищут, а он сидит себе тут и напивается.

– А почему все меня ищут?

– Что это у тебя в пакете, мама? – вдруг спросила Декла, заметив тренированным взглядом предмет, показавшийся ей подозрительным.

– Была распродажа, – ответила мама словами, оправдывающими, по ее мнению, любое действие.

– Я не просила тебя искать распродажи, я просила найти Йони.

– Это всего лишь небольшой подарочек детям.

Вырвав из маминых рук белый пакет, Декла достала из него что-то большое и желтое.

– Каяк? Ты купила детям каяк?

– Надувной, как видишь, – невозмутимо ответила мама. – Он и места-то почти не занимает.

– Зачем нам каяк?

– Чтобы детям было чем заняться.

– Им и так есть чем заняться! – завопила Декла на октаву выше. – Для того мы и взяли их с собой на Кипр!

– Но ведь им скучно на корабле, – оправдывалась мама. И тут же перешла в нападение: – А ты, вместо того чтобы быть с ними, занята поисками брата…

– Разве я виновата в том, что мой брат идиот? – выпалила Декла в ответ, не обращая на меня никакого внимания, в очередной раз напомнив мне, что в нашей семье я всегда был, есть и буду бессменным козлом отпущения даже в тех случаях, к которым не имел ни малейшего отношения.

– Окей, – произнес я, поднимаясь, и допил остатки пива, надеясь, что Ури без возражений продолжит наполнять мой стакан. – Поговорили.

– Стой, Йони! – огрызнулась Декла.

– Это почему же?

– Ты должен сойти с корабля. Сейчас же.