В результате быстрого перемещения фронтов в глубь СССР националистические формирования, бандитствующие группы вскоре остались далеко позади, диверсанты не успевали прибывать на место назначения, нередко выбрасывались на самолетах в расположение своих войск. Наиболее опасное развитие событий в тылу фронтов переместилось в ином направлении, но тоже требовало принятия не менее решительных мер. Фронтовые коммуникации оказались забитыми массами уходивших в тыл страны эвакуированных граждан с большой прослойкой враждебного и преступного элемента. Прифронтовые коммуникации перестали быть путями не только для совершения маневров войск, но и для обеспечения фронта продовольствием, боеприпасами, горюче-смазочными материалам и всеми другими видами снабжения, без которых действующая армия существовать не могла.

Регулированием движения на прифронтовых дорогах должны были заниматься дорожные войска Красной Армии, ведавшие дорожно-эксплуатационной и дорожно-комендантской службой^[16]. Но они оказались неспособными справиться с громадным объемом работы. Войска НКВД по охране тыла едва ли не в полном составе были привлечены к выполнению задач по наведению порядка в прифронтовой полосе. При этом большое значение имело поддержание общественного порядка в крупных городах и других населенных пунктах, на железнодорожных станциях, в речных портах, в пунктах погрузки и выгрузки воинских грузов, оказавшихся на путях следования уходящих в тыл страны отступающих войск и гражданских лиц. Для выполнения задачи был задействован личный состав частей войск НКВД, расположенных или оказавшихся в данной местности, сотрудники местных органов НКВД и милиции, бригады содействия. В Москве и пригородах поддержанием общественного порядка и государственной безопасности занимался личный состав Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения (ОМСДОН), 15-й, 16-й, 36-й дивизии войск НКВД. В октябре 1941 г. для усиления гарнизона Москвы была создана ОМСДОН-2. В Ленинграде задачу выполняли 13-й мотострелковый, 225-й конвойный полки НКВД, в Туле 115-й и 156-й полки внутренних войск^[17].

Неблагоприятное развитие событий, большие потери на фронте требовали пополнений. Значительная часть пограничных войск и все части войск НКВД оперативного назначения были привлечены решением Военных советов фронтов к ведению боевых действий. Большая часть частей войск НКВД в полосе действий Южного и Юго-Западного фронтов не выводилась потом из боя в течение 6–7 месяцев.

Отток сил и средств милиции, местных отделов НКВД для поддержания общественного порядка в населенных пунктах и регулирования движениями потоков на фронтовых коммуникациях немедленно сказался на состоянии оперативной обстановки в малых населенных пунктах и прилегающих местностях. Как и в первые дни войны, в западных районах страны появились случаи мародерства, грабежей средь бела дня небольшими группами, воровства, стали повсеместно возникать бандгруппы. Для эффективного пресечения и быстрого раскрытия преступлений у местных органов милиции и НКВД попросту не хватало сил. Ушли на фронт добровольческие рабочие отряды, распались бригады содействия. Имели место случаи, когда местные жители приходили к пограничникам службы войскового заграждения и сообщали о лицах, совершивших враждебные и преступные деяния. Но тяжелая военная обстановка, приближение фронта не могли не сказаться на психологическом настрое жителей деревень и сел прифронтовых районов. Определенная часть граждан начала прислушиваться к шепоту вражеской агентуры, ее пособников о непобедимости и скором приходе немецко-фашистских освободителей от большевистского рабства, обещаниям хорошей жизни после победы. И хотя пропаганда немецкого «рая» не соответствовала сведениям, идущим из оккупированных врагом территорий, отдельные люди надеялись. В соответствии с этой верой можно было грабить склады и железнодорожные вагоны с военным и народнохозяйственным имуществом, срывать мероприятия, проводимые местными органами советской власти, военным командованием. Имели место случаи, когда в прифронтовых городах агитаторы профашистского толка открыто проводили антисоветские митинги, на которых призывали население противодействовать мероприятиям местных органов власти, запасаться продовольствием^[18]. Оперативная обстановка в тылу отступающих фронтов, особенно в районах Подмосковья, оставалась кране напряженной. В этой связи вокруг столицы была организована усиленная служба войскового заграждения силами пограничных и других войск НКВД с задачей не допустить проникновения на территорию Москвы враждебного и преступного элемента, диверсионных групп противника, наводнения столицы идущими в тыл страны массами граждан, отступающими частями и подразделениями Красной Армии.

Таким образом, оперативная обстановка в западных районах страны накануне войны и в тылу фронтов с началом боевых действий во многом была связана с враждебной деятельностью против СССР профашистских националистических организаций, с активными действиями агентуры и диверсионных групп немецких спецслужб, появлением банд уголовного толка. В не меньшей степени была она связана с недостатком сил и средств для успешной борьбы с враждебными и преступными формированиями как в прифронтовой полосе, так и на сопредельных территориях.

Не менее важной причиной недостаточно результативной служебно-боевой деятельности органов НКГБ, военной разведки и контрразведки, войск НКВД, милиции являлась слабое между ними взаимодействие, потеря связей с местным населением, распад бригад содействия, слабо развитая агентурная сеть. В большей мере недостатки относились к южному крылу советско-германского фронта.

Оперативная обстановка в тылу фронтов в начале 1942 г.

В конце 1941 – начале 1942 гг. положение фронтов стабилизировалось, однако оперативная обстановка в прифронтовой полосе и сопредельных территориях вновь обострилась. Как и в начальный период Великой Отечественной войны, основные усилия подрывной деятельности враждебных формирований были нацелены на прифронтовую полосу^[19].

Провал плана «Блицкриг» и перспектива затяжной войны вынудили немецкие разведывательные и контрразведывательные органы принимать лихорадочные меры для расширения диверсионно-разведывательной работы в тылу действующей Красной Армии с учетом перспективы боевых действий в глубоком тылу СССР. Кроме своих обычных шпионов и диверсантов с их разведкой и диверсиями были широко использованы предатели Родины, пособники врага, преступный элемент, находившиеся на освобожденных территориях. Переодетые в красноармейскую форму доморощенные агенты противника переправлялась через линию фронта под видом «отставших от своих частей военнослужащих», «разыскивающих свои части» или «вышедших из окружения»^[20]. Перед ними немецкая разведка ставила задачи не менее важные, чем совершение диверсионных акций: «моральные диверсии». Морального толка агентура распространяла ложные и провокационные слухи, листовки с пропагандистскими измышлениями о «гуманности» немецких войск и оккупационных властей, в то же время распускала молву, дискредитирующую деятельность органов советской власти, военное командование Красной Армии, войск НКВД. Так, в тылу 6-й армии Юго-Западного фронта были разоблачены несколько агентурных групп противника в составе 2–3 человек, которые под видом патрулей проверяли документы в населенных пунктах, при этом своим поведением и грубым обращением с жителями провоцировали недовольные высказывания в адрес властей всех уровней и военнослужащих Красной Армии^[21].

Не брезговали немцы искренней дружбой и с матерыми уголовниками. Из этих «друзей» немецкой армии создавались диверсионно-бандитские группы. В конце 1941 – начале 1942 годов подобные формирования, сколоченные из разрозненных групп дезертиров и иного рода преступного элемента, начали создаваться на оккупированных территориях, а затем появляться в прифронтовой полосе действующих армий^[22].Формы и методы работы разведывательных органов противника по созданию диверсионно-бандитских групп не отличались особой тщательностью подготовки. Надежные бандиты-предатели не могли сдаться органам НКВД или милиции, но и выполнять сложные задания в тылу Красной Армии тоже не были способны. Сколотить банду, совершить диверсионный акт, потом погибнуть – такая перспектива планировалась немцами для каждой группы подопечных «борцов с большевизмом». Так, 19 декабря 1941 года в тылу 21-й армии был задержан немецкий агент. Он признался, что имеет задание сколотить бандитскую группу из уголовного элемента для уничтожения какого-либо штаба войсковой части или подразделения Красной Армии, а также для целеуказания ночным бомбардировщикам сигнальными ракетами мест расположения важных военных объектов. Аналогичные задачи имели агенты, заброшенные в тыл 13-й армии^[23]. 8 декабря 1941 г. оперативно-боевой группой 23-го пограничного полка во взаимодействии с сотрудниками местной милиции была выявлена и ликвидирована диверсионно-бандитская группа в составе 7 человек, состоящая из уголовников и дезертиров, которая совершила ряд диверсионных актов на территории Ворошиловградской области. Возглавлял банду завербованный немцами агент-уголовник^[24]. Для увеличения количества враждебных формирований в близких к прифронтовой полосе районах в первые месяцы 1942 г. стали появляться специально подготовленные немцами разведывательные группы, в задачу которых входило создание из преступного элемента диверсионных, террористических групп и повстанческих формирований для оказания помощи наступающим войскам.

В начале 1942 г. на ухудшение оперативной обстановки в тылу фронтов оказывал влияние тот факт, что в освобожденных от немецко-фашистских захватчиков городах и других населенных пунктах оставались укрывающиеся от органов НКГБ и милиции пособники врага, сотрудники оккупационной администрации, иного рода предатели Родины. Эти лица, как правило, имели оружие, скрытые тайники с продовольственными товарами, потому являлись потенциальными пособниками врага, перспективной базой возникновения бандитских и иных враждебных формирований^[25].

По решению ряда Военных советов фронтов на освобожденных от оккупантов территориях, в крупных и малых населенных пунктах войсками НКВД были проведены крупные операции по очистке от ставленников и пособников врага, иного рода враждебного и преступного элемента.

В первом квартале 1942 года вновь увеличилось количество заброшенной в прифронтовую полосу и тыл страны разведывательной агентуры противника^[26]. Улучшилась и работа по ее разоблачению. Показательными в этом отношении являются отчетные материалы по Юго-Западному фронту. Если с 1 сентября 1941 по 1 января 1942 годов личным составом войск НКВД в прифронтовой полосе было задержано 185 шпионов и диверсантов, то лишь в январе 1942 года – 155. Всего же за 1941 год войсками НКВД было задержано чуть более 1000 агентов, а только в течение первого квартала 1942 г. – 570^[27].

Представляют интерес данные о количестве задержанных в прифронтовой полосе и сопредельных территориях шпионов, диверсантов, бандитов за январь – февраль месяц 1942 г. по фронтам. По Волховскому, Калининскому и Брянскому фронтам показатели даны только за февраль^[28].

Не надо быть особым стратегом, чтобы сделать вывод, что вражеская разведка не зря сосредоточивает внимание на южном крыле советско-германского фронта: значит, на этом направлении, вероятнее всего, будут разворачиваться основные события в перспективе. Неизвестно, в какой мере были учтены результаты служебно-боевой деятельности советских разведывательных и контрразведывательных органов, сотрудников милиции, проведение специальных операций войсками НКВД в планах Генерального штаба Красной Армии и Верховного Главнокомандующего на военные действия летнего периода 1942 г. Но именно на этих направлениях немцы дошли потом до Кавказа и Сталинграда.

В начале 1942 г. известно было также, что агентура противника стала проявлять интерес к важным промышленным объектам в глубоком тылу страны. Диверсионные группы противника были обнаружены в районе городов Куйбышев, Горький, Сталинград и даже в районах промышленного Урала^[29].

В целях пресечения попыток проникновения враждебного и преступного элемента к крупным промышленным объектам по указанию Государственного Комитета Обороны СССР вокруг предприятий создавались линии войскового заграждения силами войск НКВД. Так, личный состав 11-й, 15-й и 16-й дивизий внутренних войск НКВД выполнял служебно-боевые задачи на подступах к важным объектам в Московской зоне Западного фронта и на заставах вокруг Москвы.

При этом только личным составом 11-й дивизии на линии заграждения было задержано почти две с половиной тысячи человек, идущих в сторону Москвы^[30] без документов, удостоверяющих личность, с просроченными документами. с временными удостоверениями, вызывающими подозрение. На фильтрационных пунктах среди задержанных были выявлены несколько шпионов и диверсионных групп, диверсантов-одиночек, десятки различного рода преступников, идущих в Москву с враждебными и преступными намерениями.

Постановлением Государственного Комитета Обороны СССР от 4 января 1942 года перед войсками НКВД была поставлена задача в кратчайшие сроки по всем направлениям усилить борьбу с враждебными формированиями в тылу фронтов и страны. В первую очередь за счет создания надежной агентурной сети и дислокации войсковых частей и подразделений в наиболее важных с оперативной точки зрения местностях. Во исполнение постановления ГКО СССР в городах и других крупных населенных пунктах, освобожденных частями Красной Армии от оккупантов, выставлялись гарнизоны из личного состава внутренних войск НКВД. Они были сформированы по приказу НКВД СССР от 4 января 1942 года из частей войск оперативного назначения. В перспективе предполагалось, что Красная Армия будет и впредь успешно вести наступательные действия, что освобожденных городов и других населенных пунктов будет множество, так что создавалось соответствующее количество частей и соединений внутренних войск. Подразделения внутренних войск должны были входить в населенные пункты сразу после их захвата наступающими частями Красной Армии.

Перед личным составом ставились задачи: брать под охрану важные объекты, нести на объектах гарнизонную и караульную службы, поддерживать общественный порядок в населенных пунктах, оказывать всестороннюю помощь местным органам государственной власти в налаживании функций управления, местным отделениям НКВД и милиции в налаживании службы, выявлять и задерживать вражескую агентуру, преступников, пособников оккупантов^[31].

Для выполнения поставленных ГКО СССР задач в составе внутренних войск НКВД были сформированы и переформированы десять стрелковых дивизий, три отдельных мотострелковых и один стрелковый полки. На основании Постановления ГКО СССР от 7 февраля 1942 года были сформированы еще восемь стрелковых бригад, один отдельный стрелковый полк и три отдельных стрелковых батальона^[32].

Изменилась оперативная обстановка в прифронтовом тылу, изменились задачи и войск НКВД по охране тыла действующей армии. Вместо проверки документов в движущихся по фронтовым дорогам массах людей и регулирования движения на коммуникациях личному составу вменялось в обязанность вести борьбу с агентурой, диверсионными группами и десантами противника, бандитскими формированиями в прифронтовой полосе. Войска НКВД по охране железнодорожных сооружений и особо важных предприятий промышленности стали привлекаться для выполнения задач по поддержанию порядка и государственной безопасности по месту дислокации. Военными советами ряда фронтов на войска НКВД по охране железнодорожных сооружений были возложены обязанности по наведению порядка на железнодорожных магистралях в прифронтовой полосе и прилегающих местностях, по сопровождению и охране воинских грузов. Накопленный войсками опыт по наведению порядка на железных дорогах лег затем в основу Инструкции о порядке передвижения граждан по железнодорожным и водным путям в военное время. Инструкция была утверждена приказами НКВД СССР и Народного Комиссариата речного флота от 11 апреля 1942 года^[33].

Для улучшения общественного порядка и безопасности Военные советы фронтов значительно ужесточили режим проживания и нахождения граждан в пределах фронтовой полосы и вблизи важных объектов военного и государственного значения. Местные органы советской власти, милиция обязывались систематически проводить проверки проживающих в населенных пунктах местных жителей, правомерность нахождения посторонних лиц. Хозяевам подворий и квартир запрещался прием на постой и проживание кого бы то ни было, в том числе военнослужащих, без разрешения местных органов советской власти^[34]. В отдельных пунктах и районах прифронтовой полосы не разрешалось или ограничивалось передвижение гражданского населения. Гражданскому населению запрещалось также посещение пунктов и мест, имеющих важное военное значение: мест разгрузки воинских эшелонов, отгрузки или выгрузки боеприпасов, военных технических средств, складирования военного имущества. Запреты предпринимались с целью пресечения возможностей вражеской агентуры вести наблюдение за объектами военного значения, маскируясь под местных жителей. По решению Военного совета Северо-Западного фронта впервые было проведено отселение местных жителей из 10– километровой полосы, примыкающей к передовой линии фронта.