Глава 1

Январь 1932 года

Я накинул только что снятое пальто, надел шапку и так и, не выпустив из рук газеты, понуро двинулся вслед за Савинковым.

– Ты чего такой хмурый? Случилось что-то? – спросил тот с любопытством. – Ведешь себя, будто я тебя на казнь веду.

– А разве нет? – криво усмехнулся я.

– Да с чего бы? – удивился Игорь.

Я молча сунул ему газету. Тот пожал плечами и вчитался. После чего присвистнул и с удивлением покосился на меня.

– Ну ты прям рецидивист. Антисоциальный элемент! – рассмеялся ОГПУшник.

– Чего смешного?

– Смешного мало, – тут же перестал он улыбаться. – За такой статьей кто-то серьезный стоит. Но вызывают тебя не из-за нее.

– Думаешь?

– Если бы товарищ Сталин знал об этом, – потряс рукой Савинков с зажатой в ней газетой, – то прислали бы не меня. Или не одного меня. И вез бы я тебя сейчас не в Кремль к нему на прием, а совсем в иное заведение.

– Так может он хочет лично в глаза посмотреть тому, кто «обманул его доверие»? – спросил я Савинкова, а сам мысленно приободрился.

– Да кто ж знает? – пожал плечами мужчина. – Скоро сам сможешь спросить.

Дальше мы пошли молча. От моего дома до Кремля ехать пять минут. Но после разговора с Савинковым я немного успокоился. Он прав. Даже если товарищ Сталин в курсе статьи, то сейчас меня как раз и будут спрашивать – действительно ли все так, как в ней описано. А вот потом… проверить информацию кому он поручит? Скорее всего Берии. Который на меня, как я думаю, может быть обижен. И дальше многое зависит уже от Лаврентия Павловича. Какую информацию он подаст и в каком виде. Эх, зря я тогда не сдержался. Да, я до сих пор зол на него, что из-за его подчиненного погиб мой не родившийся ребенок. Но ведь не из-за него самого? Ладно, накручивать себя не стоит. Сейчас все сам узнаю, вот уже и знакомая приемная виднеется в конце коридора.

По виду Агапенко я тоже не понял, знает ли Иосиф Виссарионович о статье или нет. Тот вел себя как обычно, что еще сильнее успокоило меня.

– Здравствуйте, товарищ Огнев, – благодушно встретил меня генеральный секретарь. – Давно я вас не видел. Да и сами вы почему-то не заходили.

– Посчитал, если понадоблюсь, то вы вызовите, – пожал я плечами. Сжатая внутри пружина тревоги окончательно отпустила меня. Не имеет товарищ Сталин отношения к статье. Но вот узнать, кто это так «постарался» и сделать ответный выпад необходимо.

– И чем же вы занимались все это время?

– Дипломной работой. У меня скоро окончание университета.

– Похвально, похвально, – одобрительно покивал генсек. – Признаться, ваш отчет заставил меня сильно задуматься. Я даже дал поручение сделать подобную работу профильным ведомствам, – Иосиф Виссарионович посмотрел на меня внимательным взглядом. – И полученный результат заставил прийти меня к не очень хорошим выводам.

А вот сейчас я снова насторожился. Все-таки что-то не понравилось Сталину?

– Это каким?

– Что есть люди, не соответствующие занимаемой им должности.

Все же Сталин имеет отношение к статье? Стоп! Не соответствующие занимаемой им должности! Но какая должность у меня? Секретарь-референт? Тон, с которым сказал это генеральный секретарь, был таким, слово речь идет ком-то, занимающим высокий пост. Но пока рано делать выводы, лучше помолчим.

Иосиф Виссарионович подождал моей реакции, не дождался и спросил напрямую.

– Что вы думаете об этом, товарищ Огнев?

– Пока не совсем понимаю, о чем речь.

– О работе ведомств, которые вы проверяли. О вашем отчете.

– А что с ним не так? – попытался я «прикинуться валенком», чтобы получить побольше информации.

– Не нужно делать вид, что вы не поняли вопрос, – нахмурился Сталин. – Ваш отчет не похож ни на один другой, как по своей структуре, так и по изложению и сделанных в конце выводах.

– Это плохо?

– Нет, – хмыкнул генсек. – Наоборот. Мне понравилось.

Уф, аж от сердца отлегло.

– Но тогда в чем вопрос?

– Что вы думаете о работе ведомств, занимающихся отдыхом наших граждан. Я хочу услышать это от вас лично, а не через бумажки.

Вот оно в чем дело! Ну это легко. И я кратко пересказал свои же выводы, написанные в отчете, что касается работы «Интуриста», агентства «Отель» и ОПТЭ. Как я их предлагал реформировать и причины этих реформ.

Покивав своим мыслям, Сталин продолжил.

– Есть мнение, что вы правы. К сожалению, текущие руководители этих организаций с вами не согласны. Ничего, этот вопрос мы решим. А пока я хотел узнать, не появилось ли у вас еще подобных идей?

– Каких? – вопрос ввел меня в ступор.

Чего Иосиф Виссарионович от меня хочет-то?

– Свежий взгляд на работу наркоматов необходим. Может, вы видите недостатки и в других областях деятельности?

– Да пока не задумывался об этом, – честно ответил я.

– А зря. Подумайте, – подвел черту под разговором Сталин.

После этого он уже хотел попрощаться со мной, но я все же хотел прояснить момент со статьей. Сама газета вышла только сегодня после обеда, может он ее еще не читал? А как прочтет, что подумает? Лучше уж он о ней от меня узнает.

– Товарищ Сталин, тут одна статья вышла в «Труде» обо мне.

– Вот как? И что же? Хотите похвастаться, товарищ Огнев? – улыбнулся он в усы.

– Было бы чем хвастаться, – покачал я головой. – Нет, клевещут там на меня. И я не знаю, кому это нужно.

– Что за статья? – все благодушие со Сталина как рукой сняло.

– Лучше показать. Газета у товарища Савинкова, он наверное в приемной сейчас должен быть.

Я не ошибся, Игорь как обычно сидел у Агапенко, дожидаясь меня. Пусть не всегда он меня «возвращал домой», но иногда случалось. Да и мало ли какой вопрос к нему мог возникнуть. Вот как сейчас.

По мере прочтения лицо Сталина темнело все больше и больше, а в конце он не удержался и ругнулся по-грузински.

– Можете идти, товарищ Огнев, – сказал он, ничего не спросив и не уточнив.

По тону я понял, что пытаться сейчас говорить, что весть об измене – чистая ложь, не имеет смысла. Иосиф Виссарионович сам будет разбираться, а потом уже задавать вопросы. И для начала не мне.

А вот мне нужно Люду бежать успокаивать. Мало ли что она сейчас еще надумает. Не дай бог снова перенервничает и опять выкидыш случится! От последней мысли меня пробрал озноб и я пулей выскочил не только из кабинета, но и из Кремля.

Люду я застал все в том же состоянии. Она лежала на кровати и безучастно смотрела в потолок.

– Вернулся? – тихим голосом спросила девушка. – Знаешь, я подумала – все мужики кобели. Не говори ничего, дай я закончу, – остановила она меня. – Так вот – все мужики любят «сходить налево». Даже мой отец такой. К сожалению. Но ты мог хотя бы делать это так, чтобы я не узнала? Чтобы вся страна об этом не узнала? Зачем ты так со мной? – простонала Люда.

– Я тебе не изменял, – присел я на кровать и попытался ее погладить. Та лишь откинула мою руку.

– Не ври.

– Ты можешь мне поверить? Назови хоть раз, когда я тебе изменил?

– Тогда откуда взялась статья? Хочешь сказать, что там все соврали?

– Именно. Я многим отдавил больные мозоли, когда ездил с проверками. Многие люди лишились должностей, а кто-то и в тюрьму попал. А у них есть родственники, знакомые, в том числе и в газетах.

– Что ж они раньше-то ничего не писали? И кто такая эта Виктория?

– Горничная гостиницы. Тут они написали правду. Но спал с ней не я, а Кондрашев.

– Скидываешь все на друга, который прикроет? – усмехнулась девушка.

– Зачем мне это? Да и друзьями мы никогда не были. Только работали вместе. И как оказалось, я его совсем не знал. Мы уже больше месяца не виделись, зато как я слышал, его пристроили где-то в Кремле на другую должность. Выводы делай сама.

– Считаешь, он тебя подставил? – кошкой зашипела Люда, вскинувшись на кровати.

– Я пока не знаю, что и думать. Товарищ Сталин, к которому я сейчас ездил, был не в курсе статьи. И очень разозлился, когда узнал о ней. А у него тоже хватает недоброжелателей.

– У товарища Сталина? – не поверила Люда.

– У того, кто стоит на верхушке власти, всегда есть враги или недруги, – усмехнулся я ее наивности.

Хотя и сам-то разве не наивен? Ничего же не сделал, чтобы подобная статья в принципе не могла появиться. На Иосифа Виссарионовича понадеялся, да на его репутацию. Что не станут меня трогать, пока я под его крылом. А ведь сам же думал, что слишком зависим от него. Хватило полтора месяца, как меня не видели в Кремле и наверно сделали неверные выводы. Других причин, почему на меня «наехали» я не вижу. Посчитали, что я впал в немилость. Мало ли что мог тот же Кондрашев наплести. Я его в университете почти не видел. Да и сам там появлялся редко – новых лекций почти нет, все заняты работой над дипломом.

– Извини, – прижалась Люда ко мне. – Просто… разве могут люди так нагло врать на всю страну?

– Еще и не такое бывает, – вздохнул я, обняв ее в ответ. – Скоро все разрешится, и ты поймешь, что зря поверила в эту писульку.

***

Сталин был в бешенстве. Кто стоит за статьей и сколько в ней правды? Если Огнев и правда сходил разок «налево» от жены – это не так страшно, как тот факт, что это огласили на всю страну. Да еще и самого генерального секретаря не побоялись приплести, пусть и косвенно. За статьей явно стоит кто-то из высшего партийного аппарата. Это ведь наезд не на самого Огнева, это атака на него, Сталина!

Тут же вызвав к себе Берию, Иосиф Виссарионович постарался успокоиться и взять себя в руки. Лаврентий соберет информацию, но что если он тоже замешан? Сталин заметил, что отношения между этими двумя изменились. Раньше Берия мог лестное слово в сторону Сергея сказать, а после того, как тот вышел из комы, только по делу про него говорит. Да и сам Огнев не питает любви к ОГПУшнику. Оно и понятно почему. Поэтому дав задание Берии собрать к вечеру максимальное количество информации по статье и насколько она правдива, Сталин не поленился и позвонил в Ленинград. Там он поручил начальнику милиции города проверить правдивость показаний этой Виктории Толмачевой. Затем еще и вызвал Савинкова – тот вроде толковый парень, вот и пусть соберет сведения про журналиста, написавшего статью. И уже по данным из Ленинграда и от Савинкова Сталин проверит и самого Берию.

– Информация мне нужна сегодня, – инструктировал он всех троих, когда разговаривал с ними по отдельности. – Если в статье есть прямая ложь – уже завтра надо дать опровержение, а журналиста посадить за клевету и уже в тюрьме раскрутить – кто ему подсказал выпустить этот поклеп. Если правдива… то решить все равно нужно уже сегодня.

Раздав поручения, Сталин принялся ждать результат. А сам в это время перебирал в голове, кто именно из «соратников» мог снова попытаться организовать оппозицию. Неужели он еще не всех нелояльных убрал от власти?

***

Алан Вокер, сотрудник третьего отдела МИ-6, был доволен. В службе он отвечал за «группу русской орбиты» – так назывался в Великобритании СССР и входящие в него республики. Когда год назад в поле зрения службы попал некий Огнефф, Алан единственный из службы, кто что называется «сделал стойку». Мужчина чувствовал, что парень не так прост, как может показаться, и не является обычным «псом Сталина».