Всемогущая этика

Собственно, первое такое заметное столкновение с этой «этической машиной» случилось у нас тогда, когда одна девочка из отделения распространения решила уволиться. Была там такая начальница у них, звали ее Вика Клюева, совершенно беспредельного уровня хамства и невероятного же уровня мстительности, которая просто измотала всех сотрудников своего отделения. Она обладала волшебной способностью присваивать себе заслуги за успехи и сваливать на подчиненных вину в провалах, вследствие чего завоевала уважение нашего начальства, которое в основном интересовалось статистиками, и мало волновалось о душевном состоянии персонала. Она постоянно воевала со своими сотрудниками, с переменными успехами на фронтах. Если быть точнее, в основном она просто довольно злобно их доводила до бешенства, используя все возможности «этики» и прочих способов капать на мозги, и кончилось тем, что все сотрудники взбунтовались и потребовали ее убрать. Кажется, она там еще что-то натворила, и ее таки убрали с этого поста. После этого с ней произошла «волшебная перемена», она стала тише воды ниже травы и вообще однажды даже на построении плакала перед всеми и просила ее простить.

Построение (или, как это у нас называли, «маста» – иск. англ. muster – по утрам начальник ОХС так и кричал в коридоре – «МАСТА!!!» – и все бежали в зал строиться по отделениям) у нас случалось ежеутренне перед бипи-митингами, там обычно делались все объявления, которые касались организации в целом, а потом проводилась «китайская школа» по оргсхеме. Оргсхема в виде гигантской цветной таблицы с названиями всех отделений, отделов и постов висела в коридоре для всеобщего обозрения, но ради китайской школы часть коридора закрывали, и мы там тренировались. Выглядело это так: Начальник ОХС (отдела кадров и этики) выходил к схеме, выбирал какое-либо отделение по порядку и читал вслух, например: «Первое отделение, отделение коммуникаций, его ценный конечный продукт» – ну и так далее, а мы потом должны были всё это хором громко повторить. Потом выходил начальник названного подразделения, представлялся и рассказывал, что он делает и что является его «статистикой». Это должно было как бы способствовать тому, чтобы все понимали, что мы делаем и кто тут кто.

Помню дурацкий случай с Лайошем на этой самой «китайской школе». Лайош славился тем, что у него была постоянно статистика в состоянии Изобилия. Это уже потом оказалось, что она у него была накопительная, то есть даже если он вообще ничего не делал, «упасть» она не могла. Так что он регулярно получал повышенное жалованье. Однажды на китайской школе была его очередь. Он важно вышел, представился и заявил, что его статистика – «легальные рудименты». Я его переспросил: что это такое? Лайош растерянно замялся… Из стройных рядов сиорговцев маньяк-супервайзер Дима Медведенко злобно на меня зашипел: «Посмотри в словаре, Матвеев». «Да я-то посмотрю», – говорю, – «мне интересно, что на это Лайош ответит». Лайош молчал. Его отмазали, конечно. Но факт был налицо… Я стал задумываться, насколько у нас в порядке те самые «рудименты», если Лайош даже не знает, что это такое…

Но я про Клюеву. Через некоторое время после ее смещения совершенно расслабившиеся сотрудники второго отделения пустили под откос все самые важные денежные статистики, и её пришлось снова как хорошего производителя ставить на место. После этого практически все сотрудники разбежались кто куда. И именно с этим было связано первое увольнение из Си Орга, которое мы наблюдали. До этого это было нечто совершенно неслыханное, все были настолько увлечены делом и так мало думали о том, что там, вне организации, что и мыслей о том, чтобы куда-то еще уйти, не было.

Конечно, Клюева, вернувшись на свой пост, принялась с утроенной силой мстить тем, кто заставил ее так «страдать». Первой сломался редактор нашей газеты, Яна… ну, она там не только редактором была, много чего еще делала, но Вика ее просто достала. Кажется, последней каплей было то, что она ей влепила за какую-то «провинность» состояние Предательства. По понятиям Си Орга, это было просто ужасное наказание, и его было морально крайне трудно перенести. И Янка разведала, что да как снаружи, да и ушла. Тогда никто ничего толком о процедуре выхода из Си Орга не знал, поэтому наш новый этик-офицер просто сделал с ней всё, что обычно делают кадровики, и отпустил. Это стало началом гигантского скандала. Оказалось, что бывших членов так просто не выпускают, что она должна была подписать море обязательств разного рода, от обещания выплатить стоимость всех пройденных ею за время в Си Орге курсов, до обещания никогда не предоставлять никаких дианетических услуг и не получать их. Кое-что из этого было понятно, что-то было уж совсем маразмом, однако нервы потрепали всем участникам немало. Естественно, и на нас это тоже отразилось, так как мы довольно близко общались с ней. На самом деле мы были в курсе ее планов за пару месяцев до ухода, но в тот день, когда она об этом заявила, нам всем немедленно запретили с ней общаться, так что общались мы во дворе за кустом, обсуждая все возможные варианты развития событий. Романтика и подполье… и в этом всем, само собой, участвовала и Юля, этик-офицер, нежданно пострадавший за облегчение жизни Яны.

Другой такой цикл с этическим улаживанием был связан с тем, что Юля, которую официально назначили на пост «мастера при оружии», то бишь на пост офицера по этике (а мой пост именовался, соответственно, «офицер по переводам», так что не смейтесь), дала по морде тому самому заместителю КО Илье за то, что тот позволил себе распустить руки. Насколько я помню, история состояла в том, что ей, как главному офицеру по этике, надо было поехать в Хаббард-колледж (организацию, которая находилась в другом месте и занималась предоставлением «бизнес-курсов» на основе материалов Хаббарда) и провести там «улаживание» какой-то сотрудницы. Алиш устно передал этот приказ Илье, тот прибежал с ним к ней, а она была занята с другим студентом и никак не прореагировала на его «командное намерение». Тот тогда решил подтвердить слова действием, схватил ее за руку и стал тащить из-за стола, требуя немедленного подчинения. А девушка эта, кстати говоря, вместе с мужем, который работал в особом отделе, была нашим инструктором по каратэ (вечерами у нас там одно время были тренировки под их совместным руководством) и даже вроде имела какой-то там пояс. В общем, схлопотал он на глазах удивленного персонала и даже публики хорошо. У Этик-офицера не было отдельного кабинета, она работала в офисе по связям, куда могли входить и студенты. Илья взбесился и потребовал ее за это немедленно сместить и «отправить на мэст», как у нас именовались работы по хозяйству. Потом таки Алиш организовал им беседу, на которой я и присутствовал в качестве переводчика. Илья орал и мешал мне переводить ответы девушки, и в конце концов я заявил, что либо он заткнется и даст мне говорить, либо я отсюда ухожу, и он сам будет переводить и свои, и её ответы. Алиш же заявил, что он никаких приказов не отдавал, и что они сами во всём должны разобраться и предоставить ему готовое решение. Никуда ее, конечно, не сместили, однако вкупе с описанным ранее «преступлением» она уже стала совсем нежелательным элементом, и ее просто втихую стали игнорировать, лишили зарплаты, пользуясь тем, что она однажды заболела и не ходила на работу некоторое время, и таким образом от неё таки в конце концов избавились. А пока она еще была на работе, она однажды утащила этический файл Дитхельма Алиша, и мы много о нем узнали оттуда, включая и данное о том, что у нас действительно работают начальниками штрафники.

Состояние Предательства

Дела шли своим чередом, мы что-то переводили, студенты потихоньку тырили и копировали всё, что плохо лежало в отделе переводов, ничего нового Нью Эра так и не издала, если не считать глянцевой литературки с прославлением основателя.

Однако вскоре события вдруг прорвало. Началось всё это с того, что в ноябре нам, как обычно, прислали для перевода видеозапись празднования очередной годовщины Международной ассоциации саентологов (МАС). Я должен был перевести транскрипт и затем озвучить этот фильм на русском языке с помощью перезаписи и микшера. Транскрипт я перевел, а озвучивать надо было двумя голосами – мужским и женским. Мы это сделали и отправили готовый результат начальству. Собственно, мероприятие в Москве обычно состоит в том, что потом это видео показывают по частям, а в промежутках выступают всякие местные личности или кого-нибудь награждают. Видео было несложным для перевода, однако там был один сюжет, который меня несколько напряг. Он был про войну в Боснии-Герцеговине, и был посвящен «разоблачению» сербского «фашизма», и там излагался разного рода компромат про тогдашнего главу сербов в Боснии, довольно отвратительная коллекция разного рода дерьма, которое о нем собрали… уж не знаю, кто именно собрал, но слушать всё это было достаточно неприятно. Я встретил в коридоре Алиша и сказал ему, что, по-моему мнению, показывать такие вещи в России и про сербов не стоило бы, там ведь идет гражданская война, и наверняка не всё так однобоко, как в том сюжете говорится. О том, что сербы православные, и такое вот политическое выступление, которое может быть вполне приемлемым для американской публики, нашу может задеть за больное место. И так далее. Он на меня наорал, что это вообще не моё дело, и что ничего изменено не будет. Я и так ему не особенно нравился, а тут еще такие вводные… как бы то ни было, видео мы сделали, отправили и пошли домой. Однако на следующий день мне сказали, что им не нравится женский голос, и что все куски с ним я должен заново переписать своим голосом. Я работал до второго часа ночи, Илья лично выставлял мне нужные куски, но я работу таки сделал, хоть и ушло на это очень много времени. Само мероприятие должно было состояться в субботу вечером, начальство должно было отсмотреть видео заранее и утвердить к эфиру. Естественно, никто его смотреть не стал, и оно отправилось на мероприятие в том виде, как оно было. И уже прямо на самом мероприятии выяснилось, что при перезаписи кусок видео был стерт. Илья выставил пленку не на том месте, и в результате полностью стерся один сюжет. Знаете, какой? Вот именно…

Воскресенье должно было быть у меня выходным. Поздно вечером мне позвонил Илья и сказал, что завтра никаких выходных у переводчиков не будет, и что я должен явиться на ковер – со мной «будут разбираться». Пришлось мне утром идти на работу снова. Алиш почему-то ходил с отсутствующим лицом, все помалкивали, а переводчики судили-рядили на тему того, что теперь будет. В общем, понятно было, что меня будут убивать, но вот как именно?

Меня в таком состоянии продержали почти до вечера. Вечером на доске объявлений оказалась бумажка об объявлении мне состояния Предательства. За разъяснениями я пошел к Илье. Он мне пояснил, что это из-за видео. Я спрашиваю: Но ведь видео выставлял ты сам, я тут при чем? И почему никто потом не проверил, ведь перевод был полностью сделан? Но он не стал вдаваться в подробности и просто заявил, что его, мол, тоже наказали, назначив состояние Опасности, и что я должен подчиниться этому приказу. Я подчиняться отказался и потребовал, чтобы дело расследовали. Бумажку с приказом я смял и бросил на пол и ушел, хлопнув дверью. В отделе переводов я дал волю эмоциям, накопленным за весь день ожидания «страшного суда», на самом деле это здорово давило на психику, а надо заметить, что между комнаткой переводчиков и офисом начальства была только не используемая картонная дверь, так что всё, что я высказывал там у себя, было отлично слышно. Почти мгновенно прибежал Илья и мы с ним здорово поцапались. Я орал, что найду на них управу, он орал на меня… в общем, отлично позажигали. Я начал входить во вкус в этих скандалах.

Я тут еще должен заметить, что несмотря на всю свою склонность к управлению посредством криков и тупого давления, наши руководители за пределами организации выглядели довольно жалко. Такое возникло у меня ощущение, когда я однажды утром увидел на улице сгорбленную и сжавшуюся фигурку Алиша, пугливо бежавшего на работу, что из него выпустили весь воздух, и что он страшно боится всех этих людей вокруг, которые совсем не знают, что он великий и страшный «ОТ», и могут его ненароком придавить… это было странно… и открывало глаза на искусственность той иерархии, которая существовала внутри Си Орга и держалась только на титулах и статусах, не подкрепленная никакими личными способностями. Даже красавица-неудачница Катрин Грандин, КО Нью Эры, которая позволяла себе в моменты праведной ярости двинуть сотруднику мужеского полу между ног, на улице была совсем другой – маленькой, сгорбленной и бегала, как-то странно раскачиваясь на своих каблуках и прикрываясь большой сумкой.

План контратаки, война компроматов

…постепенно у меня родился план контратаки. Для начала я, как полагается, написал большую объяснительную начальству и рассказал о том, что произошло с моей точки зрения. И попросил приказ о состоянии Предательства отменить как неуместный. Записка эта была направлена Алишу как КО. Он вскоре на нее отозвался, как обычно, то есть, заявив, что он к этому приказу никакого отношения не имеет, и что его подписал Илья, как заместитель КО по внутренним делам. Я в ответ объяснил, что с Ильей мы уже пообщались, и что я не сомневаюсь, кто этот приказ отдал, кем бы он ни был подписан. Столы Ильи и Алиша стояли в кабинете рядом. Я написал, что я не буду выполнять необоснованный приказ. В ответ на это Алиш вышел с моим листком (если вы помните, кабинеты наши были рядом), подошел ко мне, свернул листок в виде погона, положил мне его на плечо и заявил буквально следующее: «Я тут начальник, офицер. А ты – матрос, и ты будешь делать то, что я тебе сказал». Косвенно, тем самым, признав, что приказ этот все же выдумал он. В общем, после этого меня свалило в беззвучную ярость. И вот что вышло в результате.

Дело в том, что права на все новые материалы яростно отстаивались церковными властями. Особенно права на видео. Само собой, в те времена мало кто в Америке понимал состояние дел в России, и никому бы и в голову не пришло, что кассеты, которые присылали в Россию ровно по числу дианетических центров, вовсе не отправляют в таком виде в центры, а дублируют в ГЦХ и только потом отправляют далее. Налицо явное нарушение прав! Об этом я и написал прямиком в RTC⁵, офицеру по докладам (его координаты можно было найти в каждом номере KSW⁶), пожаловавшись на то, что меня незаконно наказали за невыполнение незаконного приказа, и что начальник отказывается его отменять, хотя и обосновать тоже не может. Есть такая инструкция у Хаббарда, по которой сотрудник может незаконный приказ просто не выполнять, и воспользоваться «защитой этики». Копию этого доклада я, согласно правилам написания докладов, отправил Алишу.

Следующее утро началось весело. Дверь неожиданно злобным пинком открыл Алиш и заорал, срывая голос, на меня: «Can I speak to you RIGHT FUCKING NOW???!!!». Он буквально отволок меня к себе в кабинет и там уж оторвался на мне по полной. За несколько минут он вывалил на меня всё, что ему во мне не нравилось – припомнил и игру на гитаре в отделе переводов, и пивко по вечерам, и «нарушения по второй динамике» переводчиками, и вообще что «вы там все уже перетрахались». В общем, я оказался страшным преступником, и мне было приказано немедленно «выписать все оверты». На этом месте меня из кабинета вышвырнули и дали немного передохнуть. Немного.

Потому что чуть позже зашел Илья и принес мою вступительную анкету в Си Орг. Я во вступительной анкете не стал в свое время заполнять графу по «истории второй динамики» (была там такая графа, где нужно был подробно описать всю свою сексуальную жизнь) и отвечать на вопросы о том, принимал ли я наркотики или были ли у меня гомосексуальные контакты. На самом деле мне было совершенно нечего вписать туда, и я просто поставил прочерки. Но теперь это стало подозрительным, ясное дело, такой гад, как я, непременно должен был оказаться развратником, педерастом и наркоманом. Я честно признался, что мне туда нечего вписывать – второй динамики у меня не было, наркотиков я никогда не принимал, и упаси боже – какие еще гомосексуальные контакты? Однако суть была понятна – Алиш решил под меня копать и так или иначе наказать за неподчинение. Здорово его напугало это послание в RTC. Если учесть, что он был штрафником, то и понятно, почему.

На самом деле, переводчиков всё это только раззадорило. Мы уже откровенно стали «играть» с руководством, и это было… волнующе. Хотя и глупо, конечно. На тот момент у меня работало уже человек двадцать переводчиков, сиорговцев и специально присланных из дианетических центров для скорейшего перевода необходимых материалов, и они все с удивлением взирали на эти шумные разборки офицеров Си Орга. Ответ из RTC пришел через некоторое время, и это косвенно прикрыло меня от дальнейших посягательств, потому что никаких действий RTC предпринимать не стал, но посоветовал мне обращаться, если ситуация будет ухудшаться.

Приказ я, конечно, выполнять не стал из принципа. В отместку Алиш начал меня игнорировать на утренних бипи-митингах. Затруднение его, кроме надзора RTC, состояло еще и в том, что, поскольку я имел «статус два», он не мог меня сместить без соответствующего такому положению расследования (Комитета Улик) и обоснования, так что свой пост я сохранил. Он мог не давать мне новых сотрудников или вот так игнорировать, но меня это мало волновало, поскольку я и так не особенно понимал, зачем мне лично эти бипи-митинги. И я перестал на них ходить. Ко мне тогда прислали начальника ОХС, тот стал спрашивать, почему меня по утрам нет на планерках. Я ему объяснил, что не вижу смысла терять время там, где меня демонстративно игнорируют, хотя я такой же начальник отдела, как и все. ОХС тогда придумал воистину соломоново решение – было решено, что поскольку у меня так много переводчиков, то я во время бипи-митинга буду проводить отдельный бипи-митинг для них. Я, в свою очередь, немедленно назначил ответственным за проведение планерки Гришу, одного из переводчиков, на том и порешили, и никто никому больше не мешал.