И еще, Петр не сразу это заметил – между краем одежды пришельца и полом – несколько сантиметров пустого пространства. Да он просто висит в воздухе! И еще на нем не одеты средства защиты и казалось, он не испытывал никаких трудностей от чудовищных внешних условий!

«Как-то глупо – первый контакт с инопланетным разумом, а я не знаю, что делать… хотя какой первый? Второй! – с досадой прикусил губу, – Но все равно глупо…»

– Здравствуйте дети, здравствуйте человек по имени Петр и драуни по имени Крэгстойн, вас приветствует мыслящий механизм по имени 748439027МЦтД. Наконец вы повзрослели, и мы встретились. Я столько вас ждал… – прошелестел голос, казалось, внутри черепа. Губы пришельца не шевелились.

«Видимо какая-то форма телепатии… Ну хотя бы проблема контакта решена».

– Здравствуйте, вы хозяин этих мест? В смысле марсианин? – с волнением произнес человек.

– Нет, я не марсианин, раса моих создателей родилась в центре Галактики в одном из шаровых скоплений (звездное скопление, содержащее большое число звезд, тесно связанное гравитацией и обращающееся вокруг галактического центра в качестве спутника). Время моей службы закончилось и наконец я могу воссоединиться со своими создателями, – Петру показалось что в голосе пришельца появились тень эмоции. Вот только какой?

– Вы, извините, но мне трудно повторить ваше имя, робот? – негромко спросил Крэгстойн.

Пришелец повернул к драуни странное лицо.

– Мое имя не важно… Нет, я не робот в том смысле, который вы придаете этому слову, – и на этот раз Петру показалось что он сумел распознать эмоцию пришельца. Легкая насмешка, словно у взрослого, разговаривающего с детишками, – Я самостоятельное, мыслящее существо, только не рожденное естественным путем, а созданное, но для нас, сальмари, это не имеет значения. И главное – мое долгое служение закончилось, и я соединюсь с создателями, – на этот раз в голосе инопланетянина явственно слышалось ликование.

– Вы улетаете к своим, в смысле к центру Галактики? – набравшись смелости максимально нейтральным тоном спросил Петр.

Пришелец – сальмари повернулся к человеку.

– Нет я не лечу туда, нас, сальмари уже нет в этой Вселенной.

– Извините, уважаемый, они вымерли? – снова вмешался в разговор драуни, – и еще это вы перенесли нас… в смысле наших предков на Таламаши? – в голосе его слышалось волнение и даже страх.

– Какие же вы еще дети и, как много вопросов… но молодым расам это свойственно. Нет сальмари не вымерли – они ушли из этой Вселенной, вот только объяснить вам куда они ушли, невозможно – ваш язык слишком беден для этого. Придет время, сами узнаете все. А насчет ваших предков… я участвовал в их переселении…

– Вы, вы, – задохнулся драуни, всегда бледное лицо его пламенело, – у меня, у всех нас, драуни столько к вам вопросов. Я…

– Довольно, – перебил сальмари и, человеку явственно послушалась в его тоне легкая ирония, – На все вопросы ответить просто невозможно. Ищите и рано или поздно вы найдете ответы.

– Но я… – в экстазе выкрикнул драуни, – Вы не можете просто так уйти!

Некая сила приподняла с пола человека и драуни, понесла на выход бешено брыкающегося, орущего Крэгстойна и застывшего статуей русского, провожающего взглядом сальмари.

Уже перед самым поворотом Петр услышал:

– Я слишком долго ждал, когда смогу уйти к своим создателям и даже мгновение промедления для меня мучительно, но ваши расы, дети, ждет прощальный подарок от сальмари.

Так их обоих и вынесло из прохода и мягко опустила на марсианский песок, человек удержался на ногах, а брыкающийся драуни упал. В тот же миг проход в убежище сальмари задрожал, пошел волнами и через миг Петр увидел на его месте красно-серого цвета скалу, ничем не отличающуюся от окружающей породы.

Петр внезапно понял, что все – сальмари ушел и почувствовал себя ребенком, у которого несправедливо отобрали сказку. Красивую сказку о могучих и добрых волшебниках.

Прикусил губу и обернулся на пошедшего алыми пятнами Крэгстойна, пристально посмотрел ему в глаза. Ну что же вы не задержали последнего сальмари во Вселенной? Ладно мы – полудикие земляне, но вы, такие могучие, преодолевшие межзвездные расстояния?

– Что, что произошло? – услышал взволнованный голос руководителя земной колонии и начал поворачиваться и тут…

Словно невидимый великан двинул со всей силы по спине надувным резиновым матрасом, вышиб из груди дыхание. «Бам» – ударил по ушам тяжелый грохот, словно этот же великан ударил в такой же великанский колокол.

Петр упал на землю, едва успев выставить для амортизации руки.

«Ядерный взрыв? Кто? Неужели американцы? Но у них не осталось ядерного оружия! Драуни уничтожили все… или нет? – клубился в голове кипящий ком мыслей, – Черт! Черт!»

Рывком перевернулся на спину. На горизонте, над барьером обветренных гор вокруг кратера, в небе вспухала серо-черная клякса, совсем непохожая на пресловутый гриб ядерного взрыва, или он такой из-за особенностей атмосферы Марса?

Несколько мгновений и «клякса» расплылась в пыльном небе. Исчезла словно ее и не было, словно не она сбила с ног.

Люди и драуни поднялись и замерли, не отводя ошеломленных взглядов от горизонта.

– Ну ни черта себе… И что это было? – руководитель земной колонии ткнул в горизонт пальцем и повернулся к Крэгстойну, – Хотя бы вы можете прояснить? – Губы Волынова неприятно кривились, а в голосе звучал непонятный сарказм, словно он испытывал злое удовлетворение от всего, что произошло.

Но драуни молчал, устремив отсутствующий взгляд в сторону – верный признак, что общается с искусственным интеллектом.

Волынов смерил его злобным взглядом и разинул рот, собираясь что-то сказать, как Крэгстойн ожил.

– Вы должны посмотреть это, все должны посмотреть это! Это невероятно… – драуни перевел взгляд на приборы, на песке перед бывшей «дверью» и, по-видимому, отдал мысленный приказ.

Над приборами заплясали разноцветные искры, через миг сложились в красно-коричневый шар, в голубой каемке атмосферы, на фоне усыпанного разноцветными искорками звезд черного безмолвья космоса. Горы, обширные долины с бесчисленными крохотными и гигантскими кратерами – напоминаниями о давних столкновениях с метеоритами и астероидами. Материки окружали более темные области – миллионы лет тому назад там плескались моря и океаны. На полюсах сверкали вечные ледники. Петр узнал планету – Марс, вид с орбиты.

Изображение стремительно укрупнилось и поднялось вверх, застыв напротив полярного ледника и Петр увидел на краю неровную, темную окружность. Приходилось вам видеть, как бурно исходит паром сухой лед? Вот такое же воздействие производила эта «окружность» на окружающие ледники – они «взрывались» паром. И у кромки «окружности» уже виднелась серая материковая поверхность.

Петр на миг застыл. Что это? Вулкан? Какой, к черту вулкан – планета давно рассталась с молодостью, когда они были не редкостью и сейчас действующих вулканов на Марсе нет. Или есть? Ничего не понимаю!

Повернулся с Волынову. На расстоянии вытянутой руки увидел лицо, на котором недоумение и растерянность сменились огромным удивлением.

***

Прошло два дня. Штаб-квартира НАСА, Вашингтон, округ Колумбия.

– Ну и кто может мне объяснить, что происходит на чертовом Марсе, – произнес резким, жестяным голосом доктор Чарльз Лайтфут – руководитель НАСА и окинул людей за длинным столом взглядом, каким, бывало, смотрел на бедолаг-студентов, которые не в состоянии ответить на элементарный вопрос. Руки его, на столе, плотно сжаты в замок.

Срочное совещание, собранное лично директором НАСА, проходило в защищенной от прослушивания переговорной на первом этаже штаб-квартиры: мягкие кресла, удобные столы, огромные проекторы, спецсвязь.

Спецсвязь была необходима для некоего чина администрации президента, не посчитавшего возможным прибыть лично, но желавшего получить информацию из первых рук и инкогнито. И, естественно, линия связи отличалась от гражданских надежной защитой и, не могла быть несанкционированно прослушана даже теоретически. По крайней мере так утверждала земная наука. Что на этот счет считала наука пришельцев-драуни, не знал никто.

– Сэр, если бы кто-нибудь знал все точно, то мог бы претендовать на Нобелевскую, а мы можем только предполагать, исходя из скудной информации, которая у нас есть, – резко произнес профессор Алекс Холл – младший, заслуженно считавшийся лучшим планетологом Америки, – наблюдения с Земли и данные с «Маринер-12». Хорошо русским – они в самом сердце феномена!

– Трава всегда зеленее по другую сторону забора (поговорка, эквивалент: хорошо там, где нас нет) – в низком голосе руководителя НАСА прозвучало сдержанное, пока еще сдержанное раздражение, он наклонился над столом, – Ближе к делу! Профессор, у вас есть что сказать?

Алекс Холл – младший утвердительно наклонил голову, дав присутствующим рассмотреть крупные завитки седых волос, плотно покрывавшие макушку, не давая лысине ни малейшего шанса.

– Безусловно. Коллеги, итак, двое суток тому назад «Маринер – 12» зафиксировал на полюсах Марса аномальные тепловые районы с температурой порядка 733 градусов Кельвина (460 градусов Цельсия). Наша лаборатория занялась феноменом. Исследования методом газовой хроматографии дали следующий результат – в этих районах идет интенсивный выброс раскаленного углекислого газа с 3,5% примесью азота и аргона. В составе выброса также обнаружен сернистый газ, монооксид углерода, хлороводород, фтороводород…

– Подождите, – с удивленным выражением лица перебил руководитель НАСА, – углекислый газ со всеми этими примесями, это… – испытывающе посмотрел на Алекса Холла – младшего.

– Совершенно верно, сэр! – с энтузиазмом откликнулся профессор, – Это состав атмосферы Венеры. Каким-то неизвестным науке образом ее перебрасывают на Марс… При чем в значительных объемах – суммарно несколько десятков тонн в секунду. Возможно, это пресловутая нуль-транспортировка (мгновенная перевозка, доставка кого-, чего-либо, телепортация). Раскаленный газ растапливает водно-углеводородные ледники полюсов. Вам приходилось видеть работу промышленного фена? Вот нечто похожее гуляет по полюсам Марса и общий выход газов гораздо значительнее, чем перебрасываемый объем. Он уже привел к увеличению плотности атмосферы в полтора раза, а температуры на планете на три градуса, а также к глобальной пылевой буре, какой еще не фиксировалось никогда. В результате мы больше не наблюдаем поверхность Марса.

– Полно жаловаться профессор, – руководитель НАСА не скрывал раздражение, – у вас есть ИК-съемка.

– Конечно, сэр, – пожал плечами профессор, – только от этого не легче. На планете сущий хаос. И на полюсах по-прежнему гуляют два горячих очага с температурой более 700 градусов Кельвина.

– Искусственное явление? Считаете, что мы имеем дело с попыткой терраформирования Марса некими разумными силами. Драуни? – с сомнением сказал директор НАСА и бросил взгляд на темный экран монитора на стене, за которым скрывался некий босс из администрации Белого Дома. С каждой минутой совещания директор все больше мрачнел.

Профессор красноречиво пожал плечами.

– А кто еще это может быть? Ну не русские же! – эмоционально воскликнул профессор Адам из Калифорнийского института, моложавый и рослый, – Этот астроинженерный акт им явно не по силам!

Раздались сдержанные смешки, директор НАСА с недовольством покосился на смельчаков:

– Об актах сейчас не будем, – потом вновь повернулся к Холлу – младшему, -Скажите, профессор, что по вашему мнению будет дальше?

Тот ответил, не раздумывая и, с огромным энтузиазмом:

– Все вышеизложенное позволяет уверенно утверждать, что если переброска с Венеры газов продолжится, то через какое-то время процесс изменения атмосферы станет самоподдерживающимся. Углекислота и вода полярных шапок испарятся, что еще больше уплотнит и разогреет атмосферу. Двуокись углерода – прекрасный парниковый газ – он будет способствовать удержанию тепла и дальнейшему разогреву. К сожалению, мы скоро потеряем часть возможностей по наблюдению за планетой. Атмосфера распухает, и «Маринер-12» попадет в плотные слои и сойдет с орбиты.

Руководитель НАСА доктор Чарльз Лайтфут несколько мгновений смотрел в горящие энтузиазмом глаза профессора, потом искривил губы в нехорошей усмешке.

– Джентльмены теперь у русских и чертовых пришельцев целая планета, которую они могут осваивать, а нам до этого, далеко… нда. Немножко поздно – это слишком поздно. Джентльмены – мы в эпическом проигрыше… – и вновь покосился на черный экран монитора…

Пролетел месяц. С легким треском открылась входная диафрагма шлюза земной колонии. Один за другим на алый, словно облитый свежей кровью, песок Марса выскочили русские космонавты в кислородных масках на лицах и уже одно то, что они не в скафандрах – уже чудо. Застыли, подняв лица к почти темному от набежавших туч небу. Ветер безостановочно гнал по земле змеистые струйки песка. И вдруг…

С неба впервые за много миллионов лет закапали редкие, но крупные капли. Пылающим столбом в отдалении рухнула молния, через несколько секунд гром вновь заставил дрожать землю.

За несколько секунд дождь усилился, на землю упал настоящий ливень, сбивая на землю пыль, смывая прах бесплодных миллионолетий.

Люди застыли – никто даже не думал прятаться.

Петр Александров расхохотался беззаботно, не обращая внимания на мгновенно промокшую одежду. Его друг – Анатолий Сидоркин несколько мгновений недоуменно смотрел на него, потом хихикнул в кулак, еще миг и он уже от души смеялся. А дождевые струи все били и били по плоской, как тарелка, поверхности кратера, собираясь в мутные лужи и узкие, стремительные ручейки.

Петр Александров вскинул руки к истекающему щедрыми косыми струями дождя небу и заорал изо всех сил:

– Ура!

Волынов, с доброй полуулыбкой, покачал головой- ну дает!

А безумие радости уже охватило всех. Люди орали в безучастное небо, обнимались и, поскальзываясь, падали на мокрый песок. Вскакивали и гремел над древним кратером никогда не слышанный им клич:

– Ура!

И на Марсе будут яблони цвести!