Глава 4.1

– Пойдем, – проводив брата взглядом до соседнего дома, Стефани обернулась к мужчине, который бледнел на глазах. – Нужно показать твои швы доктору. Возможно они разошлись после ударов.

– Зачем ты вмешалась? – процедил Эдриан, тяжело дыша.

Девушка сдвинула брови и раскрыла от изумления рот.

– Прости, что? – она не поверила собственным ушам.

– Тебе не стоило останавливать нас, – просипел мужчина. Его губы белели, теряя жизненную краску, а мускулы на теле подрагивали после поединка. Брошенные Филиппом слова проникли глубоко в сознание и приравнялись к обвинению в трусости. Такого он стерпеть не мог. – Мы бы разобрались.

– В чем? В чем бы вы разобрались? – Стефани вцепилась в эфес шпаги до боли в костяшках, совершенно не понимая возмущение возлюбленного. – Вы бы покалечили друг друга или того хуже, кто-нибудь из вас сейчас лежал бы мертвым на мостовой.

– Дело не в этом, – отмахнулся Эдриан. Ярость так сильно охватила его, что доводы показались глупыми и неправдоподобными. Он не желал их слышать.

– А в чем? – распирающее изнутри негодование заставило девушку встать на носочки, чтобы казаться выше. Она считала, что поступила абсолютно верно, прервав мужчин в нечестном поединке и слышать претензии не собиралась. – Объясни тогда! Потому что я не понимаю.

– Он не должен тебя бить! – Эдриан взмахнул рукой в сторону удаляющегося Филиппа. Жест отозвался колющей болью в груди в районе швов. – Никто не смеет бить тебя! И я не могу позволить кому-либо причинить тебе вред.

– Ага, ага, – Стефани театрально закивала головой. – Неужели ты допускаешь мысль, что мне приятно наблюдать, когда бьют тебя? Или что я могу спокойно стоять и смотреть как мой брат и мой жених дерутся на шпагах? Так вот, знай, что это было невыносимо для меня!

Девушка стукнула острием шпаги по мостовой. Разошедшийся слабым эхом лязг металл придал внушительность словам. Ей хотелось, чтобы Эдриан проникся и осознал, что иного выхода не было.

– Твое вмешательство умоляет меня, как мужчину! Делает из меня слабака! – Эдриан скрипнул зубами, глядя сверху вниз на девушку, которая встала между ним и противником. Сейчас, когда его обуревала ярость, она казалась невероятно хрупкой и миниатюрной, что заставляло чувствовать себя еще более ничтожным. – Я должен мочь постоять за тебя.

Стефани опешила от проявленного мужского самолюбия. «Как можно так упираться и быть совершенно не благодарным!» – возмущение росло с каждым мгновением.

– А может не нужно строить из себя моего защитника? Может стоило прислушаться ко мне? Ты же спрашивал меня, что я хочу, чтобы ты сделал? Я ответила, что ничего. Ничего! – она сощурила глаза и подалась вперед, оперев вес на шпагу. Острие впилось между булыжниками. – А ты подался на провокацию Филиппа. Никто из вас даже слушать меня не захотел.

Эдриан покачал головой. Взгляд упал на шпагу, и он грубо выхватил оружие из рук девушки.

– Не могу поверить, что ты понимаешь очевидных вещей, Стефани. Я твой жених и у меня нет выбора. Когда тебя обижают, я должен ответить. И ты не должна препятствовать этому, – мужчина вгляделся в изумрудные глаза, силясь понять, что она сейчас чувствовала. Ярость? Испуг? Презрение? И больше всего побоялся увидеть стыд. Однако, не смог распознать ничего, кроме недовольства.

– То есть по-твоему я должна была стоять в сторонке и ждать, когда вы изобьете друг друга? Ты это мне предлагаешь? – гнев обуревал девушку. Внутри безумным пожаром горело желание надавать пощечин.

– А что ты можешь предложить мне? Тебя обидели! Ударили. И твой обидчик пришел ко мне и бранил тебя в моем присутствии. Что я должен был сделать? Стерпеть? Промолчать? Так в твоем понимании поступают настоящие мужчины? – Эдриан с раздражением вложил шпагу в ножны, надеясь, что острие не пострадало. Его так трясло от накатившей злобы, что сконцентрироваться на осмотре стало невозможно. Мало того, что их прервали. Так еще вместо благодарности, он услышал упреки.

Стефани со стуком захлопнула рот. Зубы заболели от удара. Она опустила взгляд на медный набалдашник эфеса. Пальцы лихорадочно сжимались-разжимались. Мысли диким роем носились в голове, не позволяя сосредоточиться ни на одной из них. Бессилие подкатило к горлу неистово громким криком.

– Филипп. Мой. Брат. Он никогда прежде меня не бил. Это вышло случайно. В порыве эмоций, – девушка чеканила каждое слово, не поднимая взгляда. – А ты. Мой. Жених. Я не желаю видеть вас убивающих друг друга.

– Вот опять! – взвился Эдриан и отошел от неё за треуголкой. Головной убор лежал там, где во время дуэли мужчины бросили шпаги. – Никто бы никого не убил. Убийством здесь только ты угрожала.

– Ах вот как! То есть надо было позволить Филиппу бить тебя в грудь? По швам? – Стефани быстрым шагом подошла к нему и ткнула пальцем в район видневшихся через рубаху бинтов. На ткани проступили алые пятна. – Ты посмотри на себя! У тебя кровь идет.

– Я бы справился.

– Да, да… Конечно… – с явным цинизмом произнесла она.

– Ты что не веришь в меня? – мужчина наклонился к ней.

Кончики носом едва соприкасались. Они буравили друг друга пылающими взглядами. Напряжение было столь высоко, что случайно брошенный уголек между ними можно заполыхать диким огнем.

– Верю, – сухо бросила Стефани.

– Тогда к чему эти ухмылки? Неужели нельзя просто поблагодарить и пообещать, что в следующий раз не будешь вмешиваться? – гневно бросил Эдриан.

– Поблагодарить? За что? – скривилась девушка. – За эту… дуэль?

Мужчина вспыхнул с новой силой от одного выражения лица. Он чувствовал себя достаточно оскорбленным и униженным.

– Знаете ли, мадемуазель, если бы вы не явились сюда, то никто бы меня в грудь не бил. Я постоял за вас, а вы ведете себя, как неблагодарная капризная особа, которая не умеет ценить чужие поступки! – ледяным тоном парировал Эдриан. – Вы поставили меня в неудобное положение больше, чем один раз.

От возмущения Стефани принялась хватать ртом воздух, но выговорить ничего не смогла. Поэтому мужчина продолжал.

– На что вы надеялись, приходя ко мне? – его трясло от злобы. – Еще стоите и выгораживаете мерзавца. Рассказываете, что это вышло случайно. Что он никогда прежде вас не бил! Противно слушать такое!

– Вот так! – девушка сжала кулаки так сильно, что ногти вошли в мягкую кожу. – Значит я виновата?

– Да! Лучше бы не приходили. Потому что непонятно на что вы рассчитывали, прибежав ко мне с отекшей щекой. Хотели, чтобы я вас пожалел? Подул на ушибленное место? Поцеловал и все прошло?

– Тогда… – делая глубокие вдохи, девушка отошла на шаг назад.

– Что тогда? – подначил Эдриан.

– Тогда я больше к вам не приду. Чтобы не ставить в неудобное положение! – прошипела она.

Мужчина осекся, глядя на раскрасневшуюся от переживаний девушку. Разговор зашел слишком далеко.

– Стефани, я…

– Нет, месье, – сурово проговорила она. – Для вас больше нет никакой Стефани. Обращайтесь ко мне как полагается.

– Но… – Эдриан протянул к ней руку. – Предлагаю успокоится и все обсудить. Я… Мы…

– Нет! – девушка замотала головой. – Никаких мы! Ты ничем не лучше Филиппа. Вы оба лишь тешите свое самолюбие, играя чужими чувствами.

– Послушай… – мужчина сделал к ней.

Стефани чувствовала, что балансирует на грани. На языке вертелась фраза из-за которой могла сорваться в пропасть. Стоило бы остановиться, но кто-то будто бы на мгновение выключил преграду. Захотелось довести разговор до конца.

– Я не желаю слушать. Ты такой же, как все мужчины, – внезапно затараторила «остановись», но девушка продолжала. – Брат желал продать меня, как мешок зерна. Подороже. А ты не лучше! Мы еще не поженились, но я как будто стала твоей собственностью.

– Что ты говоришь, Стефани? Какой собственностью?

Эдриан сделал к ней шаг, на что девушка два назад.

– Такой! Которую надо защищать. К которой не надо прислушиваться. Я бы разобралась с ним, но ты не позволил этого сделать.

– Это ты не позволила мне разобраться с ним, посчитав слабаком, – мужчина не выдержал полученных в свой адрес обвинений.

– Я… я… не считаю тебя слабаком!

– А я не считаю тебя своей собственностью! И не могу понять, раз ты такая умелая, то зачем прибежала сюда, а не ответила своему брату на месте?

Вопрос ошпарил Стефани так сильно, будто бы её облили кипятком.

– Да я… – аргументы закончились. – Не желаю больше тебя слушать. Ты мне противен!

– Мы еще не поженились, а я тебе противен, – съязвил Эдриан.

– А мы и не поженимся. Я не пойду за тебя замуж. Прощайте, месье, – девушка развернулась на каблуках и понеслась прочь от госпиталя.

– Стефани, – обескураженно прошептал мужчина имя возлюбленной. Слово растаяло в воздухе так же быстро, как исчезнувший за поворотом силуэт девушки.

Глава 4.2

– Пусть идет куда хочет, – зло произнес Эдриан. Боль в груди усиливалась с каждым вдохом. Гнев бушевал диким пламенем, объяв часто бьющееся сердце. Тело горело, но мужчина не чувствовал жара в привычном понимании. Его лихорадило. Душевные метания слились с физическими страданиями в одно целое. Дрожь пробегалась по коже крупными мурашками снаружи, а изнутри колола затупленными иголками, словно волнение не собиралось покидать его, а желало истязать как можно дольше.

Ужасные мысли мгновенно охватили пылающий разум. И как он мог так наивно полагать, что Стефани другая? Что не будет похожа на своего брата? Раз старший отпрыск вырос столь нерадивым, то от остальные не могут быть лучше! Сколько раз Эдриан наблюдал подобную картину в семьях, когда вел расследования. Родственники, особенно дети, нередко повторяют друг друга. Она ничем не лучше этого заносчивого Филиппа.

Кулаки сжались. «И как я позволил втянуть себя в это?». Тянущая боль сменилась на пульсирующую. Бинты на груди намокли, приобретя угрожающе алый оттенок. Но Эдриан оставался недвижим. Он все смотрел на угол здания, за которым скрылась Стефани, и силился унять безумную карусель из мыслей.

«Как! Как!.. Я же, дуралей, позволил себе влюбиться в неё», – обреченно подумал мужчина. Гордость и самолюбие не позволяли принять её поступок. Она не должна была вмешиваться.

Захотелось перечеркнуть все. Одним махом перерубить всю связь. Если она не желает его видеть, то значит так тому и быть. Что ж, по крайней мере, он ни к чему её не принуждает…

Воспоминания о проведенных вместе мгновениях нахлынули бурным потоком. В памяти ожил момент знакомства в лесу, когда Стефани направила на него пистолет. Потом встреча у кондитерской и крем на девичьих губах. Первый неловкий поцелуй и обжигающая страсть той же ночью. И напоследок её визиты в госпиталь.

«Святые на небесах, что же за чушь я ей наговорил! Что за чушь я тут стою и думаю», – на душе сделалось гадко от собственной глупости.

Эдриан шумно выдохнул, испытав жгучую боль в солнечном сплетении. Советь побуждала пойти за ней. Нельзя оставлять Стефани одну на пустующих улицах. Сейчас большинство горожан ушли на площадь к горящей церкви. Но как знать, вдруг кто-то решил улучшить момент и совершить преступление, пока городская стража занята другим. В последнем мужчина не сомневался. Они с Филиппом открыто фехтовали на шпагах, и за это время не появился не один патруль. Об этом обязательно стоит доложить суперинтенданту…

– Глотка демона, – выругался Эдриан. Потеряно слишком много времени и неизвестно найдет ли он её теперь.

Мужчина сделал шаг. Боль сковывала тело, не позволяя двигаться так быстро, как хотелось. Но что еще ему оставалось, кроме как бороться со слабостью, жжением в швах и душевным терзанием.

Эдриан кашлянул. При сломанных ребрах всегда хочется кашлять. Но не громко и протяжно, как при лихорадке, а слабо, словно в горле что-то першило. Он оглядел себя, увидел пятна на бинтах сквозь блузу, и, пойдя вперед, на ходу застегнул пуговицы. Нечего посторонним созерцать проступившую кровь.

Глава 5.1

Завернув за угол, Стефани убавила шаг. Весь гнев, вся горячность, что охватила её во время ссоры сошла на нет, уступив место стыду. Она и думать забыла о пощечине, о Филиппе, о дуэли… Перед глазами стояло бледное лицо Эдриана, которое исказила гримаса гнева и раздражения, а в ушах все еще раздавались обрывки услышанных фраз.

«Он должен был поблагодарить меня и все… Или хотя бы промолчать!» – мысленно причитала девушка, хотя злость уже угасла. Из сердца жгучей волной по телу разливалось чувство вины. Не стоило говорить то, что прозвучало. Нельзя вести себя так. Ей же всегда было противно наблюдать за капризами кокеток. Те же дочери баронессы Бароже. Она терпеть не могла их поведение. С чего она стала уподобляться им?

Никому не нравится получать уколы совести. Вот и Стефани не любила. Поэтому попыталась оправдать себя через поведение Эдриана. Через его упреки, взгляды и обвинения, но сдалась. Как бы не вел себя собеседник, не следует отвечать тем же. Нужно быть сдержаннее! В любом случае выказывать уважение, вести себя в соответствии со статусом и привитым воспитанием. Она не капризная мадемуазель, и не простушка с фермы. Она Стефани Анна Мария Тереза де Монклар – достойная дочь своей матери и отца и должна оставаться ею.

Резко остановившись, девушка оглянулась назад. «Надо бы вернуться», – в душе все упало. В гостиницу идти не хотелось. Там Филипп, Изабель и Лидия. Никого из них видеть не хотелось. К Эдриану? Как подойти к нему после того, что она наговорила? Фактически, она только что разорвала своими словами и действиями помолвку. Как же глупо!

К разгоравшемуся стыду добавилось чувство собственной ничтожности. Стефани ощутила себя настоящей дурочкой.

– Что же я натворила? – поврежденная щека напомнила о себе легким покалыванием, и девушка приложила к раскрасневшейся коже холодные пальцы. – А что же мне теперь делать?

«Папа́ говорил: спорить с собой слишком неблагодарное занятие. Нужно принять решение и оставить себя в покое». Она покачала головой: «Ах, если бы все было так просто».