"Благими намерениями вымощена дорога в ад"
Этот монах… как будто бы достаточно далек от наших современных забот. Но на самом деле, если мы присмотримся к его биографии чуть пристальнее, то обнаружим, что его мысли, чувства и желания существенно повлияли на состояние мира, в котором мы живем сегодня.
Книга написана в 1941 году. И это, несомненно, повлияло на мировосприятие писателя. Вторая мировая вплотную приблизилась к Великобритании, мир катится в бездну из которой не видно выхода, человечество вполне успешно пытается уничтожить само себя. А Олдос Хаксли пытается найти причины, приведшие к таким катастрофическим последствиям. И ищет их в христианстве как в господствующей религии. Не случайно главным героем этой документальной биографии является католический монах-францисканец отец Жозеф Парижский. Он же маркиз Франсуа Леклер дю Трамбле, и он же Серое Преосвященство, Серый Кардинал (именно благодаря этому человеку появилось это понятие), правая рука кардинала Ришелье, негласный и неофициальный министр иностранных дел Франции начала 17 века.
Он был одним из тех, кто ковал одно из самых важных звеньев в цепи нашей злополучной судьбы; одновременно он был одним из тех, кому дано было знать, как можно избежать изготовления таких звеньев. Вдвойне поучительная с точки зрения и политической, и религиозной, его жизнь интересна еще и как удивительная психологическая загадка — загадка человека, страстно желавшего познать Бога, приобщенного к высшим формам христианского гнозиса, пережившего, как минимум, предварительные стадии мистического единения — и в то же время вовлеченного в придворные интриги и международную дипломатию, занятого политической пропагандой и всецело посвятившего себя политике, чьи непосредственные результаты — смерть, нищета, нравственная деградация — отчетливо проявились в каждом уголке Европы семнадцатого века и от чьих отдаленных последствий мир страдает по сей день.
Олдос Хаксли обозначил свою книгу как этюд. Слишком скромное название для достаточно панорамного произведения. Здесь у нас и довольно подробная картина политической жизни Франции примерно первых сорока лет 17 века, и довольно точные исторические портреты значимых акторов того времени: Мария Медичи, Людовик ХІІІ, кардинал Ришелье, генерал Валленштейн и т.д. И здесь же подробно описан религиозный фон происходящего. Кстати, эта часть книги мне далась наиболее тяжело. С мистицизмом у Хаксли всё-таки перебор. В 1938 году Автор познакомился с Джидду Кришнамурти. Под влиянием последнего он обращается к различным учениям мудрости и занимается мистикой. И именно в мистике, в большей степени всё-таки буддисткой, Хаксли видится панацея от многих бед общества.
В учениях первоначального, южного буддизма католицизм нашел бы весьма полезные коррективы для своей на удивление произвольной теологии с элементами первобытной жестокости, унаследованными от наиболее суровых частей Ветхого Завета, с его постоянной и опасной поглощенностью мучениями и смертью, с его тщательно обоснованной верой в магическую действенность обрядов и таинств. Но увы, для Запада Просветленному суждено было оставаться до самого последнего времени всего лишь героем поучительной сказки.
А что же главный герой книги? Личность несомненно очень яркая, наделенная многими талантами и несказанно противоречивая. Ревностный монах-францисканец, искренне верующий, неукоснительно исполняющий суровый устав своего ордена. Правда, и этого ему было мало, а потому дополнительная власяница под рясой, неснимаемая даже на ночь, регулярные самобичевания, строгие посты, каждодневные многочасовые молитвы. А помимо этого еще и молитвенные медитации, вплоть до видений и экстазов. Религиозный мистик? А может яркий проповедник, увлекающий своими речами и простонародную толпу, и благородных господ, и набожных монашек, поднимающий дух в моменты уныния самому Ришелье? А кроме прочего еще и поэт, и автор нравоучительных книг, и сооснователь ордена кальварианок. А также негласный министр иностранных дел, искусный дипломат, умеющий говорить на равных с королями и генералами, и, что важнее, убеждать их. А также мастер интриг и подкупа, организатор разветленной сети шпионов и соглядатаев. Как такое могло уместится в одном человеке? Олдос Хаксли периодически искренне недоумевает и ищет объяснения. Одно из них в бытовавшем убеждении, что человек, научившийся любить Бога пламенно и непрерывно, может безопасно делать все, что пожелает, потому что он никогда не пожелает ничего дурного. И вот, «несмотря на свое теоретическое и экспериментальное знание того, что массовое производство добра в духовно не преображенном обществе невозможно, отец Жозеф занялся международной политикой в убеждении, что не только выполняет волю Божию, но и что война, которую он всеми силами пытался продлить и расширить, принесет большие и длительные материальные и духовные блага…». Когда же из уст современников, он услышал горькую правду о себе, что он – «капуцин, который должен всеми силами способствовать миру среди христиан. А между тем именно вы затеваете кровопролитную войну между католическими суверенами — между императором, королем Испании и королем Франции. Вам должно быть стыдно». Но человека, убежденного в своей правоте, тяжело сбить с кажущегося ему истинным пути. Гораздо легче сказать себе, что это клевета, а слуги Христовы были научены ожидать клеветы, и даже радоваться ей, ибо, если следуешь путем совершенства, испытание клеветой есть знак того, что ты созрел для самых трудных уроков. А Тридцатилетняя война меж тем продолжается, во многом благодаря усилиям благочестивого отца, множатся ужасы и лишения ею вызванные, счет погибших идет на миллионы, людоедство в разоренных провинциях давно уже в порядке вещей. Но отец Жозеф имел все основания считать, что Тридцатилетняя война — дело хорошее, что политика, благодаря которой распространилось людоедство и всеобщей стала практика пыток и смертоубийства, вполне согласна с Божьей волей, если только она выгодна Франции. Впрочем, он такой - ревностный патриот своей страны и глубоко верующий человек, не первый в истории, и что самое грустное – далеко не последний.
Постоянные размышления о страданиях Спасителя и мучеников могут породить в эмоциональном христианине вполне замечательное безразличие к собственным мучениям; но если он не будет старательнейшим образом развивать в себе способность к состраданию, соизмеримую с его мужеством, он может стать равнодушным к чужим мучениям. Ребенок, безутешно плакавший от того, что мучили и убили бедного Иисуса, был отцом взрослого, который пятьюдесятью годами позже сделал все, что в его силах, дабы продлить войну, унесшую уже сотни тысяч его сородичей, а живых довела до людоедства.
В итоге перед нами сложная книга про сложную личность, отягощенная размышлениями Автора о значении мистицизма в европейской истории. Но интересно…