– Хорошо, пошли в мой кабинет, – тут же согласился Михаил Владимирович.

Кабинет начальника секретного проекта самый большой и просторный в подземной базе. У него имеется даже приёмная с мягким диванчиком для посетителей. Шурочка, секретарша Михаила Владимировича, лишь глянула на них, когда Николай Павлович вслед за начальником прошёл в кабинет.

– Садись, – толстый палец Михаила Владимировича указал на стул возле письменного стола.

Николай Павлович молча опустился на предложенное место. Между тем Михаил Владимирович грузно осел в мягком кресле с высокой спинкой и положил руки на столешницу.

– Выкладывай, – потребовал начальник.

– Видите ли, – осторожно подбирая слова начал Николай Павлович, – эксперимент с «малахитовыми надгробьями» дал совершенно непредсказуемые результаты. Чего только стоят все эти раны и шрамы на телах добровольцев, но при этом не просто целая, а буквально новенькая форма младших научных сотрудников.

– Ты ещё забыл сказать, что исследования космического корабля пришельцев в целом и полностью зашли в тупик, – мрачно добавил Михаил Владимирович. – Начальники в Москве стучат кулаками по столу и требуют либо какой-нибудь результат, либо наши головы.

– Ну, исследования космического корабля пришельцев не моя компетенция, – тут же выкрутился Николай Павлович. – С вашего разрешения, я продолжу.

Начальник секретного проекта лишь молча махнул рукой.

– Так вот, – Николай Павлович вновь собрался с мыслями. – Мы понятия не имеем, что происходит с добровольцами в «малахитовых надгробьях». А потому всё, что происходит с их телами и одеждой, кажется нам чудесами и глупостями. Как говорят в подобных случаях, этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но!

Если разобраться, если копнуть глубже, то вся эта растерянность от того, что у нас просто нет вообще никаких версий. Пусть кривых и кособоких, неправдоподобных и вообще фантастических, но которые сумели бы объяснить хотя бы часть этих чудес и глупостей.

– И кое-какая версия у тебя, наконец, появилась, – закончил Михаил Владимирович. – Кстати, с чего это вдруг?

В голосе начальника чувствуется лёгкая подковырка, даже насмешка. Вот уже второй год, как добровольцы погрузились в «малахитовые надгробья», а каких-либо версий того, что там с ними происходит, как не было, так и нет.

– Помните, что сказал Остап Завитаев, когда только выбрался из «малахитового надгробья», но ещё не потерял сознание? – спросил Николай Павлович.

– Э-э-э…, – начальник замялся. – А это важно?

– Очень, – Николай Павлович кивнул. – Слова добровольца я запомнил точно: – Николай Павлович на миг задумался, – «Это игра. Компьютерная игра. Охрененная компьютерная игра, но мне удалось выбраться».

– Чушь какая-то, – Михаил Владимирович недовольно поморщился.

– Может и чушь, – Николай Павлович не стал спорить. – Вы смотрели фильм «Матрица»? Там Киану Ривз в главной роли снимался.

– Голливуд? Фантастика? Слышать слышал, может даже и смотрел, но не помню, – ответил Михаил Владимирович.

– Сюжет пересказывать не буду, да он для нас и не важен. Интересно другое: главный герой и прочие персонажи подключаются к охрененно мощному компьютеру и оказываются в так называемом виртуальном пространстве. Это как реальность, вплоть до мелочей, но на деле всё равно лишь полнейшая симуляция.

– А, припоминаю, – Михаил Владимирович кивнул. – Чёрные кожаные костюмы, через дома прыгают. Там ещё так красиво и неправдоподобно дерутся и стреляют. Подожди, – на лице начальника отразилась глубокая задумчивость, – ты хочешь сказать, что наши добровольцы оказались в неком виртуальном мире?

– Так точно, – Николай Павлович кивнул. – Космический корабль инопланетян совершенен до такой степени, что мы напрочь не понимаем, как в нём всё работает. Однако из нашей учённой братии никто не сомневается, что у пришельцев имеются свои компьютеры, которые не то что в разы, на порядки мощнее и совершенней наших. И, если подумать, то вполне можно предположить, что компьютеры пришельцев не в кино, а на самом деле могут симулировать целый мир. В этом случае «малахитовое надгробье» всего лишь подключает добровольца к этому виртуальному миру, к некой компьютерной игре.

– Подожди, подожди, – Михаил Владимирович торопливо поднял руку. – Если я правильно помню, то в «Матрице» персонажей вполне могли убить в том виртуальном мире. В реальности они тоже умирали, но без всяких повреждений на теле.

– Верно, – Николай Павлович кивнул. – Однако компьютер инопланетян не обязан работать точно таким же образом, как в «Матрице». Зачем создана «малахитовая комната» и всё прочее мы понятия не имеем, однако вряд ли для развлечения землян. Если доброволец погибает в компьютерной игре, то он погибает и в реальности – это вполне логично. Если продолжить рассуждения, то все ранения и прочие изменения в виртуальном теле переносятся и на физическое тело.

– А как же татуировки и шрамы, что были на теле Остапа Завитаева ещё до погружения в «малахитовое надгробье»?

Михаил Владимирович с ходу нашёл нестыковку. А сколько ещё подобных нестыковок он сумеет найти хотя бы за полчаса?

– Михаил Владимирович, – Николай Павлович чуть наклонил голову, – мы понятия не имеем о психологии инопланетян, об их представлениях об окружающем мире. Мы вообще ничего о них не знаем. Но если «малахитовое надгробье» легко переносит на физическое тело добровольца все повреждения из компьютерной игры, то что ему запрещает с той же лёгкостью убрать все повреждения до игры? Даже более. Если продолжить рассуждать логически, то становится ясно, что же произошло с Остапом Завитаевым.

– Очень интересно, и что же? – Михаил Владимирович заметно оживился.

– В обычных компьютерных играх ранения и даже смерть главного героя игры никак не переносятся на тело самого игрока. Возможно Остап Завитаев решил рискнуть. Как метко выразился наш начмед, будто в одних трусах пробежался по эпицентру ядерного взрыва. Давно немолодой отставной десантник рассчитывал, что игра закончится, а он просто вернётся в реальность. Остап Завитаев просто не знал, что все повреждения в игре переносятся на физическое тело.

– Звучит логично, – нехотя согласился Михаил Владимирович. – Но, как я понимаю, это ещё не всё?

– Верно, – Николай Павлович кивнул. – Я предлагаю сменить тактику. До сих пор мы укладывали в «малахитовые надгробья» либо действующих, либо отставных десантников. А почему бы не попробовать уложить какого-нибудь хакера? Или хотя бы просто продвинутого компьютерщика. Можно даже попробовать заядлого геймера, как там называют любителей компьютерных игр.

– И у тебя на примете имеется подходящая кандидатура? – уточнил Михаил Владимирович.

– Да. Некий Виант Фурнак, двадцать восемь лет.

– И с чего он должен согласиться на верную смерть? – в голосе Михаила Владимировича брякнула ирония.

– Ну-у-у…, – нарочито медленно и театрально протянул Николай Павлович, – хотя бы потому, что он чалится на зоне.

– За хакерство?

– Да.

– Да ну брось, – отмахнулся Михаил Владимирович. – За хакерство много не дают.

– Двадцать пять лет.

– Что «двадцать пять лет»? – не понял начальник «Синей канарейки».

– За своё преступление Виант Фурнак получил двадцать пять лет колонии общего режима. Два уже отсидел, двадцать три ещё осталось. Даже если он надеется на УДО, то до него как минимум пятнадцать лет.

– Да он что в США ядерную электростанцию взорвал? – не сдержался Михаил Владимирович.

– Нет, конечно же, – Николай Павлович улыбнулся. – Всего лишь хакнул московский «Шинбанк». С его помощью тринадцать миллионов долларов со счетов банка благополучно растворились в оффшоре, – пояснил Николай Павлович. – Деньги Виант Фурнак так и не вернул. И это хорошо, что не вернул. Наверняка Виант Фурнак надеется воспользоваться добычей, когда выйдет. Но, пока он чалится на зоне, американская инфляция потихоньку кушает его добычу. Как знать, может через пятнадцать лет на эти тринадцать миллионов долларов получится купить всего лишь бутылку виски, чтобы выпить с горя. А на закуску денег уже не останется.

– Странно всё это, – Михаил Владимирович подозрительно сощурился. – Тринадцать миллионов «вечно зелёных» сумма немаленькая. Но двадцать пять лет… Как такое вообще возможно?

– Я и сам так и не понял, как оно так получилось. Да и, честно говоря, меня это особо и не интересовало, – признался Николай Павлович. – Главное Виант Фурнак – отличный кандидат в добровольцы, особенно если не говорить ему всю правду. Хватит с него и части.

– Наверняка этот Виант компьютерный задрот без физической и боевой подготовки, – предположил Михаил Владимирович.

– В точку, – согласился Николай Павлович.

– А сдюжит? – Михаил Владимирович в сомнении качнул седой головой. – Трое погибших добровольцев компьютерными задротами не были. У каждого за спиной была не только отличная физическая и военная подготовка, но и реальный боевой опыт.

– Может и не сдюжит, – Николай Павлович пожал плечами. – Но что-то подсказывает мне, что если мы уложим в «малахитовые надгробья» ещё десять крутых десантников или спецназовцев, то на выходе получим десять новых трупов со смертельными ранениями на телах и в не обмятых формах младших научных сотрудников. А так хоть какой-то шанс, что доброволец не только сумеет самостоятельно выбраться из «малахитового надгробья», но и рассказать, что ТАМ, – Николай Павлович особо выделил слово «там», – происходит на самом деле. Ядерный загар, знаете ли, это нечто. Да и в любом случае выбор у нас небогатый.

– Намекаешь, – Михаил Владимирович сердито нахмурился, – что если «Синюю канарейку» закроют, то нас не просто отправят в отставку, а сразу в расход?

– Я бы не стал исключать и такой вариант, – Николай Павлович опустил глаза. – Аж цельный инопланетный космический корабль. Если он станет достоянием гласности, то даже думать не хочу, какие социальные потрясения прокатятся по нашей грешной планете. Вы, к примеру, можете дать гарантию, что те же американцы не сбросят на Юланскую гору миллион-другой в тротиловом эквиваленте?

Начальник «Синей канарейки» недовольно засопел и отвёл глаза. Крыть нечем. Тем же американцам не объяснишь, что научные и технические исследования космического корабля инопланетян встали наглухо. Всё равно не поверят. Да и московское начальство упорно не хочет отступать. «Малахитовые надгробья» – единственное, что работает на корабле инопланетян. А раз так, то выгода от исследований обещает быть очень и очень солидной. Обстановка в мире далека от спокойного сосуществования. Времена «мира, дружбы и жевачки» остались в прошлом.

– Ладно, – тяжёлая ладонь Михаила Владимировича хлопнула по столешнице, – вербуй, как там его, хакера, в общем. Семь бед – один ответ. Может и в самом деле выгорит.

– Будет исполнено, – тут же отозвался Николай Павлович.

– И да, – начальник поднял глаза, – «малахитовые надгробья» звучат как-то слишком зловеще. Так или иначе из них всё же можно выбраться самостоятельно. Нужно придумать новое название.

– Так это не проблема, Михаил Владимирович, – Николай Павлович улыбнулся. – Раз у нас намечается компьютерная игра, то пусть они будут «малахитовыми капсулами». И звучит вовсе не зловеще, и гораздо точнее отражает их суть.

– Отличная идея, пусть так и будет, – охотно согласился начальник. – А теперь иди, вербуй, как там его? В общем, хакера вербуй.

– Всего хорошего, Михаил Владимирович, – Николай Павлович поднялся со стула.

Секретарша Шурочка лишь равнодушно глянула вслед, когда Николай Павлович пересёк приёмную и аккуратно закрыл за собой входную дверь.