– Эх, Синюга-Синюга… Если ты считаешь, что я вот так, всю свою жизнь бродяжил, да побирался, то ты жестоко ошибаешься. Как-нибудь я отвезу тебя в Москву, покажу столицу. Увидишь, какой у меня шикарный дом. Двухэтажный коттедж в центре города. Внутри всё в коврах, в хрустале, в мраморе. В гараже новенькая «Волга»…

Договорить, точнее домечтать, он так и не успел. Его перебила бродяжка.

– Тогда почему ты кормишься из помоек? – искренне изумилась она.

– Сложная история… Если в двух словах, то я поссорился с женой. Знала б ты, какая она у меня стерва… Да собственно, именно я её и разбаловал. Каждый день с цветами, с подарками… А ей всё мало. Вот и пришлось хлопнуть дверью… Наверняка, ждёт сейчас, переживает… А я из принципа не вернусь… – тут сообразив, что слегка переборщил, Угрюмов осёкся и продолжил менее эмоционально.  – …Да приеду, конечно, приеду… Куда же я денусь. Ещё немного поброжу по бескрайним российским просторам и обязательно вернусь. Ни то колёса у «Волги» заржавеют.

– Везёт тебе… – тяжело вздохнула Синюга. В отличие от Василия, подвыпившая бродяжка ударилась в меланхолию. – …Тебе есть, куда вернутся…

– Конечно. Уж кто-кто, а я успел позаботиться о своей старости… – Угрюмый перешёл на очень громкую речь. – …А как иначе?.. Ведь целым танковым полком в своё время командовал.

Это когда в ногу меня ранили, тогда и списали меня в запас… Ты сама посуди, ну какой я домосед, если всю свою сознательную жизнь по дивизиям и гарнизонам мотался?.. У меня и танк свой был…

– А дети? – прищурилась Синюга.

– Какие дети?.. Причём тут дети?..

– Дети, спрашиваю, есть?

– Ах, дети… Конечно: имеются. Двое… Нет, трое. Только они уже взрослые. Старшему… – на пару секунд Василий призадумался. – …Кажись, семнадцать. Точно, семнадцать. В армию, скоро пойдёт. Собираюсь определить его в авиацию. Пусть летает…

– Ещё немного и лето кончиться. Вновь наступит зима… – в очередной раз, тяжело вздохнула бомжиха. – …А я и не знаю, куда податься. Надоело мне по теплотрассам и колодцам таскаться. Непутёвая я… Мужа из армии не дождалась… Молодость прогуляла, ребёнка в детдом сдала и осталась одна одинёшенька… Ни кола, ни двора. В общем, голь перекатная. Эх, кабы начать сейчас, всё с самого начала…

– Не переживай, подруга. Найдём мы и тебе счастье… – Вася попытался успокоить Синюгу.

– А какое оно, это самое счастье?.. И вообще, есть ли оно?..

– Конечно, есть. Оно, не может, не есть… – не к месту пошутил Угрюмый.

– Рассказал бы. Как оно хоть выглядит?

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… – усмехнулся в ответ Васёк. – …Если хочешь, то прямо сейчас мы встанем на рельсы и пойдём по шпалам навстречу своей судьбе.

– Боязно… – чуть поёжившись, ответила бродяжка.

– Прекращай. Ведь ты пойдёшь не одна. С тобой будет настоящий мужчина. По скорому допьём пузырь и сразу двинем… – Василий передал стакан собеседнице. – …Держи, горемычная. Вмажь, и более не переживай. Даже не сомневайся, найдём мы своё счастье…

– В Москву, что ли, отправимся?

– А то, куда же? Только там, в столице нашей Родины все мечты и сбываются. Уж поверь мне, старому прожжённому вояке.

– И далеко, до неё?

– Да нет. Денька за два доберёмся. Если спать не будем.

– Нее… – замотала головой Синюга. – …Без отдыха я не смогу.

– Устанешь, так заночуем… Подумаешь, чуть задержимся. Своё счастье ты искала годы, а тут, каких-то пять-шесть дней. Уж как-нибудь перекантуемся…

* * *

Хоть и прожил Сашка совсем немного, каких-то двадцать лет, однако повидать за эти годы он успел всякое. Пережил и перетерпел парень действительно много. Тем не менее, так тоскливо, как нынешней ночью, на его душе ещё никогда не было.

С самого детства Саня мечтал быть военным. Свою жизненную цель стать офицером, он поставил перед собой ещё в школе, после того как потерял обеих своих родителей и, вместе с младшей сестрой, остался на бабушкином попечении. Окончив СПТУ, пытался поступить в танковое училище, но «провалился» на первом же экзамене, «на этом чёртовом сочинении».

Справедливости ради следует отметить, что, не поступив в «военку», наш Санёк особо не отчаялся. «Подумаешь… Не вышло в этот раз, получится в следующий…»

Осенью его призвали на срочную службу. Поступать в военное училище Александр решил в следующем году, используя льготы предоставленные военнослужащим, проходящим военную службу. Романтика армейской службы продолжала манить юношу, не давая ему покоя.

От природы Сашка был физически крепок, вынослив и высок ростом. Потому и попал он в ВДВ – подобные качества в десантуры всегда были в цене. Ну, а после «учебки», парень очутился на Афгано-таджикской границе.

Та граница, скажу я вам, в начале девяностых прошлого века – это, вообще, особая тема.

Ощущением скорого развала Советского Союз, в этой, некогда дружественной республики было пропитано буквально всё. Те же самые настроения присутствовали и в войсках, дислоцированных на территории Таджикистана. Предчувствуя не самые радужные перспективы, связанные с неминуемым масштабным сокращением, а так же лишённая центрального управления армия, по сути, брошенная на произвол судьбы, медленно деградировала. Пьянство и воровство в среде офицеров стало, если не нормой, то уж точно, вполне нормальной обыденностью. Само понятие «офицерская честь» перестало иметь какой-либо смысл. Глупые и необдуманные приказы, за которые никто не нёс личной ответственности, отдавались практически ежедневно. Данным разбродом и шатанием, вовсе не преминули воспользоваться бандитствующие формирования с территории сопредельного государств.

Вывод советских войск с территории Афганистана был завершён более двух лет назад. На границе через реку Пянж воцарилось определённое спокойствие. Однако на смену воинствующих по идейным соображениям моджахедов, пришёл не менее жестокий и изощрённый враг – наркокартель, переправлявший на территорию Таджикистана сотни килограмм отборного героина, который и расползался по бескрайним просторам Союза.

Именно здесь юношеские иллюзии по поводу идеализации профессии военного, у Сашки начали постепенно таять. Увидев изнанку армейской реальности, он уже не хотел куда-либо поступать. Желание было лишь одно: побыстрее выбраться из этой «жопы» и поскорей вернуться домой.

Ещё вчера Сашкина рота вступила в неравный бой с фактически регулярной армией афганского наркосиндиката, пытавшегося переправить через границу караван смертоносного порошка. А уже сегодня, от этой самой роты остался лишь взвод, без офицерского командования, да ещё и плотно зажатый в горном ущелье. На помощь двум десяткам, оставшимся в живых солдат, особо никто не спешил. Нафиг надо было кому-то подставлять свою голову под пули и отдавать жизнь, фактически ни за что. «Не смогли, по-доброму, договориться с боевиками, сами ввязались в эту отчаянную и бессмысленную бойню… Вот пусть сами из неё и выпутываются…»

Тем временем, караван с азиатской «дурью», благополучно и беспрепятственно миновав границу, ушёл вглубь содружества. Час-другой и боевики, сопровождавшие груз, вернуться назад. Они просто-напросто закидают ущелье гранатами, и пиши: пропало.

Кто б только знал, как не хотелось Александру погибать. И главное, за что он вообще, должен отдать свою жизнь?.. За Союз, который вот-вот развалиться? За таджиков? За командиров, которым вообще по хрен на солдат, застрявших в ущелье?.. Погибать сейчас, когда до долгожданного «дембеля» оставались считанные месяцы и все его мысли уже начинали витать далеко на «гражданке»: с водкой, друзьями и порочными девицами?.. Однако и стушеваться, схалявить, прикрыться спинами сослуживцев, не говоря уже о добровольной сдаче в плен, Александр так же был не в праве. Как-то не по-пацански…

– Саня, тебе не кажется, что пора бы нам что-то предпринять… – то, о чём так тягостно и долго размышлял сейчас Александр, вдруг запросто озвучил рядовой Чернышев, по прозвищу Чёрт. – …Из оставшихся ребят, ты самый старший по званию. Тебе, сержант, и рулить… Тебе, и карты в руки. Ребята устали ждать грамотное, командирское решения. С наступлением темноты, как пить дать, перережут нас словно ягнят… Или, того хуже, живьём сжарят. Давай-ка, Санёк, мы подумай: как нам, с наименьшими потерями выбраться из этого гребенного каменного мешка…

Кличку Чёрт Чернышев получил не только как производную от своей фамилии… Что-то в нём было этакое, благодаря чему он непременно попадал в какие-то невероятные переделки. В общем, тот ещё раздолбай.

Если не считать Александра, то единственным «старослужащим» из остатков роты, как раз и являлся Андрей Чернышев. Более того, он был ещё и на год старше сержанта. Тем не менее, выше «рядового», из-за своих постоянных «залётов», в армейском «табеле о рангах» Андрей никогда не поднимался. Впрочем, он и сам не особо к этому стремился. Сашку, вообще, удивляло: как этот парень, до сих пор, не попал в тюрьму или дисбат.

Любому командиру, любому старшему по званию или должности, тяжело иметь в своём подчинении неформального лидера, беспрекословного авторитета, коим и являлся в подразделении Чернышев. Ох, и намучился Сашка с этим Чёртом. Ведь приказы и распоряжения сержанта, не редко исполнялись бойцами, лишь после их одобрения рядовым Чернышевым.

И вот, кажется, настал для Александра тот самый час, когда Андрей потерял свойственный ему кураж и, похоже, был сейчас несколько растерян. Подобным благоприятным для сержанта случаем, грех было бы не воспользоваться.

– Мужики!.. – совсем уж по-товарищески обратился Сашка к собравшимся вокруг него солдатам. – …Я думаю, никто не станет спорить с тем, что мы по уши в дерьме… Для прорыва, у нас слишком мало сил… Двадцать военнослужащих – это вам ни армия, и даже не рота… К тому же, среди нас есть раненые. Ждать помощи, так же бессмысленно…

В общем, как старший по званию, я принимаю следующее решение. Здесь останется лишь пара бойцов. С наступлением темноты, они должны стянуть на себя большую часть сил противника. Остальные попытаются спуститься по верёвкам вниз. С первыми выстрелами они двинутся вдоль обрыва, по правому склону к своим.

Если нет возражений, то здесь остаюсь я… И ещё кто-то… По его собственному желанию.

– Сержант, можешь рассчитывать на меня… – тотчас выкрикнул один из военнослужащих.

Тут же, его примеру, последовали и остальные солдаты.

– Я, тоже останусь… И я… Я так же не подведу… Сержант, ведь ты, меня знаешь… – наперебой, заголосили солдаты.

– Стоп. Всем тихо… – рявкнул Александр. – …Что за балаган? Повторяю ещё раз: здесь остаются лишь двое.

– Тогда, давай бросим жребий… – вновь предложил кто-то.

– Ага. И ты, сержант, будешь участвовать в этой «лотереи», на равных со всеми… – оживился Чернышев. В его руках уже был коробок спичек. – …Жуть, как люблю «русскую рулетку».

– Обожди ты со своим жребием… – возмутился сержант. – …Быть может, кто-то и вовсе не имеет желания подставляться под пули.

– Да кто ж будет его спрашивать?.. – игнорируя возражения старшего по званию, Чернышев продолжал возиться со спичками. – …Мы в армии, или как?.. Не знаешь – научим; не хочешь – заставим…

– Раненые, в любом случае, уйдут… – Сашка, всё же попытался оставить за собой последнее слово. – …И хорош, пререкаться со старшими.

– Да какой ты, на хер, «старший»?.. – усмехнулся Чёрт. Он быстро пришёл в себя и уже вновь был на коне. – …«Мужики, я тут, принял решение…» – писклявым голосом Андрей передразнил сержанта. – …Ты бы, Саня, ещё заплакал. Нет, чтоб гаркнуть командирским голосом. Дескать, встать, отжаться… Ты, засранец; и ты, обсос – здесь останетесь. Будете прикрывать наши задницы. Остальные, мелкими перебежками за мной… Короче, вот восемнадцать спичек. Так уж и быть, раненых мы отпустим…

Вмешаться или каким-то иным способом попытаться повлиять на дальнейшее развитие ситуации, Александр был не в состоянии. В который уже раз, невероятным и в то же время наглым образом, рядовой Чернышев вырвал из его рук бразды командования. Сержанту оставалось лишь наблюдать да, наравне с остальными солдатами уповать на «слепую волю» жребия.

«Впрочем, кто знает… Быть может, этот самый Чёрт, именно сейчас и спасает мне жизнь… – совсем уж неожиданная мысль вдруг мелькнула в голове Сашки. – …Возможно, до гробовой доски я буду вспоминать его самым добрым словом…»

Тем временем, Андрей отвернулся. Закрывая своими телом руки, он быстренько перетасовал «колоду» спичек. А затем резко развернулся к военнослужащим, протягивая перед собой пучок спичечных головок.

– Ну, смертнички, начнём что ли? Игорёха, будешь первым… – Чернышев обратился к ближайшему от него солдатику. – …Тяни. Длинная. Везучий ты, Маслов… Теперь ты, Иван… Длинная. Тоже, счастливчик… Славка… Длинная… Поздравляю… Вован, теперь ты…

Беспрекословно подчиняясь Андрею, молодые люди по очереди тянули свою судьбу. О чём думал каждый из них в тот роковой момент; о чём молил Бога; что переживал – оставалось лишь догадываться. Однако поводов для грусти, ни у кого из участвующих в жребии пока что не было. Сегодня им сопутствовала удача.

Наконец, очередь дошла и до сержанта.

– Санёк, тебе тянуть… – Чёрт, по-дружески, подмигнул старшему.

Слегка прищурившись, Александр выдернул-таки из рук Андрея свою спичку.

– Короткая… – огласил «приговор» Чернышев. – …Вот видишь. А ты, Саня, волновался. Поехали дальше… Костя… Длинная. Миха…

Пока разыгрывалась судьба вторая путёвка в никуда, Александр отошёл чуть в сторону. Он был сам ни свой. Судорожно мусоля в своих руках обломок спички, с каменным лицом сержант молча размышлял о своём.

«Ну, почему я такой невезучий?.. Не повезло с родителями, потом провалился в училище… Теперь эта спичка… Почему, если что-то плохое, обязательно мне?.. Эх, и зачем только Чернышев-паскуда затеял этот злосчастный жребий?.. Ведь я, в общем-то, уже настроился на то, что останусь, приму бой, смирился… И тут, на тебе – шанс… А после, как помойной тряпкой по харе. Дескать, умойся…»

Меж тем солдаты, напряжённо следившие за «русской рулеткой», в которой неудачника, наверняка поджидала смерть, затаили дыхание. В руках у Андрея остались лишь две спички, одна из которых и являлась своеобразным пропуском на тот свет, пусть и ради жизни сослуживцев.

– Ну, Лёха… Не мандражи… В «барабане» осталось лишь два патрона. Давай-ка, дружок, вытягивай свой счастливый билетик… – усмехнулся Чёрт.

На лице Чернышева не возможно было прочесть: ни страха, ни волнения. Казалось, что сейчас не судьба его вовсе решается, а так, плёвый вопрос.

«Пока я трясусь от страха, Андрей вовсю балагурит. Двужильный он, что ли?.. Или он напрочь лишён чувства самосохранения?.. – Александр ревностно наблюдал за действиями Чернышева. – …Возможно именно поэтому, пацаны и будут всегда тянуться за ним, а не за мной…»

Вне всяких сомнений Алексей Кучеренко из города Новосибирска вытянул самую длиннющую спичку в своей жизни. Испытав глубочайшее облегчение, сибиряк как-то по-идиотски хихикнул.

В общем, вторая роковая спичка, так и осталась в руках Чернышева.

«Слепым» жребием, похоже, остались довольны все, в том числе и сержант.

«Глядишь, с этим Чёртом, везунчиком от Бога, ещё и водочки опосля удастся попить…»

– Сдать, весь боезапас. С собой возьмёте минимум… – Александр отдавал последние распоряжения, с определённой долей злобы и зависти. – …И чтоб через десять минут, духа вашего здесь не было…

Молчаливым взглядом провожали они товарищей, уходящих в полумрак предгорья. Потом, Андрей с Сашкой принялись готовиться, пожалуй, к самому серьёзному и самому важному бою в их коротких жизнях.

– Ну что, старшой?.. Повоюем по взрослому? – рассовывая по карманам гранаты, ухмыльнулся Чёрт.

– Да какой я теперь «старшой»?.. Давай уж, по-простому. По имени… – недовольно поправил его Александр. После чего, пристально глянув в глаза сослуживца, неожиданно поинтересовался. – …Скажи честно. Зачем, сшельмовал? Почему из всех спичек была сломана лишь одна?

– Откуда знаешь? – встрепенулся Андрей.

– От таджикского верблюда. Думаешь, я не видел, как в твоей руке осталась последняя, такая же, как и все предыдущие длинная палка.

Андрей засмеялся и отвёл свой смущённый взгляд в сторону.

– Саня, глазастый ты наш. Просто я, посчитал необходимым составить тебе компанию. Извини, Санёк. Но по характеру, ты чересчур мягкий. Пропал бы ты здесь, без меня.

– А кабы не вытянул я ту, злосчастную спичку, досталась бы она кому-то другому?.. – не унимался сержант.

– Ты что ж, действительно думаешь: чтоб я оставил этих салабонов-первогодок без дедовского надзора? Хочешь, не хочешь, а кому-то из нас необходимо было остаться. Вот я и принял самостоятельное решение.

– Дурак, ты… – покачал головой сержант. – …Коль принял такое решение, тогда держись. А вообще-то: спасибо. Если ни в этой, так в следующей жизни, я обязательно верну тебе этот должок.

– Перестань, сержант. Какие между нами могут быть долги? Мы ведь теперь, как братья, с оружием в руках будем защищать друг друга. До последнего…

* * *

– Ты чего? – проснулась Лариса, супруга Юрий Александрович, когда тот вернулся в спальню.

– Да так, ничего. Выходил покурить… – забираясь под лёгкое покрывало, шёпотом ответил ей муж.

Он долго не мог уснуть. Ворочался, ворошил в памяти прожитые годы. Сердце его кололо всё сильнее и сильнее.

«Главное уснуть, и всё успокоится… – повторял про себя Громов. Когда же боль приобрела характер невыносимой, он всё ж таки решил обратиться к помощи домашней аптечки. –…Ещё бы найти, нужные мне капли. Ведь никогда, сука, не беспокоило, а тут разгулялось…»

Опёршись рукой о край кровати, Громов приподнялся, и уж было собирался встать на ноги, как его опорная рука вдруг ослабла, и Юрий Александрович всем своим телом рухнул на пол,

сильно ударившись головой. Как ни странно, но никакой боли он при этом вовсе не почувствовал. Напротив, испытал что-то вроде облегчения. Тяжесть в груди, как бы сама собой, неожиданно пропала. И, вообще, во всём его теле вдруг появилась невиданная доселе лёгкость.

«Что, со мной?.. Почему не ощущаю тяжести своего тела?.. Почему, какой-то невидимой силой меня поднимает под самый потолок?.. И как получилось, что я могу видеть себя, лежащего у кровати?..

Вот и Лариска проснулась. Наверняка, я разбудил её, шумно упав на пол. Она что-то кричит, суетиться, пытается развернуть моё тело на спину. Теперь она бежит к телефону, вызывает «неотложку». Но зачем?.. Ведь я ни в чём не нуждаюсь, я свободен и полностью самодостаточен. Выходит неспроста мне сегодня привиделся Витька-покойничек.