Многие уверены, что человек произошел от обезьяны, а вселенная, несмотря на масштабы, населена людьми только на Земле. Что Великая Китайская стена была построена древними китайцами, а славянские народы в те далекие времена были весьма отсталыми и не могли быть строителями Великой стены. В своих выводах мы, как правило, часто опираемся в лучшем случае на данные какой-то одной из наук, но порой забываем, что та или иная наука находится в постоянном развитии и в силу такой очевидности едва ли может во всех случаях быть надежным источником знаний в той или иной области.
Что же делать в такой ситуации? Неужели лучше принимать на веру всю ту непроверенную информацию, что нам поступает с экранов телевизоров, что пишут в желтой прессе, что говорят случайные знакомые и близкое окружение, которое также во многом смотрит тот же телевизор и читает желтую прессу? Что-то подсказывает, что поступать так крайне не разумно, да и вряд ли возможно для думающего человека, поскольку мы – люди, и в нас природой заложено очень полезное и важное свойство – во всем сомневаться. Не будь у нас сомнений, человечество остановилось бы в развитии, не имело бы массы научных открытий, наук и, соответственно, технического прогресса. Нет, видимо, еще не погиб человек разумный, раз у многих из нас сохранилось данное свойство.
Так что же такое сомнение и действительно ли оно несет в себе столько благ для человека? В научной среде на этот счет высказано достаточно много мыслей и определений, суть которых сводится к тому, что сомнение есть некий информационный фильтр на пути к познанию истин, необходимых для восхождения человека на вершину духовной эволюции либо на выход к созданию совершенной техногенной цивилизации.
Замечено, что сомнение рождается у людей в условиях, когда тот или иной скоротечный вывод начинает противоречить некоторой накопленной нами информации, причем, как правило, информации систематизированной. И чем больше человек обладает структурированной информацией о нашем мире и самом себе, тем больше он может сравнивать информацию, больше анализировать, делать выводов и, соответственно, сомневаться, то есть фильтровать полученную информацию на предмет ее достоверности.
Выходит, что наличие сомнений и предпосылок к ним, в том числе достоверных сведений об окружающем мире, есть огромная польза для развития людей. Еще философ Аристотель говорил о том, что сомнение есть начало мудрости. По другому эту мысль выразил французский литератор Биньикур, который говорил о том, что чем меньше люди знают, тем меньше сомневаются. Философ Р. Декарт высказал мысль о сомнении в том ключе, что оно является признаком мыслящего человека, с чем, как представляется, спорить вообще вряд ли приходится.
Резюмируя сказанное, можно уверенно отметить такую очевидность, что человеку чрезвычайно важно накапливать в себе научные знания, познавать народную мудрость, постоянно учиться чему-то новому, приобретать навыки и умения. Разумеется, биологические возможности человека имеют свой предел, всех знаний приобрести он не может. Однако обладать достаточно обширными знаниями по ключевым областям он определенно должен. Эту мысль выразил древнегреческий драматург Эсхил. Он сказал, что мудр – кто знает нужное, а не многое. В данном случае ясно, что под «нужным» стоит понимать не малое, поскольку накопленные человечеством базовые знания малыми вряд ли могут быть.
В свете сказанного следует отметить, что в последнее время появилось множество литературы, которая разъясняет многое о природе человека, его скрытых возможностях, о боге, месте человека в этом мире и о многом и многом другом. Казалось бы, что пришло время радоваться в предвкушении осознания животрепещущих истин и свершений, но не тут-то было. Это может показаться парадоксальным, но при наличии массы литературы люди в целом стали мало читать, изучать мир, самих себя и – как результат – мало сомневаться и расти личностно. Во многом это стало возможным по причине наличия в мире массы информации, не соответствующей действительности. И здесь не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что желание человека читать и изучать новый материал убавляется, если его постоянно пытаются дезинформировать, обмануть или завалить массой ненужной и малопригодной информацией.
Неправдивая информация и основанные на ней заблуждения в наше время уже проникли во все сферы человеческой жизнедеятельности. На данный счет не без оснований высказаны мнения ряда авторитетных исследователей о том, что недостоверная информация иногда преподносится в виде откровенной лжи, которая зачастую распространяется намеренно. Например, часто по политическим соображениям осуществляется внедрение посредством СМИ массы ложной информации, которая вносит неразбериху в умы людей. Чтобы в этом убедится самостоятельно, достаточно зайти на новостные сайты в рубрику политики и убедиться, насколько по-разному описывается одно и то же событие в политической жизни ведущих стран мира.
В условиях избытка недостоверной информации человеку может начать казаться, что поиск истины является слишком утомительным. Более того, сейчас уже многие люди на неосознанном уровне начинают считать, что недостоверная информация несет в себе огромный вред. Не зря в свое время писатель Л. Толстой сказал: «Бойся не незнания, а ложного знания. Лучше ничего не знать, чем считать правдой то, что неправда» [4].
Вне зависимости от целей, с которыми используется недостоверная информация, такая информация во многом является именно тем злом, которое на протяжении времени существования человеческой цивилизации усиленно мешает людям познавать истину, а значит, двигаться вперед. Отказ же человека от приобретения новых знаний ввиду нежелания приобретать знания, основанные на недостаточно хорошо проверенной информации, ни к чему положительному так же не приводит. Как верно заметил немецкий поэт и мыслитель Гёте, тот, кто ничего не знает, всему верит. Здесь только стоит отметить, что верить такой человек будет как достоверной информации, так и недостоверной, что, как представляется, не лучший вариант для думающего человека.
Из всего изложенного можно сделать вывод, что человек, несмотря на массу недостоверной информации, должен продолжать приобретать знания, а также обновлять их. Ведь очевидно, что все, что не соответствует истине, может быть изобличено лишь благодаря наличию накопленных знаний, которые человек должен постоянно подвергать проверкам и испытаниям при получении новой информации.
Чтобы двигаться вперед в процессе приобретения наиболее проверенных знаний, человек рано или поздно начинает задумываться о том, что же вообще представляет собой знание. В разное историческое время известные и великие люди уже высказывались о знаниях. В диалогах Платона величайший философ признавал знания добродетелью. Уже в другое время английский философ Ф. Бэкон знание признал силой в том смысле, что мы столько можем, сколько знаем, а немецкий историософ О. Шпенглер знание признавал поздней формой веры. Если продолжить ссылаться на мыслителей прошлого, то мы обнаружим, что, по крайней мере, вплоть до середины XX в. у мыслителей не существовало никакой единой позиции относительно отличительных характеристик знаний.
Зададимся же вопросом о том, изменилось ли сейчас что-либо относительно знаний и так ли мы можем быть уверены, что наука конца ХХ в. и начала XXI в. поставила точку в этом вопросе и четко определила все понятия? Ведь как говорил нидерландский философ и историк Й. Хейзинга, невозможно приблизиться к истине без ясной постановки вопроса. Где неотчетлив вопрос, неотчетлив будет и ответ. Следуя логике нидерландского философа, после изучения вопроса можно убедиться, что до точки наука в этом вопросе так и не дошла, поскольку в научной литературе касательно определения понятия знания высказано огромное количество определений, не имеющих единой основы. Часто смысл таких определений сводится к тому, что знание есть форма существования обобщенных результатов познавательной деятельности, субъективный образ реальности в форме понятий, представлений. Из приведенных определений можно сделать вывод, что знания как результат познавательной деятельности субъективны, и это, пожалуй, единственное, что действительно представляется весьма обоснованным. В отношении всего остального, только что приведенного, возникают серьезные сомнения.
Однако одним только субъективизмом знания не характеризуются. Поэтому для рассмотрения вопроса знаний следует обратить внимание еще и на другие критерии знаний, которые указываются в научной литературе. Так, используют следующие критерии: знание должно быть подтвержденным, логически обоснованным, заслуживающим доверие и истинным. Указанные критерии можно по-разному подвергать сомнению, но в данный момент подвергнуть сомнению стоит только последний критерий. Согласно критерию истинности, знание должно согласовываться с истиной. На первый взгляд данный критерий может показаться логичным. Однако логичным он кажется, если не привести пример, который порою встречается в повседневной жизни. Например, возникают случаи, когда человеку по ошибке или намеренно сообщают неверное имя его собеседника. В этом случае человек будет ошибочно полагать, что собеседника зовут, например, Николай, а в действительности у него будет совершенно другое имя. Как мы понимаем, в приведенном примере человек приобрел ложное знание об имени собеседника, но, несмотря на то, что оно ложное, приобрел он все-таки знание. Если же настаивать и считать, что знание должно быть исключительно истинным, то как тогда вообще можно быть уверенным в том, что мы знаем наверняка даже подлинные имена наших соседей?
Можно привести и другой пример, который указывает на ошибочность критерия истинности при определении понятия знаний. Например, зачастую в школьных учебниках истории одно и то же историческое событие описано по-разному и текст учебников зачастую противоречит один другому, а ведь известно, что двух разных истин быть не может. Ведь, как мы рассмотрим в дальнейшем, истина абсолютно точно отражает реальную действительность, которая является единственной. Несмотря на то, что один ученик прочитал один учебник истории, а другой ученик учебник истории с другим содержанием, в любом случае можно утверждать, что оба эти ученика посредством прочтения двух противоречащих друг другу учебников приобрели знания. Из приведенных примеров и всего ранее изложенного можно сделать вывод о том, что критерий истинности знаний в должной мере не учитывает саму природу субъективности знаний. Ведь известно, что субъекту познавательной деятельности свойственно ошибаться, и таким образом, знания могут быть неточны и ошибочны. Кроме того, критерий истинности приводит к смешению понятий знаний и истины, что вынуждает внимательного человека еще раз все рассмотреть.
Поскольку знание тесно связано с истиной, то для полноты картины следует четко определиться с тем, что есть истина. В свою очередь, чтобы разобраться с данным вопросом, следует обратить внимание на отличие истины и действительности. Так, в понятие истины вкладывают то, что истина – это нечто такое, что полностью согласуется с реальным положением дел. В понятие реальной действительности вкладывают само мироздание или по-другому – бытие, или материальное воплощение высшего разума. Представляется, что если мы способны осознать истину и узнаем ее, то получим абсолютно точное, неискаженное представление о реальной действительности, то есть истинное знание. В этом смысле, если допустить существование высшего разума и мультивселенной как его материального воплощения, то истину еще можно понимать в каком-то плане как второе имя Творца. Не зря же говорят, что устами младенца глаголет истина, порою подразумевая на подсознательном уровне как раз то, что истина и есть высший план.
С некоторыми допущениями можно сказать, что если знание – категория субъективная, то истина – категория объективная, поскольку идеально точно соответствует реальной действительности. Поэтому можно заключить, что истина – это смысловое и абсолютно точное отражение реальной действительности со всей ее многогранностью, сложно познаваемой многомерностью, закономерностями и взаимосвязями развития. Поскольку истина порождается реальной действительностью, то она вторична по отношению к ней. В свою очередь, знание вторично по отношению к истине. Более того, оно не только вторично по отношению к истине, но и может не совпадать по содержанию с ней, поскольку субъективно.
Здесь можно задаться вопросом о том, зачем так глубоко вникать во все эти фундаментальные вопросы. А затем, что если никто до конца не будет разбираться с указанными вопросами, то нас всех так и продолжат вводить в заблуждение. Какие бы предатели ни занимали высокие должности в научной среде, как бы они ни стремились противодействовать процессу поиска истины и шельмовать тех, кто эту истину ищет, все их действия рано или поздно перестанут приносить результат. Возможно, что все это произойдет быстрее, если на государственном уровне начнут вводить уголовную ответственность за сознательный саботаж научной деятельности. Так или иначе, истина в любом случае станет известна, но мы немного отвлеклись, и стоит продолжить тему непосредственно о самой истине.
Раз уж мы коснулись природы самой истины, то целесообразно затронуть еще и вопрос о ее постоянстве. Например, бытует мнение, что истина постоянна на протяжении миллиардов лет. Однако при таком мнении не учитывается, что реальная действительность находится в постоянном изменении и, стало быть, данное обстоятельство должно менять и истину. Предположим, что атмосфера нашей планеты содержит 100 условных единиц кислорода и это истина. Через 10 лет количество кислорода в атмосфере нашей планеты может измениться и содержание в атмосфере 100 условных единиц кислорода уже может не оказаться истиной. Тем не менее, приведенное утверждение о постоянстве истины представляется верным, но верным только в части, если так можно выразиться, фундаментальных основ реальной действительности и основополагающих взаимосвязей. По всей видимости, такие основы-связи обеспечиваются благодаря неким нерушимым законам. Такие законы не без оснований называют общими универсальными законами Мироздания. Эти законы атеисты также могут назвать глобальными законами природы, а религиозные люди – божьими законами. Между прочим, осознание таких законов может во многом поставить точку в спорах между адептами всех религий мира и даже атеистами, которые, между прочим, также являются верующими, поскольку верят в то, что бога нет.
Но вернемся к рассмотрению понятия знания, ведь на самом деле нет неразрешенных вопросов, даже если эти вопросы кажутся таковыми. Итак, поскольку результаты познавательной деятельности субъективны, очевидно, что они не могут быть в обязательном порядке быть истинными. Если мы говорим о том, что знание полностью соответствует истине, то знание можно назвать истинным, то есть отвечающим критерию истинности. В противном случае знание критерию истинности не отвечает и истинным быть не может. Поэтому представляется необходимым отказаться от критерия истинности в смысле того, что знание должно всегда полностью согласовываться с истиной. Однако необходимо учитывать, что вектор эволюционной трансформации знания должен быть направлен таким образом, чтобы оно становилось ближе к истине и в конечном итоге полностью стало согласовываться с ней. По всей видимости, только в таком смысле можно использовать критерий истинности знаний, который сам по себе имеет исключительную важность для определения сути знаний.
Разобравшись с критерием истинности, стоит попытаться следовать дальше на пути к выяснению природы знаний для того, чтобы сформулировать наиболее точное определение этого понятия, которое, к сожалению, затруднительно, если вообще возможно найти в специальной литературе по причине нежелания влиятельных сил в научной среде освещать ряд важных вопросов. Как уже было отмечено, знание должно быть подтвержденным, логически обоснованным и заслуживающим доверие. Однако ранее приведенный пример с именем Николай позволяет сделать вывод о том, что знания могут приобретаться, минуя этап его подтверждения и логического обоснования. Да и в учебниках истории России порою нет абсолютно никакой логики в описываемых событиях, о чем уже заявляли многие авторы. Тем не менее, школьники без особых затруднений приобретают знания из прочтенных учебников истории, несмотря на отсутствие достаточных логических связей между событиями прошлого. Совершенно очевидно и то, что школьники едва ли могут проверить информацию, связанную, например, с историей древнего мира и прочтенную в учебниках. Все это говорит о том, что критерии логического обоснования и подтверждения едва ли могут быть в действительности критериями понятия знаний.
Из трех только что отмеченных критериев знаний остается проверить только еще один критерий, который связан с тем, что знание должно заслуживать доверие. Этот критерий перекликается с уже ранее выраженной мыслью немецкого историософа О. Шпенглера, который считал знание поздней формой веры. В чем-то схожую мысль также выражал средневековый схоласт Ансельм Кентерберийский (1033—1109). Он говорил: «Верую, чтобы знать». Можно заметить, что все эти мысли не без основания как-то связаны с понятием веры и связаны они не случайно. Если вспомнить все те знания, которыми мы обладаем, и наше отношение к ним, то окажется, что в той или иной мере мы полагаем, что они соответствуют реальной действительности. Все это наталкивает на мысль о том, что критерий доверия есть вера, которая во всех случаях обязательна для формирования знаний. Очевидно, что при отсутствии у субъекта веры в истинность информации последняя его знанием стать не может. Если человек не будет верить в истинность зачатков формирующихся знаний, то он однозначно откажется от них и наверняка будет прав, так как недостоверная информация в понимании субъекта его знанием быть не может. Чтобы это понять, можно представить следующую ситуацию. Например, если человек будет часто ошибаться в ответах на вопросы, то на очередной вопрос он может сказать, что не знает ответа по причине наличия у него серьезных сомнений в том, что он знает правильный ответ.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке