Развитие естественных наук, в особенности астрономии, математики и механики, не могло обойти стороной философскую мысль, которая кардинально отличалась от философии Средневековья. Механизм человеческого познания задал новый курс истории. Идеи уникальности человеческого разума и важности научных исследований стремительно стали покрывать всё европейское пространство, плавно перейдя океаны, охватили все цивилизованные государства. Бесспорно, что в Новое время интерес к науке превосходил интерес к религии и различным верованиям.
История указанного времени показывает нам зрелость человеческого мышления и способность решать проблемы государственной важности вне душившего общество церковного влияния. Примеры созданий независимых государств и появление новых принципов власти, методов развития социально-экономических и политических сфер доказывают некую мыслительную общность и единство разума. Если в Античности и Средние века идея объединения территорий в одно государство в основном носила военный характер, то в Новое время, за исключением некоторых примеров «Peitsche und Zuckerbrot»[133], идея заключалась в новом мышлении общества[134].
Французская революция – это не только свержение монархии, разрушение феодального строя, ликвидация феодально-сословных порядков и появление новых форм буржуазной земельной собственности. Это в большей степени показатель зрелости разума человека, когда свобода во всех её пониманиях становится приоритетной идеей борьбы[135].
Особое место в происходящих событиях занимает женский разум и внутренний спартанский дух. Дело в том, что женщина, при всех навязанных ей социально-экономических и политических кандалах, была настроена решительно и ультимативно. Мышление угнетающей и переполненной страхом женщины изживает себя поэтапно, несмотря на сохранившийся традиционный уклад общества и гендерные стереотипы[136].
История не сохранила все имена женщин, радикально сменивших своё мышление об укладе жизни и своей самооценке, но приведем в пример несколько знаковых имён. Анна-Жозефа Тервань – известная вдохновительница и предводительница похода женщин за хлебом на Версаль 1789 года[137]. Олимпия де Гуж – автор «Декларации прав женщины и гражданки», сторонница права на развод, смены церковного брака на гражданский контракт, защитница прав незаконнорождённых, выступавшая за создание родильных домов и приютов для бездомных. Она осталась в истории как защитница единой и неделимой Франции, а также как автор известных слов: «Если женщина имеет право подниматься на эшафот, она должна также иметь право подниматься на трибуну»[138].
Женщины активно стали участвовать в интеллектуальной жизни, политических салонах, а также в масонских ложах. Слово «женщина» с этого момента перестало обозначать воспитателя детей и кухарку, оно стало символом Французской революции: Марианна – женщина во фригийском колпаке и прозвище Франции в период революции. Женщина, олицетворяющая свободу и независимость, появилась позже и в США (The Statue of Liberty or Liberty Enlightening the World, 1886)[139], а также в Португалии (O Busto da República Portuguesa, 1908–1911)[140].
Женский порыв к радикальным, качественно и жизненно важным изменениям заполнил мужскую историю Америки в период борьбы за независимость. Стоит отметить, что память о женщинах того периода – заслуга известной исследовательницы Эллет Элизабет. Она написала трёхтомник «Женщины Войны за Независимость». «Женский патриотизм», по словам автора, оказал неоценимое влияние на судьбу страны в целом. Например, история Уоррен Мерси Отис, известная больше как «женщина американской независимости», инициатор собраний на дому и создания корреспондентских комитетов[141].
Не будем перечислять всех женщин, участвовавших в создании национального государства, выделим единство мышления и женский исторический отпечаток в борьбе за свободу и демократию во всех её проявлениях. Во-первых, на плечи женщин легли все тяжести отказов: чай, кофе, продовольственные товары (Бостонское чаепитие), ткань и одежда (Текстильный бойкот), отказ от пряностей (Ост-Индская компания). Далёкие от политики, без права голоса и живущие в обществе гендерной дискриминации, они впервые в американской истории стали активно влиять на становление национальной политики и государства. Цель была достигнута принятием Декларации независимости США 1776 года, под руководством Джорджа Вашингтона, и принятием американского звёздно-полосатого флага, выполненного и скорректированного женщиной Бетси Росс[142].
Фраза, вошедшая в историю, показала стойкость и решительность американских женщин: «Дочери свободы устраивали завтраки с ржаным кофе, а обеды без импортного чая, так как они сердечно любили свободу»[143]. Истинная борьба женщин, временно уходившая в тень так называемых мужских заслуг, в современных исследованиях обретает своё достойное историческое место.
На фоне политико-экономических и социальных изменений культура стала зеркалом общества в продвижении идеи равенства, что в корне изменило образ мышления. Идеалом Века Разума стал сам человек, его личность, духовность и саморазвитие. Человеческий разум стал свободным вследствие радикальных изменений, которые произошли во взаимоотношениях между религией и философией. Научные открытия и многочисленные исследования внесли свою лепту в понимание картины мира и определение роли человека в этой жизни. Желание познать и объяснить стало жизненным постулатом не только учёных, но и простых людей. Новый образ философской мысли в эпоху Просвещения принадлежит Фрэнсису Бэкону[144]. С жизненным кредо «знание – сила» он выдвинул идею, что с помощью науки человек может подчинить себе природу и использовать её для своего благополучия. Именно эмпирическая философия «заставила» человека мыслить иначе и объяснять окружающие его явления с точки зрения общих аксиом, а не религиозных архаичных видений. При этом автор этой идеи, Бэкон, не отказывался от истины о Боге, а выделил отдельную, философскую истину, в этом и есть грань между средневековой мыслью и эпохой разума.
Рене Декарт внёс свой вклад в определение значимости человеческого «я» и человеческого мышления. Выдвинута идея о том, что человеческий ум, разум – это не зависимая ни от чего, в том числе от Бога, субстанция. Вошедшая в историю фраза «Я мыслю, следовательно, я существую» не что иное, как право человеческого «я» на жизнь[145].
Новое мышление радикально изменило значимость религии и церкви как институции в целом. Жан Мелье, священник и философ-материалист[146], был настроен критиковать религиозные постулаты, церковную историю, и в том числе Библию. Сотворение мира – проблема тысячелетий, автор пытался объяснить её через всевозможные комбинации материи, полностью игнорируя библейскую идею креационизма. Из философской идеи Жана Мелье следует, что «всякий культ и всякое поклонение богам не что иное, как заблуждение», то, чему не место в эпоху разума.
Идеи Гегеля заключались в том, что процесс саморазвития и понимания своего «я», совершаются в чистом разуме, вследствие чего мышление оказывается единственным сущим, при этом разум является мыслящей субстанцией. Также, по мнению Гегеля, абсолютная идея представляет собой живую и вечно развивающуюся субстанцию. В отношении религиозной мысли он считал, что «Бог созидается», а не «Бог существует». Аргументом форте в развитии мышления является принцип противоречия, без которого невозможна жизнь.
Эммануил Кант поставил вопрос о возможностях человеческого разума и других форм познания, утверждая, что «всё живое на земле появилось в результате биологической эволюции; движение и покой относительны; природа находится в постоянном изменении и развитии»[147]. В исследовании когнитивных процессов Кант выдвинул идею, что причиной трудностей при познании является не окружающая действительность – объект, а субъект познавательной деятельности – разум человека. Разум, в свою очередь, это высший уровень сознания, характеризующийся окончательными высшими идеями: идея Бога, идея души, идея сущности, идея развития, идея мира и т. д.[148].
Меняющаяся картина мира, ослабевание церкви и одновременное развитие ценности мышления стали находить своё проявление в искусстве. Эпоха разума пронизана идеями свободы, равенства и протеста человека. «Свобода, ведущая народ» Делакруа является некой точкой отправления свободного выражения мыслей через искусство[149]. Оно практически не зависит от религии, естественно развиваясь в духе индивидуальности и уникальности. Жизнь без мифологической патетики является главной идеей искусства этого периода, что показывает зрелость мышления, способность творить, создавать, украшать, полагаясь на чистый разум[150].
В портретах усиливается психологизм и желание передать истинные черты образа и внутренний мир, что можно разглядеть, например, в глазах актрисы Андре из картины Э. Дега «Абсент»; в скрытых элементах картины П. Гогена «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?»[151]; в совокупности мужества и красоты в картине Д. Россетти «Жанна Д'Арк»[152]; в символе мудрости и справедливой войны в картине Г. Климта «Паллада Афина»[153].
Искусство демонстрирует, прямо или косвенно, мышление человека в тот или иной исторический период, чувства и сопереживания, страх и радость[154]. Один из методов духовной самореализации и жизненной мотивации – показать мир таким, какой он есть, или таким, каким бы мы хотели его видеть.
Исследования в области мозга с точки зрения различных дисциплин (философии, нейропсихологии, генетики, искусственного интеллекта, антропологии, нейролингвистики) доказывает, что нет пределов и границ научного подхода и методов постижения в данной области. Ко всем перечисленным наукам мы уверенно присоединяем и историю, которая научила нас устанавливать причинно-следственную связь событий, личностных действий и того, как человек думал в тот или иной исторический период. Спросите почему? Потому что историк – это пророк, постоянно оглядывающийся назад. Потому что сегодня историк начинает свои размышления с terminus a quo к terminus ad quem[155], возвращаясь обратно in continuum[156]. Что двигало нашими предками? Мог ли человек решать самостоятельно и не следовать общим правилам, религиозным постулатам, полагаясь на свои ощущения, морально-этические нормы?
Может ли человек пойти против политических убеждений или военного долга? Вспоминается история солдата из бывшего СССР (имя и национальность скрыты), который поддерживал идеологию нацизма на своей родной земле и убивал маленьких детей с умственными или физическими недостатками. Детей отравляли газом, используя окиси углерода, некоторым делали фенольные инъекции в сердце. Мы не будем рассматривать статистику или другие проблемные стороны данного ужаса. Нас интересует, почему человек не воспротивился этому? Самым банальным ответом было бы назвать страх причиной такого поведения. Данный человек был женат, имел двоих детей. Он еженедельно писал письма жене и высылал ей деньги, полученные за «исполнение своего долга» в одном из концентрационных лагерей Третьего рейха. Она ему отвечала и часто просила, чтобы он берёг себя. Все знали, чем он занимался, так как письма сохранились по сей день в архиве Яд ва-Шем[157]. Речь не идёт о морали, так как у каждого мораль своя. Можно ли говорить о страхе, который покрыл разум этого человека? Текст указанных писем осознанный, со всеми знаками препинаниями и оборотами. Человек знал, о чём пишет, рассказывая жене, какую работу он выполняет. Жена, в свою очередь, писала ему не спеша, описывая события, которые имели место в их семье, по ту сторону нацистского лагеря.
Вспоминаются слова Самюэля Джонсона[158] о том, что «стыд – это страх перед людьми, а совесть – страх перед Богом»[159]. Также актуальна фраза, что сказал британский писатель Томас Карлейль[160]: «Насколько человек побеждает страх, настолько он человек»[161]. Чего же не хватало в тот период времени? Человечности? Стыда? Совести? Был ли человек настроен негативно или его мозг настолько был зомбирован идеей уничтожения и создания крепкого нацистского государства, что давал ему настрой ненависти завуалированный в «гражданский долг солдата»? История сохранила данные о более чем 25 тыс. человек, которые, жертвуя собой, переступили свой страх и спасали евреев в период Холокоста. Так появился новый статус человека – праведник народов мира.
Независимо от наших профессиональных взглядов мы пытаемся разобраться в мышлении человека в самых сложных и непредсказуемых жизненных ситуациях. Человечество часто повторяет, что история учит, зная историю, мы можем предугадать будущее. Когда наступит тот момент, когда мы убедительно скажем в унисон, что извлекли уроки прошлого и готовы жить в мире и интеллектуальной дипломатии? Есть ли возможность изменить наше стереотипное мышление или в нашем мозге уже заложены страх, ненависть и желание вести бесконечную войну, передаваемые по наследству на уровне ДНК? Пришло ли время заселить людьми другие планеты, не узнав истинное предназначение каждого из нас здесь, на планете Земля? Почему в истории так часто пересматриваются географические границы государств и крайне редко границы человеческого понимания вне зависимости от языка, национальности и вероисповедания? Насколько правдоподобной и перспективной является сегодня слово «толерантность», когда она не может выйти за пределы искусственно сдерживающих границ свободомыслия?
Мировые войны занимают отдельное место в исследовании человеческого разума и его понимания понятия «трагедия». Первая мировая война изменила кардинально мировоззрение людей и общественный путь развития, начиная от трансформации социальных институтов до создания новых ценностных установок общества. Возникает ряд вопросов: человеческий разум настроен на войну? Возможен ли мир без войны? Желание воевать вечно?
Психологическое состояние людей менялось очень быстро: от любви и преданности своему лидеру (руководителю страны) до ненависти и скептицизма. Критическое мышление многих привело к апатии и отказу от участия в войне, другие перестали поддерживать своего так называемого политического идола, стали переходить на сторону врага не по причине запланированного шпионажа или материальных выгод, а в знак протеста установившемуся тоталитарному режиму. Общеизвестно, что не все немцы были нацистами, как и не все итальянцы фашистами, и не все русские были ярыми коммунистами. Было два лагеря: думающие самостоятельно и люди, за которых думали другие, чаще всего узкий круг идеологов.
В этом контексте интересно мышление тех, кто воспротивился режиму, осознавая возможные последствия. Убийца не имеет национальности, а значит, и добро свойственно всем. Люди жертвовали собой и своей семьёй в инстинктивном желании помочь, спасти, поддержать, вне националистических идеологий. Возмущение и поиск истинных виновников в массовых убийствах и депортациях стали ярким проявлением самостоятельности мышления.
В отдельную категорию можно выделить мышление людей, поддерживающих начало военных действий. В октябре 1914 года группа из 93 немецких интеллектуалов публикует манифест с лозунгом «К культурному миру»[162]. Это обращение к народу было опубликовано во всех немецких изданиях и имело большой резонанс на фоне «августовского воодушевления». В его написании участвовали известные драматурги Людвиг Фульд и Герман Зудерман, усилившие дух патриотического подъёма.
Спустя два года на фоне происходящих политических событий в стране и за рубежом многие сожалели о своей позиции и стремлении к военным действиям. В 1916 году Макс Планк опубликовал свой протест в знак несогласия и отсутствие лояльности к действиям немецких военных. После окончания войны известный немецкий пацифист Ганс Веберг провёл письменный опрос тех, кто ранее подписал открытое письмо: большинство из них выразило сожаление о написании и продвижении манифеста[163]
О проекте
О подписке
Другие проекты