2.Путь на Голгофу или испытания для любимых

Ночь для Влады пролетела быстро, но не столь приятно, как для Андрея. Работа требовала самоотдачи, ведомой чувством ответственности.

В семь часов она выключила компьютер и стала собираться. Нужно пойти за машиной в гараж, может, удастся сегодня освободиться пораньше, тогда съезжу в Озерск, очень соскучилась по Кирюшке, думала Влада, одевая голубые джинсы и легкие босоножки на низком каблуке, голубая майка в тонкую синюю полосочку, удачно была подобрана к цвету её глаз. Положила в пакет книги и игрушки, которые купила Кирюшке. И уже на выходе из квартиры, увидев, на туалетном столике, заколку, в последний момент решила поднять волосы на затылок. Эта заколка в форме бабочки, с вкраплениями изумрудов, лазурита, черного агата и страз была подарком отца, которую он привез ей из Испании, и была одной из её любимых украшений. Закрыла дверь, позвонила соседке тете Оле и попросила её присматривать за квартирой, так как она вечером уедет к родителям.

Выйдя из подъезда и направившись к переулку, услышала позади себя гудок автомобиля. Она привыкла к тому, что ей часто сигналят, поэтому, не оглядываясь, ускорила шаг. Машина проехала мимо неё и остановилась. Из машины вышел шеф, приглашая садиться. Обменялись приветствиями и поехали в Управление. Яков Петрович никогда раньше не заезжал за ней, да в том и не было необходимости. А сегодня какой-то особый случай, подумала Влада, удивляясь такому вниманию с его стороны. Но Яков Петрович рассеял её удивление своей логикой:

– Дело не терпит отлагательства, решил заехать за тобой пораньше, посидим все обсудим на свежую голову, пока никого нет, потом ведь не дадут сосредоточиться.

Обсуждая материалы проверки, он, обычно такой невозмутимо спокойный и выдержанный, не находил себе места, то дергал себя за коротко подстриженные, усы, то начинал мять мочку уха, а больше всего выдавало его волнение то, что он подходил к окну и отодвигая жалюзи, смотрел на улицу. Таким Влада не видела его никогда. И в очередной его «прыжок» к окну, голос Нюськи внутри Влады сказал:

– Скачет как вошь на гребешке.

Услышав это, Влада вынуждена была прикрыть рот ладошкой, так как к горлу подступил смех. Яков Петрович повернувшись в этот момент к ней, с укоризной сказал:

– Ничего не нахожу смешного. Влада, взяла себя в руки и, извиняющимся тоном, ответила:

– Это у меня нервное. А голос Нюськи всё не унимался. Растягивая по-костромски слова, она опять пошутила:

– Или шпунт в… как там её, в мягком месте.

Некстати появилась Нюська, не ко времени, а когда она появлялась ко времени, всегда вот также неожиданно. Но внутреннее напряжение Влады пошло на спад. С Нюськой пять лет жили вместе в одной комнате в общежитии и сидели рядом на лекциях во время учебы в «Плешке». Такого искрометного характера, как у Нюськи, она больше ни у кого не встречала. Нюська заряжала всех своим утроенным оптимизмом и весельем через край, она могла с деревенским юмором, идущим из глубины веков, обыграть любую ситуацию и тогда они падали на свои спальные места и хохотали до изнеможения.

Яков Петрович отпустил её распечатать материалы и пригласил Романа, заглянувшего в кабинет. Через полчаса Влада вернулась и они подписали документы. Яков Петрович отпустил их, говоря при этом:

– Молодцы, поработали хорошо, а теперь идите и пишите заявления на отпуск и отдыхайте, а эти материалы я передам в отдел по борьбе с экономическими преступлениями, пусть они этим занимаются, мы своё дело сделали.

Влада зашла снова к Хайкину и положила ему на стол заявление на отпуск, сказав Роману, что она его подождёт.

Они, вместе вышли из Управления. На выходе из здания Роман спросил Владу:

– Ты в Озерск, привет всем от меня.

Влада пошла на маршрутку, чтобы доехать до гаражей. Хорошо, что утром не сказала маме, что приеду, будет маленький сюрприз. Сразу заеду в детский сад за Кирюшкой, потом к маме на работу, думала Влада, предвкушая предстоящую встречу с сыном. Размашистой походкой она торопливо шла по дорожке и вдруг в голове мелькнула мысль:

– Что это подруга сегодня появилась, позвонить что ли?

И, свернув к гаражам, Влада достала из сумочки телефон. Она стремительно шла, не замечая ничего вокруг, поглощенная своими мыслями.

Внезапно около неё остановилась машина, и какие-то мужчины схватили её за плечи, и втолкнули на заднее сиденье. Это произошло так молниеносно, что она не успела ни испугаться, ни сопротивляться, ни позвать на помощь. В полумраке салона с затемненными стёклами, мужчина, севший рядом с ней, выхватил из её рук сумочку и пакет, и передал человеку, на переднем сиденье около водителя. А она вдруг почувствовала, как крепко сжала телефон в руке и незаметно сунула его за заколку, подумав про себя, только бы не зазвонил. Голос человека с переднего сиденья спросил:

– А где телефон?

Она ответила, что он выпал, когда они заталкивали ее в машину.

– Обыщи её – приказал он качку, сидевшему рядом с ней.

Он начал лапать её руками, в поисках телефона, затем заставил приподняться и ощупал под ней сиденье. Не обнаружив телефона, доложил об этом «боссу». Влада, начав осознавать случившееся, громко спросила:

– Господа, что Вам от меня надо, что это за произвол, куда Вы меня везёте?

Босс, как окрестила его Влада, не поворачивая головы, властно сказал, как отрубил:

– Заткнись!

Ехали они достаточно быстро, нигде по трассе их не остановил патруль, они не сбавляя скорость, ехали по-хозяйски, похоже, что здесь они свои люди и их хорошо знают. Мысленно она обратилась к подруге:

– Нюська, чтобы ты сейчас сказала, окажись, не дай бог, в моей ситуации?

А Нюська взяла и ответила:

– Не дрейфь, подруга. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Бог не выдаст, свинья не съест. Владка, ты же умный аналитик, обмозгуй все, пока не шлепнули. Да, шучу, я, рабыня ты моя Изаура.

Влада, конечно, сразу догадалась, что это за «интервенция». Историю завода она знала хорошо. В 1993 году директор завода Коломийцев Владимир Матвеевич, возглавлявший его более 30 лет, умер, не пережив перемен, произошедших в стране, а его место занял его заместитель. В течение года завод обанкротился и был выкуплен им же, только на подставное лицо, за сущие «копейки» по тем инфляционным временам. Да время было тяжелое, много политической и экономической неразберихи, государство вроде бы даже и не прочь было раздать государственную собственность в частные руки, ну, а когда наступила политическая стабильность, вот тогда и стал, виден этот экономический просчёт. Во все времена алкогольная продукция была сверхприбыльной. Сделку признали незаконной, таковой она и была, но ставший в одночасье бывшим, директор судиться не стал, а выдвинул условие, что завод будет возглавлять он. И много лет всё на заводе шло гладко. Обычно никакие ревизии серьезных нарушений не находили. И, если бы не то, что пронюхал вчера Роман, а по-другому это и не назовёшь, ведь недостача выявлена незначительная, больше неразберихи в бухгалтерской отчетности, из-за безалаберности главного бухгалтера, кстати, дальнего родственника директора. Значит, Роман попал в десятку, и наши предположения это реальность, а не догадка. Вчера об этом знали мы двое, потом присоединился третий, и с какой бешеной скоростью развились события. Конечно, нас надо срочно устранить, свидетели, да еще такие, как мы, не нужны. Так кто из них подставил меня под удар? Роман? Или Хайкин?

От всего произошедшего сильно разболелась голова, боль пульсировала в висках и притупляла ее размышления, которые вначале были отрывочно лихорадочные, а теперь наоборот, думать ни о чем не хотелось. Дорога, то серой лентой плавно поднималась вверх, то падала вниз, ехали утомительно долго. Не останавливались. Дорога вела её в неизвестность, и она боялась предположить, чем всё это закончится. Никто не предложил ей ни воды, ни остановки в пути. Сейчас мысль её сосредоточилась на Кирюшке. Как обезопасить его, ведь он, не приведи господи, если попадёт им в руки, может стать орудием давления на неё. В душе теплилась надежда, что ей удастся позвонить маме и предупредить, если не будет поздно, и только бы не зазвонил телефон, и не выдал бы её с головой. Бесчисленное число раз читала молитву «Отче наш». Потом мысленно стала искать прибежище для мамы с Кирюшкой. Перебрала множество вариантов, и не один её не устроил. Подумала, что у них, наверняка, имеется досье на неё, её семью и друзей. Где скрыть ребенка, это ведь не иголка, которую не найдешь в стогу сена. И только, на первый взгляд, кажется, что это просто. А может быть, они его тоже похитили, сердце так больно сжалось, что она еле сдержала стон, который рвался из сердца. Остановилась на маминой родине, может быть, это место они не просчитают. Мысли бились в её висках, и она в нетерпении ждала малейшего повода, только бы они остановили машину. Позвонить и предупредить маму, ведь единственная возможность связаться с ней, может в любой момент рухнуть. Господи, помоги мне, просила она бога. Она, неоднократно по пути следования, обращалась к ним с просьбой остановить машину, якобы ей нужно в туалет. Но все бесполезно, у неё возникло ощущение, что её никто не слышит. Только качок с ухмылкой на толстой морде сострил:

– Заедем в аптеку, купим тебе памперсы.

Она понимала, что они ни за что не остановятся. Слишком рискованно, а потом, по-видимому, они четко выполняют чьи-то указания, поэтому ее просьбы, это «глас, вопиющего в пустыне».

Судя по тени деревьев, отбрасываемой вдоль трассы, день клонился к вечеру. Глядя на серую ленту расплавленного асфальта, Влада стала по крупицам перебирать свою жизнь. Но тут голос Нюськи ее одернул:

– Ты, что это подруга, ерундой занимаешься, это только перед смертью у человека вся жизнь проходит перед глазами, а мы еще поживем. Забыла, что мы вместе в Испании отдыхать собираемся? Я Варьку свою возьму, а ты Кирюшку и махнем в Барселону. Она у меня, знаешь, какая заводная, скучать не даст. Фонтан энергии. И в кого она такая уродилась, ума не приложу.

Влада мысленно улыбнулась её последней фразе и поблагодарила подругу за поддержку. Думать об Андрее она не хотела, зачем травить душу, она ведь еще помнит его волнение, и нежное дыхание, когда они плавно покачивались в такт музыке, и его необыкновенно доверчивый, ласковый взгляд. Она тогда подумала, что такая ласковая доверчивость обычно свойственна детям. А когда встречаешь детей с холодным отрешенным взглядом, становится не по себе, это как же надо было сломать и искалечить детскую душу ангела? Она запомнила его обаятельную улыбку, обстоятельность в разговоре, в движениях, он не суетился, а держался уверенно, только улыбка выдавала небольшую робость. Ведь я даже и предположить не могла, чем закончится этот день, так романтично начатый. Музыка, огни города, звезды, нежность, а теперь неизвестность и ожидание худшего, думала Влада. Бог снова послал мне испытание, и это уже в третий раз, первые два станут теперь примером стойкости, терпения, выдержки и конечно опыта. Первый раз, как и сейчас события произошли внезапно и неожиданно, но тогда со мной рядом была самый любимый и родной человек, моя опора – мама и было мне тогда всего пятнадцать лет. Это она поддержала мой дух, это она задала тот психологический настрой и линию поведения, которые позволили нам достойно пройти через то непростое испытание, а сейчас даже в голове это не укладывается, ведь мы были подневольной рабочей скотиной, рабы, а точнее, рабыни. Просто непостижимо, но это было. Автобус, на котором они уезжали из родного города – «горячей точки», остановили на дороге, вооруженные до зубов бандиты и приказали всем выйти, отобрали тех, кто моложе, сильнее. Всё. Так началась у них с мамой другая жизнь. После этого мама все свои жизненные этапы пронумеровала и когда что-нибудь рассказывала, то говорила « это было в первой жизни или во второй». Вторым испытанием в моей жизни оказалось замужество. У каждого человека есть основное базовое желание, это желание быть счастливым. А уж если ты выходишь замуж, то это желание подавляет все остальные, оно на пике. А когда вместо того, чтобы наслаждаться счастьем, испытываешь боль, отчаяние, унижение и просто из личности превращаешься в кусок нервов, то начинаешь осознавать, что счастье с этим человеком – это только мираж, который, то приближается к тебе, то удаляется, а мираж догнать нельзя, потому что его просто не существует.

Дорога медленно тащилась в гору на подъем, серая лента разогретого асфальта наводила на неё панику, сердце рвалось на части, голова раскалывалась от невыносимой боли и тошнота подступала к горлу. Но поднявшись, наконец, на гору, она увидела небольшой курортный городок и не успела ещё оглядеться, как они уже подкатили к огромному особняку, за высоким, как у крепостной стены забором, в котором, только не хватало пушечных дул, ну, а автоматами, судя по охране, он был напичкан сверхмеры. Ворота бесшумно открылись и также бесшумно закрылись. Всё приехали. Качок вышел из машины и открыв перед ней дверцу, кривляясь, съёрничал:

– Прошу вас, мадемуазель.

Влада вылезла, буквально выдирая себя, из салона. Ноги так одеревенели, что она еле удержала равновесие.

– Следуй за мной – коротко бросил качок и устремился вперёд. Босса она так в лицо и не увидела, пока выходила, его уже не было в поле зрения, куда и когда он исчез, осталось для неё загадкой. Они спустились в цокольный этаж и оказались в большой, просторной комнате, почти пустой. В углу стояла широкая кровать и журнальный столик возле неё. Больше из мебели ничего не было, рядом с входной дверью лежала довольно внушительная куча, по всей видимости, ненужных вещей. На жилую комнату она не была похожа, но полы из керамической серой плитки были чистые. На окнах были установлены металлические решетки. Качок с ухмылкой сказал: «Располагайтесь, мадемуазель, будьте как дома, туалет рядом, если есть надобность, то пойдём, отведу».

В туалете, управившись со своими «надобностями», достала сотовый телефон и стала звонить маме. Пошёл сигнал вызова, она подняла ручку сливного бачка и под шум воды, прикрывая ладошкой трубку, чтобы её не услышал качок, быстро, почти шёпотом сказала ей, чтобы она увезла Кирюшку и спрятала его близко к бабушке» в надежде, что мама её поймёт. Качок, разъяренный как зверь, вломился в дверь, выхватил у неё из рук телефон, схватил за волосы и потащил в комнату:

– Сучка, ты захотела в прятки со мной поиграть, я тебя сейчас раздавлю, мокрого места от тебя не останется! – прохрипел он и с силой бросил её на кровать.

Влада ударилась головой о металлическую спинку кровати, резкая боль медленно погасила её сознание.