Глава 2
И тем не менее определение конфликта

Стороны конфликта – кто они?

Один из способов очертить израильско-палестинский конфликт – поставить два параллельных, эмоционально нагруженных вопроса о его противоборствующих сторонах. 1. Являются ли евреи народом (нацией), имеющим право претендовать на национальное государство на территории, которую они называют Эрец-Исраэль (Земля Израиля), – или же это неполитическое, общемировое религиозное движение, не имеющее конкретных территориальных прав, претензий или устремлений? 2. Являются ли палестинцы народом с собственными национальными и политическими правами и устремлениями, или же они – часть арабского народа, которая не имеет законного права претендовать на отдельную государственность именно в Палестине?

Давайте начнем эту главу с того, что попытаемся дать определение терминам «еврей», «сионист», «израильтянин», «араб», «палестинец» и «мусульманин» и поместить их в контекст. Несмотря на то что любой группе принято позволять определять себя самостоятельно, другие люди – как внутри, так и вне определяемой группы – могут не соглашаться с таким определением и обычно так и поступают. В современных арабо-израильских и израильско-палестинских раздорах каждая из сторон и в самом деле находит причины не соглашаться с самоопределением другой, что придает важные особенности запутанной природе их конфликта.

Евреев можно определить как народ, состоящий из множества этнических, культурных и языковых групп, которые черпают общую идентичность

(а) из иудаизма – монотеистической религии, возводящей свое происхождение к библейской земле Израиля (которая, что мало кем оспаривается, географически соответствует современному государству Израиль и территориям под управлением Палестинской национальной администрации);

(б) биологического происхождения, то есть рождения от матери-еврейки;

(в) и/или сплачивающего социокультурного чувства общности исторических корней, традиций, обычаев, наследия и будущего.

Учитывая такую многокомпонентность, неудивительно, что никто, даже израильский Кнессет (парламент), не смог выработать общепринятого простого определения, кто является евреем. В конце 2016 г. в мире насчитывалось около 14,5 млн евреев, из которых 6,5 млн жили в Израиле, 5,7 млн – в США и чуть более 1 млн – в Европе^[30].

Начиная с конца XIX в. все большее число евреев предпочитали определять себя как народ, чья идентичность – вдобавок к традиционным и личным духовным связям, а также чувству принадлежности к международному религиозному сообществу – включает в себя национально-политический и территориальный аспекты. Эти евреи стали участниками или сторонниками движения, известного как сионизм. Есть, конечно, евреи не сионисты и антисионисты, которые отвергают такое коллективное определение и считают себя частью исключительно религиозной группы. Однако число евреев не сионистов и антисионистов постепенно сократилось, особенно после прихода к власти Адольфа Гитлера в 1930-е гг.

Мусульмане, арабы и палестинцы, оглядываясь на долгие века гармоничного сосуществования с живущими среди них евреями, могут сказать, что евреи всегда были – и по-прежнему должны считаться – прежде всего религиозной группой, у которой не может быть политических целей и требований. В статье 20 Национальной хартии Организации освобождения Палестины официально декларируется:

Претензии на исторические или религиозные связи евреев с Палестиной несовместимы с фактами истории и истинным пониманием того, что представляет собой государственность. Иудаизм – религия, а не независимая национальность. Не составляют евреи и единой нации со своей собственной индивидуальностью, так как они – граждане государств, которым принадлежат^[31].

Но подобные декларации или навязанные извне определения не могут отменить того факта – каким бы щекотливым и неудобным он ни был, – что многие евреи, как внутри, так и за пределами современного государства Израиль, действительно считают себя частью нации или народа, чье сердце (если не тело) в территориальном смысле принадлежит Эрец-Исраэль, Земле Израиля.

Мы используем термин «сионисты» для обозначения людей (в основном, но не только, евреев), которые поддерживают стремление евреев «вернуться в Сион» оттуда, где они оказались в рассеянии после римского завоевания Палестины. Это стремление, дремавшее веками, но поддерживаемое религиозными ритуалами, в середине и конце XIX в. начало находить свое политическое выражение. В последующие пять десятилетий объединенное сионистское движение использовало организационные структуры Всемирной сионистской организации (и ее дочерней организации, Еврейского агентства в Палестине) для продвижения идеи «собирания изгнанных», то есть миграции евреев в Палестину/Эрец-Исраэль. Эта миграция была частью масштабных усилий по построению инфраструктуры будущего «национального дома» на территории, которой в 1917 г. вместо турок-османов начали управлять британцы и которая подлежала разделу в соответствии с резолюцией ООН от 1947 г. Когда в середине мая 1948 г. британцы ушли из Палестины, вспыхнула война, в огне которой родилось государство Израиль, воплощение идей сионизма; в мае 1949 г. оно было принято в ООН. Граждане этого нового государства стали называться израильтянами – не путать с упоминаемыми в Библии израэлитами, или «детьми Израиля». К концу 2016 г. в Израиле проживало чуть более 8,6 млн человек, из которых 6,4 млн – евреи, а 1,8 млн – палестинские или арабские граждане государства Израиль.

Кто же такие арабы? Как уже говорилось в главе 1, арабов можно определить как этнонациональную группу с общими культурными и языковыми корнями, восходящими к древним племенам Аравийского полуострова (территория современных Саудовской Аравии, Йемена и стран Персидского залива). Сегодня в 22 странах Ближнего Востока и Северной Африки проживает более 420 млн арабов. Четыре из этих государств – Ливан, Сирия, Иордания и Египет – имеют с Израилем общую границу, поэтому их иногда называют «противостоящими государствами» в этом конфликте.

Отдельно от этих независимых арабских стран существует еще палестинский арабский народ, который (пока) не контролирует никакого международно признанного государства – хотя Палестина и является полноправным членом Лиги арабских государств. В 2016–2017 гг. по всему региону проживало более 9 млн палестинцев, в том числе:

(а) 1,9 млн в Газе (из них 1,3 млн официально зарегистрированы как беженцы);

(б) 2,9 млн на Западном берегу реки Иордан (из них 801 000 официально зарегистрированы как беженцы).

Вместе эти две группы составляют население Палестинской автономии, или Палестинской национальной администрации (ПНА), все еще не завершившей перехода от статуса оккупированных Израилем территорий к статусу международно признанного независимого государства, хотя на официальном сайте и в официальных публикациях она обозначена теперь как «Государство Палестина». Кроме того, к палестинцам относятся:

(а) 3 152 000 беженцев, зарегистрированных Ближневосточным агентством ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР) и проживающих в 31 лагере в Ливане (450 000), Сирии (527 000) и Иордании (2,2 млн), а также рассеянных по городам Ближнего Востока;

(б) 1,8 млн арабских граждан государства Израиль, потомков тех палестинцев, которые остались на территориях, ставших в 1948 г. еврейским государством^[32].

Как и в случае с арабскими возражениями против национального переопределения термина «еврей», никакие аргументы, исходящие от людей за пределами Палестины и арабского мира, не могут изменить того факта – каким бы щекотливым и неудобным он ни был, – что с момента упадка Османской империи в начале XX в. все большее число арабоязычных жителей Ближнего Востока прилагали политические усилия к созданию независимого арабского государства или конфедерации государств в регионе. Тот факт, что это представление о единстве так и не воплотилось в реальность, несмотря на столетие периодических попыток, стал источником большого разочарования для всех, кто лелеял эту панарабскую национальную мечту.

То же самое относится и к людям, которые называют себя палестинцами. Как мы увидим в главе 4, арабы, проживавшие на территориях британской подмандатной Палестины, рано начали отождествлять себя с местными лидерами и создавать собственные националистические организации, чьей непосредственной целью было сопротивление сионизму и образование независимого арабского государства. Большинство палестинцев, проживавших на этой территории, считали себя находящейся в опасности общиной, правам и статусу которой угрожает приток еврейских иммигрантов, чья численность и растущая экономическая инфраструктура, по их убеждению, должны были привести к тому, что страна окажется под властью евреев или сионистов. Никакие сомнения в искренности опасений палестинцев или в их самоидентификации как народа, не желающего иметь ничего общего с британской политикой «еврейского национального дома» (см. главу 4), не могут опровергнуть этих фактов.

Наконец, важно осознавать, что для многих принадлежность к арабам или евреям имеет и религиозное измерение. С пришествия пророка Мухаммеда, появления исламской религиозной общины (уммы) в VII в. н. э. и последующего распространения ислама по миру большинство арабов одновременно являются практикующими мусульманами. В Ливане, Египте, Сирии, Ираке и Иордании издавна существуют христианские общины, но исламская история, культура, ценности и идентичность стали неотъемлемым компонентом принадлежности к арабам и жизни в арабских обществах. Мусульманское население Земли выходит далеко за пределы арабского мира и превышает по численности 1,8 млрд человек.

Тот факт, что основные стороны конфликта одновременно являются мусульманами, христианами или иудеями, дополнительно усложняет процесс их определения. Несмотря на то что разная доля всех этих обществ секуляризировалась, значительное число людей по-прежнему идентифицируют себя прежде всего со своей религиозной верой и общиной. То, что мы считаем арабо-израильским или израильско-палестинским конфликтом, в их сознании есть лишь часть более масштабного столкновения религий и цивилизаций. Фундаменталисты – будь то христиане, мусульмане или иудеи – одинаково склонны рассматривать национальную или территориальную борьбу за суверенитет или господство над Святой землей как часть более глубокой и масштабной войны между «богоизбранным» народом (как бы он ни определялся) и истинно верующими с одной стороны и народом, «презираемым» Богом (как бы этот народ ни определялся), неверующими и безбожниками – с другой.

Это религиозное измерение соперничества за землю Палестины/Израиля время от времени выходит на первый план, когда насилие совершается ради защиты святых мест от предполагаемой угрозы, как это произошло в 1928–1929 гг. (см. главу 4). Соперничающие мифологические и религиозные ассоциации со святым городом Иерусалимом также оказались важны в 2000 г., когда из-за них сорвались израильско-палестинские переговоры и произошла вспышка насилия, получившая название «Интифада Аль-Аксы» в честь священной мечети Аль-Акса (см. главу 11). Этот аспект конфликта способен разжечь страсти в любой момент, и бо́льшая часть его участников осознает опасности (и возможности), возникающие при воспламенении глубоких религиозных чувств.

Но даже если не придерживаться такого апокалиптического взгляда на конфликт, с привнесением религиозного измерения в то, что на этих страницах рассматривается в основном как столкновение двух соперничающих национальных движений и общин, связаны и другие важные последствия. Наличие религиозного аспекта отягощает и ожесточает и без того непростой спор, добавляя к нему мотив праведности вместе с уверенностью в окончательной победе над врагом. Выражаясь напрямую, такие потусторонние обертоны только затягивают конфликт и делают его еще более неразрешимым, поскольку еще сильнее дегуманизируют и делегитимизируют противника, обнадеживая тех, кто упорно отказывается даже думать о компромиссе, и обещая награду всем, кто готов совершать акты насилия и мести, исполняя «божественные» предписания. Действительно, как мы видим в последние годы, из горнила национализма и религиозности непрерывно выходят убежденные идеалисты, готовые мстить врагу (а порой и мученически погибнуть) по наущению фанатиков-проповедников и вопреки многим заповедям ненасилия, которые содержатся в общепринятых версиях их религий^[33].

Каковы важнейшие предметы разногласия между сторонами конфликта?

Здесь полезно провести различие между материальными и нематериальными предметами разногласия. Говоря о первых, мы имеем в виду конкретные, четко определяемые активы, за обладание которыми сражаются стороны. К нематериальным, напротив, относятся психологические и экзистенциальные вопросы, отраженные в зачастую противоречащих друг другу исторических нарративах каждой из сторон.

Список материальных предметов разногласия между арабами/палестинцами и сионистами/израильтянами будет подробно рассмотрен в историческом контексте во второй части этой книги. Для целей введения давайте разобьем их на три группы: (1) суверенитет над территорией, (2) демография, cкупка земельных участков и миграция и (3) границы.

1. Суверенитет над территорией

Обе стороны претендуют на изначальное право собственности на одну и ту же территорию, на право жить там, осуществляя государственный суверенитет (национальное самоопределение). Фактические границы спорной территории (см. также подраздел «»^[34]) несколько размыты. В X и VIII вв. до н. э. здесь существовало несколько израэлитских царств, но позже эта территория веками находилась под властью разных империй^[35]. Четко определенного политического образования под названием Палестина до начала XX в. просто не было. «До прихода британцев в конце Первой мировой войны Палестины не существовало даже как административной единицы»^[36]. За неимением лучшего Организация освобождения Палестины официально определяет Палестину как территорию в границах, установленных британским мандатом с 1922 г.^[37] Религиозные сионисты прочерчивают границы Эрец-Исраэль в соответствии с библейскими текстами (см. главу 1), а Сионистская организация в 1919 г. представила карту с проектом создания в Палестине еврейского национального дома, границы которого уходили бы далеко на север и восток за пределы территорий, которые Британия в конечном итоге выделила для проекта национального дома еврейского народа^[38]. Несмотря на такую неопределенность, после 1920 г. и палестинские арабы, и сионисты начали претендовать на суверенитет над практически одной и той же территорией к западу от реки Иордан – территорией, которая с 1922 по 1948 г. находилась под управлением Великобритании (см. карту 2.1).