Цитаты из книги «АНА навсегда: исповедь отличницы. Анорексия длиною в жизнь»

Психическое потрясение приводило к полному отсутствию аппетита. Я начала выдергивать волосы, отчего они становились еще тоньше. Как же я ненавидела ожидания! Они выпивали из меня все соки, отнимая желание жить.

Но чем старательнее я пыталась заниматься учебой и не думать о модельной карьере, тем сильнее мысли о своей несостоятельности мучили меня.

– На тебя больно смотреть. Ты выглядишь, как ребенок! А тебе семнадцать! Покажи свои руки! Кожа да кости! Ты словно больна раком. Стала желтого цвета. А волосы! Ты их видела? Это же половина от того, что было на твоей голове. Мне страшно за тебя! От Аниных слов на душе становилось радостно, словно внутри меня медленно растекался сладкий бальзам. Разве могла я думать о реальной смерти в свои-то семнадцать? Было весело примерять на себя ее образы. Но умереть – никогда!

Мне хотелось разрыдаться. Я чувствовала, что заблудилась. Понимала, что достаточно натворила дел. Но внутренний голос ликовал. Я столько страдала в жизни от людей, что была не против, если они пострадают немного из-за меня. Мне было жаль их. Я еще не совсем стала безмозглой куклой, чтобы не чувствовать чужую боль. Но голос в моей голове успокаивал, заставлял не думать, не останавливаться. Мимо, мимо, мимо. Мимо всего проходить с гордо поднятой головой. Раньше я хотела быть похожей на Аню. Сейчас же меня занесло в сторону. Я понимала, что перестала быть собой, но старалась не задумываться над своим поведением. Мое сердце так долго кровоточило, что получив вместо него холодный бездушный булыжник, я была счастлива.

Я заметила в себе странную особенность: чревоугодничать я могла только в одиночестве. Если же кто-нибудь находился рядом, я испытывала стеснение и ничего не брала в рот. Подумав, что в окружении ребят я смогу воздержаться от еды, а придя домой, когда на кухне будет мама, снова окажусь не наедине с голодными мыслями и стойко сохраню свой желудок стерильным, перетерпев таким образом до следующего утра, решила принять предложение. В любом случае я ничего не теряла.

сможем побороть свой недуг. Никто из нас не догадался рассказать о беде родителям, каждый был наедине с собственным адом.

Осознав, что самостоятельно нам никак не побороть зависимость, мы смирились с ней, отдавшись всецело фармакологическим испытаниям. Иногда мы посещали библиотеку, где искали в медицинских справочниках информацию о том, чем для нас обернутся сомнительные опыты. Найдя ответы, мы нервно отшвыривали от себя книги, понимая, что вряд ли доживем до тридцати, и единственное, что ожидает нас в будущем – смерть от остановки сердца или разрыва пищевода. Мои подруги начали грешить серьезно булимией. Для того чтобы себя не травмировать, мы договорились больше не возвращаться к этой теме, посчитав, что когда станем старше

Что сотворили с собой?! Как теперь жить дальше? Утром я даю себе слово не принимать ничего. В обед съедаю йогурт и выпиваю литр кефира. К вечеру я понимаю, что объелась. А ночью таблетки показывают себя в работе. Каждый день я клянусь, стоя перед зеркалом, что это мой последний раз, в результате – мой последний становится очередным. Я запустила шестеренки внутри себя, которые нельзя остановить. Мы все запустили механизм бомбы замедленного действия. Каждый из нас должен теперь испить эту чашу до дна, чтобы оставаться навеки преданным своему единственному идолу, имя которому – красота.

Я видела, что она напугана. Я знала, что мы стали похожи на наркоманов. Самым страшным было то, что мы не могли больше жить без таблеток. Они работали вместо организма, который настолько обленился, что отказывался самостоятельно функционировать.

тело, которое я полюбила больше, чем всех людей.