4. В монашеском приюте

Однажды отец, как обычно накачавшись дешёвым вином, приказал старшей дочери одеться и собрать вещи. Девочка была голодна, но в доме не было ни крошки.

– Пойдём, – сказал отец. – Я отведу тебя туда, где тебя накормят.

Он привёл её к большому дому, напоминавшему мрачный средневековый замок. Оставил во дворе, сам надолго исчез. Потом появился в сопровождении пожилой монашки. Женщина приблизилась, погладила девочку по голове.

– Попрощайся, Габриель, с этим добрым человеком. Теперь твой дом – здесь. Альбер Шанель помахал рукой и быстро пошёл прочь.

– Прощай, папа, – тихо сказала Габриель.

– Папа? – удивилась монашка. – Так он твой отец? А сказал, что всего лишь приятель твоей покойной мамы… От чего умерла твоя мама, детка? И Габриель ответила:

– От голода. В последние недели они ничего не ела, всё отдавала нам.

Габриель Шанель старалась всегда говорить правду. Но о том, что незадолго до кончины матери отец их бросил, она умолчала. Он вышел из дома якобы за сигаретами и вернулся только к похоронам жены…

Удивительно, но Коко никогда и ни в чём не обвиняла отца. Напротив, она рассказывала о нём с нежностью, восхищаясь его любовью к несчастной матушке Жанне… Коко выстраивала легенду собственной судьбы? Да, разумеется. Но при этом она была не злопамятна. И больше жалела отца, которому пришлось коротать дни в одиночестве, чем таила обиду за своё несчастное детство.

Коко Шанель в 1907 году.

5. Свобода

В сиротском приюте при женском монастыре, а потом в интернате для девочек Габриель провела шесть лет… Она почти ничего не рассказывала об этом грустном времени своей жизни. Позже, уже став знаменитой и успешной, Коко придумала «другое детство». И католический монастырь в её рассказах превратился в двух строгих сестёр покойной матушки. Возможно, она стеснялась своего неблагополучного отрочества. На попытки взрослых её пожалеть она упрямо говорила, что не сирота и что отец её вовсе не бросил, а уехал на заработки в Америку. И по возвращению он обязательно купит большой дом и заберёт её из приюта…

Вообще, достоверных свидетельств детства и юности Габриель Шанель очень мало. Все документы, способные пролить свет на тот период её жизни, Коко уничтожила. Известно лишь, что она была не самой старательной ученицей и от прочих воспитанниц отличалась мечтательностью и свободолюбием. Во всяком случае, интернат она покинула едва ли ни на следующий после совершеннолетия день.

Она решила стать… артисткой. Уехала из предместья Парижа в Виши, где её ждала неудача. Потом – в Мулен. Устроилась в кафешантан… И это почти всё, что мы знаем о её жизни между 18 и 23 годами. Чем Габриель занималась в течение пяти лет, сказать трудно. Но вряд ли она проработала там более года. Шанель не принадлежала к артисткам первого плана и не могла сделать стройную карьеру. Пела она… так себе. Хотя посетителям нравилось.

Коко Шанель – одна из прекраснейших женщин ХХ века.

6. «Ротонда»

В небольшом кафешантане во французском городке Мулен летом 1906 года был постоянный аншлаг. Выступала красотка Зизи, полноватая дама со звонким голосом и озорными глазами. Вместе с ней – дюжина длинноногих танцовщиц в кокетливых кружевных панталончиках.

Зизи славилась на всю округу, что вполне устраивало владельца заведения мсье Рени, усатого пожилого человека, державшего кафешантан «Ротонда» вот уже третий десяток лет.

В перерывах между выступлениями местной звезды на сцену выходила молодёжь из подтанцовки, которой, если честно, до Зизи было ещё расти и расти, и начинающие певицы. Среди этих соискателей на зрительские аплодисменты была и худенькая девушка по имени Габриель. Она появлялась на подмостках каждый вечер и пела всего две песенки – про петушка и красотку Коко.

Голос у неё был слабый и не особенно выразительный. Но девушка была так хороша собой – кареглазая, темноволосая, упрямая, чем-то напоминающая Кармен, – что зрители прощали ей небольшие огрехи вокала. И встречали её ободряющими возгласами:

– Да это же Коко! Здравствуй, маленькая Коко! И она им немного смущённо улыбалась. И в который уж раз принималась петь свои нехитрые песенки.

Зизи относилась к юной певичке снисходительно. Кому, как говорится, корзины цветов и бурные овации, а кому достаточно пяти франков в неделю и… удовольствия от выступления перед публикой.

Сцена из художественного фильма о Коко Шанель. Такими увидели Коко и Этьена Бальзана кинематографисты.

7. Этьен

В тот памятный августовский вечер Габриель спела свои песенки, поклонилась, её одарили аплодисментами. И она побежала в артистическую уборную – переодеваться к выходу Зизи. Место девушки было с левого края, где её постоянно заслонял занавес. Но Габриель это не волновало. Она была уверена – пройдёт время, и в подтанцовке окажется Зизи. А примой будет она, кареглазая Габриель Шанель…

– Послушай, Габри, там тебя дожидается мсье Бальзан, – сказала Зизи, ухмыляясь. – Я обещала ему отпустить тебя пораньше.

«Хоть бы сначала спросил, хочу ли я, чтобы меня отпускали пораньше», – подумала Габриель с раздражением.

Шанель вошла в тесную комнатушку за кулисами и ахнула. Вся уборная от стенки до стенки была усыпана алыми розами. Аромат стоял такой, что у неё закружилась голова. А посреди этого великолепия на колченогом стуле восседал Этьен Бальзан.

– Габриель, детка, вы просто чудо! – воскликнул он при её появлении. – Вы пели так, что я не мог удержаться…

– От чего? – засмеялась Габриель.

– От того, чтобы в вас не влюбиться.

Шанель скептически покачала головой. И Бальзан тут же добавил:

– Честное слово!.. Маленькая прелестница Коко… Я приглашаю вас в Руйао. Всего лишь дружеский визит, на несколько дней…

Но он мог и не уточнять. Габриель поняла всё без лишних слов. Богатый, щедрый, влюблённый… Почему бы и нет? Перед кем она обязана отчитываться?

И снова кинематографическое воплощение Коко. Такой она могла быть в 1913 году.

8. Путешествие в Руайо

Габриель сошла по ступенькам лестницы кафешантана в тёплую летнюю ночь. Возле парадного крыльца стоял большой чёрный автомобиль. Этьен распахнул перед ней дверцу. Сам сел на водительское сиденье.

– Милая Коко, сегодня вас ждёт восхитительный сюрприз, – сказал он, и машина тронулась с места.

– Интересно, какой?

– Немного терпения. Но обещаю, что приятный…

– Вам понравилось, как я пою? – спросила Габриель, когда они выехали за город и уже изрядно удалились от Мулена.

– Честно? Не очень, – ответил Этьен, полуобернувшись. – Вот как? – удивилась Габриэль. В её голосе зазвучали металлические нотки.

– Не сердитесь, Коко. Мне нравитесь вы сами. И это главное, – сказал Этьен. – И я очень хочу, чтобы вам не приходилось больше выступать у старого пройдохи Рени. Габриель промолчала. Ей и самой не очень-то нравилось выступать у мсье Рени. Но что делать, если тебя больше никуда не берут?

– Не хотите ли немного пожить в Руайо? – неожиданно предложил Бальзан. – Столько, сколько захотите.

– Вы серьёзно? – спросила Габриэль. – И в каком же качестве?

– В качестве моего лучшего друга, Коко!

– Неожиданное предложение, – сказала Габриэль после минутной паузы.

А сама подумала: «Всё-таки решился»…

Она была уверена, что ухаживания молодого офицера

приведут к подобному предложению. Только не знала, когда именно и как ей следует ответить, чтобы Бальзан не возомнил о себе лишнего.

А это уже реальная фотография Коко. 1920 год.

9. Сюрприз

Они подъехали к Руайо глубокой ночью. По дороге Габриель уснула. И Этьен, остановив автомобиль у крыльца дома, бережно взял девушку на руки и отнёс в дом. Он уложил её на кровать в спальне для гостей. Осторожно снял с ног туфельки. Накрыл Габриэль пледом. Потом тихонько поцеловал в губы и на цыпочках вышел.

Конец ознакомительного фрагмента.