Глава 4

Февраль 1932 года

Я шел по коридору недавно отремонтированного здания бывшей ювелирной мастерской и настраивался на короткую речь. Прошло чуть меньше месяца с момента поручения Сталина создать новый институт. За это время было проделано много работы. С одной из главных задач – подобрать здание – мне помог Илья Романович. Эта мастерская была построена еще в конце прошлого века Кирпичное двухэтажное строение с большим подвалом, разделенным на комнатки – раньше там были помещения под хранение ювелирных изделий. Теперь там будет храниться архив института и документы, которые получат гриф «сов.секретно». На первом этаже, где раньше была обустроена зона для приема клиентов и показа работ мастерской, теперь находится проходная с двумя охранниками и гардероб. Бывшие рабочие места ювелиров переделаны под кабинеты, в которых даже не поскупились поставить телефоны – невиданная роскошь по нынешним временам! Так-то обычно ставят один телефон на предприятие. Максимум – два, для директора и его секретаря, либо парторга. Хотя в моем институте в городскую сеть могут также выходить лишь два аппарата – у меня и у моего заместителя по безопасности. Остальные – лишь внутри институтская сеть для удобства работы. Но даже так получить для нее телефонные аппараты – это проявление высшей степени внимания к новому начинанию. А позже и их можно будет включить в городскую сеть. Пока этого не сделали из соображения безопасности. Вот как прослушку наши контразведчики освоят на хорошем уровне, чтобы дополнительное оборудование не было слишком заметно, тогда и…

Второй этаж занимаю я, безопасник, парторг и бухгалтерия. Еще здесь же сделали из двух помещений одно для проведения общих собраний. Полноценного актового зала не получилось, но и людей у меня под началом не так чтобы много, чуть больше двух десятков. Пять человек, как я их назвал «сборщики», будут ездить по стране и собирать данные, а также составлять свое впечатление о том, что происходит на местах. К каждому из них закреплен «аналитик» – тот, кто будет делать первоначальную обработку полученной информации. И уже потом я буду работать с получившейся выжимкой и давать свою оценку по теме. Остальной персонал это те люди, что занимаются «обслуживанием» нашего коллектива, чтобы мы могли спокойно работать – охрана, пара уборщиц, бухгалтер с кадровиком, парторг (куда уж без него) и мой заместитель по техническому обеспечению. А! Еще про начальника охраны, он же зам по безопасности, забыл – им стал мой давний знакомый Савинков. Без присмотра от ОГПУ Иосиф Виссарионович меня не оставил.

Зайдя в мини-зал, я огляделся. Люди уже были здесь, рассевшись за партами. При моем появлении тихое перешептывание оборвалось и все тут же посмотрели на меня. Больше всего переделанное под «актовый зал» помещение напоминало учебный класс или «ленинскую комнату». Парты, стулья, даже доска имеется, над которой висел портрет Владимира Ильича. На стены позже наш парторг еще плакатов навесит, но пока что они «голые».

Возле доски стояла трибуна, к которой я и прошел.

– Здравствуйте, товарищи, – начал я. – Сегодня первый день, когда мы приступаем к настоящей работе. Вся подготовительная часть завершена. Что не успели, доделаем в рабочем порядке, – посмотрел я в сторону парторга – полного мужика лет сорока.

Валерий Семенович Лукьянов, бывший корреспондент Ленинградской газеты. Мне его «сосватал» Михаил Ефимович. Я посчитал, что раз уж эта должность обязательная, то пусть лучше на ней находится человек с подвешенным языком и способный как задвинуть речь на идеологическую тематику, так и действительно что-то новое рассказать и сделать это интересно. Вот и подумал, что лучше журналиста никто не подойдет, после чего и обратился к Кольцову с просьбой посоветовать кого-нибудь. Лукьянов мне понравился своим легким веселым характером, отличным знанием и пониманием различий капитализма и коммунизма, а также отсутствием фанатизма. К тому же он был достаточно деятельным товарищем – уже и с членами городского комитета повидался, «встав на учет». Выдвинул идею о создании собственной институтской газеты (пока я не до конца понял, что он в ней хочет писать) и очень переживал, что не успел подготовиться к этому собранию и не «украсил» наш мини-зал теми самыми плакатами. Собственно мой посыл в речи был именно к нему. Но ничего, Валерий Семенович лишь неделю, как принят в штат, успеет все сделать к следующему собранию.

– На нас партией и лично товарищем Сталиным возложена ответственная задача, – продолжил я, – чутко отслеживать перемены в обществе и давать анализ его развития. От того, насколько эффективной будет наша работа, во многом зависит, какой коммунизм мы построим и как скоро. Если не справимся – в лучшем случае наш институт просто закроют.

Я внимательно посмотрел на каждого, убеждаясь, что все прониклись тем, насколько важна предстоящая работа. Молодые аналитики, студенты, как и я, заканчивающие в этом году университет, похоже прониклись. На эту должность я набирал по нескольким критериям: первое – у аналитика должен быть математический склад ума, второе – не зашоренность сознания, чтобы можно было посмотреть на проблему под новым углом. Потому-то среди них и нет умудренных опытом мужиков. И третье, что я хотел видеть в аналитиках – способность обучаться и дальше.

Люди постарше мой спич восприняли по-разному. Кто-то делано-равнодушно, как например наш кадровик Матвей Силантьевич. Кто-то понимающе-покровительственно. Мол, все мы понимаем, накрутить на подвиги хочешь парень, да скоро жизнь тебя обломает, поумеришь свои аппетиты и здраво взглянешь на свои труды. Этот взгляд был у бухгалтера Мирона Савельевича. Были и те, кто отнесся со скептическим интересом, как тот же Савинков. Так-то он знал уже, насколько моя работа влияет на жизнь в стране, но видимо или работа у него такая – не верить всему, что говорят, или не до конца понимает, что нам «институт» будет собой представлять. Хотя были и те, кто после моих слов наполнился гордостью. Как к примеру Ирина Егоровна – единственная женщина из «сборщиков».

Кстати по поводу «сборщиков». Все они были членами центральной контрольной комиссии. Я помнил, как мне корочки ЦКК помогали во время моей командировки и хотел, чтобы мои подчиненные имели такое же преимущество. С набором этих людей в мой институт мне помог уже Ян Эрнестович Рудзутак, с которым я уже был шапочно знаком. Когда ко мне пришла мысль обратиться к главе комиссии, я поначалу наивно думал, что на этой должности все еще «сидит» Андреев и хотел идти к нему. Хорошо хоть когда позвонил Агапенко, то попросил дать номер главы ЦКК, а не Андрея Андреевича. Агапенко-то мне и назвал нового главу комиссии. М-да, перестановки в партийной верхушке довольны быстрые, надолго товарищи на своем месте могут и не задержаться.

Ян Эрнестович отказывать мне в приеме не стал, а после даже не только выслушал мои пожелания о качествах будущих членов моей команды, каких было не особо много, но и в довольно короткий срок предоставил мне аж семнадцать имен. Мои же пожелания касательно кандидатов в «сборщики» были просты – не старше сорока лет, пол не важен, недавно перебрались в Москву и еще не забыли, что происходит у них на малой родине, ну и естественно – ответственное отношение к обязанностям проверяющего.

Встретился и поговорил я со всеми семнадцатью кандидатами, после чего и выбрал первую пятерку. Возможно в будущем будет дополнительный набор сотрудников, но пока что я решил ограничиться минимальным, на мой взгляд, количеством необходимых людей.

– Начнем мы прямо сегодня. Пять человек, отвечающих за сбор информации, подойдите ко мне в кабинет. Там вы получите папки с заданиями и командировочное предписание. Срок сбора данных – три недели. Аналитический отдел… – повернулся я к студентам.

Вообще со студентами вышло и просто и сложно одновременно. Для их набора я обратился к своему декану, Александру Александровичу. Жижиленко согласился мне помочь, но уточнил, кого я хочу набрать. Тут тоже мои начальные требования были незамысловаты. Нужны люди с математическим складом ума, скорее всего такие учатся на физико-математическом факультете, на отлично знающие советское право – потому и пошел к своему декану. Он ведь не только у нас преподает, но и у других специальностей курс лекций ведет, просто в урезанном виде. Проблема у меня возникла лишь в том, что большинство таких студентов уже заранее либо договорились, куда пойдут после завершения учебы, либо им не очень было интересно идти работать в «какой-то институт», да еще под начало их ровесника. В итоге среди аналитиков у меня оказалось аж три девушки и лишь два парня. Так-то ничего страшного, но лишь бы Люда не заревновала. Ну и стоит не забывать, что с женским полом и взаимопониманием у меня раньше не складывалось. Потому к девчонкам я относился с настороженностью.

– Пока наши «сборщики» не вернутся из командировки, ваша задача – поднять архивы в Москве по темам, что я вам дам, при необходимости сделать запрос в профильные наркоматы, после чего провести первичный анализ. Как его делать и на что обращать внимание, я вам уже рассказывал. Кроме того у каждого будет в качестве образца мой отчет по туристической деятельности в нашей стране. При возникновении вопросов или сложностей с получением архивов – не стесняйтесь, тут же обращайтесь ко мне.

Пять человек с готовностью кто кивнули, а кто и высказался вслух, что готов к труду и обороне. Нормы ГТО, когда-то предложенные мной, ввели и в университетах, да и на предприятиях некоторых стали их применять, поэтому лозунг в народе все больше и больше приживался, особенно среди молодежи.

– Товарищи, – обратился я к остальным членам нашего коллектива, – вы свои обязанности знаете. Надеюсь на ваше старание и трудолюбие. Все мы делаем общее дело. За работу!

После этого люди стали вставать из-за парт, а я пошел к себе в кабинет. Да, не мастер я речей, но надеюсь, что получилось неплохо. А сейчас надо ждать «сборщиков» – раздать им папки, провести последний инструктаж и на этом можно будет выдохнуть. Первым заданием от товарища Сталина было провести анализ развития промышленности СССР и сделать оценку перспектив ее развития, а главное – выявить «узкие» и проблемные места. Ну и предложить меры по их устранению.

Суматошный месяц подготовки окончен. Дальше бурная деятельность начнется лишь после возвращения людей из командировок.

***

Сталин мрачно посмотрел на вошедшего в его кабинет Берию. Тогда, после выхода скандальной статьи, Лаврентий попросил два дня на поиск стоящих за ней людей. Но так никого тогда и не нашел. Все следы были мастерски оборваны, либо вели на ложный след. После этого Берия попросил дать ему еще времени, уже не обозначая точных сроков, пообещав дать отчет сразу, как появится хоть какая-то информация. Иосиф Виссарионович даже стал подозревать, что именно Берия стоит за статьей. Поэтому кроме него дал задание искать еще и другому заместителю Межинского – Ежову. Николай Иванович по мнению генсека не имел никаких авторитетов, кроме самого Сталина, а поэтому вполне был способен распутать клубок тайны, если за ней стоит даже кто-то из Политбюро или Президиума ЦК. Берия же в каком-то смысле своим постом все еще обязан Орджоникидзе, чего Иосиф Виссарионович никогда не забывал. Да, «поднял» Лаврентия Сталин, но кто его посоветовал ему? Вот то-то же.

Правда и Ежов пока что не дал результата, а вот недовольных его кипучей деятельностью уже успел собрать целую кучу. И вот Лаврентий сам попросился на прием, предварительно сообщив, что что-то удалось разузнать по этому делу.

– Здравствуйте, товарищ Сталин, – первым поздоровался ОГПУшник.

– Говорите, товарищ Берия.

Недовольство бывшим фаворитом в области политического сыска так и сквозило в голосе Сталина, но Берия сделал вид, что не заметил этого.

– Мне удалось выйти на организатора статьи в нашей стране.

– Организатора? – зацепился за оговорку генеральный секретарь. – Не заказчика?

– Есть подозрения, что заказчик находится вне нашей территории. Пока лишь подозрения.

Протянув папку с собранными материалами, Лаврентий Павлович начал терпеливо ждать, когда Сталин ознакомится с ее содержимым.

– Хмм, американцы, значит, – протянул Сталин, закончив читать отчет. – Уверен?

– Организовал статью помощник Морица Кана, это информация точная.

– У нас с ними договор о строительстве нескольких десятков заводов. Зачем им это?

– После проверки Огнева, пошли срывы сроков сдачи в эксплуатацию трех заводов. В договоре прописана выплата неустойки за это. Но если очернить Огнева, следующим шагом можно было поставить под сомнение и результаты его проверок. А там уже и повернуть ситуацию так, что не «Госпроектстрой» виновен в срыве плана строительства, а сам Огнев. И тогда неустойку платить не придется. Об этом тоже в договоре есть пункт, когда план срывается не по вине исполнителя.

Иосиф Виссарионович побарабанил пальцами по столешнице и принялся набивать трубку табаком. Информация, принесенная Берией, проливала свет на многое.

– Ты уверен, Лаврентий, что за статьей стоят Каны? – через несколько минут спросил Сталин.

– Организовал точно их управляющий, – кивнул Берия. – Действовал через второго секретаря горкома. Он уже взят под арест и дает признательные показания. Но есть странности, что не позволяют однозначно сказать, что идея принадлежит Канам.

– Поясни свою мысль, Лаврентий.

Берия мысленно выдохнул. Тон генсека сменился с гневного на задумчивый и заинтересованный.

– Во время выхода статьи и за два месяца до нее Кана не было в Москве. Международных звонков с Америкой или телеграмм из нее тоже не поступало. На лицо – личная инициатива управляющего делами Канов. Однако мы составили его психологический портрет. Он не стал бы так рисковать без прямого одобрения главы их компании. Только угроза жизни, либо полные гарантии его безопасности могли сподвигнуть его на такой поступок. Чтобы точно узнать, почему он начал действовать, нужен его допрос. Однако, он гражданин другой страны. Будет международный скандал…

Берия замолчал. Итак понятно, что без санкции со стороны высшего партийного руководства он на такой шаг не пойдет. В кабинете повисла тишина.

– Мы должны быть полностью уверены в наших партнерах, – наконец сказал Сталин. – Расспроси его, Лаврентий, но так, чтобы пока об этом не стало известно его хозяину. И когда получишь результат, тут же доложи.

– Еще один вопрос, – перед тем как уйти, начал Берия.

Генеральный секретарь поощрительно кивнул.

– Николай Иванович… его действия мешают работать. Людей, отправленных мною, путают с его, и это замедляет следствие.

– У товарища Ежова будет иное задание. Есть мнение, что недели ему хватит на его выполнение.

Берия благодарно кивнул и покинул кабинет генерального секретаря. Неделю он себе получил, а как раскрутит дело полностью, то можно будет и вообще отодвинуть не в меру ретивого соперника куда подальше.