– Нет, он ее не описывал, – заявила Светлана Ильинична и отрицательно помотала головой. – Сказал только, что давно знакомы.

– А как они нашли друг друга спустя столько лет? – осведомился Стас. – Вы же сказали, что у него не было других отношений.

– Не было, – повторила Светлана Ильинична. – До ареста он жил в Москве, работал на киностудии. Сюда приезжал на выходные. Иногда не один, а с друзьями. Среди них были какие-то девушки, но я не присматривалась.

– Значит, все-таки девушки были.

– До тюрьмы, – уточнила Светлана Ильинична. – Мы тогда редко виделись.

– Подождите, я не понял, – вмешался в разговор Гуров. – Вы сказали, что незадолго до ареста Горохов появился с деньгами и попросил вас спрятать их. Он не объяснил, зачем ему это надо?

– Нет, не объяснил, но сказал, что больше доверять некому. Так оно и было на самом деле, я полагаю. Посудите сами. Он сирота, ни семьи, ни детей, с людьми не может нормально общаться, только со мной отношения и сложились. Я ведь как узнала о том, что его арестовали? Да позвонил он. Разговор был коротким. Андрей объяснил мне, что совершил преступление, и его, скорее всего, посадят. Подробности не озвучил. Говорят, в его доме был обыск, но я тот момент не застала. Младшая внучка родилась, и я некоторое время жила у сына, помогала с ребенком. Это соседи потом мне рассказали про обыск. Андрей ни слова не сказал про деньги, которые оставил у меня. Но я не глупая, сразу поняла, что ему некуда будет возвращаться. Вот и сохранила ему крышу над головой.

– Как он отреагировал, когда узнал, что все деньги ушли на оплату жилья?

– Расстроился, но быстро взял себя в руки.

– Какую сумму он вам оставил?

– Много, – буркнула женщина и поджала губы.

– Насколько много? – мягко спросил Гуров.

– Не считала, не помню.

– Понятно.

– Полтора миллиона рублей, – раздался голос Незванова, до того молчавшего. – Именно столько он оставил вам, тетя Света.

Видимо, женщина не ожидала, что кто-то, кроме нее и названого сына Андрея вдруг окажется в теме. Она сжала кулаки, уперлась ими в колени. Будь у нее побольше здоровья и поменьше лишнего веса, эта особа бросилась бы на худосочного Незванова.

– А что же ты? – заявила она. – Почему не помог ему?

– Не помог потому, что тоже был в заключении, – спокойно ответил на это Незванов. – Вам ли не знать?

– Сидел! – не унималась женщина. – Именно! Наверняка по твоей вине Андрея и посадили. А теперь ты, оказывается, знаешь про деньги! Откуда, интересно?

– Мне Кудесник… Андрей сам сказал, – ответил Незванов. – Я не знал, что это страшный секрет.

– Зато я знала! Никому ничего плохого не сделала. Только хорошее. Не тебе меня судить. Пошел вон отсюда! Прочь, говорю!

Стас попытался урезонить разбушевавшуюся пенсионерку, но она стала защищаться, ткнула в его сторону локтем.

Гуров поднялся со стула.

– Спасибо, Светлана Ильинична. Вы нам очень помогли, – вежливым тоном произнес он и медленно пошел в сторону калитки.

– До свидания, – равнодушно попрощался Незванов с хозяйкой дома и поплелся следом за Львом Ивановичем.

Крячко остался со Светланой Ильиничной наедине. Ему вдруг стало жаль ее, но он не знал, как именно ей помочь, а спрашивать побоялся.

– Вы уж извините нас, – пробормотал Станислав, встав со стула.

– Вы ничего не знаете обо мне, а уже в чем-то обвиняете, – с обидой в голосе сказала женщина.

– Никто вас ни в чем не обвиняет, – уверил ее Крячко. – Наоборот. Вы поделились с нами важной информацией.

Она отвернулась, ничего не сказала ему вслед.

В Москву они въехали затемно. День пролетел черным коршуном, сбил с ног, завертел, удивил и оставил после себя тяжелое послевкусие.

Гуров с сожалением подумал о том, что жене сможет позвонить только из дома. Сейчас никак. Рядом Стас и Незванов, черт его дери. Мария живо вернула бы мужа в состояние привычной уверенности в себе, навела бы в его душе порядок и покой. Она умела это делать. Особенно в те моменты, когда обстоятельства разбрасывали их в разные стороны. Где бы жена ни находилась, все равно у него было четкое ощущение спокойствия.

Конечно, он волновался за нее, хотел знать о ней как можно больше. Они поболтали бы об осеннем Берлине. Маша сбросила бы ему фотографии, сделанные на фоне чего-то древнего и всемирно известного, пожаловалась бы на кого-то из коллег, а потом сама смеялась бы над собой.

А вот о чем рассказал бы ей Гуров? О том, что пил водку с начальством, а потом они со Стасом заметили, что за ними следят? И кто? Тот самый тип, кого Машин любимый муж собственноручно определил на нары. Дальше было еще круче. Стас переехал к Гурову, а на другой день они обнаружили труп бывшего заключенного с простреленной башкой. Вот такое начало отпуска, любезнейшая супруга. Еще какой-то ремонт был запланирован, кажется.

Сыщик провалился в свои мысли, обдумывал все то, что услышал от Светланы Ильиничны. Полтора миллиона рублей – сравнительно небольшая сумма для того человека, который промышлял уголовщиной, жил за счет сбыта краденого. Кудесник предчувствовал неудачу. Знал, что скоро сказка кончится, и подстраховался.

Получается, что деньги он отдал Светлане Ильиничне на хранение, не дав при этом никаких указаний. Она решила оплачивать из них его жилище, потом еще и доплачивала из своего кармана.

С одной стороны, соседка делала благородное дело. С другой – Кудесник вернулся домой абсолютно нищим, но не остался при этом на улице.

Почему Светлана Ильинична не захотела назвать сумму, оставленную ей соседом, так яростно отреагировала на слова Незванова про чужие деньги? Не потому ли, что за дом Кудесника она заплатила гораздо меньше, чем полтора миллиона, а остальное оставила себе?

– Артем, кем работала Светлана Ильинична? – спросил Гуров.

– Обмолвилась как-то, что тридцать с лишним лет простояла за прилавком в продуктовом магазине, – ответил Незванов.

– А муж?

– Муж давно умер, она одна сына поднимала.

«Значит, большие деньги вряд ли видела в течение всей своей жизни, – подумал сыщик Гуров. – И тут вдруг такие бабки свалились. Она могла присвоить миллион Кудесника, прекрасно знала, что он вряд ли попросит у нее счета за дом. Если этот тип и узнал бы, что она его обманула, то вряд ли пошел бы в полицию».

Незванов, как выяснилось, думал точно так же.

– Наверное, она часть из этой суммы попросту украла, – предположил он. – Вон как на меня вызверилась. Я чуть сознание не потерял.

– Дело прошлое, – философски заметил Стас. – Меня другой вопрос интересует. Не знал ли убийца Кудесника об этих деньгах? Может быть, за ними он и приходил?

– Или она приходила, – заявил Гуров.

– Тоже вариант, – согласился Стас с этим предположением лучшего друга, неожиданно для Незванова ткнул пальцем в лобовое стекло и сказал: – Тормозни здесь. Лева, мы почти дома, дойдем пешком. А холодильник пустой. Давай на ужин что-нибудь вредное сообразим. С пивком, а?

Артем Незванов безропотно притормозил возле «Пятерочки», пожал сыщикам руки и уехал.

Генерал-лейтенант Орлов окинул Льва Ивановича Гурова недобрым взглядом. Тот никак не отреагировал на это, прикрыл за собой дверь, подошел к окну и приготовился к выволочке. Уж если огребать, так лучше стоя.

– Смотрю, ты за выходные постройнел, приобрел бронзовый загар, – заметил Орлов.

– И тебе доброго понедельника, Петр Николаевич.

Орлов отодвинул документы, указал рукой на стул.

Гуров отрицательно покачал головой и сказал:

– Я у окошка, если позволишь. У тебя тут слишком жарко. Включил бы кондиционер, что ли. Дышать нечем.

– Ты обо мне не беспокойся, – заявил Орлов. – Я уж как-нибудь перебьюсь.

– Ну смотри. Мое дело предложить.

Гуров нарочно тянул время. Шеф и до его появления пребывал в плохом настроении. Еще бы! На улице снова жара, будто бы сейчас середина июля, а не сентября. Жители Москвы так активно отдыхали, что в управление круглосуточно поступали все новые и новые молнии. Там кого-то пристрелили, тут деньги вымогают, здесь вообще море крови. Сводка происшествий за выходные напоминала обычные будни гангстерской Америки тридцатых годов. Вышестоящее начальство наверняка снова требует от генерал-лейтенанта невозможного, и это при том, что лучшие люди, то есть Гуров и Крячко, сейчас в отпуске.

– Ты куда успел вляпаться? – строго спросил Орлов.

– Не по своей воле, – сразу же заявил Лев Иванович. – Я же тебе еще по телефону сказал, что тут ни при чем.

– А кто же тогда при чем?

– А вот это я и хочу с тобой обсудить.

На объяснение этого момента у сыщика ушло пять минут. А вот на оправдание своих действий он потратил гораздо больше времени. Для полноты картины полковник в двух словах описал слаженные действия славной подмосковной полиции.

Он закончил свой монолог вполне обоснованной просьбой о помощи:

– То дело о банде находится в архиве. Я бы хотел вернуться к нему и вспомнить кое-что, но если идти привычным путем, то быстро сделать это не получится. У тебя в архиве все свои, Петр Николаевич. Будь другом, окажи содействие.

Орлов снял трубку стационарного телефона. Возражать Льву Ивановичу он даже не пытался, сразу понял, что дело серьезное.

– Но ты-то чего полез? – спросил генерал-лейтенант, прежде чем сделать звонок. – Это ведь вообще не твое дело.

– Я сперва тоже так думал, а потом вынужден был пересмотреть свою точку зрения, – ответил Гуров. – За один день столько всего произошло. Сам видишь, сначала Незванов, потом труп, а в итоге замаячили деньги. Неизвестная подруга убитого тоже тот еще персонаж. Не могу я пройти мимо. Не просто так меня Незванов нашел. Чувствую, что нужно идти дальше.

– Так пусть районный отдел этим и занимается.

– Так они ведь только одно убийство себе взяли, – напомнил начальнику Гуров. – А вся суть именно у нас в архиве, Петр Николаевич. В том самом, куда ты все никак позвонить не можешь.

Орлов набрал номер, подождал ответа. Он сделал елейное лицо, попросил принести ему документы, сданные в утиль добрый десяток лет назад, услышал ответ и рассыпался в благодарностях. Только опустив трубку на рычаг, начальник главного управления уголовного розыска позволил себе снова сдвинуть брови. Правда, на этот раз по привычке.

– А я ведь их всех хорошо помню, Лева, – сказал он. – Один был совсем пацаном. Мелкий такой.

– Этот мелкий не сильно изменился, – проговорил Гуров. – Незванов его фамилия. А убили Горохова, он же Кудесник, гримером на киностудии работал. С ними были еще Немец и Байрон.

– Да, Байрон, – сказал Орлов. – Помотал он нам тогда нервы.

– Да, было дело. Ему и дали больше всех. Незванов сказал, что он серьезно болен.

– Ну так не на курорт отправился. Ох, помню, каким он умным был.

– Почему был?

– Потому что не от большого ума занимался всяким. – Генерал покрутил растопыренными пальцами.

– Да ладно тебе, – заявил Гуров. – Он был очень неплох в своем деле. Организацию процесса вспомни. Все тютелька в тютельку. Сплошной материальный ущерб, но ни одного нанесения телесных повреждений.

– Оправдываешь его?

– Восхищаюсь. Вообще-то, у таких персонажей, как этот Байрон, многому можно научиться, а потом взять на вооружение.

– Допустим. Но что ты конкретно хочешь найти?

Полковник забросил ногу на ногу и произнес:

– Кудесник рассказал перед смертью соседке, что планирует встретиться с давней подругой. При этом сильно нервничал. Незванову, позвонившему примерно в то же время, сказал, что не может разговаривать, потому что рядом с ним находится дама. Насколько я помню, десять лет назад среди свидетелей или подозреваемых по данному делу не было женщин. Все, кроме Байрона, были холостыми, и только у него имелись жена и дочь.

– Думаешь, кто-то из них опомнился и решил свести счеты с Кудесником? – спросил Орлов.

– Не исключаю такой вариант. Но, Петр Николаевич, я лучше пробью эту версию. Она подтвердится либо нет.

– А если он всего лишь выпить с ней хотел? Могли поссориться, а потом она его и пристрелила.

– Точно. Пришла она к нему в гости с огнестрельным оружием. Так?

Орлов не успел ответить. В дверь кто-то постучал. Симпатичная светловолосая девушка из архива аккуратно положила на стол толстую папку.

– Благодарю, – прогудел генерал-лейтенант.

– Не за что, – сказала девушка.

Гуров тотчас устроился за столом для совещаний, аккуратно разложил на нем все документы. Фотографии, прикрепленные к делу, он рассматривал очень внимательно, тут же вспомнил все и всех.

Сыщик задержал взгляд на любительском снимке. Андрей Горохов, разумеется, еще живой, Артем Незванов и Немец – широкоплечий бритоголовый парень с бычьей шеей. Они позировали на речном берегу, на фоне мангала с шашлыками. Эти разновозрастные, совершенно не похожие друг на друга люди были не просто бандой. Они дружили.

Главаря на снимке не было. Гуров вспомнил, что на этот счет сказал во время допроса Незванов, в квартире которого было обнаружено это фото.

– Байрон не любил, когда его фотографируют. Он всегда оставался за кадром.

До нужного адреса Льву Ивановичу пришлось добираться на метро. Так вышло, что он давненько не пользовался подземкой. У него не было такой необходимости. То служебный транспорт выручал, то личный. А сейчас, когда никто не контролировал его действия, ноги сами понесли сыщика в сторону станции метро «Цветной бульвар». Но он вышел из вагона раньше, чем следовало, решил часть пути проделать пешком.

Полковник двинулся по Кутузовскому проспекту в сторону центра. Он шел по нечетной стороне улицы, мимо новомодных магазинов, за витринами которых пряталось что-то безумно дорогое и стильное.

Дом, в который ему нужно было попасть, находился на противоположной стороне проспекта и выглядел солидно, даже мощно. В народе его прозвали брежневским. Гуров вспомнил, сколько вопросов возникло у него десять лет назад, при получении известия о том, по какому адресу проживал главарь банды Геннадий Александрович Левинский, который сам себя нарек Байроном.

Левинский всю свою сознательную жизнь увлекался Викторианской эпохой. Еще мальчишкой он перечитал о том времени все, что смог найти в домашней и школьной библиотеках. Постепенно границы его интересов стали конкретными. Это была сфера тогдашнего искусства.