4

Дима вернулся из командировки. Они встретились воскресным днём и направились в кинотеатр на дневной сеанс. Шёл фильм «Даки». Фильм был интересным, но они не столько смотрели, сколько целовались, сидя на последнем ряду. После фильма пошли в кафе. У Тани было хорошее настроение, и она, не обращая внимания на прохожих, замурлыкала своим слабеньким, как и она сама, голоском песню, услышанную от Димы. « А что за свадьба без цветов? Пьянка, да и то. А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты». Дима иронически улыбнулся. – Певец из тебя, прямо скажем, не очень. Таня смутилась. Как она забыла, что у Димы очень хороший слух и осмелилась запеть в его присутствии? – Да, я хорошо петь не умею, – кивнула она. – Да ладно, чепуха, – притянул он её к себе и поцеловал. Она доверчиво прижалась к сильному, рослому парню.

В один из зимних морозных дней, Дима влетел в комнату Тани, как январская метель. Он был весел, бодр и полон энергии. – Танюшка, собирайся, – весело сказал он, едва переступив порог её комнаты. – Куда? – Мы идём на каток. – Кто это, мы? – Я, ты и мой братишка. – Я не пойду, идите без меня. – Что, и на коньках кататься не умеешь? – поддел её Дима, тем самым наступив на любимую мозоль. Таня молчала. – Что, и в самом деле не умеешь? – снова спросил Дима. – Не умею, – испытывая страшную неловкость, ответила Таня. – Да ладно! Чем ты в детстве занималась? Таня продолжала молчать, стыдясь сказать правду.

Она росла в бедной, даже по тем временам, семье. Её мама работала нянечкой в больнице, а в промежутках между сменами, ходила подрабатывать в колхоз. И основная работа по дому с ранних лет легла на её плечи, так что времени для развлечений было не так много. Отец, окончивший школу и техникум связи на «Отлично», со временем спился, бросил работу и пропивал то, что зарабатывала мама. Поэтому у неё в детстве и юности кроме санок не было никаких предметов для спортивных развлечений. Но, главное было даже не в этом. Она была очень слабой физически и очень этого стеснялась. В школе, чуть не убила преподавателя физкультуры, метая ядро. Тяжёлый спортивный снаряд полетел не прямо, а в сторону, и, пролетев несколько метров, упал туда, где стоял физрук. Он еле успел отскочить в сторону. Все смеялись, а ей было стыдно, но метнуть ядро так, как её сверстницы, она не смогла. Со временем пришлось отказаться от игры в волейбол, потому что её маленькие ручки с тоненькими пальчиками готовы были сломаться под ударом мяча. Вместо того, чтобы тренироваться, как-то попытаться развить себя, она развила в себе комплекс неполноценности.

– Ладно, буду учить. Выведу на середину катка, и отпущу. Представляешь картину? Таня не засмеялась, как ожидал Дима, а отвернулась. – Ты что, обиделась? Я же пошутил. Дима взял её за локоть, и попытался повернуть к себе, но она выдернула руку. – С юмором у тебя подружка, слабо. Ладно, я не пойду тоже. Давай, одевайся, хоть на улице погуляем.

Дима ради неё не пошёл на каток, но радости это ей не принесло. Она ждала его с командировки, скучала по нему, но рядом с ним уже не светилась от счастья, а была подавленной и угрюмой. Со всем у неё не так, как надо. И петь она не умеет, и с юмором у неё плохо, и с коньками она не дружит.

Если раньше неумение ездить на велосипеде или кататься на коньках, её не огорчало, и она спокойно обходилась без этих развлечений, то теперь ей это казалось важным.

Несмотря на физическую слабость, в школе к ней относились с уважением. Ведь так, как она, никто не мог решать задачи по математике. А когда учительница комментировала написанные учениками сочинения, то неизменно произносила: – А лучше всех написала, – и класс дружно произносил её фамилию. Но Дима жил в другом месте и этого не слышал. Простенькой и наивной Тане не приходило в голову похвастаться связанной её руками кофточкой, или сшитым платьем, которое она украсила красивой вышивкой, сделав тем самым его очень нарядным. Она очень любила природу, и много свободного времени посвящала сбору цветов и составлению букетов. Но эти свои умения, ни чем особенным не считала. И ей самой уже казалось, что в ней нет ничего особенного, за что её можно было бы любить. Рядом с Димой она стала чувствовать себя карликовой берёзкой рядом с молодым и могучим дубом. Он такой красивый, сильный, умный! А она ничего особого собой не представляет. И что-то смутное, не до конца понятое, шевельнулось на дне её души, замутив прозрачную гладь её светлых надежд и представлений о будущем.

5

В этот день они долго гуляли по улицам Киева, любуясь резными листьями каштанов, и изредка встречающихся клёнов. Осень уже раскрасила разноцветными красками деревья, желая порадовать людей ярким цветом, перед холодной, однотонной зимой.

Взявшись за руки, они брели по аллее, наслаждаясь обществом, друг друга, и любуясь буйством красок, окружающих их. – А у меня завтра день рождения, – сказала Таня. – И сколько тебе стукнет? – А то ты не знаешь. Восемнадцать. – Да ты уже старушка. Я думал тебе четырнадцать, – весело сказал Дима. Щупленькая Таня, в отличие от рослого Димы, действительно выглядела лет на пятнадцать. Это её огорчало, и шутка Димы снова ударила по больному месту. Весёлое выражение её лица померкло, что не ускользнуло от внимания парня. – Ты опять обиделась? – шутливо дёрнул её за руку он. – Нет, – пыталась взять себя в руки девушка, но согнать с лица недовольное выражение, ей не удалось. – Так придёшь? – А куда? Где это священнодействие состоится? – Глаза Димы весело искрились. – Хозяйка разрешила отпраздновать у неё дома. – А во сколько? – Приходи к трём. – Ты что? Я по ночам ходить боюсь, в это время ведьмы и вурдалаки ходят, – пытался развеселить подружку Дима. – Да ну тебя. В три часа дня, точнее в пятнадцать ноль- ноль, чтобы ты не ошибся. – А кто ещё будет? – Придут мои подружки, с которыми я работаю, из села приедет Наташа, возможно и мама приедет, точно не знаю. Так придёшь? – Постараюсь.

Похоже, кошмары решили, что она в них нуждается, поэтому в эту ночь кошмар приснился снова. Будто они с Димой рвали ландыши в весеннем лесу. Дима ушёл вперёд и скрылся в чаще, а на неё напал ворон и стал бить крыльями и лапами, пытаясь клюнуть в лицо. Таня прикрыла лицо руками, но ворон изловчился и ударил прямо в грудь. – Дима, помоги! – закричала она и проснулась.

Ночной кошмар не испортил настроения. Она по-прежнему не верила снам. И на следующий день с красивой причёской, в новом, сшитом на заказ, (потому что была самоучкой и боялась испортить дорогую ткань, присланную тётей из Канады), платье, тоненькая, как молодая берёзка, встречала гостей. Принимая подарки, старалась внимательно выслушивать поздравления, но её глаза, будто магнитом, притягивало окно. Она ждала Его.

– Доченька, гости проголодались, пора садиться за стол, – сказала мама. Таня понимала, что затягивать с угощением уже неудобно, и пригласила всех к столу. На правах самого близкого человека, мама первой подняла бокал, наполненный вином. – Что тебе пожелать, доченька? Главное, это здоровья, и чтобы ты была счастливей, чем я. За твоё здоровье и удачу! – все чокнулись, и тут в дверь позвонили. – О, твой пришёл, – сказала хозяйка квартиры, тётя Дуся.

У Тани не было и тени сомнения, что это Дима. Радостная улыбка озарила лицо именинницы, и она побежала открывать. Но, распахнув дверь, увидела незнакомого молодого человека с букетом красных хризантем. – Здравствуйте! Вы Таня? – спросил он. – Да, – ничего не понимая, ответила она. – Тогда, это вам, – сказал он, протягивая ей букет, и добавил: – Дима попросил поздравить вас с днём рождения, пожелать вам счастья, удачи и всего самого лучшего. Что я с удовольствием и выполняю. – А почему он сам не пришёл? – внутренне холодея, спросила Таня. – Честно говоря, не знаю. Сказал, не может. Не проронив больше ни слова, она закрыла дверь перед носом парня, забыв поблагодарить, и прижалась к двери точно так же, как прижималась, унимая радостно стучавшее сердце, когда приходил Дима. Теперь же она пыталась унять раздирающую душу боль и желание плакать. Как он мог?! Как? – билась в голове мысль. С трудом переборов себя, с каменным лицом, она вошла в комнату. Не спросив хозяйку, взяла вазу и поставила в неё цветы.

Дима не появлялся, и тётя Дуся не выдержала первой. – А где Димка? – спросила недоумённо она. – Его срочно отправили в командировку. Он прислал букет и поздравления через друга. – А где друг? Ты его не пригласила? – допытывалась тётя Дуся. – Он торопился. – не моргнув глазом, солгала. У неё было такое ощущение, что внутри неё сжалась мощная пружина, и хоть она доставляет дискомфорт, но именно благодаря этой пружине ей удаётся удерживать рвущиеся наружу слёзы. Её казалось, что её сердце превратилось в сплошную рану, но она ничем не выдала своё душевное состояние.

Когда блёклые сумерки коснулись земли, напоминая о приближении ночи, и зажглись первые фонари, гости заторопились по домам.

Таня проводила маму и Наташу, дождалась, пока они сели в автобус, помахала им на прощанье рукой, и только тогда сбросила маску весёлого спокойствия, и дала волю, душившим её слезам. Она не плакала, а рыдала, не обращая внимания на прохожих. Ведь она его так ждала, а он! – Девушка, кто вас так сильно обидел, почему вы так горько плачете? – спросил её, проходивший мимо парень. – Не ваше дело, – грубо буркнула Таня, перенося на, ни в чём не повинного человека, свою боль. Парень, вздохнув, пошёл своей дорогой, а она побрела по улице, даже не пытаясь вытирать бегущие по щекам слёзы.

Домой вернулась совершенно разбитой. Открыла своим ключом дверь, и, боясь разбудить хозяйку, прошмыгнула в свою комнату. Сил раздеться не было. Упала на не расстеленную кровать прямо в одежде. Слёзы продолжали катиться по щекам, скатываясь на подушку.

На работу пришла с опухшим посеревшим лицом. Мастер даже хотел отпустить её домой, решив, что она заболела. Лёня, увидев её, выругался: – Козёл этот твой Димка. Увидел бы, сам бы морду ему набил! – Причём тут Дима? – пыталась скрыть свои страдания Таня. – Ай! – махнул рукой Лёня, – а то я не знаю! Выходи за меня! – Нет! – покачала головой она. – Всё-таки нет? – разочарованно сказал Лёня. – Не обижайся. Ты же не хочешь, чтобы я жила с тобой, а думала о нём.

Прошло две недели, а Дима не объявлялся. Таня знала, что нравится и другим парням. С момента её появления в цехе, по ней сох Саша, предлагал встречаться, но она неизменно отказывала. Он тоже догадался о том, что у Тани неприятности на любовном фронте. Её унылый вид придал ему смелости, и он снова предложил ей куда-нибудь сходить. Его карие глаза в бархате чёрных ресниц смотрели с трепетной надеждой, и Тане стало, его жаль. – Ну, давай сходим, – без особого энтузиазма согласилась она. Саша просиял. – Тогда в шесть у кинотеатра имени Ватутина, – радостно выпалил он. Таня согласно кивнула.

Смена заканчивалась в четыре часа дня. Таня шла домой, и её терзало раскаяние. Зачем она согласилась на встречу с Сашей? Всё равно, все её помыслы будут только о Диме. Не пойду, – решила она. Но сообщить о своём решении у неё не было никакой возможности. Мобильных телефонов в то время не было в помине, а домашний у Саши если и был, то был ей неизвестен.

Она забыла ключи, и дверь открыла тётя Дуся. – Проходи, проходи. Там тебя гость уже заждался. – Кто? – сердце девушки забилось часто-часто. – Кто же ещё? – многозначительно сказала хозяйка. Таня вмиг забыла о боли, причинённой Димой. Она торопливо снимала пальто и туфли, а сердце ликовало: Пришёл! Ура! Пришёл!

Дима перелистывал журнал, и когда Таня переступила порог своей комнаты, встал и быстро пошёл ей навстречу. Она протянула руки, и когда он приблизился, положила ему на плечи, а он стал осыпать поцелуями её лицо. А затем, отстранив, заглянул девушке в глаза. – Рассказывай, чем ты тут без меня занималась? – А почему ты так долго не приходил? – Решил тебя наказать, чтобы впредь попусту не злилась. Это «наказать», больно кольнуло. Значит, для меня это наказание, а для него то, что мы не виделись две недели, безразлично? Её руки ослабли и стали сползать с широких плеч Димы. – Мне нужно переодеться, – потянулась она к халатику, висевшему на спинке стула, пытаясь скрыть обиду. – Думаю, не стоит. Уже без пятнадцати пять, а я взял билеты на шесть часов вечера в кинотеатр. – В какой кинотеатр? – застыла она в напряжении. – Ну, какой рядом кинотеатр? Ватутина, – спокойно сказал Дима. Таня вспомнила о Саше. Он ждал её именно возле этого кинотеатра, и именно в шесть часов вечера. Её появление с Димой он посчитает издевательством, а издевательств он не заслужил. – Я не могу пойти с тобой в кино. – Опять не можешь? Мне уже порядком надоели твои «не могу». Ты уже и в кино пойти не можешь! Почему?! Таня решила сказать правду и про то, как согласилась, и про то, как передумала идти на встречу с Сашей, а главное, по какой причине. Поэтому сказала без обиняков: – Потому что там меня ждёт парень. Это признание взбесило Диму. Значит, она не ждала, не переживала, а встречалась с другим! Хотя, может просто врёт, чтобы отомстить. Последняя мысль удержала от желания, хлопнув дверью, уйти. – Ладно, пойдём в другой кинотеатр, – с раздражением сказал он. Тане хотелось объясниться, но Дима с непроницаемым видом стал читать журнал, лежавший на столе, давая тем самым понять, что больше его ничто не интересует. И Тане показалось, что её объяснение будет выглядеть так, будто она оправдывается. А она виноватой себя не считала и поэтому молчала.

В кино они не держались за руки, и не целовались. После сеанса посидели немного в скверике, напоминая своим видом скучающих стариков. Дима не обнял её, как прежде, а взялся за гитару, которая почти всегда была при нём. Он пел песни на слова его любимого Есенина. После «Клён ты мой опавший», сразу запел другую. « Пусть твои полузакрыты очи, думаешь о ком-нибудь другом, я и сам люблю тебя не очень, утопая в дальнем дорогом». Он пел самозабвенно, и Тане показалось, что последние строки адресованы ей. Он просто не решается сказать ей это прямо. Только зачем ей одолжение? Она хочет любви.

Уже возле Таниного дома Дима сказал: – Я вчера опоздал на автобус, и пришлось ночевать на вокзале. – Мог бы вернуться, и переночевать у нас. Тётя Дуся бы пустила. – Неудобно было беспокоить. – Мы бы поняли. – Ладно, проехали. Просто сегодня уйду раньше, не охота и эту ночь провести так же. – Уйдёшь, никто не держит. – Я вижу, – в голосе молодого человека послышалось раздражение. – Что ты видишь? Девушка чутко отреагировала на смену интонации, и непроизвольно вспылила тоже. – Что не держишь. – А, может, ты сам не хочешь держаться? – Ну, знаешь! По-моему, это ты злишься по всякому пустяку, надоело уже! – Надоело, так уходи. – И уйду. – Ну, и иди. Вспомни она слова Маруси, то, возможно, попридержала бы свой язык. Но за всё это время, ни о Марусе, ни о предсказании, она не вспомнила, ни разу.

Дима резко повернулся, и пошёл прочь, а Таня, желая насолить, крикнула ему в спину: – Я не люблю тебя! – Дима оглянулся, но, не остановился. Таня смотрела на удаляющееся счастье, молча, будто онемела. И неожиданно для себя, ощутила опустошительное облегчение. Ведь то, чего она так боялась в последнее время, произошло. Бояться больше не надо. И понуро поплелась домой.