Все что ни делается, делается к лучшему. Эта мысль подтвердилась, когда, благодаря исчезнувшему медведю, они обнаружили второй, вероятно запасной, вход в пещеру.

– Откуда и какими путями ты сюда попал? – удивлённо спросил мужчина. Но, не услышав никакого ответа, кроме невнятного рычания, Святослав, как положено между людьми, прижал ребёнка и зверёныша к себе и, стараясь вдохнуть в свою речь как можно больше оптимизма, сказал:

– Вот мы и прибыли! Вы только ничего не бойтесь, так как я и сам боюсь…

Нужно было выжить, и нужно было жить. Любовь к сыну и привязанность к медвежонку пересиливала в Святославе страх перед предстоящими трудностями – он просто обязан был сберечь их. Сберечь, вырастить и воспитать.

Глава 10

Не спеши умирать…

Понемногу всё успокоилось, пещерный мрак и тишина перестали давить на нервы, и Святослав начал обустраиваться на новом месте. Кузьма, как мог, помогал, и даже Киса не путался под ногами, а чинно сидел в углу, наблюдая за действиями людей. Когда вещи были разобраны и разложены на подходящие, по мнению мужчины, для них места, он решил что пора заняться серьёзным и главным сейчас делом – предать земле тела Никиты и его матери.

Взяв лопату, он прошёл в грот, где покоились прежние обитатели пещеры. Пол здесь был сплошь каменистым, и Святослав решил сначала вырыть малую могилу, для женщины. Далось ему это с большим трудом, для такой работы больше подошла бы кирка, а не обычная лопата, но он все же справился, углубив пол пещеры примерно на два с лишним штыка. Дальше начиналась сплошная скала, и Святослав решил, что поступил правильно, начав копать могилу рядом с телом. Именно здесь был слой земли и глины, образовавшийся за долгое время проживания в этом гроте Никиты-Уво. Здесь же располагалась и мастерская, где тот создавал свои скульптуры. Теперь осталось только переложить тело женщины в выкопанную яму, а рядом с ней начать рыть могилу и для Никиты. Затем останется только перевалить с невысокого топчана, сложенного из веток, его огромное тело, и мать с сыном упокоятся рядом…

Святослав устлал дно могилы сухой травой, бережно положил на неё почти невесомое тело женщины, заботливо одетое, видимо, Никитой в меховую шубу, аккуратно запахнул полы шубы сверху и присыпал возле неё немного земли и глины, оставив завершение захоронения до того, как выкопает яму и для Никиты.

Святослав вздохнул, закрыл на некоторое время глаза и покачал головой, задумавшись об этих странных и непонятных «цивилизованному человеку» людях. Его нисколько не удивляло, что Никита, очень долго находясь рядом с не похороненной мамой, ощущал какое-то удовлетворение от этой своей с ней общности. Может быть, то же самое происходило и тысячи лет назад, когда первобытные люди только-только стали обустраивать пещеры для жилья и не хоронили усопших, а оставляли тела рядом с собой. Тем самым они оберегали их покой, а те своим присутствием рядом не давали повода для отчаяния. Святославу вдруг пришло в голову, что всё повторяется, что так – правильно, и этот обычай должен передаваться для сохранения общности племени и для сохранения родственных связей. Наши далёкие предки, для которых их родители были очень дороги, не хотели никогда с ними расставаться. Наверное, это и давало желание жить дальше, ожидать от будней чего-то необыкновенно интересного и радостного. Какой всё же своеобразный и достойный способ сохранения памяти поколений и почитания родных! В этом было что-то неземное и святое.

Присев на камень, чтобы отдохнуть, он осветил фонарем ряд глиняных скульптур, взял в руки изваяние женской головы и в очередной раз подивился искусности её исполнения. С ещё большим вниманием он стал рассматривать остальные изваяния, с удивлением покачивая головой от того, какой филигранной была работа. На него словно смотрела живая женщина, лицо которой выражало самые разные эмоции. «Сколько же любви вложено в каждую скульптуру!», – восхищенно подумал Святослав. Он останавливал свой взгляд художника на каждой из них, пытаясь навсегда запомнить все черты этого лица, чтобы потом нарисовать портрет женщины и через это понять её образ, понять ту, что воспитала в этом волосатом существе настоящего человека.

– Счастье быть нужными друг другу, – прошептал Святослав, и стал готовиться к завершению трудной работы – могила для сына должна быть намного большей, чем для матери.

Занятый трудом и своими мыслями, мужчина и не заметил, что все это время за ним молча и внимательно наблюдали Кузьма и медвежонок. И каждый из них по-своему также восхищались увиденными скульптурами.

Маленький человек чувствовал эмоции отца. Кроме того, бог не обидел его художественным вкусом. Возможно, и сама атмосфера пещеры каким-то особым образом усиливала это состояние.

Не был равнодушен и Киса. Некоторыми людьми отчего-то принято считать, что животные не умеют чувствовать. Но, вероятнее всего, это не совсем так. Даже у зверей часто влажнеют глаза от сильных эмоций. Так бывает, когда в порыве страха они убегают от опасности, а достигнув безопасного места, смотрят вслед тому, что им угрожало, временами даже качая своей головой. Выходит, они тоже чувствуют, просто умеют сдерживать свои эмоции. Такую холодность можно заметить и у людей, прошедших через все круги ада. Это особая категория людей, умеющих терпеть и вечно, как зверь, жить в невыносимо жёстком мире. Они закрываются от любой жалости в себе, а иногда, слегка улыбаясь, качают головой, дивясь тому, что судьба их щадит и они по-прежнему живы…

И вот сейчас в ситуации, когда люди скорбели об утрате и восхищались искусством покойного автора, глаза медвежонка тоже стали влажными, а сам он замер в одной позе, оставив свои обычные попытки приласкаться к людям или позвать малыша поиграть.

Эмоции, захлестнувшие Кузьму, получили самый неожиданный выход. Тогда, когда Святослав направился к вещевому мешку, чтобы из бокового кармана вытащить рукавицы, он случайно задел лежавшую рядом гитару. От лёгкого прикосновения к струнам по всему пространству пещеры разнесся необычайной красоты звук, неуловимым звоном радующий душу. Здесь, глубоко под землей, он буквально пронизывал своими волнами все органы, на мгновение буквально околдовывая человека. На звук гитарной струны тут же прибежал Кузьма, взял инструмент в руки и направился к медвежонку. Видимо, ему по-детски захотелось по-хорошему похвастаться перед своим другом такой замечательной игрушкой. Мальчик аккуратно прижав гитару к груди, начал одной рукой пощипывать струны, а второй проводить пальцами по грифу, отчего зазвучало что-то похожее на мелодию и пронеслось по всей пещере. Через некоторое время отдельные звуки и аккорды, которые он извлекал из огромного для него инструмента, слились в одну затяжную красивую мелодию. Святослав слушал и, дивясь этому, улыбался. Ему было приятно думать, что в совсем ещё раннем возрасте сын начал проявлять и незаурядные музыкальные способности.

…Никиту раскачивало на каких-то непередаваемо легких волнах. Он больше не ощущал свою принадлежность к миру живых, все невзгоды, трудности и потери того бытия отошли далеко в сторону, размылись, стали забываться. Ему было тепло и легко, а где-то рядом была мама, и был Бог, о котором она так часто ему говорила. Всё его существо окутывал мягкий, плавно пульсирующий свет, напоминающий биение огромного, доброго сердца. Никита не понимал и не мог понимать, что это «дыхание Земли» удерживает его на незримой грани между жизнью и смертью, не позволяя окончательно уйти за черту, в небытие, в другой, возможно, лучший мир.

Прозаическим языком и научными теориями такое состояние организма объяснить невозможно. Это не было потерей сознания, когда мозг, не выдерживая внешних нагрузок, проваливается в спасительную темноту. Не было это и комой – в этом случае организм впадает в полное оцепенение, но из последних сил продолжает бороться, цепляться за жизнь.

Среди тибетских монахов такое состояние носит название «сомати», в него по своему желанию могут погружаться лишь самые посвященные, которые умеют находиться вне нашего мира годами, не подавая никаких признаков жизни, но и не теряя при этом своего человеческого облика. Возможно, они умеют «договариваться» с высшими силами, но наш герой никогда не был последователем каких-либо учений. Дело в том, что он сам был естественной частью природы, душа его была с ней едина. И мать-Земля решила, что для её родного сына ещё не пришёл последний час…

Вдруг в тихое и благостное состояние Никиты стали проникать какие-то посторонние, завораживающие своей красотой звуки. Поначалу они были тихими и тревожными, но с каждой минутой становились все более громкими, требовательными и зовущими. Так звучали гитарные струны под пальцами маленкого Кузьмы. Хозяин пещеры почувствовал и понял, что ещё не все дела его завершены, что там, в мире, в который ему не очень хотелось возвращаться, остался кто-то, кто нуждается в его заботе, и кто готов дать ему свою любовь. Дать то, чего ему так не хватало с уходом мамы.

Вновь ощутив свое тело, Никита протянул тяжелую руку в направлении зовущего звука…

Святослав, под звуки извлекаемой Кузьмой из гитарных струн мелодии, вонзил лезвие лопаты в непокорный пещерный грунт. Он посмотрел на тело Никиты, прикидывая, каких размеров должна быть могила, и замер от охватившего его животного ужаса: в этот момент рука покойника начала медленно подниматься!

Не веря своим глазам и отпрянув от «ожившего трупа», он бросился к сыну, ища в нем защиты от своего страха. Может показаться странным, что взрослый человек пытается скрыться за малыша, но в этом нет ничего странного – Кузьма был единственным близким ему существом, единственным человеком на многие сотни километров вокруг. К тому же он почувствовал, что Кузьма совсем не испуган, что тут же и подтвердилось: мальчик бесстрашно шагнул к Никите. При этом он продолжал перебирать гитарные струны. И огромная, тяжелая рука того, кого Святослав собрался похоронить, мягко и даже нежно коснулась детской щеки. Губы же еле слышно произнесли:

– Ма-ал-чык…

– Папа, папа, он не умер, он же живой, совсем живой! – воскликнул Кузьма. – Ему помочь надо!

При звуках детского голоса Святослав взял себя в руки и отбросил все сомнения и страхи. Перед ним стояла очередная задача – помочь человеку, и нужно было немедленно действовать. Тем более, что у «покойника» все явственнее проявлялись признаки жизни: прерывистое, хриплое дыхание, слабые, но вполне осмысленные движения – Никита пытался встать.

Как и что делать в незнакомой и тёмной пещере? И тут он вспомнил, что с ними самими сделал хозяин пещеры, когда они находились в совершенно беспомощном состоянии. «Глина и вода, вкусное питьё и еда!» – всплыло в голове у мужчины.

Но огромный Никита был очень тяжёл, слаб и, вероятно, болен, а значит, его нельзя тревожить. Напрашивался вывод, как в поговорке: «Если Магомет не идёт к горе, то гора идёт к Магомету». И Святослав решил, что все процедуры сделает Никите здесь, на месте. Но где в этой тёмной пещере найти всё необходимое? Охай, не охай, но ничего не остаётся делать кроме одного – вспомнить в какой последовательности, как и в каких помещениях Никита выхаживал Святослава с Кузьмой. В этом ему и Кузьма стал помогать, а также медвежонок своим звериным обонянием. Спустя некоторое время наконец они оказались в одном из этих мест. Около источника они нашли ковш, в нём начали носить попеременно глину и воду. Затем намазали аккуратно тонким слоем целебную жидкую глину на те места тела, где было меньше волосяного покрова. Проделав это, они смочили ему водой губы и дали несколько глотков попить. Затем попробовали покормить Никиту мясом, найденный благодаря нюху медвежонка, который, кстати, хотел находку съесть сам, но Кузьма вовремя его остановил, объяснив на медвежьем языке, что эта еда нужнее их другу. Они разделили мясо на тоненькие мягкие волокна и дали пожевать Никите.

Где находятся маковые зерна, чтобы сделать сонный отвар, мужчина не знал, поэтому решил пустить в ход проверенное средство – свой «волшебный отвар старого зэка», которым не раз лечился сам и который дал сыну ещё на той страшной поляне, после катастрофы самолёта. На Никиту эликсир действовал не хуже снотворного: дыхание его выравнивалось, становилось глубже, и через несколько минут он уже крепко спал. Но перед тем, как заснуть он успел поднять руку и в знак благодарности очень осторожно погладил их своей могучей рукой. Наверное, Никита в это время, почувствовал огромное счастье от доброго отношения к нему посланцев с неба, о которых говорила часто мама. Он засыпал спокойным сном и спал, полностью находясь в каком-то необъяснимом блаженстве в своём доме, в кругу друзей. И со сном приходило выздоровление.

Глава 11

Пещера Али-Бабы

Убедившись, что Никита крепко спит, Святослав решил на этот раз повнимательнее осмотреть пещеру. «Хочешь, не хочешь, но надо «поближе» познакомиться с обстановкой, в которой придётся жить. Это теперь, Святослав, твой с Кузьмой дом», – пошутил он в свой адрес, вслушиваясь в «говор» летучих мышей. В пещере их обитала целая стая. Звуки, которые издают эти животные, обычному человеческому уху вне пещеры не слышны. Но в подземелье можно было расслышать своеобразный свербящий писк: «Кри-кри-кри…». Эти еле уловимые звуки доставляли Святославу радость, хотя многим людям этот писк показался бы неприятным и даже устрашающим. Но он показывал, что люди здесь не одиноки. Кроме того, была от мышей и прямая польза – по их прилёту и отлёту можно было точно определить, когда начинались день или ночь, и даже смену времен года. Днём летучие мыши спали, повиснув на выступах стен, а к вечеру – улетали. Зимой же они забирались от холода подальше вглубь пещеры, где было относительно тепло и там, цепко схватившись за выступ подземелья, они висели до весны. Нередко на этом и заканчивалась их жизнь

«Как знать, может быть, эта пещера станет и моим последним пристанищем,– подумал Святослав. – Но это будет потом, а сейчас… Сейчас обыденная реальность, к которой надо привыкать». И вдруг он остановился, осознав, что, если вдруг проснётся Никита и посмотрит на могилу мамы, которую он потревожил, то ему несдобровать. «Если он заметит, – мыслил про себя Святослав, что его мама немного в углублении лежит, то я могу ему на это сказать, что я его маму так положил и возле неё веток набросал, чтобы ей было теплее», – надеясь, что от этих слов Никита обрадуется.

Под эти мысли мужчина и не заметил, как успел многое осмотреть в пещере. Для первого раза вроде бы достаточно. Но тут луч его фонаря остановился на большом непонятном предмете в углу одного их гротов. Святослав подошёл поближе и увидел огромный чёрный сундук, закрытый тяжёлой крышкой, которая открылась с большим трудом. Открыв его, Святослав увидел, что сундук до верха наполнен мехами, а сверху лежала роскошная шуба из очень красивого меха. На лице его появилась улыбка: «Так вот, значит, откуда Никита брал меха, чтобы нас укутать с Кузьмой». Рядом с большим сундуком Святослав обнаружил сундук поменьше. Он насторожился: «Интересно, а что же может быть в этом сундуке?». Но любопытство пересилило страх неизвестности, и Святослав попробовал осторожно приподнять крышку, которая подалась на удивление легко. Посветив внутрь сундука, он в изумлении отпрянул, а сундук, закрывшись, издал звук, словно стон.

Святослав лежал на земле и не мог понять, сон это или явь? Ящик был завален доверху золотом и ювелирными украшениями. Всё что угодно он ожидал увидеть в сундуке, но только не это. Оказывается, волосатый Никита владел несметными сокровищами, которые ему, кажется, были вовсе и не нужны. Вероятно, он даже не имел представления, чем являются эти «стекляшки» и «железки» в мире людей. Впрочем, если бы он и сумел их оценить, то вряд ли смог воспользоваться этим богатством. Если бы он и покинул тайгу и заикнулся бы о нём в обществе людей, то был бы, в лучшем случае, отправлен в психиатрическую клинику за необычный вид и нестандартное поведение. А в худшем… Такова природа человека – убрать конкурента любыми придуманными обществом способами, вплоть до уничтожения.