Аитис внезапно приблизилась, тронула Эммана за колено. Вокруг было слишком светло, их прекрасно видели, потому Эмман нахмурил брови. Но в груди все равно екнуло, несмотря на то что на уловку он давно уже не попадался.

– Ты хочешь запереть нашего Лисенка? Ах ты негодяй.

– Лисенка?

– Ласковое обращение. Молоденький еще, совсем недавно в нашем мире. И тут ты со своими правилами и законом. Не стыдно?

Он убрал ее руку с колена. Аитис выпрямилась. Смотрела осуждающе – ждала ответа.

А Эмман вынес еще одну вещь. Аитис ведь слов на ветер не бросает. Умалчивает – да, но не лжет, по крайней мере, Эмман еще не заставал ее на лжи. Потому обращение «Лисенок» не простое, воровка могла не совладать с собой.

И значит это одно. Тихий Лис – еще ребенок, или сильно младше Аитис.

Может быть, тот мальчик или девочка на рисунке?..

Только с трудом верилось, что ребенок мог обмануть гильдию отпетых мерзавцев. Одному кражу не провернуть. Его прикрывают. Аитис прикрывает.

И тогда Эмман решил рискнуть.

– Я не собираюсь бросать Лиса в тюрьму. Я предложу ему работу.

Осуждение исчезло из взгляда Аитис. Сменилось удивлением, а затем и вовсе выражение лица стало насмешливым.

– Нанять вора на службу короне? Что за чушь. Ты меня будто не слушал, я же говорила, что Лис одиночка. Он к тебе не пойдет.

– Это я сам у него узнаю. Только скажи, где он.

– Нет, правда, Эмман, ты меня поражаешь. Как тебе это в голову пришло? Ни один вор не станет связываться с королевской семьей по доброй воле.

– Даже если так он сможет жить лучше, не боясь за свою жизнь?

– Работать на короля и не бояться за жизнь?

Аитис фыркнула. Эмман уже собрался применить настойчивость, как воровка вдруг произнесла тише:

– Мой кавалер уже ищет меня.

Эмман повернул голову и наткнулся на блуждающего по саду беломорца. Тот тоже их разглядел, улыбнулся и направился к беседке.

Аитис принялась поправлять платье.

– Как я выгляжу?

Эмман окинул ее взглядом с ног до головы. Дважды. К сожалению, она была прекрасна.

– Можешь не отвечать. Вижу, тебе приглянулось колье.

– Размышляю, где ты его украла.

– Нет в тебе фантазии, Эмман. Это подарок мастера.

– Он об этом знает?

Беломорцу остался с десяток шагов. Эмман встал, помог Аитис подняться и вывел ее навстречу.

– Спасибо, что развлекли мою спутницу. Надеюсь, я не слишком долго отсутствовал?

– Я бы предпочел, чтобы вы задержались подольше. Леди Айрин – украшение этого вечера.

Аитис приняла руку беломорца.

– Беседа доставила мне удовольствие, дорогой капитан. Уверена, мы еще свидимся с вами.

– Не сомневаюсь.

***

Дом с изогнутой крышей был самым необычным в столице – Лави таких никогда не видела. Рэй сказал, что он сделан по подобию жилья в далекой восточной стране. А чтобы сходство было неоспоримым, на крыше, обнимая ее хвостом, сидел дракон. Не большой, но длинный-длинный. Лави даже решила бы, что это змея, но у змеи нет коротких лап с изогнутыми когтями, нет и такого, чтобы морда была в усах и бороде. Вот забава – бородатая змея!

А когда на крыше зажгли фонарики, Лави ахнула от восторга: чешуя дракона, отражая свет, стала красной, в то время как глаза, в которых находились кристаллы, зажглись белым. Красотища!

Рэй или Карл рассказывали, что когда-то драконы были вполне реальны. Парили в небесах, как птицы, стелились по земле, подобно туману, и были быстры, как ветер. Лави сразу стало интересно, был ли у кого-нибудь питомец-дракон? Или чудища были теми, кто общался с людьми на равных? Легенда, увы, ответа не давала.

За спиной в очередной раз вздохнул Рэй.

– Уже поздно. Давай вернемся в гостиницу, Лави.

– Но я не хочу спать. Здесь так чудесно, Рэй, ты только посмотри! Все в огнях, люди такие нарядные, красивые. Кажется, ближе к ночи жизнь в столице закипает, как вода в котле.

Она обернулась, чтобы подбодрить Рэя улыбкой. К ее радости, парень уже не был таким угрюмым и тоже улыбался.

Но вдруг что-то случилось: Рэй заморгал и отвел глаза. Лави посмотрела в ту же сторону и ахнула:

– Ой, там сладости продают?

Она рванула к лавке. Под навесом висела табличка, объявляющая, что три леденца стоят как два. Наверняка именно это привлекло толпу детей, галдящих и наводящих хаос на прилавке.

Лави пристроилась позади. Из-за невысокого роста ее не сразу заметили.

– У вас есть петушки? Ой, вот они, да? А вкусные?

Стоило увидеть сладости, как сразу потекли слюнки. Если они их купят, это будет первая местная еда – в гостиницу они только заселились и еще не успели поужинать. Лави всегда старалась попробовать блюда, которыми славится регион. Взяла за привычку спустя полгода, как они вместе с ребятами выступали на улицах и площадях – примерно с этого времени они стали собирать больше денег, потому что постепенно прибавлялось слушателей.

– Рэй-Рэй, смотри какие милые петушки! Такие аппетитные. Давай купим, это же как раз на нас троих!

– Карл не будет.

– Не будет? Почему?

– Он еще не отошел от вчерашних эклеров.

– Оу, так ему они не понравились… Тогда купим три, но его леденец сохраним на будущее!

– Я, пожалуй, тоже не хочу.

– И ты не хочешь?

Лави поникла. Ей казалось, что это прекрасная идея – разделить еду на троих. Некоторые дети, судя по взглядам, тоже не находили слов: как можно отказаться от сладостей, когда они лежат у тебя под носом?

Рэй коснулся ее плеча.

– Мы возьмем все три. Просто они будут твои. Ты же очень хочешь их попробовать?

Лави закивала и на всякий случай уточнила:

– А можно, правда?

– Конечно, можно.

Теплые слова Рэя сразу смыли печаль. Лави обернулась к лавочнику, вытянула руку и показала три пальца:

– Трио прекрасных петушков, пожалуйста!

Едва получила их в руки, сразу же засунула один в рот. Медовый, сладкий, объеденье! Так во рту и тает.

Она улыбнулась лавочнику, с которым расплачивался Рэй, и вдруг заметила, с какой завистью смотрят на нее дети. Подумала недолго – и протянула два леденца самым маленьким и глазастым ребятам. Затем вприпрыжку отправилась дальше по улице.

Ей встречались и другие лавки: продавали выпечку, мороженое и напитки, маленькие ветряные мельницы, карнавальные маски, украшения, свечи-кристаллы, чтобы разгонять темноту, деревянные игрушки и свистелки, приятно пахнувшие красивые цветы. Глаза разбегались. Люди вокруг смеялись, делились историями и новостями, гуляли компаниями или ходили парочками – прямо как они с Рэем, только те еще держались за руки. В воздухе пахло сладостью от женских духов и ароматами цветов, ветер, играя, перемешивал эти запахи и уносил дальше. А вскоре почудился новый, холодный и свежий запах. То была вода – где-то через город протекала река. Наверняка в воде звезды еще красивее, чем на небе!

Лави озвучила эту мысль и, схватив Рэя за руку, потянула в ту сторону. Некоторое время он шел с трудом, но потом стало легче, он перестал сопротивляться. Когда показался мост, они уже бежали к нему наперегонки. Лави оказалась первой.

– Ух ты-ы-ы! – Она раскинула руки и взвизгнула от счастья. Вверху и внизу текли реки звезд, и обе настоящие. – Как думаешь, Рэй, звезды тоже на нас оттуда смотрят? Улыбаются, наверное? Мне кажется, люди с высоты выглядят такими смешными.

Облокотившись о перила моста, она глянула вниз на морские мириады огоньков. Рэй тотчас положил руку ей на спину.

– Осторожней, Лави.

– Не волнуйся, держусь! О, смотри, там только что была рыба. Теперь тут! Ой, как ее здесь много! – Понаблюдав за колыхавшейся поверхностью реки, Лави уткнулась подбородком в ладони. – Вот так и исполняются мечты. Очень просто, оказывается. Я наконец в Алнуме. Здесь так чудесно.

– Я думал, твоя мечта – найти родных. – Рэй тоже оперся о перила.

– Это тоже. Но Алнум – первая большая ступенька, если хочешь, новый этап. Вот я здесь, и мне кажется, что позади меня раскрываются крылья. Что все по плечу, такое хорошее предчувствие! Если бы не ты и Карл, я бы не добралась сюда. Вы столько для меня сделали… Решено! Мы немного освоимся в городе, и я начну усиленные поиски семьи. Еще не знаю, что конкретно буду делать, но что-нибудь придумаю!

Рэй молчал, поэтому Лави обернулась. Оказалось, он смотрел на нее.

– Что? – Она рассмеялась. Наверное, он подумал, что со стороны ее план звучит легкомысленно. Еще бы, она будто снова начинает с чистого листа.

Рэй почему-то все еще молчал. Но внимательно ее разглядывал. Лави удивилась, а потом испугалась, что у нее что-то не то на лице. Она наскоро смахнула это нечто с носа и щек.

– Что, не исчезло? – не поняла Лави.

Рэй потянулся к ее лицу – убрал за ухо непослушную прядь. Лави улыбнулась:

– Спасибо! Я уже не замечаю, что она мешает.

Убирая руку, Рэй вздохнул и повернулся к реке.

– Это не ты должна благодарить нас с Карлом. А мы тебя.

– Разве?

– После того, как ты присоединилась к нам, все поменялось. Нас перестали воспринимать как безымянных бродячих музыкантов. К твоим песням прислушивались, подпевали. Это все ты…

– Ты прав, это все голоса! – подхватила Лави. – Помнишь, как первый раз люди их расслышали? Я так была рада! А люди удивились! А я была рада, что их истории наконец-то кто-то слышит, кроме меня. Они ведь столько мне рассказывают, я обязана этим делиться. Когда пою, они такие спокойные, им нравится, что их слушают. А потом и на меня благословение нисходит – после песен в голове тихо, как в штиль. Я ненадолго понимаю, как все остальные люди живут.

– У других людей в головах тоже шумно, только уже от своих мыслей.

Лави наклонила голову, пытаясь понять, почему лицо у Рэя грустное. Или ей кажется из-за темноты?

– И у тебя в голове шумно, Рэй?

– Иногда.

– Сейчас тоже? – допытывалась Лави.

Рэй не ответил, но было понятно, что с ним что-то не так. Лави испугалась. Она приложила ладонь к его лбу. Прислушалась к ощущениям. Мало ли: может, Рэя какие-то свои голоса донимают, и она сможет разделить это чувство – ей же привычно. Или те голоса, которые постоянно в ее голову пробирались, что-то подсказали бы.

Но нет, ее невидимые собеседники не проронили ни слова. Зато полегчало Рэю: он стоял теперь с большими распахнутыми глазами, словно увидел перед собой что-то невероятное.

– Тебе лучше? – Лави почти не сомневалась в этом, но она же не может прочитать его мысли, стоит спросить напрямую.

Рэй убрал ее руку со лба, зажал в ладони. Затем, ненадолго раскрыв, поднес к губам и поцеловал пальцы Лави.

Она улыбнулась. Ему лучше.

С минуту они так и стояли, обдуваемые ветром с реки в канале.

– Лави, я… – Рэй внезапно запнулся. В ухе Лави кто-то зашептался, но она постаралась отвлечься – с ней сейчас разговаривал Рэй. – С первой нашей встречи я… я постоянно думаю о тебе…

– Зачем? Мы же всегда вместе. Я вроде бы стараюсь не теряться.

– Я думаю о тебе и когда мы вместе, и когда ненадолго разлучаемся. По ночам тоже думаю.

Он перевел дух. Сжал лавины пальцы – и зажмурился.

– Я люблю тебя.

Через некоторое время он осторожно открыл один глаз и посмотрел на Лави. Та улыбалась.

– И я тебя люблю! И тебя, и Карла. Вы за это время стали мне семьей!

Рэй замотал головой.

– Нет же, я не это имел в виду.

– Не это? Ты не любишь меня? Я думала, что мы… – У Лави внутри что-то оборвалось. Она вдруг поняла. – Ах. Ты про то, что мы не семья. Да… Ты прав, свою семью я еще не нашла. Просто вы мне стали как родные с Карлом, я и перепутала. Извини.

– Боже, Лави.

Она подняла глаза и поджала губы, чтобы не расплакаться – веки уже зачесались. Рэй приблизился, прикоснулся ладонью к щеке – снова утешая, как делал иногда в минуты, когда голоса выбивали из нее дух и заставляли сильно переживать от пересказанных легенд.

Рэй вздохнул. Чуть наклонил ее голову и поцеловал в лоб.

Лави стало так спокойно, что слезы все-таки навернулись.

– Не пугай меня так больше, Рэй!

– Не буду. Глупышка.

Лави вытерла глаза, разулыбалась. И крепко обняла друга – одного из двух самых близких и единственных на всем белом свете.

– Пойдем обратно. Карл будет переживать.

Лави кивнула. Последний раз посмотрела на звездную реку под ногами.

Возвращались они тем же путем или очень похожим, только народу на улицы высыпало больше. Многие были в масках и ярких цветастых нарядах, громко веселились и пели песни. К Лави быстро вернулось хорошее расположение духа.

Когда мимо нее проходила компания, напевавшая ее же песню – они впервые исполнили ее месяц назад, – Лави так обрадовалась. Она громко оценила вокальный потенциал каждого горланившего, пусть и пели они фальшиво. И ее узнали: женщины заахали, мужчины опешили, когда она стала пожимать им руки. А потом Лави увлекли вместе с собой. Она еле выпуталась из объятий почитателей. Только тогда поняла, что потерялась.

Ох, Рэй будет ее ругать. А ему чуть ранее достанется от Карла.

Лави осмотрелась и влилась в поток людей – куда-нибудь они ее да приведут. Она прошла несколько улиц, лавируя между ряжеными, болтающими и выпивающими. Когда кто-то задерживал на ней взгляд, она улыбалась этому человеку, подбегала и спрашивала дорогу до гостиницы. Ей предлагали остаться подольше в толпе, хоть на всю ночь, и протягивали бутылку. Лави пока удавалось отказываться. Несколько человек попросили автограф, и Лави, сосредоточенно высунув язык, нарисовала одолженной помадой летящую птичку на спинах и груди прохожих.

– Какой цвет помады красивый, а на ваших губах он смотрится еще лучше! – поблагодарила она женщину, зардевшуюся от комплимента. Хотя, может, виной краски на щеках было количество выпитого.

Лави вернула помаду, и в этот момент ее кто-то взял под локоть.

– Дорогу в гостиницу ищешь?

Говорившим оказался мужчина не очень приятной наружности: у него что-то было с глазом, словно давно припух, а во рту не хватало переднего зуба. Но Лави обрадовалась возможности поскорее добраться до места. Она уже начала подумывать, что одна в столице ночью не справится. Вот Карл удивится, когда она вернется обратно раньше Рэя.

– Идем-идем, покажу куда, – сказал мужчина и бодро зашагал вперед, ведя Лави с собой. У него оказалась крепкая хватка, даже локоть заболел. Но Лави показалось невежливым упоминать об этом. Все-таки он вызвался ее довести, вдруг передумает?

Они свернули в переулок, где света было меньше, как и народу. Дорога начала петлять. В какой-то момент они остановились, и Лави подняла голову на дом. Она плохо помнила, как выглядела гостиница, но этот дом на нее не походил. Да и вывески не было. И никого нет на улице, чтобы уточнить.

– Кажется, мы потерялись, – пришла к выводу Лави.

И отпрянула от сверкнувшего рядом ножа.

– Выворачивай карманы. Живо.

– Зачем? Что вы делаете?

– Дуру из себя не строй. Гони деньги, пока я не порезал твое милое личико.

Лави не нарочно посмотрела на заплывший глаз вора. Себе такой она не хотела. Ей стало холодно. Сглотнув, она похлопала себя по юбке. Как назло, все монеты остались у Рэя.

– Но у меня нет с собой денег. У меня только вот. – Она запнулась и вытащила из кармана леденец: петушок на тот момент исхудал и лишился узнаваемого гребешка.

Лави взвизгнула, когда лицо вора исказилось. Он выбил леденец у нее из рук.

– Смеешься надо мной?!

В следующее мгновение он уже прижимал ее к стене. Лезвие холодило шею и, кажется, ранило. А вор просовывал свободную руку в ее карманы, не желая верить ее словам. Оказалось, Лави его немного обманула: в карманах еще затесалась парочка орешков.

Вор выругался. Лави не знала таких слов, но по интонации поняла, что вору ситуация очень не понравилась.

Наверное, ей стоило закричать, чтобы на помощь кто-то прибежал. Но в горле было так холодно, а лезвие – так близко от лица, что она боялась пошевельнуться лишний раз. В голове было пусто – голоса молчали. Вот надо же, когда их помощь, даже простая поддержка, оказались бы кстати, они оставили ее одну.

– Отпустите меня, – тихо попросила Лави. И зажмурилась, когда кожу засаднило от нового прикосновения ножа.

– Вот же дура попалась.

Нож куда-то исчез. Вместо этого Лави схватили за волосы и оттянули голову назад. От резкого движения она ахнула и раскрыла глаза.

– Надо придумать, что с тобой делать.

Лави схватилась за его руки. Не столько, чтобы отцепить, сколько удержаться на ногах.

– Ах, больно!

Вор не должен был проникнуться сочувствием.

Но вдруг мужчина замер. И отпустил ее – так резко, словно испугался, что Лави его укусит.

– Ты?! Нет, ты же не…

Лави, держась за голову, глянула на него. А вор отпрянул. Узнал. Так среди воров Алнума тоже есть поклонники «Крыльев»? Жаль, что везение случилось только сейчас, а не до момента, как ей порезали шею.

– Да, я тут недавно. – Из-за волнения Лави зачем-то начала оправдываться. – Послушайте, если я дам автограф, вы меня отпустите?

– Автограф?! – Вор подскочил на месте.

Теперь он смотрел на Лави так, что она припомнила случай с Рэем на мосту. Тот тоже долго ее разглядывал. Да что у нее сегодня с лицом такое?

– Мне не жалко, – пояснила Лави.

Мужчина стал отступать.

– П-пошла ты к черту, белобрысая. Не смей меня преследовать! Я запомнил, как ты выглядишь!

Он вдруг побежал, забрав с собой нож и несколько орешков из платья Лави. Она, осторожно прикоснувшись к шее, смотрела ему вслед.

Чувства были противоречивые. Опасность, наконец, миновала, что не могло не радовать – Лави могла отдышаться в тишине пустой улочки. С другой стороны, от нее только что впервые сбежал поклонник творчества. С уроком, преподнесенным судьбой, еще придется примириться.

***

Она не ожидала, что Карл так перепугается.

– Тебя что, ранили?! Господи, Лави, сильно болит? Дай посмотрю!

– Я в порядке, Карл. Царапинка.

Лави попыталась откреститься улыбкой, но на взволнованного Карла это не подействовало. Он убрал ее волосы и резко повернул шею – Лави порадовалась про себя, что там не стрельнуло. Пусть лучше неосторожное движение друга останется в тайне, иначе того и гляди они с Рэем решат, что она при смерти.

Рэй стоял рядом, бледный, как мертвец. Они с Лави довольно быстро нашлись – ей всего-то надо было вернуться на центральную улицу, там оказалось, что до гостиницы было рукой подать. Она думала, Рэй ее отругает. Но вместо этого пришлось демонстрировать, что она в состоянии идти до гостиницы сама, нести ее не надо, и порез на шее – то, что вскоре забудется, как страшный сон. Почему-то убедить Рэя получалось с трудом.

Они застали Карла в номере, читающим письмо. Объяснить, от кого оно, Карл не успел – состояние Лави оказалось в приоритете.

– Срочно к лекарю, и никаких отговорок! – Карл отпустил Лави. Лицо его исказилось гневом, когда он обернулся к Рэю. – Ты как это допустил? А если бы с ней что-то случилось серьезное?!

– Думаешь, я в восторге от этой ситуации?! – оскалился Рэй.