ГЛАВА 2

Воспоминания… За эти долгие годы их накопилось такое количество… Удивительно, как смерть близкого человека все меняет. Воспоминания 30-летней давности, которые, казалось, уже давно забылись или стали историей и уже не так важны, одно за другим всплывают в памяти, так ярко, полные подробностей и красок. И каждое из них больно цепляет, ранит и долго не отпускает.

Как странно… Раньше это были наши общие воспоминания, а теперь они только мои… Но самое странное то, что только сейчас, когда его уже нет, я поняла, как много он для меня значил и что я всегда его любила, всегда, все эти долгие годы, целых 35 лет… даже после того, как мы разошлись… Возможно, сама этого не осознавая.

Наверное, правильнее будет сказать – смерть не меняет, а просто расставляет все по своим местам. Перед ее лицом вся шелуха из взаимных претензий и обид разом отвалилась, и осталась только самая суть – Любовь, Любовь в чистом виде, Любовь почти безусловная. Под моим толстым защитным панцирем, созданным болью и многочисленными обидами, накопленными за долгие годы, где-то глубоко внутри, всегда тлела чуть заметная искорка, которая до конца никогда не угасала. Я хорошо помню это чувство, даже после наших ссор, в периоды сильнейшей неприязни, где-то внутри несмотря ни на что всегда присутствовало четкое ощущение ЕГО, его настоящего, его энергии, его души и нашей невероятной космической и, скорее всего, кармической связи.

Неужели для того, чтобы это осознать, необходимо было потерять человека? Теперь ведь уже ничего не вернуть, ничего не исправить… Как же тяжело… Отвлечься от горьких мыслей и воспоминаний не получается ни на минуту. Он везде, в каждой мелодии, в каждом факте, в каждом предмете, везде… Осознание того, что я никогда больше не смогу с ним ничем поделиться, переслать смешной ролик о животных, ссылку на фильм, рассказать о забавной истории, произошедшей на работе… больше ничем и никогда… вызывает невыносимую боль. Как выжить? Да и для чего мне теперь вообще жить? Как найти хоть какой-нибудь смысл, за что зацепиться? Еще ведь кремацию надо как-то пережить… Транквилизаторы не помогают. К психологу длинный лист ожидания… Неужели и правда – время лечит? Неужели такое возможно, что когда-нибудь станет легче?

Церемония прощания перед кремацией прошла в присутствии всего 10 человек, включая трех моих подруг и двух соседей по дому. В конце жизни Алексей почти ни с кем не общался. Родственников найти, конечно же, не удалось – у него никого не было, я сразу сказала об этом полиции, – и поскольку я была единственной контактной персоной, организационная часть прощания была возложена на меня.

Я оповестила всех знакомых, всех, кого смогла найти, подобрала красивую музыку для церемонии. Долго мучилась с выбором. Сначала хотела что-то из классики, переслушивала Шопена, Рахманинова, но все казалось слишком пафосным, неподходящим. И вдруг совершенно мистическим образом, сама собой открылась ссылка на «Ютьюбе». Зазвучала мелодия из моей подборки герцовой спиритуальной музыки. Обычно я занималась под нее йогой. Тут же вспомнилось, как пришедший не вовремя Алексей застал меня за этим занятием. Он прислушался к музыке, обратил внимание на красивейшие виды природы, медленно проплывающие на экране планшета при ее воспроизведении, и восхитился:

– Какая прелесть, какой покой, благодать… Вот что еще нужно, сиди и смотри на эту красоту… И музыка чудесная. Перешли мне.

Конечно же, я тут же переслала. И конечно, сейчас выбор был сделан. Именно эта мелодия будет звучать во время прощания. И изображение тоже идеально подходило к моменту, его можно будет транслировать на экране во время церемонии.

Первой войдя в ритуальный зал, я положила на гроб четыре крупные темно-бордовые розы и поставила рядом портрет Алексея, сделанный в фотоателье из старой фотографии. Удивительно, но у меня почти совсем не осталось его снимков. С трудом нашла единственную фотографию, сделанную в первый год приезда в Голландию. Мы стояли на ней вдвоем на фоне витрины магазина с надписью «Nederlandse…". Продолжение надписи в кадр не уместилось. На Алексее был длинный, модный в то время плащ, купленный нами по дешевке на рынке, белый шарф, и под ним даже виднелся галстук – видимо, мы основательно готовились к фотосессии.

Четверо, включая меня, произнесли прощальные слова. Я закончила свою речь фразой: «Люблю тебя. Благодарю тебя. До встречи в следующей жизни…» После завершения церемонии, когда все приглашенные вышли из зала, я повторила ее еще раз, подойдя к гробу, приобняв его и прикоснувшись губами к деревянной крышке.

Вот и все. Легче не стало.

Спустя несколько дней после кремации ко мне пришло первое после смерти Алексея осознанное сновидение. Не то чтобы я практиковала их постоянно. Нет. Хотя в свое время внимательно изучила том Кастанеды, посвященный этой практике. Осознанные сновидения всегда приходили ко мне спонтанно и чаще всего в момент наибольшего стресса, как правило в конце бессонной ночи, когда под утро вдруг, неожиданно удается заснуть. И сейчас мое состояние тоже было соответствующим.

ОСОЗНАННОЕ СНОВИДЕНИЕ 1

Как всегда, неожиданно приходит осознание – я сейчас во сне. Сразу же, что совсем для меня нехарактерно – обычно всегда теряюсь в такие моменты, – вспоминаю, что мне необходимо сделать. Да, да, конечно, мне обязательно как можно скорее нужно увидеть Алексея, где бы он сейчас ни был. Мгновенно оказываюсь рядом с дверью в большой серый каменный дом. У входа встречает женщина в длинных одеждах, задает вопрос: кого я ищу? Называю имя, она кивает:

– Да, он здесь, у нас, скоро можно будет его увидеть.

Разрешает подождать внутри. Я стою в темном коридоре у входа в большое, вытянутое, совершенно пустое помещение, слабо освещенное тусклым мерцанием, исходящим из зыбкой субстанции вместо стен слева и справа. Наконец, с левой стороны из этой странной субстанции появляется Алексей. Он медленно идет мимо меня по направлению к противоположной мерцающей стене. Поравнявшись со мной, на секунду останавливается, взгляды наши встречаются, он смотрит на меня внимательно и очень спокойно, потом отворачивается и снова продолжает свое движение, отдаляясь от меня. Я почему-то стою молча, не заговорив с ним, не окликнув, потом так же спокойно поворачиваюсь и иду обратно, к выходу. Выйдя наружу, вдруг спохватываюсь: почему же я с ним не заговорила, ничего не спросила? Ведь я же так к нему стремилась, столько важного хотела сказать, прощения попросить… В отчаянии бросаюсь обратно, но дверь уже закрыта. И женщина, стоящая у входа, строго произносит, что время закончилось и больше ничего не разрешено. Просыпаюсь в слезах.

Депрессия… она охватывает тебя своими щупальцами, погружается все глубже и глубже, сжимая сердце и легкие, не давая дышать… А если к ней еще примешивается чувство вины, появляется мысль, что так тебе и надо, сама виновата, заслужила. Теперь ты вообще не имеешь права испытывать радость, даже от мелочей. Все эти распустившиеся листики на деревьях, это цветение и благоухание – это все не для тебя. Даже и без чувства вины – все равно не для тебя. Ведь как можно чему-то радоваться, если родного человека уже нет рядом. «Зачем мне теперь красота, я без тебя сирота…» Как же я рыдала, случайно услышав эту песню Арбениной…

Чувство вины… Понимаю, что оно возникает у каждого, кто теряет близкого человека. Но у меня для этого гораздо больше оснований. Этот мой злосчастный ритуал с кровью в начале наших отношений… Какой же я была эгоисткой, как можно было такое совершить… Кто я такая, какое право имела решать, с кем ему быть… И что было бы, если бы я не делала этого приворота? Остался бы он со мной? А вдруг – да… и все у нас было бы по-другому? Не было бы этих страшных скандалов, обвинений меня в абсурдных вещах, унижений… Ведь он становился словно одержимым, не мог себя контролировать. Однажды даже проклял меня, и я серьезно заболела. Вдруг это приворот так повлиял? И всем этим я отрабатывала карму… Очень страшно об этом даже подумать. Что же я наделала? И себе жизнь испортила, и ему, и сыну. Он ведь тоже настрадался от наших деструктивных отношений. Как жить-то дальше с этим чувством вины? И имею ли я вообще право жить? Зачем меня здесь оставили?

Нет, так дальше нельзя. Понятно, что я не справляюсь. Мне просто необходимо обратиться к кому-то за помощью. И конечно, к кому-то, кто в теме. Многие ведь могут просто у виска покрутить, услышав мои рассуждения про приворот и карму. Илона… Это первое имя, которое приходит в голову. Она совсем недавно была у нас в Амстердаме с воркшопом по даосским практикам. Эта женщина, живущая в Прибалтике, обладала очень сильной энергетикой, я была тогда впечатлена ее способностью видеть, считывать информацию о людях. И обо мне она тогда тоже рассказала много такого, чего знать никак не могла. Хватаюсь за эту идею как за соломинку и тут же пишу ей сообщение в Сети. Она отвечает очень быстро, и мы назначаем онлайн-встречу на следующий вечер.

Илона начинает разговор с фразы, которая меня просто ужасает:

– Пожалуйста, отнеситесь ко всему серьезно, вас сейчас тянут за собой…

Я испуганно вскрикиваю.

– Нечего паниковать, работать надо. Рассказывайте все с самого начала.

Я рассказываю историю нашей с Алексеем жизни, честно, ничего не утаивая. И про свой приворот, который сейчас вызывает невыносимое чувство вины. И про его проклятие.

Илона внимательно слушает, что-то себе записывает, потом выносит вердикт:

– Он использовал энергию женщин. Забирал ее и отправлял в нижний мир. И сейчас он продолжает тянуть вашу энергию. Спасайте себя, иначе это плохо закончится.

Отношения ваши, конечно же, кармические, и здесь вы правы. Даже больше, чем кармические. Вы близнецовые пламена и встречались во многих жизнях. Я могу сейчас увидеть четырнадцать ваших совместных воплощений. Но может быть, их было и гораздо больше. Все ваши переживания по поводу приворота абсурдны. Вы друг с другом и не такое делали. То, что он вас проклял, – это тоже кармический бумеранг. В одной из прошлых жизней вы его прокляли. Он вам сделал очень больно, оставил в тяжелой ситуации одну с ребенком, ушел к другой. Прямо вижу вас, как вы кричите ему вслед: «Проклинаю тебя». Еще вижу жизнь, где у вас были очень сильные чувства, вы стремились друг к другу, но не могли быть вместе. Вас куда-то от него увезли, а он от тоски и отчаяния лишился разума и что-то с собой сделал. Вы даже рождались близнецами в одной из жизней, были очень близки, вместе занимались наукой… медициной. А ваши терзания по поводу приворота… Так должно было случиться. Слишком много о себе возомнили, считая, что его привязали… Не вы это решаете. Не берите на себя функции бога. И потом – ему ведь это тоже за что-то. Вашей общей задачей на эту жизнь было прийти к безусловной любви, но вам это не удалось. Значит, еще встретитесь.

– И это опять будет так больно? Снова деструктивные отношения? Мы ведь все забудем…

– В этом и трагедия близнецовых пламен. Это всегда очень непросто, очень болезненно. Редко кому удается в этой нашей реальности принять друг друга такими, как есть. А близнецовым пламенам тем более, ведь они на уровне души половинки, а здесь, в нашей реальности, полные противоположности, два разных полюса магнита. Но сейчас не об этом надо думать. Надо себя спасать, он вас тянет за собой в нижний мир.

– В нижний мир? Он в нижнем мире? Но почему? Мне кажется, в последние годы жизни он изменился. Стал добрее, более чувствительным, что ли… В нем было сочувствие к людям, очень любил животных…

Голос Илоны вдруг смягчается.

– Да, в нем было и хорошее, конечно.

– Ему можно как-то помочь? Что я могу для него сделать?

– Молитесь за него. Обращайтесь к его хранителям, архангелам, божественной матери, просите спасти его душу. Закажите годовой молебен в семи монастырях. И каждый год 1 марта это повторяйте.

– Но он не был крещен.

– Да глупости все это. Вы думаете, Бог производит четкую селекцию и слышит только тех, кого окунули с головой в купель?

– Да, конечно, я все сделаю. Но он считал себя буддистом. Может быть, и в буддистском храме что-то заказать.

– Конечно, сделайте и это. Поговорите с ринпоче, вам подскажут, что можно сделать.

После разговора с Илоной я почувствовала себя еще хуже… То, что мы кармически связаны и проживали не первую совместную жизнь, не было для меня сюрпризом. Я и сама давно уже пришла к этой мысли. Слишком уж много мистических событий было в нашей истории. Но то, что он сейчас где-то в нижнем мире… Нет, нет, я не верю, не верю, не хочу верить! Этого не может быть. Ну почему, почему нижний мир? Да никакой он не злодей! Нет, я же помню, помню его искренние слезы перед экраном компьютера, он искренне сопереживал героям фильмов, ему было жаль людей, животных. Сам про себя говорил:

– Старею, наверное, сентиментальным становлюсь, слезоточу от всего…

Он, без сомнения, изменился к концу жизни, сожалел о многих своих ошибках. Он ведь сам мне об этом говорил…

Я должна сделать все возможное, чтобы его спасти… Я спасу его во что бы то ни стало, вытащу, сделаю все возможное. Перед его фотографией постоянно горит свеча, я зажгла ее сразу же, как вернулась домой в тот страшный день. Стоя перед ней, я каждый день повторяла свою собственную молитву:

– Родной мой, любимый, иди к свету, пожалуйста, иди к свету. Я люблю тебя, мне так жаль, пожалуйста, прости меня, благодарю тебя. Прошу тебя, главное, иди к свету…

После разговора с Илоной я добавила к своей молитве просьбу к ангелу-хранителю:

– Пожалуйста, будь с ним, помоги ему в переходе.

К божественной матери:

– Молю тебя, не оставляй его душу.

И к спасителю:

– Прости и прими его душу, протяни ему руку и приведи к свету.

Так я молилась ежедневно, неистово, со слезами. В буддистском центре, куда я раньше ходила медитировать, мне посоветовали провести два ритуала, первый как можно скорее и второй на 49-й день. Рекомендованные для ритуала тексты из «Тибетской книги мертвых» я нашла в интернете и от руки переписала их в тетрадку, потратив более двух часов. Почему-то почувствовала, что надо сделать именно так. Мы читали их с пожилым мужчиной, возглавлявшим центр, по очереди – он на голландском, я на русском, сидя со скрещенными ногами перед алтарем с буддийскими ритуальными принадлежностями и прицепленной на две деревянные палочки фотографией Алексея, распечатанной мною на принтере. После первого ритуала эта фотография была помещена на алтарь в большом медитационном зале, куда я почти каждый день приходила. А в конце второго ритуала, на 49-й день, она была сожжена. Наблюдая за тем, как исчезает в огне любимое лицо, я снова про себя повторяла:

– Иди к свету, родной, люблю тебя, прости меня, благодарю тебя…

Медитировать я продолжала и дома, старалась каждый день после занятий йогой, которые возобновила примерно через неделю после страшного события. Только они и помогали мне хоть как-то продолжать жить. В медитации я пыталась остановить поток горьких мыслей, на какое-то время это удавалось, но потом они все равно возвращались к Алексею, и я снова твердила свою молитву:

– Я люблю тебя, пожалуйста, прости меня, благодарю тебя…

В один из таких дней во время медитации я вдруг увидела внутренним зрением яркий белый свет, он будто заполнил меня изнутри, и в голове сама по себе возникла фраза: свет проходит сквозь меня и боли больше нет… И тут же я ясно почувствовала, осознала, что эта энергия исходит от Алексея… В этом не было никаких сомнений, я просто знала – так оно и есть. Словами известной песни он хочет мне что-то передать… «Я свободен от любви, от вражды и от молвы, от предсказанной судьбы и от земных оков…»

Мы часто слушали с ним эту песню, слова ее казались нам очень глубокими, и вовсе не о разбитом сердце шла там речь, я тогда думала – о духовном пробуждении. А сейчас… Сейчас это было как раз о том, что происходит с Алексеем. Как же точно в ней, оказывается, описан процесс ухода из жизни. И именно это пытался он мне сейчас сообщить. «И вот свободен я от зла и от добра. Моя душа была на лезвии ножа…»