Глава 3. Неожиданности

Персиция любила сладкое. Нельзя сказать, что это обстоятельство является каким-то из ряда вон выходящим для юной особы, но любовь Персиции ко всякого рода тортикам, печенью, кексам и булочкам с вареньем или патокой была так сильна, что больше походила на одержимость. Юная ведьма поглощала сладкое в неимоверных количествах, поскольку находила в нём некую отдушину, которая так необходима для такой занятой девушки, каковой она была. Трудовые будни были бы и вполовину не так хороши, если бы Персиция была лишена возможности есть булочки и пирожные.

Это пристрастие вынуждало юную ведьму скрупулёзно изучать всевозможные булочные, пекарни и кондитерские лавки Кошмариуса, и потому с уверенностью можно сказать, что никто во всём городе не знал лучше неё, где и когда можно купить самые вкусные печенья, пироги или конфеты. В Кошмариусе полно гастрономических заведений самого разного толка: от вполне обычных кафе, закусочных и столовых с невысокими ценами и доступной едой разной степени свежести и качества до изысканных ресторанов, где подают самые невообразимые блюда великой Кошмарной кухни.

Однако Персиция точно знала, что лучшие булочки с корицей или, скажем, самые свежие кексы скрываются в наиболее тёмных уголках неприметных улочек и переулков города, словно выжидая именно её, охотника за сладостями, и вовсе не желая доставаться случайным прохожим. Кроме того, иногда вкусные пирожные и свежую выпечку можно было отведать в самых неожиданных местах. Одним из таких мест был всем известный трактир «У старины Джо». И раз уж на душе у неё скребли кошки, а неприятные мысли перекрывали все остальные, Персиция резонно решила, что снова пришло время побаловать себя чем-нибудь вкусненьким, поэтому направилась именно туда.

Трактир «У старины Джо» с виду был ничем не примечательным питейным заведением, коих в Забулдыжном переулке, где он находился, было столько, что не всякий смог бы сосчитать, особенно после того, как посетит за вечер парочку из них. Он располагался в старом здании, стены которого состояли наполовину из осыпающегося от времени кирпича, наполовину – из ссохшегося и поросшего мхом дерева. Грязные и пыльные окна трактира почти не пропускали тусклый свет внутрь, отчего даже днём, когда на небе хозяйничала Младшая сестра, меньшая из двух лун, внутри царил полумрак, разбавляемый зажжёнными свечами, факелами и небольшими лампадками.

За внушительной и видавшей виды массивной барной стойкой полубоком к залу стоял бессменный трактирщик и по совместительству хозяин заведения, сам старина Джо. Он постоянно щурил правый глаз, пристально разглядывая посетителей, особенно тех, кого видел в своём трактире впервые, и неустанно протирал грязной тряпкой столовую утварь, как будто стараясь придать толстому стеклу пивных кружек, изящным бокалам и круглым тарелкам как можно более непримечательный вид, поскольку от этих его протирок вся посуда вне зависимости от новизны становилась совершенно невзрачной и покрытой бесконечными разводами и пятнами.

В трактир, подобно мотылькам, слетающимся к ночному фонарю, со всего города каждый вечер сбредались самые разные кошмаритяне. Чаще всего тут собиралась одна и та же компания завсегдатаев, знакомых между собой и с Джо давным-давно и вместе переживших не одну сотню весёлых ночей под звон бокалов и пряную закуску. Но нередко в трактир захаживали и новенькие, а потому хозяин никогда не переводил своего прищура от зала на первом этаже, где собирались посетители.

«У старины Джо» было местом, где не существовало запретных или неудобных тем для разговоров. Завсегдатаи с одинаковым удовольствием обсуждали как политику и творящиеся в городе дела, так и совершенно неожиданные для подобного контингента вещи, вроде классической поэзии или домашних любимцев. Здесь охотно сплетничали и любили пройтись по самым разным кошмаритянам, о которых в городе по той или иной причине ходила молва, а также не забывали перемывать косточки соседям или своим знакомым.

Ещё немалой популярностью здесь пользовались всякие байки, которые сочиняли и пересказывали чуть ли не каждый вечер. Любимыми темами для таких баек были рассказы о всякой чертовщине и встречах с потусторонним, как, например, страшилки про обитателей Разрушенного замка – формальной столицы всей страны Двулунии, которая при этом располагалась настолько далеко от Кошмариуса, что многие даже и не подозревали, что между этими двумя местами есть какая-то взаимосвязь.

Старина Джо, будучи стреляным воробьём, порою принимал участие в беседах, а его друзья-выпивохи нередко посвящали его в свои самые сокровенные секреты.

В баре подавали самые разные напитки, многие из которых были совершенно невообразимы: то шипели, подобно клубку змей, то весело булькали за спиной трактирщика, заполняя помещение парами самых разных цветов.

Зная особенности трактира «У старины Джо», Персиция, помимо основной своей цели – отведать вишнёвого, щавелевого или сливового пирога со сбитнем, приходила сюда скоротать вечерок за прослушиванием разных слухов и сплетен. Она тоже была одним из завсегдатаев, потому что часто посещала это место с мамой с самого детства. Та открывала будущей наследнице семейного дела не только дорогу в мир вкусной выпечки и согревающего медового напитка, но также кратчайший путь к постижению загадочной души кошмаритян. Ведь за кружкой эля или горячим глёгом, уставшие и нередко злые после долгих часов работы, прихожане трактира с полной уверенностью в том, что с этого момента сказанное ими в этом трактире навсегда останется в его стенах (что случалось, конечно, далеко не всегда), – отбрасывали всё напускное и вываливали друг на друга всё то, чем были забиты их головы и чем тревожились сердца. Тут только успевай запоминать и записывать – что и училась делать Персиция с малых лет. И вот теперь, уже повзрослев, юная ведьма делала это с ещё большим удовольствием и старанием, ведь именно за таким времяпрепровождением она несколько раз додумывалась до чего-нибудь очень любопытного. Подобным образом ведьмы Кошмариуса поступали испокон веков.

Старина Джо хорошо знал и Персицию, и её уважаемую матушку, а потому в его трактире действовало даже негласное правило: последний кусок свежего сладкого пирога всегда откладывался для ведьмы из ковена Солонасис, когда бы та ни пожаловала в его заведение. Если же Персиция не приходила до утра, он съедал его сам или отдавал Аннет, своей молодой официантке, с которой состоял, как говорят, в каком-то дальнем родстве. Говорят также и то, что это правило несколько раз спасало ему жизнь.

В тот день Персиция по своему обыкновению зашла в трактир и заняла любимый столик в глубине зала. Он стоял под старым факелом у каменной стены и был достаточно скрыт от глаз остальных посетителей, но в то же время умудрялся находиться близко к барной стойке, за которой стоял трактирщик.

– Привет, Персиция! – весело поздоровалась с ней официантка Аннет, подкатывая к разместившейся за столиком ведьме на своих странных роликах, похожих на чугунные утюги с приделанными к ним колёсиками. – Тебе как обычно?

Персиция пребывала в некоторой растерянности от заполонивших голову дурных мыслей, а потому лишь вымученно улыбнулась и кивнула, хотя обычно перекидывались с Аннет парой фраз. Официантка не обиделась. Она отличалась весёлым нравом и редкой для кошмаритян жизнерадостностью, а потому никогда не обращала внимания, если кто-то из посетителей хмурился или даже ругался.

Через пару минут, сверкая своими роликами-утюгами и сдувая сиреневые волосы на чёлке, Аннет поставила перед Персицией тарелку с большим куском вишнёвого пирога и бокал коричневато-золотистой жижи – её любимого сбитня, который, впрочем, был очень похож на кисель.

Увидев угощение, ведьма даже вздохнула с облегчением. Есть всё-таки в этом мире что-то незыблемое, что успокаивает расшалившиеся нервишки, подобно двум Лунам на вечно мрачноватом небе, – и трактир «У старины Джо» был из этой категории.

Трактирщик, заметив взгляд Персиции, подмигнул ей, не выпуская очередной кружки из своей смуглой волосатой руки, которая была видна из-под закатанной по локоть рубашки. В этот момент в бар с шумом ввалились охотники – ещё одни постоянные посетители, истории о бравых подвигах которых пользовались у местной публики особым спросом на протяжении многих лет.

Джо, как только те показались в дверном проёме, без промедления налил им по кружке эля: одному, что был высок, худощав и немного спесив, – светлого, а другому, в противоположность первому, толстому, крупному и с виду крайне весёлому, – тёмного. Затем он выждал, пока вновь прибывшие снимут пробу с напитков, и, усмехнувшись, завёл беседу:

– Как нынче охота? Или не сезон?

Услышав это, худощавый господин, которого звали Стэнли Молчаливый, скривился в некоем подобии улыбки и, не проронив ни слова, стал жадно хлебать из пинтовой кружки. Второй же, чьё имя было Меткий Билли, расхохотался и басом ответил:

– Джо, дружище, ты в своём уме?! На небе две Сестры! Какая тут охота? Что же мы, идиоты, высовываться из дома? Старина Джеремия уже, поди, оборотился и сейчас рыщет среди ночи где попало! Мы, конечно, с волками дело имеем, но ведь Джеремия наш приятель! Уж лучше мы у тебя перекантуемся пару вечерков, не возражаешь?

Как и его приятель, он тоже залпом опрокинул добрую половину кружки.

Нужно сказать, что эти охотники проводили в трактире если не каждый вечер, то, по крайней мере, по четыре-пять в неделю, что вызывало некоторые вопросы и подозрения относительно их основной деятельности. Ведь охотиться им, по их же словам, приходилось в Тёмном лесу, что находится в добрых десяти милях от Кошмариуса. Тут-то и возникает резонный вопрос: когда же они успевали это делать, если по вечерам постоянно торчали в трактире за выпивкой и игрой в карты, а по утрам спали крепким сном здесь же, в гостевой комнатушке на втором этаже, или в съёмной квартирке где-то неподалёку, в Забулдыжном переулке?

Тёмный лес знаменит своими редкими породами животных и многочисленными чудовищами, и, по словам охотников, им доводилось встречаться с большинством из них. Их россказни были полны красок и уморительных подробностей, вот только никак не были похожи на правду, что, впрочем, не мешало их популярности.

Стэнли Молчаливый, отличающийся умением говорить редко, но метко, допив эль, сказал:

– Ей-богу, славный малый этот Джеремия, жалко только, что оборотень!

– Точно! – согласился Джо. – Уж как он недавно здесь сокрушался! Вы бы видели! Вот только на днях заходил – рассказывал, как допекли его эти несносные сорванцы в последнее время.

Услышав про детишек, что находятся у их приятеля на попечении, Меткий Билли шумно зашмыгал носом, демонстрируя, что они внушают даже ему, смельчаку и бравому стрелку, ужас и трепет, как какое-то лесное чудище.

– Ага! – пророкотал он. – Помню, как он говорил, будто они носятся за ним с палками по всему Погосту, когда он звереет! Чтоб их черти взяли! Ха-ха!

Джо согласно кивнул и повторно наполнил приятелям кружки, а Меткий Билли продолжил:

– Чумные они у него всё-таки! Я б с такими долго не протянул! Но Джеремия есть Джеремия! Сам не в себе, а сердце, ишь ты! Доброе!

И он, словно поднимая тост за своего хорошего друга, снова жадно начал пить, отчего его неровная щетина стала покрываться пушистой пеной.

– Верно! – сказал трактирщик, переставая даже щуриться на зал от переполнявших его чувств. – Сам один как перст! А за сиротками присматривает! Заботится, как может! Что за добрая душа!

– Да, хороший он мужик, – вновь вставил своё слово Стэнли. – Жаль только, со зверем своим никак не совладает. Бедолага!

Персиция с интересом слушала этот разговор. Она хорошо знала Джеремию, даже, можно сказать, симпатизировала ему. Этот горемыка-оборотень был разнорабочим. Каким-то постоянным ремеслом он не занимался в силу своих особенностей. Ни одна контора в городе не была готова держать у себя в сотрудниках оборотня, а потому Джеремии приходилось перебиваться разовыми подработками. Время от времени он помогал и ей с разгрузкой и погрузкой товаров в её лавке или чинил прохудившиеся котлы и подгнившие деревянные стены.

Особой интеллигентностью Джеремия не отличался, назвать эрудированным его также при всём желании нельзя, но чего у него было не отнять, так это действительно доброго сердца. Это был порядочный кошмаритян, каких не так много, со своими странностями, которые неизбежно происходили раз в месяц, когда на небе встречались обе луны. Тогда вместо дядюшки Джеремии, как называли его не только детишки-сироты, но и все знакомые, на свет выходило жутко воющее, лохматое чудище, отдалённо напоминающее волка. Эти самые детишки, сорванцы и любители самых страшных историй и пугающих проказ, просто обожали такое время. Дядюшка становился их жертвой, и они часто гоняли его по всему городу, Великому Погосту и чёрт знает где ещё. Остальные кошмаритяне, подобно охотникам, старались во время Ночи двух лун не высовывать носа из дома – в Кошмариусе и помимо оборотня хватает ночных ужасов!

– Сколько ты его уже знаешь, Джо? – спросил Билли.

Трактирщик чуть нахмурился, прикидывая:

– Да без малого скоро пятнадцать лет будет, как он в мой трактир захаживает! Можно сказать, постоялец! Как и вы, двое бездельников!

Все трое рассмеялись. Билли раскатисто хохотал басом, широко разинув рот, его закадычный приятель Стэнли хихикал с закрытым ртом, зато подрагивая всем телом, словно его била лихорадка, а Джо покрякивал, издавая странные смешки: «Кхя-кхя-кхя».

В этот момент со второго этажа по скрипучей деревянной лестнице к бару скатилась чья-то голова. Народонаселение Кошмариуса столь разношёрстно, что какими-нибудь привидениями, вампирами и ведьмами удивить кого-либо сложно, так же как ожившими скелетами или каменными изваяниями, и всё же самостоятельные головы или другие части тела встречаются не так часто.

Внезапно появившаяся голова из трактира звалась Смитти. Голова была мужской и умела не только разговаривать, но и даже вполне сносно петь. Смитти был вдохновителем целого уличного ансамбля, известного всему городу как «Три с половиной музыканта». Название очень удачно передавало количество участников этого коллектива. Посудите сами: в нём было три вполне нормальных человека и голова, которая не может считаться целым человеком, но ведь добрая половина всего человеческого содержится именно в голове!