Проверка номер два

Если бы не Серега, Кира ни за что не забралась бы на скользкую после недавнего дождя тумбу, стоявшую возле стены. На стене висел свеженький плакат со свастикой. Он был такой отвратительный, что Киру затошнило. В ней всегда вызывало ярость, когда какой-нибудь закомплексованный говнюк, как правило дебил и урод, заявлял о превосходстве одной нации над другой. Вот и здесь… Кривыми черно-красными буквами на самодельном плакате было намалевано: «Вышибем всех черножопых из нашего города!». Под ним была нарисована свастика, чтобы уж никто не сомневался: дело рук бритоголовых.

Сергей с подсадил напарницу и остался стоять на стреме, чтобы мгновенно стащить ее с тумбы в случае опасности и вместе дать деру.

Задание, которое Кира и Серый получили в штабе, было предельно простым: сорвать в одном из дворов на московской окраине нацистский плакат, стереть свастику и написать взамен мерзкой пачкотни «Нацизм не пройдет!». Вместо свастики им поручили нарисовать знак пасифик и голубя с оливковой ветвью. Показать озверевшим бритоголовым уродам, что их команда выступает за мирное политическое решение любых конфликтов. Да, только так и не иначе!

Когда они добрались до места, Кира мигом оценила обстановку. Писать, рисовать и одновременно следить за тем, что происходит вокруг, было нереально. Серега очень кстати навязался в напарники, вот только его дурацкие обнимашки были ни к селу, ни к городу. Какого лешего он к ней прижимался, когда подсаживал на тумбу? Что этот чел о себе вообразил? Тоже мне, Ален Делон! Во-первых, он не в ее вкусе, а во-вторых, она здесь по заданию ребят, а не ради интрижки с этим похотливым миротворцем. На романтические отношения ни с кем из их компашки она не подписывалась. Впрочем, сейчас не до Серого. Надо дело делать. Жирные намеки на шуры-муры можно легко перевести в шутку. Главное, чтобы на этот раз все прошло гладко, без любопытных дядек, которые некстати выскакивают из подъезда, лезут с глупыми разговорами и ненужными расспросами, а их собачки выражают симпатию тем, что обслюнявливают джинсы и пачкают их лапами.

То, что и в этот раз все пойдет криво и косо, Кира поняла сразу – когда отодрала плакат фашиков и приступила к рисованию. Художественных талантов у нее отродясь не было, и она мысленно поблагодарила «Учениц Леонардо» за трафарет. Впрочем, для того, чтобы отодрать плакат и худо-бедно нацарапать новый лозунг, особого мастерства не требовалось. Главным сейчас было не сверзиться с тумбы, не сломать ногу, не засветиться и тем самым не подвести ребят.

Тумба оказалась и впрямь скользкой, к тому же сдирать плакат пришлось стоя на цыпочках. Кира кое-как справилась с первой частью задания. Плакат уже валялся в луже, а она тем временем пыталась нарисовать при помощи краски из баллончика и трафарета знак пасифик. Блин, ну почему в детстве ее не записали в художку? Знак пасифик, как она ни старалась, выходил каким-то кривым и кургузым. Краска капала на кроссовки, пот заливал лицо, вытянутые руки вскоре начали ныть, а шея затекла.

Результат оказался, мягко говоря, на троечку.

Она уже хотела стереть все нарисованное тряпкой с ацетоном, которые захватила с собой, и начать все заново…

– Атас! Бросай все! Прыгай! – заорал Сергей., перекрывая шум дороги возле супермаркета

Она спрыгнула ему в руки и возмущенно передернула плечами. Придется объяснить парню: на задании ее лапать не обязательно. Разжевать, как первоклашке, коль скоро он не понял, азбучную истину: ей неприятны его тесные, отнюдь не братские объятия.

Внезапно Кира учуяла аромат туалетной воды. Весьма приятной, пахнущей хвоей. Ого, «Ален Делон» купил одеколон! Раньше подобных гламурных замашек она у Сереги не замечала. Он одевался в стиле «первое, что увидел в шкафу, то и напялил», с глажкой тоже не парился. Видать, в этот раз он подготовился к выходу на задание, как к настоящему свиданию.

– Они едут сюда! Бежим! – заорал Серый и больно дернул Киру за руку. Они рванули с места, промчались метров двести, и парень втолкнул ее в незнакомую подворотню.

– Откуда ты знаешь эти выселки? – удивилась Кира. – – Ты же, вроде. центровой мальчик?

– Потом расскажу! Скоро их мотики будут здесь! – крикнул Сергей. – Если нас поймают, мало не покажется.

К счастью, какая-то женщина с короткой стрижкой и платиновыми волосами, похожая на Диану Арбенину, набрала код и вошла в подъезд. Парочка просочилась за ней следом и захлопнула входную дверь. Дождавшись, когда дамочка уедет, Серега вызвал второй лифт и нажал кнопку последнего, 24-го этажа. На лестничной площадке они отдышались и вдруг стали хохотать. Они смеялись все громче, хотя ничего смешного вокруг не наблюдалась. Кира догадалась: это нервы, такая реакция на стресс. Ну и пусть! Главное – опасность миновала. В безопасном месте их миссия воспринималась как забавное приключение, а не как рискованное задание, которое они чуть не завалили. В общем, будет что рассказать ребятам и над чем поржать за пивом!

Кира решила передохнуть и уселась на ступеньку лестницы.

– Кажется, мы их сделали? – шепотом спросила она.

– Похоже на то, – сказал Сергей и вдруг притянул ее к себе.

– Ой, ну не здесь же! – попыталась вырваться Кира, но он прижимал её всё теснее.

– А где же еще? – спросил Серый, неохотно прерывая поцелуй. Он поднял короткий топик Киры и принялся ласкать языком ее соски. Удивляясь сама себе, девушка застонала. Она внезапно подумала: сейчас для этого не время и не место, но этот «Серега Делон» не так уж и плох, как казалось еще полчаса назад. С ним было не противно целоваться, её тело радостно отзывалось на его ласки.

Открылась дверь, и из квартиры напротив вышла, шаркая тапками, старушка с пакетом мусора. Она заметила парочку, сидевшую вплотную друг к другу на верхней ступеньке, и закричала тонким скрипучим голоском:

– Убирайтесь вон, наркоманы чертовы! – Я не нанималась за вами шприцы собирать!

– Мы не наркоманы. сударыня. – галантно отозвался Сергей. – Мы курьеры, просто нам дали ошибочный адрес. Вот, присели чуток передохнуть на ступеньку вашей драгоценной лестницы.

– Все равно убирайтесь! – бушевала старушка. – Нечего на нашем этаже посторонним делать! То бомжи тут ночуют, то недавно какой-то подонок мне свой член показывал, а то какие-то молодые проходимцы вроде вас весь вечер ошивались. Катитесь немедля прочь, а то я полицию вызову.

– Спокойно, мадам, сейчас уйдем, – сказал Сергей вполне миролюбиво.

Они спустились на один пролет, услышали, как за старушкой закрылась дверь, и взглянули друг на друга, словно заговорщики.

Не говоря ни слова и взявшись за руки, они поднялись на покинутый этаж, а затем еще выше по пожарной лестнице на небольшую площадку у выхода на крышу.

– Слушай, Кир, я не умею говорить красиво. – прошептал Серега, – но сейчас скажу. Мы постоянно рискуем, открывая глаза людям на нацистскую погань, так что всякое может быть. Короче, ты должна знать: я влюбился в тебя с той самой минуты, как увидел. Мне никто кроме тебя не нужен.

– Молчи! – прошептала Кира. – Лучше послушай, как стучит мое сердце.

Сергей поднял ее легкий топик, обнял и приложил ухо к маленькой розовой груди. Сердце Киры стучало так громко и быстро, словно она бежала стометровку.

– Ты что? – удивился он.

– Не знаю. Такое у меня в первый раз, – прошептала она. – Наверное, потому что ни с кем раньше я не целовалась в подъезде.

– Надо же когда-то начинать, – прошептал Сергей, покрывая поцелуями ее грудь, шею и опускаясь все ниже.

Внезапно на лестничной площадке послышались шаги. По лестнице поднимался рабочий в форме сотрудника ЖКХ.

– Похоже, он направляется к нам, здесь дверь на чердак, – сказал Сергей. – Атас! Вот теперь точно делаем ноги!

Не дав мужчине опомниться, они промчались мимо него, задев ящик с инструментами, который тот держал в руках, и рванули вниз по лестнице.

Первый звоночек

Летние каникулы закончились неожиданно. Варя и Макс использовали любую возможность наслаждаться друг другом. Они были юными, неопытными, ненасытными и такими счастливыми! Время летело стремительно, и вскоре влюбленные с изумлением заметили, что август, как и все хорошее, быстро закончился. Наступила осень, а с ней новый учебный год и взрослые проблемы. Надо было срочно решать, какие экзамены сдавать будущим летом и куда пойти учиться дальше. Встречаться дома было все труднее, к тому же выпускной класс отнимал кучу времени. Варя и Макс с нетерпением ждали окончания школы, когда уже наконец можно будет не скрываться и начать новую замечательную взрослую жизнь, разлучаясь на считанные часы.

Свалившаяся на голову Максу и Варе любовь, как ни странно, не мешала хорошо учиться. Наоборот, влюбленные готовились к урокам тщательнее, чем раньше. Хотелось доказать родителям: они уже взрослые, ответственные люди и готовы сами за себя отвечать, несмотря на свидания, о которых родители давно догадывались.

Они неплохо сдали единые госэкзамены и поступили туда, куда хотели: Варя – в педвуз, на филфак, а Макс – на экономический, в универ. Мама настояла, чтобы Варя подала документы на «факультете старых дев». Дескать, она тихая, болезненная, за себя постоять не может. Словом, единственное подходящее для дочки занятие – книжки читать и о книжках писать. Потом в школу пойдет преподавать или где-нибудь на кафедре зависнет. В крайнем случае, в библиотеку устроится. Варя любит книги и чувствует себя среди них увереннее, чем среди людей. Впрочем, всё это не столь важно. Девочка скоро выйдет замуж. Она влюблена и счастлива. Жених уже есть – надежный, перспективный, симпатичный. Пусть потом сам думает, как будущую семью обеспечить. Они с отцом, конечно, помогут молодой семье. Вскоре Варенька родит ребеночка – и какая уж тогда учеба, пусть хоть на троечки свой пед. закончит… Главное, чтобы внуки пошли, и Варя была счастлива в семейной жизни.

Время шло, Варя и Макс продолжали встречаться урывками. Слишком много сил отнимала учёба на первом курсе, да и денег, чтобы снимать квартиру, пока не было. Обоих устраивало жить на всем готовом с родителями и заниматься любовью на даче. Оба любили походы в лес с палатками или водные – на байдарках. Ночи у костра, купание ранним утром в речке нагишом – незабываемые дни счастья и любви!

Все изменилось в тот день, когда Варя заболела гриппом. Казалось бы – ну что такого, а вот поди ж ты.... Стала задыхаться при ходьбе, иногда кашляла подолгу, каким-то сухим мучительным кашлем. Привыкла спать не на одной, а на двух подушках, чтобы грудная клетка была повыше. Макс все чаще смотрел на нее с жалостью и все настойчивей требовал сходить к врачу. Она отмахивалась. Мол, обычное осложнение после гриппа, скоро пройдет. Влюбленные продолжали жить как прежде, отодвигая проблему с молодым легкомыслием. Дескать, все как-нибудь само наладится и рассосется. Варя молодая, здоровая, время всё вылечит и исправит.

Макс давно мечтал увидеть горы. Оказалось, что воплотить мечту в реальность не так уж сложно. Они купили при содействии родителей путевки и приехали в Терскол, небольшой поселок в Кабардино-Балкарии у подножия Эльбруса. Путевки на турбазу стоили сравнительно недорого, правда, пришлось потратиться на кое-какое снаряжение: горные ботинки, туристические рюкзаки, штормовки и прочие необходимые вещи.

Ну, а дальше все пошло не по плану. Во время первой же вылазки в горы Варенька почувствовала себя плохо. Поднялась с группой на небольшую вершину и долго не могла отдышаться. Внезапно посинели губы, а вокруг носа появился белый треугольник.

– Ой, смотри, и ногти синие! Можно в ужастике сниматься!

Она попробовала пошутить, но шутка получилась так себе.

– Что ты! Что с тобой? – испугался Макс.

– Да так, ерунда, не обращай внимания. Просто немного устала.

На следующий день инструктор повел их в другом направлении, показать какой-то другой отрог Эльбруса. Все повторилось в точности, как в первый раз. Одышка, бледность, посиневшие ногти…

– Знаешь, Макс, не обращай на меня внимания. Ходи в однодневные походы, любуйся вершинами и ледниками, а я, пожалуй, поживу пока в поселке. Прикинь: здесь тоже горный воздух, да и Эльбрус совсем рядом, можно любоваться из окна номера.

– Что же ты будешь без меня делать?

– Представь себе, ничего! Отдыхать! Сидеть на балконе, пить кофе и наслаждаться видом на Эльбрус. Или гулять по поселку, восхищаться здешней природой и туристов разглядывать. Они сюда со всего света понаехали, чтобы на наши Кавказские горы поглазеть.

Макс пробовал сопротивляться, но Варя была непреклонна. В итоге на следующий день он отправился в горы один, а Варя решила прогуляться по окрестностям. Она жадно всматривалась в толпы туристов, выгружавшихся из автобусов, и вдруг пошатнулась. К счастью, не упала, успев ухватиться за дерево. Симпатичный парень подбежал и усадил ее на скамейку. Неподалеку виднелся одноэтажный белый домик с красным крестом под вывеской «Медпункт».

– Дойдешь туда сама? – спросил незнакомец.

– Конечно дойду. Я Варя, – неожиданно для себя представилась она. А тебя как зовут?

– Сергей, – проворчал парень. – Приятно познакомиться. – Ну всё, пока! Наша группа уходит на маршрут.

Варе вдруг стало грустно, что парнишка так быстро смылся. Мог бы посидеть минут пять рядом на скамейке, поболтать немного. Без Макса она чувствовала себя неприкаянной и одинокой. Что поделаешь, жизнь состоит из встреч и расставаний. Она вздохнула и поплелась в медпункт.

Пожилой усатый врач-балкарец, едва взглянув на Варю, строго спросил:

– Девушка. вы зачем сюда приехали?

– Как зачем? В горы ходить. Красотой наслаждаться, горным воздухом дышать.

– Встаньте вот сюда. Дайте-ка я ваше сердце послушаю.

Варя неохотно подняла футболку. Хочешь – не хочешь, придется обнажаться перед этим стариком. Небось, ее упругая грудь интересует его куда больше, чем ее сердце.

– Я так и знал, Варвара Петровна! – сказал врач, полистав ее паспорт и страховку.

– Что знали? – тихо спросила Варя.

Доктор серьезно и строго взглянул на нее.

– Что у вас больное сердце. Белый носогубный треугольник бывает у людей с сильной сердечной недостаточностью. Короче, пребывание здесь, на высокогорье, вам категорически противопоказано. Даже у подножия Эльбруса, не говоря уже о том, чтобы подняться выше. Пускай даже не ногами, на фуникулере. Он поднимает туристов на высоту 3500, но для вас и это слишком много.

– Что же мне делать?

– Как что? Немедленно уезжать отсюда и дома сразу же идти к врачу. Разумеется, кардиологу.

«Уехать сейчас, когда еще до конца путевки половина срока? Нет, это невозможно. Макс так расстроится! Мы же давно мечтали об этой поездке, весь год копили на нее, подключили финансы родителей, и вот здрасьте…».

Варя понимала, что любимый ее жалеет, однако здравый смысл подсказывал: больше всего Макс жалеет себя. Наверное, Максим в глубине души испугался её внезапного приступа. Мужчины – они ведь такие трусы, когда дело касается здоровья!