Я надеялась, что смогу уговорить его дать настойку в долг, а сама поищу работу. Заночевать скорее всего придется в городе. Где? Первым делом я подумала о таверне «Дикая утка». Это самое приличное место в городе. Там заодно можно и о работе спросить. Может сегодня вечером им нужна подавальщица или мойщица посуды. Наверняка, в такую погоду туда набилось много людей, желающих выпить горячительного и поесть жареных уток с картошкой.

Мысли о еде заставили желудок заурчать и мне пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы перестать думать о горячем ужине. Сейчас не время. Сначала аптекарь.

Решимость двигала меня вперед. Вот вернусь завтра с деньгами и лекарством для сестры и выгоню мачеху. Скажу, что она нам больше не нужна. А что? Мне недавно исполнить восемнадцать. Алиссон так вообще старше. Мы сами, без её опеки, разберемся с проблемами. И младших сестер выучим. Они еще в пансионат, а может и в академию поступят и будут завидными невестами. Эта злыдня нам больше не нужна!

Снег продолжал падать. Пуховой платок и пальто вымокли, на подол платья и нижнюю юбку налип снег. Пальцы на ногах замерзли, но я почти бежала по дороге в город, чтобы успеть к концу ужина.

Признаться, я даже не боялась темного леса, который окружал со всех сторон. Меня гнал страх не успеть помочь Алиссане. Если ночью начнется лихорадка, то ей нечем сбить жар. И это может стать тем редким случаем, когда грибная сыпь окажется смертельной.

Аптекарь еще не спал, когда мне сквозь растущие на глазах сугробы удалось добраться до него. Он согласился помочь, что неимоверно обрадовало меня. Вот только готовой настойки не было, и он пообещал изготовить её к утру.

Выбора не было. Аптекарь и так пошел ко мне на встречу. Мог бы отказать, поэтому я поблагодарила его и сказала, что приду утром.

Теперь предстояло решить вопрос с работой. Деньги нужны. Кутаясь в пальто и потирая оледеневшие руки, которые уже не спасали перчатки, я пошла в таверну «Дикая утка».

Внутри оказалось тепло и, как и ожидалось, много народа. Не обращая внимания на гудящую толпу, я прямиком направилась на кухне, чтобы спросить хозяина. Я не была знакома с ним лично, но это не мешало мне поговорить насчет работы.

Пока я продиралась сквозь толпу далеко не трезвых мужчин, кто-то мне заулюлюкал, кто-то попытался схватить. Поэтому я решила, что буду проситься на кухню. Расхаживать среди них, да еще и подносом, не выдержу. К тому же, я не отличалась грацией. Скорее всего, заказы окажутся на полу прежде чем донесу до столика. А платить за разбитую посуду и испорченную еду мне нечем.

Хозяин таверны вышел ко мне с недовольным видом. Разговаривать со мной в шумном помещении не захотел и толкнул в маленький кабинет с двумя дверями и окном-амбразурой. Прикрыв дверь, грубо спросил:

– А что ты умеешь?

– Я могу делать любую мелкую работу. Например, готовить.

– На кухне яблоку упасть негде. Что еще можешь?

– Посуду мыть, чинить одежду, стирать, – я старательно перечисляла все, что умела.

– Играть на фортепиано умеешь?

О, только не это. Что сегодня за день такой? День Мари-сыграй-нам-что-нибудь?

Увидев, я что я медлю, хозяин продолжил допрос:

– Сможешь поднять минимум три кружки на подносе?

– Ну я… – мне не хотелось идти в зал и разносить выпивку, но, учитывая обстоятельства пришлось согласиться. – Конечно, могу.

– Сейчас проверим, – он выглянул в коридор и позвал какую-то девушку. Через пару мгновений она вбежала, легкая как лесная лань, и с улыбкой вручила мне поднос с тремя кружками.

Оказалось, у меня слишком слабые руки для такой тяжести. Я держала трясущийся поднос на уровне живота, так что никакой речи не шло о том, чтобы поднять его над головами людей.

– Пошла вон отсюда, – скомандовал хозяин, забрав у меня поднос.

– Но можно же и другим заниматься.

– А этим «другим» будешь заниматься у мадам Флер. Пошла вон.

Мужчина открыл вторую дверь. Ту, что вела не обратно в зал, а, как оказалось, на улицу – в проулок, – и вытолкал.

– Иди, ищи работу в другом месте! – проревел он и захлопнул дверь.

Никогда больше не назову это место приличным и никому не посоветую. Наверно, это был один из самых ужасных диалогов в моей жизни. Не будь я в такой нужде, не стала бы и разговаривать с ним.

Я круто развернулась на каблуках. Ну как, мне хотелось своим поворотом выплеснуть злость, но получилось неуклюже из-за большого количества снега и липнувшего к подолу снега. В общем, я чуть не упала в порыве гнева. Меня подхватил какой-то мужчина, что стоял около стенки и играл с монеткой.

– Благодарю, – шепнула я, желая высвободиться из его железной хватки. От незнакомца веяло опасностью, и мне ужасно хотелось, как можно поскорее вновь оказаться на мостовой среди одиноких прохожих, а не торчать с ним здесь в темном проулке, где единственным источником светы был керосиновый фонарь над входом в таверну, откуда меня только что выгнали.

– Хочешь подзаработать? – его голос над ухом пробирал до дрожи, заставляя волоски на затылки встать дыбом.

– Нет, – выпалила я, стараясь высвободиться из его рук.

– Я щедро заплачу, – незнакомец обхватил меня за талию. От его прикосновения по коже будто побежали пауки.

– Не надо, – я глянула вниз и увидела мужской ботинок. Что есть силы ударила по носку каблуков. Мужчина вскричал, а я бросилась по проулку к мостовой.

– О, дорогуша. Если продолжишь сопротивляться в том же духе, то я сверху накину, – крикнул он.

Я не сомневалась, что незнакомец побежал за мной. Как и в том, что вряд ли мне кто-то поможет. Время позднее, людей мало, окна в проулок не выходят. Никто даже не выглянет.

Под снегом лежал лед, и ноги разъезжались в стороны. Я кое-как ловила равновесие и кричала:

– Помогите! – но мой голос издевательским эхом разносился по проулку. А ответом мне служили лишь выкрики незнакомца.

– Далеко не уйдешь, у меня таких чистеньких еще не бывало.

Меня сшиб сильный удар между лопаток. Я упала на живот, больно ударившись лицом о булыжник, который покрывал тонкий слой снега. Незнакомец навалился сверху и принялся задирать пальто вместе с платьем.

– Ну же, давай. Верещи. Люблю, когда девки так делают.

– Да пошел ты! – я попыталась извернуться, и мужчина явно был не готов к подобному. Все-таки подо мной был лед, который помогал скользить, так что мне удалось наотмашь ударить его тыльной стороной ладони по лицу. Он опешил. А я поджала ноги и поползла от него прочь.

– А ну иди сюда, – незнакомец ухватился за мои бедра, таща к себе.

Я ударила его ногой в колено, на которое он опирался. Мои неожиданно бойкое сопротивление злило его. Я тоже злилась. Вновь попыталась его ударить, но он бросился на меня сверху и прижал к земле.

– Мелкая дрянь, – моя рука оказалась вывернута и прижата к собственной спине.

Я брыкалась, махала второй рукой в попытке достать его, а мое сердце бешено колотилось от собственной беспомощности. Страх удушливо сжал горло, когда его ладонь коснулась моего обнаженного бедра.

– Нет! – я дернулась вперед, чувствуя, как грубые пальцы сминают кожу на ягодице, как трещит ткань нижнего белья. Меня мутило от его омерзительных прикосновений. На языке возник привкус горечи.

– Какая нежная, – незнакомец злорадно усмехнулся, отчего все тело сжалось от ужаса. Цокнул ремень. Это мой шанс.

– Пусти! – я схватила подвернувшийся под свободную руку камень и бросила, метя в обидчика, но промазала.

– Не дергайся, – он схватил меня за волосы и потянул назад. Глаза застили слезы. В голове билась мысль: неужели это все? Неужели все случится вот так?

В лицо ударил ветер. Дикий и пронизывающий. Мне стало ужасно холодно. Тело в момент окоченело. Я подумала, что умерла. Там, в темном проулке, со мной произошло все самое ужасное и моя глупая жизнь прервалась. Но…

Пронзительный крик обидчика резанул по ушам. Я вздрогнула всем телом, и сама того не понимая, сжалась, поджав ноги. Руку больше никто не держал, и я закрыла голову, спасаясь от обезумевшего ветра. Пальто расправилось и спрятало мою наготу.

Я боялась открыть глаза, страшась неизвестности. В моей голове звенела пустота, и только мольба тихой молитвой слетела с моих губ. Мне хотелось, чтобы все побыстрее закончилось.

Наступила тишина. Раздались чьи-то шаги, а потом прозвучал мягкий бархатистый голос.

– Вы в безопасности.

Слова пролились теплым бальзам на истерзанное сердце. Это именно то, чего мне хотелось услышать. Что я в безопасности. Что больше никто не причинит мне зла. Кошмар окончен.

Хотелось в это верить, но страх все еще крепко сидел внутри. Поэтому я продолжала сжиматься в комок, будто могла стать меньше, и прятать лицо в руках.

– Ну-ну, вы так заболеете, – чьи-то руки коснулись боков. Голос успокаивал. Ему хотелось верить, но воспоминания только что пережитого ужаса брали верх. Кожа будто покрылась иголками.

Мне совершенно не хотелось, чтобы кто-то посторонний трогал меня.

– Нужно подняться, – я не желала, но сильные руки с легкостью оторвали меня от земли. Тело не слушалось. Ватные ноги не желали подчиняться и держать вес. Колени гнулись, и потому мужчина продолжал крепко меня держать.

Сморгнув пелену из слез, я разглядела под светлым плащом синий мундир с золотистыми пуговицами, а задрав подбородок увидела лицо спасителя. Я без труда узнала своего неудавшегося жениха – Альберта Винтерса.

– Постойте, давайте отдам свой плащ. Вы вся дрожите, – его чудный голос никак не сочетался с каменным выражением лица. Тембр и забота в движениях никак не ассоциировались с ледяным взором. На мгновение я прикрыла глаза, чтобы только слышать его, но не видеть.

Винтерс воспринял мое действие по-своему. Он вновь крепко обнял меня одной рукой, испугавшись, что я падаю в обморок.

– Тише-тише, – его пальцы коснулись моей щеки. Так нежно, будто шелковая лента. Кожа в месте соприкосновения быстро согрелась, и тепло принялось разливаться по телу. Я молчу смотрела в его ледяные глаза, совершенно не понимая, что он делает. На миг он улыбнулся. – Вы продрогли, я заберу ваш холод.

Я молчала. Лишь смотрела в его спокойное лицо и чувствовала, как постепенно согревается мое тело. Он будто поил меня горячим какао. Чужая энергия – магия, – текла по венам и проникала в каждую клеточку. Через минуту-другую я уже твердо стояла на ногах.

– А теперь плащ, – отпустив меня, Винтерс быстрыми движениями стащил с себя плащ. Видимо, боялся, что упаду. И накинул мне на плечи. – Вот так.

В проулок вбежали два констебля. Они что-то горланили, спрашивали. Винтерс что-то ответил. Я не улавливала слов, в голове царила каша. Наверно в тот миг я бы не назвала собственного имени.

Из оцепенения меня вывел первый же вопрос.

– Он не успел? – его задал Винтерс. На лице мужчины мелькнула злость. И пусть это длилось всего пару секунд, но я успела ощутить, как сильна эта эмоция.

Я отрицательно покачала головой, все еще не в силах что-либо сказать.

– Хвала богам, – он облегченно выдохнул.

Мне бы тоже порадоваться, что обошлось малыми потерями, но не получалось. Несмотря на воздействие магии, я все еще ярко ощущала на себе руки наглеца. Особенно ниже пояса, на бедрах и попе. Мне стало противно. Хотелось тщательно вымыть эти места с мылом. И что хуже всего, я чувствовала себя испорченной, несмотря на то, что ничего не случилось. Никто никогда так не нарушал границ и не трогал меня. От того уголки глаз защипало, а горло сдавило в тиски от осознания того, что произошло и что могло бы случиться. Какой же позор.

– Хорошо, что вы успели и спасли юную мисс Пемброк, – заметил констебль.

– Плохо, что вы никак не реагируете на крики, – сурово ответил Винтерс, и я была с ним полностью согласна.

– Он жив, – крикнул второй страж порядка.

– Разумеется он без сознания. Зачем мне его убивать, – буркнул Винтерс.

Утерев проступившие слезы, я обернулась. Хотела убедиться собственными глазами, что мой обидчик по-прежнему лежит и ничего не делает. Меньше всего мне хотелось, чтобы он сейчас пришел в себя. Но тут второй констебль выпрямился и моему взору предстал злоумышленник. Штаны все еще были приспущены. Чтобы их натянуть, его придется поднять. Именно этим констебли и занялись, а я… Я увидела то, что мне не положено видеть до замужества. На меня нахлынул только что пережитый ужас. В глазах потемнело. Последнее, что мне запомнилось: лицо Винтерса. И на этот раз непроницаемая маска не скрывала его переживаний.