Очень давно не брался за Гоголя, захотелось обновить впечатления и по-новому взглянуть на эти произведения. С удивлением обнаружил, что в целом характер моих предпочтений не изменился. Всё так же больше люблю в произведениях Николая Васильевича чертовщинку и мистицизм. Был немало удивлён присутствием в дополнительных материалах сборника прекрасной повести "Бисаврюк или Вечер накануне Ивана-Купала", которая вроде бы издаётся в "Вечерах на хуторе близ Диканьки". Она такая короткая, но по ней сильнее всего заметны некие общие тенденции, проглядывающие у мастера во многих произведениях.
Почему-то запомнилось со школы, что вечер в названиях Гоголя неслучаен, потому что он на границе между светом и тьмой, обыкновенным и чудесным. И прямо с названия ты ощущаешь это самое необычное. Вторым важным моментом мне показался мотив сиротства главного героя. Из-за отсутствия родни ему будто плевать на всё, он готов поддаться искушениям. Таков Пётр из Бисаврюка, Хома Брут и даже впоследствии Чичиков. Демоническое начало здесь очевидно присуще собственно Бисаврюку, однако даже обычные люди показаны трусливыми и слабыми. Их безучастность к проповедям и желание посещать шинок вместо церкви открывает пути к сердцам нечистым помыслам и собственно чёрту - именно в шинке Петра будет искушать Бисаврюк. Казачество в целом показано в этой повести неприглядно, однако больше нигде в сборнике я не увидел этому продолжения. Самая "казацкая" повесть - безусловно "Тарас Бульба".
Пожалуй, одно из самых популярных произведений Гоголя. Как по мне, так это за счёт дискуссионности о патриотических, национальных чувствах, а также чувстве любви. Клянусь, не понимаю, почему его проходят в средней школе. Ну что ребёнок может знать о любви к Родине, к женщине, к своему сыну и о разнице между этими чувствами? Единственная повесть из сборника, которую я очень хорошо запомнил с предыдущего прочтения, а потому уделял внимание деталям. Нашёл забавным, что кроме Тараса, Остапа и Андрия имя и фамилию имеют только исторические персонажи типа гетмана Николая Потоцкого, остальные либо безымянны, либо зовутся прозвищами. Даже жена Тараса и мать Остапа с Андрием безымянна. Бульба - деспот, считающий своей истинной семьёй лишь казацкое братство Сечи. Жена была нужна ему как "принеси-подай", этакая рабыня и мать сыновей. Позабавило, как Гоголь несколько раз как бы приносит извинения за уродскую натуру Тараса, оправдывая его грубость и толстокожесть тем, что он продукт своего времени, жёсткого 16 века, когда отрезание голов, публичное запекание людей в медных быках и насаживания на кол были обычным делом. При этом подчёркивается, что Тарас Бульба в своей лютости превосходил большинство. А в одном месте автор называет его исступленным фанатиком, что довольно символично. Пытался пронаблюдать, как сам Тарас относится к любви, и как это показывает Гоголь. Показалось, что в целом ценится лишь образ Матери. Жена по прозвищу: "мать" и иногда "стара", просьба помолиться о сынах, обратившись к Божьей матери, а также неоднократное упоминание, что казаки считают Запорожскую Сечу матерью. Ещё одним забавным фактом посчитал вес Тараса - двадцать пудов, это что-то нереальное прямо. Непонятно, почему он такой большой, гм. Ну и напоследок маленькое наблюдение об антисемитизме и вообще национализме произведения. Если не ошибаюсь, в Польше до 21 века было запрещено это произведение к изданию, чему совсем не удивлён. Поляки изображены гротескно чудовищно, причём не по отдельности, а именно нацией. О евреях я вообще промолчу, их веру, традиции и даже язык нещадно коверкают. Много внимания вере и её роли уделяется в следующей повести - Вие.
Одна из моих любимых с детства, умеет всё же Гоголь нагнать ужаса простыми описаниями. Куравлёв навсегда останется для меня Хомой Брутом, не могу его иначе себе представить уже, к сожалению. Сейчас искал подробные описания, чтобы уточнить образ, но не преуспел. В этом прочтении почему-то основное внимание пришлось на неподобающее поведение Хомы в церкви. Чтение молитв хмельным, с мечтами о трубочке, с прерываниями на нюхательный табак, да и совмещение богослужения с неким экзорцизмом, если хотите. Наш герой кажется способным поддаться любому греху, похоти и чревоугодию он и так уже отдался полностью. Имя Хома похоже на латинское Homo - человек, не готов сказать, что таким образом Гоголь подчёркивает некую универсальность нашего героя, но это вполне возможно. Самый интересный вопрос у меня про чудовищ в церкви. Почему гномы и что они символизируют? Я пробовал увидеть в них пороки, но это какое-то скрещение монстров и языческих божеств, возможно, стоит почитать исследования, очень заинтересовался. В детстве больше всего боялся описания того, как панночка встаёт впервые, сейчас аналогично, любопытно, что Хома знает и подспудно каждую секунду ждёт этого. И всё равно пугается. Сейчас пишу и понимаю, что такая заброшенная в селе церковь не характерна для хуторов Малороссии и верующего населения. Отец показан не знающем ничего о деятельности дочери, хотя в это верится с трудом, когда в селе любой пьянчуга осведомлён, что панночка была ведьмой и с радостью рассказывает истории о езде на холопах. Подозрительно.
Повести о старосветских помещиках и ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем навевали в школе тоску, сейчас были прочитаны просто "в нагрузку". Пасторальность мира помещиков, противопоставление старческого мирка некоему большому, до которого им уже нет дела, меня не сильно трогает. Как и статичность обоих Иванов, которых смогло расшевелить лишь оскорбление, да ещё какое - назвали "гусаком", ужас-то какой! В обеих этих повестях всё застыло, словно мухи в янтаре, тогда как в остальных движение - жизнь, притом яростная и кипящая. Мелкий налёт мистики в "Помещиках" в виде кошки - символа смерти ожидаемо не спас меня от скуки. Поэтому советую вам лизать крышку табакерки, как Иван Иванович, авось чихнёте и возвеселитесь.
Признаться, плохо понимаю, почему эти повести объединены в такой сборник. С одной стороны, отличное историческое исследование, несколько мистических историй о людях с гнильцой, пасторальный рассказ о российской глубинке и плавный переход к Ревизору. Да, "Иваны" показались мне предтечей того Гоголя, который нам известен своими крупными произведениями. Сатирой о губернских городах N и годами борьбы по сути ни за что. Малая проза Николая Васильевича очень порадовала, возможно, не за горами перечитывание "Вечеров на хуторе близ Диканьки".