– В других палатах размещаться неудобно, там лихорадочка, диареечка и педикулезик, – успокаивала его девица. – Нет-нет, только лучшее, только отдельная камера, в смысле, палата. Здесь воздушек чистенький, солнышко тепленькое, пригляд и уход. И вид хорошенький, чуть с пригорочка. Сможете видеть, как наш генерал Сиретик с утра до вечера трудится на благо Ригорончика.

Генерал кашлянул и смахнул строительную пыль с покрывала больного.

– Мы послали за знахарем и Наместником города. Тот уже здесь и просит принять. Могу я пригласить Туриса Асмагела?

– Кто такой Турис Асмагел? – откинулся на подушку молодой человек и прикрыл от усталости глаза.

В голове настоящая каша и гул. Генерал Сиретик, имя знакомое, но от боли и пронзительных криков строителей память отказывалась возвращаться. Небольшой обвал и снова ругань не давали сосредоточиться.

– Ваша Светлость, как я рад видеть вас в недобром здравии, – распахнул руки квадратный человечек и потряс его в приветственном объятии; брезгливо отчистил одежду и наконец присел у ложа больного.

– Что происходит?

Риккон в недоумении смотрел, как гость промокнул платком потные залысины и пыхнул жаром молодого вина, как огнедышащий дракон. Этот тип тоже знакомый, но лицо никак не признать. Как будто раньше они встречались.

– Лечебная настойка, – Турис вытащил из кармана бутылку с пенящейся жидкостью. – Живительные свойства, можете почитать рекомендации не знахаря, а Знахаря! – присвистнул тот и обнял бутылку, как родное дитя. – Пять листов подробнейших инструкций. Возвращает к жизни даже мертвых. Лично испытал на себе. Не извольте беспокоиться, память и здоровье не вернутся, но хорошее настроение обеспечено.

– Мм… Ничего не понимаю. Где знахарь?

– Знахарь там, где ему и полагается быть: проходит досмотр. Доверять здоровье принца второй крови этим живодерам нельзя. Может при нем не лекарства, а яды? С вашей-то паранойей следует считаться. Я привлек ваших людей, пусть удостоверятся, что крамолы нет, со всем тщанием. Все же не простой человек захворал. Пусть теперь знахарь все свои лекарства опробует. Если не помрет, допустим к высокородному телу, – Турис откупорил бутылку и налил целый кубок вина. – А здесь натуральный продукт собственного производства. Настоялся уже. Налоги я заплатил наперед, можно начать лечение прямо сейчас.

От кислого пойла потерпевшего скрутило и вытошнило прямо на одеяло.

Риккон вздрогнул и открыл глаза. Над ним возвышалась новая фигура. Мужчина молча всматривался в лицо больного, будто искал на нем признаки приближающейся смерти.

– Ваша Светлость, какое несчастье, вы снова с нами. Я позволил себе подождать вашего пробуждения, – пояснил судья Элайса.

– Что происходит?

– Беспокоимся о вашем здоровье, ищем достойного знахаря, – поправил покрывало судья. – Дурные лекари могут нанести непоправимый ущерб, время такое, никому нельзя доверять. Один в прошлом на скотобойне работал, второй покойников к погребению готовил. Нашего старого знахаря вы еще пару месяцев назад в острог посадили. Не помните?

– Не помню.

– Но как же? Вот и подпись ваша, – развернул бумаги судья. – Взяточничество, шарлатанство, членовредительство. Все так и есть, спору нет, но люди почему-то выздоравливали. Мошенник, чего с него взять. Так я вас побеспокою ненадолго?

– Зачем?

– Известный преступник Пила находится в остроге. Каменную статую ваяет.

– Какую статую?

– Свиньи, – хлопнул невинными глазами поборник правосудия. – Он тоже на допросах ничего не помнил. Хорошо помог мой новый работник, палач от бога. Может мы его попросим, так сказать, применить свои методы? Память к вам вернется с первой лечебной процедуры. Звать палача?

Риккон привстал с постели, но снова закружилась голова, и он провалился в небытие, откуда его вырвал тошнотворный запах дорогих благовоний. Мужчина протер глаза, но навязчивое видение не исчезло, лишь потрогало сухой лоб пациента и пульс на шее.

– Ваша Светлость, – с придыханием пропела пышногрудый девица, – какой ужас! Мне сказали, что вы ничего не помните. Совсем ничего? Что же нам делать?

– Эм…

– Наша любовь? Вы и этого не помните? Мы и дня не могли прожить друг без друга, – в отчаянии заламывала руки княжна Шиэль.

– Не помню, – растерянно прошептал он.

– Мы собирались пожениться. Вы обещали батюшке выкуп за меня, сто мер золотом. Свадьбу назначили, уже завтра должны были предстать перед жрецом. И такое несчастье, – девица в голос вздохнула и с силой прижала его лицо к своей выдающейся груди.

– Но ничего, все поправится, – массировала она его затылок. – До завтра еще есть время. Мы найдем знахаря, нельзя терять надежды. Главное, что вы живы и сможете своими ногами дойти до алтаря, своими руками приподнять мне накидку и сказать торжественную речь своим ртом. Об остальном я позабочусь. Так, платье, гости, жрец…

– Я не уверен, что смогу, – барахтался жених в ее удушающих объятиях.

Шиэль обвела требовательным взглядом недостроенные стены лазарета: немного простовато, но для церемонии бракосочетания сойдет.

– Все украсить цветами, там алтарь, гости сквозь стены увидят обряд. Милый, я все устрою. Осталось задержать знахаря.

– Что? – встрепенулся он.

– В смысле, поторопить знахаря, – привстала девица, вильнула бедрами и поспешила на выход. – Ни о чем не беспокойся, не тревожь воспаленную память, береги голову.

Риккон со стоном упал в подушки. Это какой-то непрекращающийся кошмар. Все эти люди ему знакомы, но даже имена не всплывали в памяти. С трудом в сознание возвращались родители и братья с сестрами. Мама запрет его дома на полгода, отец будет искать виноватых, Ридалаг соберет знахарей, сестры замучают заботой, Родион будет потешаться и придумывать новые воспоминаниями. Роди!

– Ваша Светлость, – толкнула его молоденькая девица.

– Кто ты?

– Вижу, случай запущенный. Я тот, кто сможет помочь, – с деловым видом осматривала его Вилли. – Знахарь память не вернет, здесь нужны радикальные меры, и я кое-что об этом знаю. Начнем с простого.

Девочка вытащила из рукава кинжал и со звериным оскалом замахнулась. Риккон едва разбирался в происходящем, настолько быстро развивались события. Он дернулся и перехватил руку.

– Помогло? Страх – лучшее средство перетряхнуть сознание, – с важным видом пояснила девушка. – Жизнь не промелькнула перед глазами? Картинки, будто в книге, не замелькали? Детские воспоминания? Первый эротический опыт? Неловкие моменты?

– Нет, – растерянно бормотал он.

– Хм, странно. Идем дальше.

Она кричала – громкие звуки убирают помехи в голове; щекотала пятки – смех очищает мысли; вызывала слезы соком лука, ведь это слезы просветления; пихала перец в нос для чихания; и наконец подошла к главному:

– Если одним ударом вы, милорд, лишились памяти, вторым ударом по голове точно ее вернете, – уверенно заявила младшая княжна и подняла с пола крепкую дубину. – Метод проверенный, в Махровой монетке так лечат всех клиентов, которые забыли деньги. Чудесное исцеление гарантировано. Поворачивайте затылок.

– Что происходит? Я в Ближних Патнах? Позовите моего брата Родиона, – забился на койке несчастный.

– Ну, это крайние меры, – отмахнулась она. – Кто спорит, Родик – целитель от бога, но есть же масса более гуманных способов. Мы еще не все опробовали. Например, я читала, в Агароне человека закапывают в могилу, чтобы прочувствовал тщетность бытия, а Татхи сажают на лошадь и поджигают хвост…

Нет, это выше его сил. Она не уйдет, даже если, шатаясь, подняться с постели и пнуть негодницу в наметившийся проем двери. А там его уже поджидает следующий посетитель, нервничает и разминает на голове объемный парик.

– Ваша Светлость, – раскланялся князь Тирэлл, – как я рад видеть вас целым, ну или почти целым. Ах, молодость, она не ведает преград, а сердце исцеляется одной любовью. Ее божественный нектар поднимет со смертного ложа даже умирающего.

– Я не умирающий! – зло огрызался Риккон.

– И это лучшая новость за последнее время. Моя дочь Шиэль трепещет от свадебного предвкушения, а я буду молить богов, чтобы они продлили ваше здоровье хотя бы еще на день.

– Лучше найдите знахаря! Достаньте его из острога, я отменяю наказание!

– Всенепременно. Вот, бумаги на двести мер золотом, – суетился старикан.

– Какие двести мер?

– Выкуп за мою самую любимую и самую красивую дочь, которая скрасит остаток ваших недолгих дней, – уверенно заявил тот.

– Откуда двести мер? – возмутился Риккон. – Речь шла о ста мерах. И я даже не помню, когда эта речь шла.

– Стало быть, про сто мер золотом не забыл, – быстро поправлял бумаги Князь, разочарованно покусывая перо. – Как угодно, лишь бы дочь была счастлива. Обеспеченная вдова тоже неплохо.

– Она еще и вдова?

– Пока нет, – без тени смущения признал Князь. – Столько хлопот с этой свадьбой. Лед пришлось заказывать прямо с гор. Жара пока не отступила, хранить придется в колодце.

– Что хранить?

– Тело, – будто малому ребенку объяснял Тирэлл. – Бель льда тело до родного Свидарга не довезти, а его потребуют на опознание.

– Чье тело?

– Скоропостижно скончавшегося супруга. Не забивайте себе голову, – взбодрился старикан. – Шиэль расстроится, если она не дотянет до свадьбы.

– Кто она?

– Ваша голова, – пояснил Князь и оттянул больному веко, чтобы удостоверится в его скоропостижном увядании.

Риккон со стоном упал в подушки и сразу лишился сознания. И первое, что он увидел, придя в себя на утро, было ухмыляющееся лицо молодого человека. Тот сидел в кресле рядом и курил травы из высокого кальяна. Кумар стоял такой, что Риккон с трудом видел очертания полустен своей опочивальни.

– Ну, смертельная бледность, действительно, есть, но до последнего вздоха еще далеко, – глубоко затянувшись, сообщил тот. – И трупные пятна – большое преувеличение.

– Знахарь? – с большим облегчением выдохнул больной.

– Хм… это слово наиболее ярко отражает мою миссию, – кивнул незнакомец и поднял с пола большой кубок. – Я тот, кто спасет вас, милорд, от поспешного и необдуманного шага. В трезвом уме и доброй памяти еще никто не женился на моих сестрах.

– А я женюсь на всех сразу? – встрепенулся больной. – Разговор шел только об одной. Я не собираюсь жениться даже на ней.

– Я знаю свою сестру Шиэль лучше прочих. Очень даже собираетесь, милорд, – улыбался Норинэльт Тирэлл. – Мне сообщили, что у вас чувства. Пока не пойму, какие чувства она может вызвать, кроме аппетита? – мужчина пустил загадочную струю дыма в лицо больному. – Но кто знает? Возможно, вы подглядывали за ней в трапезной?

– Я ничего подобного не помню, – возмутился Риккон. – Я не могу жениться на незнакомой мне женщине?

– Милорд, – приблизилось малознакомое лицо, – да вы гений! Под давлением обещали жениться, а теперь ссылаетесь на беспамятство? Мастерски ход, лучше и придумать нельзя. Не так просто вырваться из цепкой хватки девицы Тирэлл. Каждая из них выходила замуж с боем. Продолжайте строить из себя умалишенного, а я пока отсрочу свадьбу до Свидарга. Кивайте на то, что без благословения родителей, тетушек, дядюшек и прочей…

– Дядюшек?! – привстал с кровати мужчина. – Вспомнил! Ной Орс, мой неродной дядюшка! Он сбежал от меня, сбежал прямо с эшафота. Его рук дело!