Прежде чем нажать на кнопку звонка, Святослав на миг застыл, в душе мелькнуло сомнение. Но, пересилив сиюминутное колебание, вдавил кнопку и услышал раздавшийся за дверью приглушённый звонок, вслед за которым послышались звонкие шаги и невнятное мужское ворчание.

Дверь открылась. На пороге стоял мужчина лет шестидесяти с заспанным лицом. Кряжистый, с экономными и плавными движениями, он лучше смотрелся бы где-нибудь в лесу, чем в московской квартире.

– Слушаю! – прокашлявшись, спросил он.

– Я от Валентина Николаевича. Мне нужен Фёдор Николаевич, – не спеша проговорил Святослав.

– Зови меня Фёдор. Проходи, – дежурно, без эмоций, пригласил хозяин.

– А меня … Святослав, – вымученно улыбнувшись, сказал нежданный гость и протянул руку.

– Вот и познакомились, – довольный рукопожатием резюмировал Федор. – Давай, раздевайся и проходи в комнату. А я пока на кухню: что-нибудь поищу перекусить на первый случай, – и махнул рукой в сторону двери направо, а сам отправился налево, на кухню.

– А можно, и я на кухню…

– Ладно, на кухню, так на кухню, – внимательней приглядевшись к гостю, согласился Фёдор. – Вдвоём быстрее что-нибудь на стол соберём. Картошку не разучился чистить?

– Вроде, нет, – попробовал улыбнуться Святослав.

– Вот и отлично! Тогда за дело, – слегка хлопнув гостя по плечу, отчеканил Фёдор.

После недолгих холостяцких хлопот по кухне разнёсся запах картошки и жареного мяса. На столе появились селёдка с луком и прочая снедь. В какой-то момент Святославу стало казаться, что Фёдор его ждал – холодность хозяина быстро улетучивалась. Он оказался крепким, добрым, в меру весёлым и жизнерадостным человеком. К тому же он был настоящим хлебосольным хозяином, с присущей русским людям гостеприимностью.

Оглядев стол, Святослав вдруг почувствовал, как он голоден. Наблюдательный Фёдор, заметив это, с улыбкой скомандовал:

– Ну что, гость дорогой, давай садись и… ешь. И я буду «садись и ешь», – засмеявшись, скомандовал сам себе Фёдор.

– Слушаюсь, гражданин начальник! Есть садиться, и есть, как изволите, есть, – захохотал в ответ Святослав, довольный своим каламбуром.

– Стоп, – внезапно остановил его Фёдор, – про самое главное-то и забыл. – Он быстро направился к холодильнику, вытащил оттуда бутылку водки, вернулся и разлил по стаканам.

– Ну что, за встречу? – подняв свой стакан, предложил хозяин.

– За знакомство!

Выпив, с аппетитом они молча принялись за еду. Потом налили ещё по одной и продолжили закусывать.

– А у тебя здесь красиво и тепло, – наконец проговорил разомлевший от выпивки и сытной еды Святослав, откинувшись на спинку стула, расправив плечи и рассматривая окружающую обстановку.

– Это тебе от водки так кажется, а на самом деле в квартире прохладно и сыровато из-за деревьев под окном.

Водка или не водка стала причиной такого его состояния, неважно. Святослав купался в необъяснимом тепле. Вроде бы, находился он в чужом доме, рядом с малознакомым человеком, но чувствовал именно тепло домашнего очага. Возможно, Свят просто отвык от нормального человеческого жилья. И ему стоило некоторых сил заговорить о сути своего визита.

– Фёдор, Валентин Николаевич просил с тобой поговорить об одном деле, – после паузы начал он.

– Раз просил, значит сделаем… Догадываюсь, о чём он просил.

Хозяин кивнул на стену, где в рамке красовался таёжный пейзаж. Кивком головы гость подтвердил правильность догадки. И добавил:

– Он так же ещё просил сказать, что, мол, чем быстрее, тем лучше будет.

– Раз он так хочет, значит, надо выполнять. Я его с малых лет слушался. Кстати, как он там, держится? Не молод ведь уже, – спросил Фёдор, разливая пришедший на смену водке квас.

– Он никогда не жаловался, – вспомнив старого друга, сказал Святослав. – На зоне я его чтил, как отца, а он меня, не знаю за что, любил как сына. Если бы не он, мне было бы там тяжело. Даже поговаривали про нас: папа с сыном потопали на прогулку, – улыбнулся Святослав.

– Значит, была у него на то причина, чтобы тебя оберегать. Просто так он к незнакомым не липнет. Может быть, он с твоими родителями был знаком?

– Вряд ли. Хотя, мне вспоминается, когда однажды я о своих родных хотел с матерком обмолвиться, он меня так треснул по башке, что потом целый день в ушах звенело. «Ты, – говорит, – о них больше никогда не говори плохо». С тех пор о родителях больше я вообще не заикался. Вот с этого момента он и стал меня оберегать.

– Видимо, с твоей мамой или твоим отцом он был знаком. А за то, что по ушам двинул он тебя – не обижайся, ведь это он, наверняка, сделал любя. Я тоже не один раз от него, как от старшего брата, подзатыльники получал.

– Фёдор, в последнее время я замечал, что у него со здоровьем что-то не то… – припомнил Свят некоторые странности в поведении старшего друга.

– Да, здоровье у него сдаёт, конечно, от такой жизни. Но он, мой брат, живуч и знаешь почему? – сочувственно спросил Фёдор.

– Нет, не говорили мы об этом.

– Потому что, он любое испытание всегда принимает с радостью, как должное, – с гордостью сказал Фёдор. – И все жизненные «ухабы» для него, как занятие физкультурой. Если бы не это, то за тридцать с лишним лет, проведённых им с перерывами на зоне, он бы загнулся. А так…

Фёдор ненадолго задумался, а затем продолжил разговор.

– Святослав, я, конечно, понимаю, что тебе надо «пропасть», и чем быстрее, тем лучше. Но пару деньков всё же придётся обождать. В такую дорогу – это тебе не на курорт собраться. Это я о таёжном житье говорю. Там тебе – не на югах, без тёплой одежды замёрзнешь. А сейчас, чтобы время не терять, послушай, как правильно топить печь и когда её топить. Уяснить это для себя надо чётко, чтобы там, в тайге тебе всегда жилось в тепле, и чтобы тепло это надолго сохранялось. Запомни, топить печь только ночью надо, так как днём сохранить тепло поможет солнышко. А жар от печки, что натопил, надолго останется и днём. И будешь тогда целый день, как домашняя живность, греться на солнышке и спать в удовольствие.

– А днём, стало быть, вообще топить не надо, – вслух размышлял Святослав. – Сверху могут заметить, что ли?

– Верно, – кивнул в ответ на понятливость гостя Фёдор, – верно сообразил.

– Странно…

– Видишь ли, сейчас в тайге слишком много развелось разных «гастролёров», прилетающих на вертолётах, которых нужно остерегаться. Об этом я тебе потом расскажу… – призадумался Фёдор. – Так вот, среди настоящих охотников – свой порядок и правила, и их не надо бояться. А вот «гастролёров» – чужих «охотников»… у которых свои правила, и которых интересует совсем не дичь, их-то особенно и надо бояться… – Фёдор ненадолго задумался, а потом продолжил разговор о старшем брате.

– Святослав, то, что ты на Валентина не обижаешься, то это с твоей стороны правильно. Он – мой брат – очень добрый, вот только чуточку не везёт ему в жизни. На таких нельзя обижаться, – сказал Фёдор. – Иди, покажу, где спать будешь, – жестом руки он попросил Святослава подойти ближе и тихо продолжил: – Ну что, давай полежи, отдохни. Дорога тебе предстоит дальняя. Я же пойду пройдусь. Надо кое-чего из жратвы прикупить и, конечно, кое-какой одежонки. Хотя тряпья там навалом, но тёплого маловато.

– Но у меня совсем мало денег, – стесняясь, сказал Святослав.

– О деньгах мне больше не говори. Раз брат принял тебя за родного, значит, всё наше – ваше, а ваше – наше.

– Спасибо! – тронутый таким отношением, прошептал про себя Святослав.

– В связи с этим, предлагаю сделать перерыв в нашей сердечной беседе. Тебе сейчас надо обязательно отдохнуть и выспаться перед дальней дорогой, – Фёдор показал Святославу на постель, а сам отправился за покупками.

– Так что, давай отсыпайся. Дверь никому не открывай и никого не бойся. Шучу! – весело подмигнул Фёдор.

– Понял, – сказал Святослав с деланным испугом, поддерживая шутливый тон хозяина, и положил голову на подушку. Оставшись в квартире один и растянувшись на самой, что ни на есть, настоящей постели, он лежал и сам себе улыбался, приговаривая: «Вот так, Святослав. Несколько ночей на перинах, а там…» – но, не успев даже подумать о том, что его ждёт в тайге, он погрузился в глубокий и крепкий сон…

Вернувшись с покупками, Фёдор продолжил свои свои советы по будущей жизни в тайге. В первую очередь Федор «обрадовал»:

– Зимой будешь жить, как медведь в берлоге – в спячке. Днём, если даже и захочется пошляться по тайге, не выйдет – сугробы выше крыши. Перед дверью, конечно, можно отбрасывать снег, чтоб не облениться. А летом, Святослав, там, конечно, уже совсем другая жизнь у тебя будет: прогуливайся с наслаждением на природе, но не забывай, что эта пора скоро закончится, и нужно крутиться, как белка в колесе. Намёк понял!

– Подготавливать корм и расфасовывать по полочкам? – отчеканил бодро Святослав.

– Ты, я смотрю, умнеешь и набираешься опыта у меня прямо на глазах. А потому давай чокнемся за такого смышлёного ученика…

– И за такого учителя, – решил вернуть комплимент Святослав.

– Давай, поешь ещё, – предложил после обмена любезностями Фёдор.

– Да я наелся уже…

– Ну, раз наелся, поговорим теперь о самом главном. Просьба-приказ у меня к тебе есть: ночью и в непогоду по тайге не блуждать.

– Что, леший бродит? – хохотнул Святослав.

– Ты это вот сейчас так легко смеёшься, но не дай бог тебе его увидеть воочию!

– Да брось ты…– махнул рукой Святослав.

– Думаешь, перепил и болтаю что попало? – немного обиделся Фёдор.

– Нет, не думаю.

– Правильно, что не думаешь. Тогда продолжим. Так вот, днём шляйся, сколько хочешь… Он днём спит, наверное, или людей боится.

– Ты что – его видел? – проникшись словами Фёдора, спросил Святослав.

– Сам не видел, но говорят.

– Кто говорит, в тайге-то? – наивно переспросил Святослав.

– Молва говорит. Она ведь никогда на пустом месте не вырастает, – внятно стал объяснять Фёдор.

– А откуда это «радио»?

– Кажется, слухи пошли от одной какой-то старушки.

– О лешем что ли?

– О волосатом чудище – человеке с ног до головы покрытом волосами и под два с лишним метра ростом, – эмоционально и громко рассказывал Фёдор, подкрепляя свой рассказ жестами.

– Обезьяна, значит, – вставил Святослав.

– Нет, не обезьяна. А что-то между…

– Обезьяной и человеком?

– Да, вроде того.

– И он что, всегда только ночью бродит? – спросил Святослав, всерьез заинтересовавшись.

– Ночью, но только в такую погоду, когда хороший хозяин свою собаку-то на улицу не выпустит, – уточнил Фёдор.

– Что-то ты всё-таки выдумываешь. Не может этого быть, – недоверчиво заметил Святослав.

– Все говорят, что этого не может быть. Я тоже не верю. Нас, охотников, не убаюкать такой сказкой, но каждый, да и я, признаюсь, в том числе, всегда чего-то побаивался, когда ночью далеко уходил. Можешь верить, можешь – не верить, но что-то тут и вправду нечисто. Так что, считай, я тебя предупредил.

– Интересно, а где родился этот волосатый детина …и откуда он пришёл? – увлёкшись рассказом Фёдора, спросил Святослав.

– Вот это и есть самый главный вопрос. И поэтому, слушай дальше. Одна старушка рассказала моему другу – пожилому местному охотнику – про то, как когда-то один ученый-биолог… поженил между собой обезьяну и человека, – таинственно начал Фёдор.

– Чего, чего? – спросил Святослав, привстав даже от удивления со стула.

– Вот тебе и чего. Говорю то, что сам слышал. Понимаешь, у этой старушки была соседка, которой охотники привезли подобранную в тайге девушку. Она была умалишённая, ну, можно сказать, юродивая, и потому, наверняка, никому не нужная. Она долго всё бродила и бродила по тайге, пока охотники её не подобрали, не приютили, и не сделали помощницей по охотничьему домику. А с наступлением холодов, перед возвращением из тайги в город, пожалев, пристроили девушку у этой соседки в пригородном посёлке… И вот однажды к этой соседке в гости приехал племянник. Пожив у неё некоторое время, он подружился с этой блаженной и увёз её с собой в город. А поскольку он был биолог, то решился на эксперимент: сподобился где-то раздобыть обезьяну-шимпанзе и поместил её вместе с девушкой в отдельную комнату. Этот, так называемый, эксперимент длился больше, чем год. В своём опыте биолог, как говорят, стал применять радиацию в небольших дозах – пытался изменить гены. И думал, наверное, при этом, что если она умалишённая, а не как все обычные люди, а шимпанзе не так умён, как человек, то, если их пичкать всякими лекарствами, выведет он новый вид человекоподобных… Гены хотел поменять. Не знаю, сколько он их мучил, но в один прекрасный день или в ночь родился этот волосатый мальчик. Рос он не по годам быстро и уже скоро стал большим. И однажды, когда учёный куда-то уехал, девица возьми, да и убеги в тайгу вместе со своим сыном. Где-то под землёй, в норе, вдалеке от людей, они нашли себе пристанище и стали там жить. А нора же находится в какой-то пещере. А вот где их пещера находится – об этом никто до сих пор не знает и вряд ли когда узнают. С того момента и по сей день про них никто больше ничего не слышал. Она, наверное, давно уж умерла. А он, как призрак одинокий, бродит страшными ночами по тайге в поисках еды…

Такой вот слух, Святослав. И ты знаешь, я в это однажды даже поверил, когда прочитал в одной книге по археологии о том, как появились первые люди при помощи радиации урановой. Тогда подумал, вот те на, что может на свете происходить!

– Короче, дорогой мой гость, – Фёдор сочувственно посмотрел на Свята и сам призадумался, долго и молчаливо сидел под впечатлением собственного рассказа. Потом, посмотрев на Святослава, произнёс, как бы размышляя вслух:

– Если это человек, то такой судьбы никому не пожелаю. А хотя, может ему всё это и нравится даже. Ведь он, живя так в тайге, вдали от людей, ни от кого не зависит и, как говорится, никому ничего не должен.

Но кроме этих старушечьих слухов, Святослав, о появлении волосатого детины есть и другая молва, которой я больше всего верю, и с которой согласны многие. Понимаешь, в наш век, где воздух не так чист, как раньше был, и где вода и еда стали, как говорят сейчас, с «пестицидами», стали часто рождаться дети с разными физическими недугами. Был же, к примеру, случай, когда девочки родились с одним телом; когда мальчик родился с чешуей, как у рыбы. И этот леший (как мы, охотники, его называем), думается, родился тоже не совсем обычным – с волосами по всему телу, чего никто не ожидал. Но настоящая и любящая своего сына мама не отказалась от него, как сделали бы многие женщины, а полюбила ещё больше. И ей не было рядом с ним стыдно, но когда он стал расти, она, я думаю, стала понимать, что над ним смеяться будут, а позже и вовсе – издеваться. Вот тогда то, наверное, и решила спрятаться подальше от людей – в тайгу, поближе к природе. А природа, она всех принимает. Вот приняла она и их, дав возможность найти укрытие, пещеру какую-то, что стала для них потом родным домом.

Закончив свой рассказ, Фёдор по-дружески обнял Святослава и, глядя ему в глаза, нравоучительно спросил-посоветовал:

– Послушал мою добрую сказку о происхождении человека? И поэтому просьба к тебе: не усыпляй свою бдительность и опасайся встречи с ним. В этой тайге он, скорее всего, одичал, и кто знает, как себя с людьми поведёт. А хотя, может быть, его и вовсе не надо бояться.

– Почему ты так думаешь? – удивлённо спросил Святослав.

– Понимаешь, – увлечённо продолжил Фёдор, – все мы, люди, думаем, что это странное волосатое существо – дикое, опасное, страшное, и навешиваем на него всякие ужасы. Но это может быть совсем не так, мне кажется. Видишь ли, человек, который «сливается» с природой и живёт в ней долго, становится намного чище и лучше, чем мы. Если, Святослав, ты хочешь спросить моё мнение о том, какой молве я больше верю, то отвечаю тебе как на духу: верю больше той молве, где говорится, что он стал волосатым от природы.

В ответ Святослав слегка улыбнулся и тихо произнёс:

– И мне она ближе. И поэтому, если что…

Фёдор перебил его:

– В родственники ему набиваешься?

– Нет, – задумчиво сказал Святослав. – Я думаю, если ему там действительно очень одиноко и, если я к нему с добром отнесусь, то своим присутствием в тайге сделаю его жизнь только разнообразней.

– Ну, в таком случае, как говорится, желаем вам мира, добра и взаимопонимания, – радостно проговорил Фёдор.

Все это – побег, разговор с Федором, пронеслось в голове у Святослава, пока он приближался к своему таежному пристанищу с драгоценной ношей в руках. Мальчишка спал, а суровое сердце таежного отшельника наполнялось какой-то необъяснимой радостью и душевным покоем. Он был счастлив за себя и за этого малыша, и за них обоих. Он теперь не одинок. Не зря он предчувствовал, когда бежал к месту трагедии, что его жизнь должна будет измениться. И вот она вмиг изменилась. Теперь он будет жить не только для себя. Он будет жить для двоих. И даже встреча с «лешим» уже не так пугала. Тот ведь не нападал, не пытался специально напугать. А в его крике-стоне «У-во-о-о!» Свят услышал не угрозу, а, скорее, тоску, одиночество и, как ни странно, жалость и желание помочь.

Размышляя так, он мысленно благодарил своего друга, Валентина Николаевича, знакомство с которым когда-то перевернуло его жизнь…

Глава 3

Игры и игрушки

…С мыслями и воспоминаниями о том, что привело его в лесной край, Святослав стал различать вдалеке охотничий домик, который когда-то предоставил ему Фёдор. Мужчина шёл, погружённый в свои приятные мысли и мечтания, пока ночь не освежилась дыханием грядущего утра. Вдали, на другой стороне гористой местности, проступили контуры домика. Он быстро спустился с небольшой возвышенности и с удвоенной энергией начал подниматься на пологую горку. Там, за поляной, в глубоком лесу, укрытая под лиственницей и располагалась охотничья заимка.

Жильё, построенное из брёвен четырех метров в длину и трёх метров в ширину, служило в свое время Фёдору временным пристанищем, а теперь волей судьбы здесь жил Святослав. Высотой хижина была около двух метров. Швы между пригнанными друг к другу брёвнами были проложены толстым слоем мха. Пол и потолок изнутри были выстланы расколотыми и подтёсанными тонкими берёзовыми плахами. Для утепления потолок был выложен корой и дёрном. Окошко в избушке смотрело на юг. Для отдыха и сна сколочены нары. Освещалось помещение керосиновой лампой, а отапливалась металлической печкой. Была даже баня. Продукты держали в погребе, где еда хранилась в металлических коробах, чтобы не добралось зверьё. Чуть поодаль от домика был участок, удобный для посадки вертолёта. Невдалеке, в низине бил родник, не замерзавший даже зимой, что при таёжной жизни особенно важно.

Свят никогда и подумать не мог, что станет таёжным отшельником. Но судьба нас не спрашивает, чего мы хотим. «Налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – богатство найдешь…», – такие указатели бывают только в сказках…

Мечтал ли его друг том, чтобы провести полжизни в заключении? Вряд ли. Не может человек загадывать себе такую судьбу. Святослав вспомнил рассказ Фёдора о брате.

– Первый раз Валя получил свой срок в послевоенные годы, – вспоминал Фёдор во время одной из бесед в его московской квартире. – Но за что он тогда загремел на двадцать лет, я конкретно не знаю, он об этом случае почему-то не любил говорить.

А второй раз он угодил на зону, заступившись за женщину. Однажды, вскоре после освобождения, шёл он как-то по окраине города, и слышит – женщина кричит-надрывается, а потом – оружейный выстрел, – продолжил свой рассказ Федор. – Валентин побежал к двухэтажному барачному домику, откуда доносился шум. Заскочив в подъезд, обратил внимание, что одна из дверей в конце коридора приоткрыта. Тихонько вошёл. За углом в комнате увидел лежавшую на полу окровавленную женщину. Та ещё шевелилась, а над ней стоял мужчина и держал перед собой ружьё. Брат очень осторожно, крадучись, направился в его сторону. Но человек его услышал, резко повернулся и вскинул ружьё уже в его сторону. Валя, конечно, не стал ждать, пока его убьют, не мешкая бросился на мужика и стал выхватывать оружие. Когда это удалось, мужик резко отбросил брата в сторону, быстро вскочил, и, открыв оконную раму, сиганул на улицу.