Воспоминание

Когда офицеры разведки вышли, Рута осталась одна и задумалась:

«В той прошлой экспедиции к этой планете, – вспомнила она, – рядом с нами был лагерь учёных, тоже изучавших жизнь аборигенов. С одной из таких групп я даже сдружилась. Эта дружба была тайной и не одобрялась обеими планетами. Тогда я и научилась понимать не только язык аборигенов, но и жителей этой сопернической планеты. А вот то, что сказал сейчас этот офицер из их разведки, почему-то не поняла. Что же они такое обсуждали…»

В этот момент дверь распахнулась, и к ней вошёл молодой парень, уже одетый в обычный костюм со значком медслужбы на кармане рубашки. Он осмотрел правую руку пленницы и наложил ей повязку на лучезапястный сустав. Затем немного поманипулировал с её шейными позвонками, и у Руты сразу прекратился досаждавший звон в голове, вызванный, как она решила, перегрузками непривычного для неё полётного аппарата. Боль в руке также утихла.

– Спасибо, – произнесла она на их наречье.

– На доброе здоровье, – проговорил парень, удивлённо вскинув брови, и, не задерживаясь, тут же вышел.

Вскоре зашли ещё два офицера из разведки, но меньшего чина. Рута немного разбиралась в их званиях. Молодой доктор, видимо, ничего им не сказал, так как они, даже не пытаясь заговорить с пленницей, а жестами пригласили её следовать за собой. Девушка поднялась – кресло больше не удерживало её. Встав между разведчиками, она пошла к выходу. У самых дверей вертолёта они остановились и, взяв инопланетянку под руки, спрыгнули. Обувь их спецформы позволяла легко прыгать вниз и вверх на любую высоту, поэтому ни лестниц, ни прочих спусковых приспособлений у их летательного транспорта не было.

Коснувшись почвы, сопровождающие отпустили руки девушки и направились по дорожке к видневшемуся впереди зданию. Рута молча шла посреди них. Личный форменный шлем она оставила в экспедиционном звездолёте, чтобы её кодовый номер не попался в руки противника. Заколка для волос с вмонтированным в неё переговорным устройством где-то затерялась, и поэтому вольный ветер, подхватив её роскошные светлые волосы, раскинул их по плечам. Рута попыталась собрать их в пучок, но больная рука оказалась непослушной, и всё, что ей удалось сделать, – это засунуть локоны под ворот костюма.

Сопровождавшие разведчики, словно бы ничего не замечая, молча и беспристрастно шагали рядом. Хотя Рута понимала, что это не так, они всё видели, но молчали. Видимо, их задача заключалась в том, чтобы довести пленницу до места назначения, и они не обращали внимания на неуставной вид.

На её родной планете длинные волосы у девушек считались нормой, при условии, что они аккуратно причёсаны. Однако, если волосы распускались по плечам, то это расценивалось как грубое нарушение устава и даже подлежало наказанию. Что касается этого недружественного лагеря, то, как тут относились к подобным вещам, пленница не знала.

«Может, у них тоже так, – размышляла Рута, – просто эти солдафоны молчат. Ну что ж, что есть, то есть. Эти грубияны сами виноваты, что сорвали с моих волос заколку, когда пленили меня».

Ветер вновь вырвал её волосы из-за воротника, но пленница не стала больше их укладывать. «Будь, что будет», – подумала она, украдкой глянув на сопровождающих её солдат.

Они быстро дошли до здания. Чистенькое, светлое и красиво обставленное помещение скорее походило на пансионат отдыха, чем на военный стратегический центр. Техническое оснащение здесь было на высшем уровне. Лёгкий, бесшумный лифт с прозрачными стенками, исполнявший команды по движению руки одного из офицеров, быстро доставил их на нужный этаж.

Когда они вышли из лифта, то оказались на круглой площадке, где располагались ещё несколько дверей разных цветов. Сопровождавшие её подошли к двери зелёного цвета и жестом позвали пленницу. Дверь раскрылась по взмаху руки главного офицера, открыв пространство нового лифта. Все трое зашли внутрь.

В отличие от первого лифта, этот двигался горизонтально, причём с большой скоростью. Через пару минут помещение вдруг заполнилось ярким светом, что заставило Руту от неожиданности зажмуриться. Открыв глаза, она увидела через прозрачные стены симпатичный вид ухоженных двориков, расположенных между большими зданиями, где в прозрачном туннеле на значительной высоте пролетел их лифт.

«Видимо, эти приспособления существенно экономят время на передвижение по длинным коридорам», – подумала Рута, внимательно посмотрев на спокойно стоящих рядом офицеров.

В следующую секунду кабинка лифта нырнула в новое здание, и двери тут же раскрылись. Офицеры, легонько подхватив девушку под руки, вышли из него. Немного пройдя по коридору, они завели её в небольшую, со вкусом обставленную комнату. Там инопланетянку уже поджидали несколько человек. Через переводчика пленнице предложили сесть и стали задавать вопросы, но Рута решила молчать.

«Мне нужно выждать время, – думала она. – Надо, чтобы прошли сутки, и наш корабль успел уйти в недосягаемую зону. Ведь по моим личным параметрам вражеские разведчики могут его запеленговать».

Из разговоров офицеров Рута поняла, что они думают, будто пленная не знает их наречия. А медик, который делал ей перевязку, по-видимому, не сообщил никому о её языковых способностях, решив, что инопланетянка, кроме слова «спасибо», не знает ничего большего.

«Моё молчание сейчас мне выгодно, – продолжала размышлять она. – Это может поспособствовать тому, что меня переведут в какую-нибудь лечебницу, откуда я смогу без труда сбежать к аборигенам».

Переводчик продолжал задавать ей вопросы, но Рута оставалась молчалива. Это насторожило офицеров, которые начали переговариваться между собой вполголоса, недоумевая, почему инопланетянка не отвечает.

Не добившись от неё ничего, в конце концов офицеры решили оставить пленную в покое и вызвать к ней психологов. Теперь Рута вновь осталась одна. Она огляделась и прошлась по комнате. Здесь, как и в вертолёте, не было окон. Это светлое помещение, освещённое встроенными в потолок светильниками, напоминало какой-то медицинский бокс или изолятор, где было всё жизненно необходимое: стол, топчан, а за узкой дверью – санитарный узел.

«Вот и хорошо, – думала она. – Офицеры наконец-то ушли. Теперь я смогу тянуть время».

Но вскоре, с тем же переводчиком и ещё одним парнем, видимо, из обслуги, который принёс фрукты, в комнату вошёл психолог. Он всячески пытался разговорить пленную, ловко подкидывая вопросы и создавая доброжелательную атмосферу. Дважды девушка чуть не поддалась его уловкам, но, вовремя спохватившись, смолчала, тщательно взвешивая каждое его слово.

После неудачных попыток завести разговор психолог с переводчиком так же покинули помещение. Рута взглянула на часы, которые висели на стене, и, утомившись от переживаний этого дня, легла на топчан. Свет в комнате сразу стал тускнеть, создавая сонную атмосферу. Она подняла взгляд на уже неяркие потолочные светильники и, не заметно погрузилась в глубокий сон. Периодически просыпаясь, девушка замечала, что кто-то приносит ей обед и ужин, но её аппетит, словно куда-то улетучился, и ей совершенно не хотелось есть.

Изолятор

Так продолжалось более суток – это Рута заметила по электронным часам, которые, сменяя цифры, тихо помигивали над входом в изолятор. По какому исчислению шли часы – по-местному или по времени их планеты, её не интересовало. Главное, она видела, что прошли сутки; часовой механизм на её костюме также показывал это. Пленница не могла сориентироваться по дневным показателям, так как комната, где находилась она, не имела окон.

«Ну вот, я подстраховалась, теперь точно уж прошли сутки, – думала девушка. – Теперь можно действовать».

Рута встала с топчана, и направилась на поиски санузла, где была приятно удивлена изысканностью этой цивилизации. Такого она не видела у себя на планете даже в самых дорогих гостиницах.

«Красиво жить не запретишь, – вздохнув, подумала пленница. – Техника у них хорошая, но вот как принять душ? Всё моё тело прямо кричит о необходимости такой процедуры. А будь что будет…»

Рута решительно сняла свой костюм, повесила на торчащие в стене крючки, рядом разместила нижнее бельё и, глубоко вдохнув, ступила в душевую кабинку. Стеклянная, тонированная в нижней части, дверь сама закрылась за ней.

Как только инопланетянка разобралась в новом для себя устройстве и отрегулировала температуру воды, она с ужасом заметила через верхнюю прозрачную часть двери, что вся её одежда, оставленная у входа в душевую кабину, исчезла в проёме стены вместе с крючками, на которых та висела. Испуг охватил пленницу, но тёплая вода с её благодатным воздействием начала успокаивать, смывая накипевшие тревоги.

«Ну и ладно, – подумала Рута, – буду ходить голая. У них тепло, даже жарко, а при желании завернусь в какую-нибудь простыню».

Отбросив тревоги, она решила насладиться благодатью падающей тёплой воды. В это время на одной из стен вдруг появились тюбики, размещённые в прозрачной корзиночке с яркими разноцветными рисунками.

«Ух ты, какая прелесть, наверное, это шампуни и гели», – подумала она, вчитываясь в названия.

Эти гигиенические средства, которые очень порадовали Руту, оказались ароматными, и, с радостью открывая крышечки, она вдыхала приятный запах, выдавив чуть-чуть на ладошку, размазывала по рукам и плечам. Она всегда любила воду: душ, купание в бассейне или, ещё лучше, в чистом водоёме, который всегда казался ей настоящим спасением от забот и невзгод.

Вволю наплескавшись и почувствовав лёгкое утомление, девушка отключила воду и, к своей радости, заметила, что из стенки, так же тихо, как и исчезла, появилась её одежда, а к ней в дополнение – пушистое полотенце.

«Что ж, нормально, сервис что надо. Наверное, чтобы случайно не забрызгать одежду, её убирают… – подумала Рута, – хотя нет, двери и стенки душевой кабины изолируют от воды. Интересно, тогда зачем же это действие?»

Она протянула руку, и дверца душевой кабинки открылась, предоставляя возможность взять полотенце. Вытерев лицо и волосы, пленница только сейчас заметила, что её одежда была безупречно чистой. Бесследно исчезли огромные пятна на коленях её полётного костюма. Эти тёмные следы остались после того, как Рута сбежала с Энди от бушевавшего вокруг землетрясения. Тогда она споткнулась и упала на хвойное дерево, испачкав костюм липкой смолой. Позже на эти пятна попала пыль, и они выглядели ужасно. Будучи всё-таки женщиной, она из-за них чувствовала себя неловко. Даже здесь, во враждебном лагере, старалась по возможности прятать свои грязные колени.

«Вот спасибо», – улыбаясь, подумала девушка, подсушивая феном и причесывая свои длинные, слегка кудрявые волосы, одновременно поглядывая в небольшое зеркало и в зеркальное отражение стен.

Повесив на крюк полотенце, краем которого слегка отжала взмокшую повязку на руке, она надела приятно пахнущее свежестью и нежным дезодорантом своё нижнее бельё и, словно бы обновлённый, костюм.

Выйдя из душевой, Рута походила по совершенно пустой комнате, где на какое-то время её оставили в покое военные и психологи. Не найдя, чем заняться, пленница легла на свой топчан и вновь уснула, проспав почти сутки. Это она заметила, проснувшись и взглянув на по-прежнему безупречно работающие часы её костюма, несмотря на стирку. Мигающие настенные часы в комнате, где она продолжала оставаться, забытая, к её радости, всеми, показывали тоже, что прошёл день.

«Конечно, очень странно, что я так долго спала, – размышляла Рута, лёжа, – хотя можно найти этому объяснение. Мы очень переволновались из-за этого полёта, с теми трудностями, которые возникли на пути, устроив несколько бессонных ночей, а плюс ко всему моё положение… – Рута вздохнула и села. – Ну ладно, отдохнула – теперь надо действовать. За это время меня больше не тревожили, видимо, что-то выжидают. Но что бы там ни было, спасибо и за это. Мне нужно было отдохнуть. Они всё же достаточно толерантны. У нас на планете такого блага не позволили бы, из пленников обычно быстро выбивали информацию. А там уж в зависимости от содержания её и отношение. Но чаще всего этим бедолагам не позавидуешь».

Встреча

Рута посмотрела на фрукты, которые всё так же стояли в вазе на столике, хотя, как ей показалось, их ассортимент слегка изменился. Они выглядели привлекательно, словно манили её вкусами и ароматами, но есть ей по-прежнему не хотелось. Внутренний голос настаивал на старом принципе: «В доме врага горек хлеб…» Эта мысль заставляла избегать жизненных нужд, которые могли бы ненароком ослабить её бдительность.

Она встала, прошлась по комнате, потрогала неярко окрашенные стены и, не придумав, чем заняться, вновь села на свой топчан. В это мгновение дверь с лёгким шорохом отворилась, и в комнату вошёл мужчина в такой же светлой форме, как тот парнишка, который делал ей перевязку.

«Видимо, врач», – мелькнуло в её голове.

Кивком поприветствовав пленную, он молча подсел к ней, аккуратно снял повязку, которая намокла во время душа, а сейчас уже высохла и приняла прежнюю форму. Мужчина молча осмотрел её руку, одновременно поглядывал на маленький планшет, закреплённый на рукаве его форменного костюма. Рана практически затянулась, но Рута всё ещё испытывала незначительную боль, и, видимо, это уловил прибор. Врач наложил новую повязку, а старую сбросил в стоящую рядом мусорную корзину, которую пленница сначала приняла за атрибут экзотики, выполненный в хорошем художественном вкусе. Этот музейный экспонат тут же сдвинул своё дно, и повязка исчезла. Затем, мелодично звякнув, всё вернулось в прежнее положение.

Рута, глянув на это чудо техники, улыбнулась. Она всегда любила такие затейливые предметы. Врач, перехватив её взгляд, тоже улыбнулся, но промолчал. Затем, так же молча, встал и вышел.

За ним пришли всё тот же психолог и переводчик. С виду это были благонравные люди или, по крайней мере, так проинструктированы. Пленнице хотелось с ними поговорить, но она понимала, что нужно молчать – это было единственным спасением в её ситуации. Девушку уговаривали поесть, уверяя, что это крайне необходимо в её положении. Но Рута молча качала головой. Потом, не выдержав, она произнесла на своём наречии:

– Я хочу на свежий воздух.

– Хорошо, – через переводчика согласился психолог и предложил ей следовать за ними.

Они вышли из изолятора в небольшой холл, где располагалось несколько панорамных окон. Пройдя мимо них, психолог остановился возле прозрачной двери.

«О, меня выпустят прогуляться, видимо, только на балкон, – подумала Рута, – ну что ж, и это хорошо».

В это время переводчик махнул рукой, и створки двери открылись. Перед их взором оказалась лифтовая кабина. Психолог пригласил пленницу и переводчика войти, сам же зашёл за ними следом. Кабина в считанные мгновения доставила их в небольшой, ухоженный двор, расположенный, очевидно, с противоположной стороны по отношению к центральному входу. Рута почувствовала поток свежего воздуха, радостно вздохнула и с интересом посмотрела вокруг.

На улице поистине было замечательно. Лёгкий, тёплый ветерок нежно шелестел в кронах деревьев, создавая атмосферу уюта и покоя. На солнечной стороне, несмотря на то что время уже перевалило за вторую половину дня, было слегка жарковато, словно солнце не спешило уступать своё место вечеру. Пройдя небольшую площадку возле здания, разделённую надвое клумбой ярких цветов, они свернули в тенистую аллею, по которой навстречу им шла группа людей из пяти человек, один из которых показался Руте знакомым.

«Глупости, откуда он здесь?» – подумала пленница, пытаясь избавиться от мысли, которая вдруг взволновала её.

Девушка перевела взгляд на зелёные кроны деревьев, желая остаться незамеченной встречными. Но в тот же миг вдруг услышала возглас на своём родном наречии: