– Между клубникой надо чеснок посадить – от вредителей, – назидательно объяснял Николаю дед. – Колька, надо глубже сажать.

– Насколько глубже? – интересовался с сомнением внук, ковыряясь в клубничной грядке.

– Сантиметров на тридцать—сорок, а ещё лучше – на пятьдесят, – уверенно распорядился Василий.

Колька сделал как велено. Неужели спорить с дедом, который более чем в три раза старше годами? У деда жизненный опыт и знания. Топинамбур, подаренный мамой Тима, похоронили на полутораметровой глубине.

Всё лето Николай ждал, когда чеснок появится. Его «терзали смутные сомнения», прав ли дед, так как уже наступил август, а чеснок ещё не проклюнулся. Наконец в середине последнего месяца лета вылезли росточки чеснока. Чеснок «пёр» на глазах. Колька подумал тогда: «Молодец всё же дед. Вот что значит опыт!» Чеснок вымахал за три недели чуть ли не на полтора метра в высоту, похожий по толщине ствола не на чеснок вовсе, а скорее всего на рогоз. Николай предвкушал: «Если уж ствол такой, то какой же должен быть корень?» Богатое воображение рисовало ему радужные картины огромного чеснока величиной с приличную репу.

Увы и ах! Первая попытка извлечь из недр земли огромный чеснок обычным, как все это делают, способом привела к неудаче. «Оно и понятно», – думал Колька, держа в руке выдернутый из земли чуть не в руку толщиной стебель: «Чеснок-то огроменный!» Николай, вооружившись маленьким садовым совочком, принялся за раскопки. Первую лунку он копал быстро, с воодушевлением и предвкушением, а на финишной полуметровой глубине – медленно и аккуратно, чтоб не повредить искомое сокровище. Но сокровище отсутствовало! Колька ничего не добыл. Во вторую попытку, без выдёргивания ствола растения, Колька извлёк корень.

Да-да, всё лето чеснок пробивался, следуя постулатам теории борьбы за выживание, к солнечному свету и вырвался. Все силы отдало растение для этого и на корень величиной с репу времени у него не хватило. Корень чеснока с удивительно толстым стеблем остался ровно таким же, как в момент посадки. Что касается топинамбура, то он пробивался вершками на поверхность три года. Про него уж и забыли все. Заросли топинамбура обнаружил отец Коли, вернувшийся из командировки.

– Колька, это что там за заросли такие? Пошли покажу. – Глянь, что за тропическое растение вы тут с дедом посадили? Бамбук напоминает. – Ага! Ну вы молодцы, ребята. – Выкапывать будем? Нет? А что так, Колька? – Понятно. Полтора метра, говоришь? – Ну-ну.

Тем и закончилось руководство дачными работами у Василия Алексеевича – отец Николая взял хозяйство в свои руки.

Василий Алексеевич особо не возражал. Он с облегчением отказался от дачных хлопот в пользу зятя. Избавившись от забот, дять-Вась принялся на даче отдыхать в полную силу. Он любил, когда на даче собиралось всё семейство и их гости, да и оставаясь один, Василий совсем не скучал. Впрочем, говорить, что он оставался на даче один, немного неверно. Отличную компанию ему всегда составляла кошка Николая, которую все так и звали – Киса, ну или нежно – Кисуля.

В доме Василия никогда не было никаких животных. Варвара Георгиевна никак не соглашалась завести какого-нибудь питомца. Единственное, что она позволила супругу – это аквариум с золотой рыбкой, и даже из-за рыбки ворчала недовольно. Заводить собаку он сам не хотел. «Зачем мучить и себя, и несчастное животное? Собака должна жить на свежем воздухе, а запирать её в душном помещении – только портить», – так он всегда считал, повторяя всем и каждому при удобном случае. Ну а насчёт кошек и котов Варенька категорически возражала. Их квартира всегда находилась в идеальном порядке и чистоте, для поддержания которого Варвара тратила большую долю сил и времени. Когда жены не стало, Василий уж не в силах был ухаживать за кем-то в полной мере, пусть даже за кошкой, не говоря о собаке. В общем, в доме Василия с животными как-то не сложилось. Зато на даче – всё иначе.

Между Василием и Кисой возникли самые что ни на есть дружеские отношения. Он неизменно восхищался удивительным животным, рассказывая родным новые истории о кошке. В очередной приезд Кольки или других родных Василий давал отчёт о своём житье на даче, постоянно упоминая Кису: «Мы с Кисой…» – так всегда начинались его рассказы, и не важно, ходили ли они по грибы или ягоды, дрова пилили или газон косили.

Киса, словно она не кошка, а собака, сопровождала Василия везде, даже в походе за грибами и ягодами. Он общался с ней, как с человеком, и казалось, что она прекрасно его понимает, просто ответить не может. Одно время Николай, да и другие родные воспринимали рассказы Василия о кошке и его манеру общения с животным как чудачество немолодого одинокого человека, но позже им пришлось изменить мнение на этот счёт.

Кисуля – действительно удивительное животное, так не похожее на других кошек. Она славилась весьма странными для кошачьих гастрономическими предпочтениями. Киса очень любила огурцы и помидоры и поедала их с громким благодарным урчанием, предпочитая овощи рядом лежащему мясу или рыбе. При этом её можно назвать и умелой охотницей, способной изловить не только грызунов или лягушек, но и птиц. Она охотилась постоянно, вне зависимости от того, сыта или голодна, видимо для собственного удовольствия. Каждый раз она приносила часть пойманной добычи исключительно Василию, игнорируя присутствующих на даче его домочадцев. Как и все представители кошачьих, Киса каждый год производила на свет многочисленное потомство. Николай уж замучился пристраивать котят. Топить деток Кисы никому и в голову не приходило.

Находясь с дедом на даче, Киса обычно приводила очередного жениха на смотрины к Василию для одобрения или выбраковки. Сначала Василий не придавал особого значения Кисулиной странности, а потом решил провести эксперимент. В шутку он забраковал приведённого ею претендента в женихи. И что же? Киса прогнала неудачника и привела следующего кандидата. Василий, удивившись, решил проверить ещё раз – раскритиковал второго. Тогда Кисуля привела третьего…

Итак, собственно, история. Произошло это в пятницу днём, когда Василий с Кисой ожидали приезда Кольки и Лены с правнучками Олечкой и Машулей. В то время забор вокруг участка ещё не закончили. Забор построили с трёх сторон, а четвёртая оставалась открытой, с целью беспрепятственного завоза материалов для возведения очередного важного объекта – бани.

Начиналась вторая половина дня. В это время соседи, приезжающие на выходные, ещё не успели доехать до своих дач. Правда, всё чаще и чаще некоторые из них, с целью избежать вечерних пятничных пробок, выезжали немного раньше, отпрашиваясь с работы. Так поступил в тот день Юрий. Вернее, Юрий Иванович – пышущий здоровьем солидный мужчина средних лет.

К четырём часам дня, закончив все первоочередные дела, связанные с приездом на дачу, Юрий решил прогуляться по окрестностям и поприветствовать соседей. На прогулку он вышел со своим псом Рексом – трёхлетним кобелём породы немецкий боксёр. Ничто не предвещало беды.

Как раз в тот момент, когда Юрий со своим мечущимся в радостном возбуждении псом подошёл к участку, Василий, закончив обед и приняв для хорошего настроения сто грамм, сидел на ступеньках крыльца, благодушно общаясь с Кисой. Кошка, нежась на травке, находилась между Василием и проходящим мимо Юрием. Юрий поднял в приветствии руку, начав здороваться с Василием Алексеевичем. Тут-то его пёс, увидев Кисулю, с громким лаем бросился к ней. Немецкий боксёр мчался на Кису с явными нехорошими намерениями. Вид беспечной кошки сильно взбудоражил Рекса, и он никак не отреагировал на запрещающие команды Юрия. Пёс видел цель и не собирался останавливаться.

Киса могла спокойно убежать. Ей ничего не стоило в два прыжка вскочить на сложенную рядом большую стопку пиломатериалов, или спрятаться под дом, или забежать в открытую дверь дома. Путей отхода на выбор – множество. Кисуля приняла другое решение. Она посмотрела на сидящего на ступеньках крыльца Василия, затем на приближающегося страшного пса и после небольшой паузы развернулась в сторону собаки, забежавшей на участок. Кошка атаковала, ринувшись навстречу псу. В скоротечном сражении Киса не оставила никаких шансов Рексу. Она, запрыгнув на спину псу, вцепилась ему в холку зубами и передними лапами, а задними принялась полосовать когтями по морде. Задорное рыканье Рекса сменилось воем и визгом. Собака в ужасе и страхе бежала, оставив поле битвы. Но на этом история не закончилась.

Где-то через час на участок Василия пришёл разгневанный Юрий. Рекс получил более чем серьёзные травмы. Киса не только разодрала псу морду, но и лишила одного глаза.

– Я убью твою кошку! – кричал Юрий.

– Нет! – отвечал Василий Алексеевич спокойно. – Ты, парнишка, не кричи на меня. Права у тебя такого нет. Воспитывать надо тебе собаку свою как следует или на поводок пристегнуть, раз уж она у тебя такая нервная.

– Вот увидишь, я достану её! Она заплатит! Она изуродовала мне пса! – не унимался покрасневший от гнева сосед.

– Знаешь, что я тебе скажу…

– Что? Что ты мне скажешь?

– Разговаривать тебе надо бы поучиться с людьми, а сейчас ступай отсюда. И кошке моей ты ничего не сделаешь. Вот так! А если сделаешь, то… Видишь, на колоде топор лежит? Будешь иметь со мной дело, если с кошкой моей что-либо случится. Да я и без топора с тобой разберусь, мальчик! – Василий по-прежнему говорил с невозмутимым спокойствием, но Юрий непроизвольно поёжился, словно от слов Василия на него повеяло ледяным холодом.

– Думаешь, справишься со мной? – хорохорился он.

– А чего не справиться-то? – отвечал Василий уже с усмешкой. – Ты сам подумай. Надеру тебе зад – все скажут про тебя: «Слабак, со стариком справиться не смог!» А если ты меня побьёшь, то скажут: «Вот урод – инвалида избил!» Нет у тебя шансов против меня! Ничего ты мне не сделаешь и кошке моей не сделаешь, а вот я могу. И самое интересное – мне ничего за это не будет. Иди и успокойся. Не говори слов, за которые тебе потом стыдно станет…

Не стоит думать плохого о Юрии. Он вполне воспитанный и адекватный человек. Очень любил своего пса Юрий. Он любил его не меньше, чем Василий Алексеевич любил Кисулю. Юрий вернулся к Василию вечером воскресенья, когда Колька со своей семьёй ещё не уехал с дачи. Юрий пришёл с примирительной бутылкой коньяка и в присутствии Николая и его Ленки принёс Василию извинения.

***

Жизнь человеческая скоротечна, и век её недолог. Казалось, совсем недавно мчался беззаботный ребёнок по утренней росе летнего луга, но оглянуться не успел, как уж годы немилосердные давят его, старого больного человека…

Уход Василия трагичен для него самого и для всех близких. Василий Алексеевич скончался, прожив семьдесят восемь лет и два дня.

За два дня до смерти Василий принимал поздравления от родных и друзей. Как всегда, в его доме гостей ждал накрытый стол. Василий Алексеевич очень любил застолье и гостей – милых сердцу людей. Он любил накормить досыта и напоить допьяна всех, да и сам не прочь был выпить. В свой последний день рождения он, в противоположность обычному поведению на праздниках, сидел грустный, молчаливый и задумчивый. Он совсем ничего не ел за столом и не пил, лишь пригубил единственную рюмку…

Через два дня после праздника вернувшийся с работы домой дядька Николая Толик, живший в то время с отцом, нашёл Василия почти бездыханным. Приехавшие довольно быстро по вызову врачи скорой помощи лишь развели руками: «Не довезём…» – жестокая правда. Василий Алексеевич умирал.

Смерть наступила из-за обширного инфаркта. Причиной, вызвавшей инфаркт, без сомнения, оказались две бутылки водки, выпитые Василием и убившие его. Что произошло и зачем он так поступил? Может, и не было у него никакого стремления таким образом покончить с собой? Позже стало известно, уж через кого – сложно вспомнить: Василий проговорился, что совсем недавно на очередном ежегодном плановом медицинском обследовании один из врачей сообщил о подозрении на онкологическое заболевание. Ему предписали пройти дополнительное обследование в госпитале…

Не хочется верить в то, что Василий убил себя. Скорее всего, он думал несколько дней и переживал, а потом решил всё же выпить. Он сидел один в пустой квартире и пил водку, не ощущая ни вкуса, ни опьянения…

Особые похороны. В грустной суетливой похоронной толчее среди множества людей и в маленькой квартире Василия, и в соседней квартире Тима, и на лестничной клетке этажа трудно было протиснуться. Гроб несли по лестнице несколько человек в полнейшем безмолвии. Когда гроб вынесли из подъезда, то взору спустившихся предстала картина полностью запруженного людьми двора. Около двухсот человек, а может и более, приехавших, не сговариваясь, на похороны, ждали во дворе: жители двух соседних заводских домов, коллеги, работавшие некогда с Василием, соседи по старой квартире и знакомые. Они приехали проводить в последний путь Хорошего Человека. Поскольку на отпевание в храм и на кладбище собирались ехать не все, да и невозможно это, пришлось устроить для пришедших гражданскую панихиду и прощание с Василием во дворе, поставив гроб на две лавочки, накрытые невесть откуда появившимся красным сукном.

Трое друзей присутствовали на похоронах: его внук, зять (муж внучки) и непутёвый соседский мальчик (крёстный четырёх правнуков и правнучек, которого он пестовал, словно родного). Картина похорон навсегда осталась в их памяти: гражданская панихида во дворе, отпевание в церкви, свежая могила на кладбище, гора венков и цветов, сто грамм в гранёной рюмке, накрытой черствеющим кусочком чёрного хлеба.

На поминках друзья напились до бесчувственного состояния. В середине следующего дня Тим и Лёха, страдая от страшных последствий поминок, буквально на карачках приползли в квартиру Василия, чтобы выяснить, куда вчера делся Николай. Они решили, что тот остался ночевать в квартире деда, но Кольки там не оказалось.

– Ну вы, ребята, вчера дали! Нельзя же так! – выговаривал им отец Николая. – Колька где? Вы разве не помните? Хотя куда вам… Домой его отвезли вчера на такси. Мать его увезла и Лена.

– Значит, он дома? Сейчас наберу его, – ответил Алексей, двинувшись к телефону, висящему на кухонной стене.

– Нет, Лёша, Коля на работе.

– На работе? Как же это? Он же вчера…

– Как? Так у него сегодня приёмка автоматики на объекте. И пропустить он не мог, да и никогда не стал бы. Раз обещал – должен быть. Лена сказала, что встал он в пять утра и до восьми себя в порядок приводил.

– Какой ужас! – воскликнул Дять.

– Ага, наглотался таблеток и поехал на работу: «весь зелёный и прямой, словно шест проглотил».

– Так сколько времени прошло?! Четыре часа дня уже!

– Нормально всё с Колькой. Позвонил он Лене недавно. Работу сдал, объект закончил и домой сейчас едет.

– Круто! – воскликнул Дять. – Под стать деду!

– Да, Дять, Колька очень на деда похож…

– Ну да, тут нечего и удивляться-то, – задумчиво пробормотал Алексей.

– А ты как думал, Лёша? Они же одна кровь, как и сын твой – Василий Алексеевич…

Три друга каждый год собираются неизменно в один и тот же октябрьский день – день Его кончины. Они проделывают полностью раз за разом, год за годом один и тот же путь: храм – кладбище – поминки. На ежегодных поминках, пусть кому-то покажется это неправильным, они напиваются, словно повторяя страшный ритуал того печального дня…