– У тебя кровь, мастер Холбутла! Лоб разбит весь!.. Да как же это так?..

Фолко только и простонал, мол, хоббитов шрамы украшают.

Оказалось, что он свалился со стула, да так неудачно, что в кровь разбил лоб. Удар о старые доски, твёрдые, словно камень, оказался настолько силён, что хоббит впал в забытьё.

Вот только что же он на самом деле видел? В перстне огненный мотылёк по-прежнему плавно взмахивал крыльями, целыми и невредимыми.

– Ты, брат хоббит, нас не пугай. Сидел-сидел себе, да ка-ак грохнется вдруг!.. Я чуть из штанов не выскочил, – укорил друга Малыш.

Эовин хихикнула.

– Язык у тебя, брат гном, что помело, – поморщился Фолко.

– Так то ж от скуки! Дай порубить кого, враз как рукой снимет!

– Порубить… – Хоббит бросил взгляд на перстень. – Боюсь, этого дела у нас скоро окажется выше головы. Ещё и надоест.

– Шутки шутишь, Фолко, – покачал головой Торин. – Шутки шутишь, а сам лбом в пол валишься. Говори уж толком, что стряслось!

Вместо ответа хоббит молча поднял руку с перстнем Форвё.

– Ожил, – коротко сказал он. – И ещё – я видел…

И в несколько слов пересказал друзьям увиденное; у Эовин восхищённо горели глаза. Эх, девочка, тебе бы небось всё тайны, приключения да подвиги мечтаются, а ну как пахнет дело новым вторжением?!

Но Малыш, похоже, был полностью согласен с юной воительницей.

– Здорово! – простодушно восхитился он, глядя на алого мотылька в глубине камня. – А я уж, того, думал, и вправду навсегда погас…

– Знать бы ещё, что всё это значит. – Торин утёр мокрый лоб. – Что ж его разбудило, Дьюрин меня вразуми?

– Да уж явно ничего хорошего, – буркнул Фолко. Эовин, несмотря ни на что, успела умело и ловко перебинтовать ему лоб. – Уж лучше какие-нибудь хазги, чем все и всяческие иномировые силы, будь они трижды неладны!

– И сияло где-то на юге… – задумчиво проронил Торин.

– На юге. – Фолко держал руку на эфесе кинжала Отрины, чувствуя ожившую в нём теплоту. – Насколько я мог понять, это Дальний Харад. Очертания берегов были смутно похожи на Умбарскую гавань, и дальше, как на картах старых Королей-Корабелов Гондора. Где-то там.

– Гадать можно бесконечно. – Торин уселся рядом с хоббитом, опёрся на топор, словно готовясь вот-вот пустить его в дело. – Но мы знаем, что сил может быть много. Золотой Дракон один чего стоит! Ночная Хозяйка… иные страхи. Шелоб та же, кто знает, сдохла она или нет?

– Мелковато для Шелоб, – заспорил Маленький Гном.

– Будет вам, будет, – поморщился Фолко. – Круг без точила вертеть только и можем. Тут, чтобы разобраться, или сам Форвё нужен, или маг какой…

– «Маг какой», – фыркнул Малыш. – Какие ж тут маги? Расплющи меня Хругнир, где же теперь чародея искать? Радагаст-то – тю-тю, Срединное Княжество далёко, а больше мы никого и не знаем.

Друзья замолчали – Маленький Гном был совершенно прав.

– Посмотрим, может, кинжал и перстень сами что подскажут? – предположил Фолко. – Помнится, говаривал Форвё, будто его кольцо укажет дорогу на Воды Пробуждения из любого места; может, и ещё на что сгодится?

– Что-то мы прошлый раз без всякого перстня обошлись, – фыркнул Малыш.

– Так это потому, что принц Форвё сперва дорогу на Срединное Княжество указал, а потом уже вместе с тем караваном Авари шли, – пояснил Фолко. – Я в перстень и не заглядывал. А потом… я, признаться, о нём и забыл – столько там навидался разных диковинок!

– Насчет диковинок – это да… – покряхтел Торин. – Эх, славное было времечко! Эльфов-то войной не затронуло… Ладно, что впустую болтать! Сами не захотели там оставаться – что станем делать-то? После ожившего перстня?

– А что же тут сделаешь? – Малыш глубокомысленно пожал плечами. – Одни догадки и те несладки! Можно их солить, можно коптить – всё равно пока ничего не знаем.

– Ты и десять лет назад так говорил, – невольно улыбнулся Фолко.

– Говорил-говорил, – буркнул Маленький Гном. – Что тогда было – лучше и не вспоминать.

– А придётся, – заметил Торин. – Потому как если Фолко прав, то, боюсь, как бы опять какое-то Сауроново наследство на поверхность не вылезло! Вот про Кольца мы знаем. А может, он ещё чего-то намастерил? За тысячи-то лет, пока в Мордоре отсиживался?

– Ой, да хватит пугать! – поморщился Малыш. – Как Серых Гаваней не стало, так я теперь уже ничего не боюсь.

– При чём тут Серые Гавани? – заспорил было Торин, но тут его остановил хоббит:

– Погодите, друзья. Решили мы тут, что волшебники нужны? С магами у нас и в самом деле плохо, а вот Древобород-то жив-живёхонек! Вот у кого спрашивать нужно!.. До Золотого Дракона нам не добраться, Авари тоже за тридевять земель, а старый энт рядом!

– А что он сказать сможет? – удивился Малыш. – Он, конечно, древний и всё такое, да сам-то ведь никакой не чародей!

– Может, и не поможет, наперёд не скажешь, но Фолко и в самом деле прав, – вступил Торин. – Кроме Фангорна, нам и вправду никто сейчас не поможет; на самом-то деле, что мы потеряем? Фарнак всё равно стоит под погрузкой и ради нас отплывать не спешит. Крюк до Исенгарда невелик. Предупредим Фарнака, чтобы подождал денёк в случае чего, и…

– А если Древобород в чащобы свои уволокся? – упорствовал Маленький Гном. – Как ты его там искать-то станешь? Или забыл, что леса его чуть не до самого Дол Гулдура тянутся?

– Всё бы тебе спорить, Строри, – фыркнул Торин. – Скажи уж прямо – тащиться тебе лень!

– Не лень, а времени жаль! – вывернулся Малыш. – Сами же говорите – не маг наш Фангорн, не маг!

– Не маг. Зато стар и мудр. И у него связь с землёй, с водой, с лесами… – заметил Фолко.

– То-то он нам в прошлый раз помог… – Малыш скорчил гримасу.

– А вдруг теперь сможет больше?

– «Вдруг»! Нечего сказать, хороший довод!..

Маленький Гном не собирался сдаваться, и после изрядных препирательств Фолко с известным сарказмом вспомнил о только что использованном гномами в отношении Эовин правиле их компании – «куда двое, туда и третий».

Ворча и морщась, Малыш всё-таки подчинился.

Сторожевой Лес в долине Нан Курунир,

южная оконечность Туманных Гор, 17 июня 1732 года

Трое друзей и Эовин без всяких происшествий добрались до границы роханских владений. Девушка оказалась отличной спутницей – не капризной, выносливой и упорной. Как и все в Рохане, она словно бы родилась в седле, умела почти из ничего сотворить сытный походный ужин, а кроме того, – что особенно оценил Малыш, – неплохо пела и знала множество баллад, от рвущей сердце «Бури над Исеной» до ликующей «Эодрейд в Эдорасе». Пела она и об Олмере, Короле-без-Королевства, – величайшего завоевателя чтили даже враги.

Трое друзей вновь шли тем же путем, что и десять лет назад, когда тайком пробирались к Исенгарду в надежде найти там следы загадочного Вождя; на сей раз всё было иначе, и прятаться не потребовалось. Роханская стража мигом пропустила их, стоило лишь Фолко показать грамоты; Эовин же ловко, точно змейка, проползла по зарослям. Её не заметили.

Оставив на всякий случай топоры гномов начальнику заставы, Фолко и его спутники двинулись дальше. Здесь, в Нан Курунире, за истёкшие годы ничего не изменилось, в отличие от Рохана, Арнора и всего Эриадора. Так же негромко переговаривалась под летним ветром листва буков и грабов, спокойно текла Исена, и видно было, что уже немало лет люди избегают этих мест. Роханцы никогда не приближались к краю Сторожевого Леса ближе, чем на три полёта стрелы.

Эовин притихла, с опаской поглядывая на вздымающуюся стену деревьев.

– Ну что, опять крутить да водить начнёт, как тогда? – проворчал Малыш. – Неохота мне что-то по пням да корягам плутать!

– Мы ему сейчас представимся, – откликнулся Фолко, вплотную подходя к зелёной стене зарослей и высоко вскидывая руку с надетым на палец эльфийским перстнем.

Мотылёк в камне, казалось, начал быстрее взмахивать крылышками – или, может, это просто стало сильнее биться от волнения сердце самого хоббита?

– Мэллон! – чётко выговорил он.

«Друг» на синдаринском. Слово, открывавшее двери Мории. «То были счастливые времена», поистине.

Лес не откликнулся, только ветви по-прежнему мрачно шумели. Здесь, в первых древесных рядах, стояло множество хуорнов, подобных Старому Вязу, обосновавшемуся в Вековечном лесу на границах Хоббитании; молчаливые стражи, суровые и зачастую недобрые. Собственно, пограничники Рохана стремились более уберечь своих сородичей от опасности забрести куда не следует, чем ожидали появления из лесных глубин какого-то врага.

– Мэллон! – повторил Фолко. Он чувствовал – на них взирает бесчисленное множество глаз. Верно, ощущая то же самое, гномы неловко задвигались, поднимая безоружные руки и всячески показывая, что топоров при них и в помине нет.

Зелёная стена леса оставалась неподвижной, деревья не раздвинулись, не открылась ведущая в глубину чащи тропа, и путникам не явился чудесным образом сам старый Фангорн.

Однако короткое время спустя хоббит вдруг понял, что направленные на них взгляды исчезли, словно молчаливые стражи леса потеряли интерес к незваным гостям.

– Пошли, – обернулся Фолко к друзьям.

– Куда?! – завопил Малыш. Лезть в чащобу ему ужасно не хотелось.

– Старым путём, держась края гор. В конце концов доберёмся до Древобородова дома.

Маленький Гном в сердцах сплюнул.

На сей раз дорога через заросли оказалась куда легче. Сплошные переплетения ветвей исчезли, деревья не смыкались, подобно брёвнам в крепостном частоколе, и довольно скоро путники достигли края долины; оставив склоны гор по левую руку, осторожно двинулись дальше, в самую глубь леса. Ловчее всех прыгала через корни и коряги легконогая Эовин.

– И сколько так ещё нам топать? – бурчал Строри, в очередной раз запнувшись.

Ему никто не ответил. Эовин во все глаза таращилась на окружавшие её старые деревья – за триста лет энты совершенно заполнили Нан Курунир, вырастив там глухие чащобы.

А потом под ногами словно сама по себе зазмеилась неприметная поначалу тропка, подхватила, повела дальше – до тех пор, пока не раскрылась перед ними круглая поляна с мягкой тонкой травой; серое тело скалы, пенный росчерк водопада; бурливый ручей, утекавший куда-то в чащу; каменный стол и каменные кувшины в скальной нише.

Дом Старого Энта.

Эовин тихонько ойкнула – особую магию места ощущали все.

Однако травянистое ложе подле скалы куда-то исчезло, обиталище Фангорна было покинуто, как давно – кто знает?

– Ну что, не послушались? – напустился на друзей Строри. – Протаскались, ноги посбивали? И куда теперь – до Лориэна скакать прикажете?

Не удостоив его ответом, Торин пристально взглянул на хоббита.

– До Лориэна никто скакать не станет, конечно, – задумчиво сказал Фолко. – Да и искать Старого Энта по всему Фангорну, само собой, тоже смысла нет. Жизни не хватит, особенно если он не хочет, чтобы его нашли. Разве что… – он взглянул на каменные кувшины. – Вот в них я бы точно заглянул.

– Зачем? – поразился Торин. – Подрасти разве что ещё хочешь, брат хоббит?

Фолко покачал головой.

– Что-то изменилось тут… – проговорил он, медленно и осторожно перенося пальцы с одной запечатанной глиной горловины на другую. – Опустело словно…

– Будто мы сами не видим! – фыркнул Маленький Гном, по-прежнему пребывавший в отвратительном настроении, несмотря на всегдашний свой оптимизм.

– Старый Энт сюда не вернётся…

– Фолко! Тебе что, наковальня на затылок свалилась? – Строри упёр руки в бока. – Ты-то откуда это знать можешь?

Фолко вздохнул, сел прямо на тёплую землю, подле каменного стола. Запрокинув голову, хоббит взглянул вверх, где смыкались беспечно-зелёные кроны и еле слышно переговаривалась листва.

– Когда мы шли сюда десять лет назад – место это было полно чародейства. Не такого, чтобы огненные смерчи или ураганы, нет. Древнего, тонкого, негромкого, словно тени духов под лунным светом. Тогда мне виделись холодные звёзды, они возвещали, что Старый Энт вот-вот пожалует. А теперь ничего этого и в помине нет. Лес был тогда настороже, нас пытался не пропустить, а теперь здесь пусто, тихо да сонно. Трава и деревья спят себе безмятежно, только хуорны на страже, ну так на то они и хуорны. Чародейство покинуло эти места, и воротится ли – кто знает? Древобороду тут разонравилось, он ушёл обратно в глубины Фангорна. Знать бы ещё, почему и отчего!

Перед его взором внезапно вновь закружились лепестки синего цветка, спасённые им от жадной земной пасти десять лет назад. Фолко не удивился вернувшемуся видению, скорее, его бы озадачило, не появись совсем ничего.

Неужели вновь возвращались древние силы, навсегда, казалось бы, покинувшие этот мир после падения Серых Гаваней и исхода эльфов?

Гномы озадаченно косились на друга, Эовин глядела на Фолко, разинув рот.

– Эк ты, брат хоббит, вновь заговорил-то, – Торин покачал головой. – Ровно мы опять за Олмером гонимся…

– Вы гнались за Олмером? – изумилась Эовин; Торин метнул на неё короткий взгляд, мигом заставив умолкнуть.

– То-то и оно, что опять, – буркнул Малыш. – Плетёте невесть что! Притащили меня в чащу, Древоборода не нашли, само собой – так и будет он нас тут дожидаться; а теперь снова видения да пророчества!.. Что, теперь так и будем тут стоять? – сварливо осведомился он, когда на его гневную тираду никто не ответил. – Бери мешки да айда отсюда!

– Древобород навек покинул этот край? А кувшины, значит, оставил? Да ещё и запечатал на совесть, – игнорируя Малыша, задумался Торин.

– А может, не бросил, но специально оставил? – предположил Фолко, пристально разглядывая каменный бок одного из сосудов. – Я вот этот, похоже, помню. Он мне из него питьё наливал…

– Не, точно, брат хоббит ещё подрасти хочет! – хохотнул Малыш. Ему было всё ясно, а следовательно, и скучно, он переминался с ноги на ногу, яростно теребя бороду.

– Не подрасти, – сумрачно возразил хоббит. Пальцы его по-прежнему ощупывали глиняные печати-пробки на горлышках кувшинов. – Думается, это не просто так тут забыто или брошено, это оставлено для тех, кто поймёт зачем. – И он решительно наклонил один из сосудов.

В правой руке Фолко появился короткий ножик, удар – посыпалась глиняная крошка.

– Э, э, брат хоббит! – всполошился Торин. – По уму ль дело такое – без хозяина добро его ворошить? Да и питьё энтов – штука непростая, я без Фангорна его касаться б не решился.

Вместо ответа Фолко поднял руку с перстнем – даже сейчас, ярким летним днём видно было, как развернул алые крылья огненный мотылёк. Кольцо полыхало, казалось, языки пламени вот-вот вырвутся из тёмной каменной клетки и над поляной промчится дивная огненная птица.

– Это оставлено для тех, кто поймёт, – повторил хоббит.

Решительным движением наклонил кувшин – из горлышка полилась прозрачная жидкость прямо в подставленную широкую чашу. Поверхность напитка резко потемнела, и в чаше вдруг проявилась живая картина: ночь, звёзды над лесом, темный, уходящий к самому небу склон и высокая фигура Старого Энта, аккуратными и медленными движениями ставящая один за другим запечатанные кувшины на те места, где их обнаружили Фолко с гномами.

– Я знаю, настанет день, и ты придешь сюда, торопливый хоббит, непоседливый мой друг, – произнёс голос Фангорна чуть нараспев на всеобщем языке. – Я знаю, чего ты станешь алкать. Видения! Того, что поможет тебе взглянуть далеко за окоём сущего; поэтому оставляю здесь моё питьё, составленное специально для тебя. Мои слова запомнят вода и камни, трава и ветви. И, когда бы ты ни пришёл, дар эльфов поможет тебе меня услышать. Я предвижу: мир наш ещё ждут великие испытания, и судьба поведёт тебя в самое пламя.

Слова Старого Энта отзвучали; гномы застыли, во все глаза уставившись на каменную чашу, где медленно менялась магическая картина – словно птица, неспешно взмахивая крыльями, летела над бескрайними просторами Фангорнского леса, протянувшегося ныне далеко на восток.

Фолко молча поднёс чашу к губам, сделал глоток, передал её Торину.

– А мне? – пискнула Эовин.

– А тебе нечего, – буркнул хоббит, устремляя на девушку нарочито суровый взгляд. – Кто знает, ещё потравишься!.. Людского питья тут не оставлено.

– Так вы, мастер Холбутла, значит, ещё и колдовать умеете! – Эовин восхищённо взирала на Фолко, не обращая внимания на его насупленные брови.

– Будет чушь молоть! – прикрикнул хоббит. – Какое тут колдовство? Мы такое уже пили. А вот что с тобой случится, коль ты этого отведаешь, одни Валар знают! Так что сиди смирно.

Эовин потупилась, словно послушная девочка.

– Возблагодарим же владыку Фангорна за его доброту. – Торин сделал добрый глоток, передал чашу дальше, Малышу.

Ароматное и терпкое питьё напоминало хоббиту хорошо выдержанное вино; оно и походило, и не походило на то, что Фолко попробовал в первую встречу с Древобородом. Сладкое и горькое, кислое и солёное – всё вместе. Голова от него закружилась так, что у хоббита подкосились ноги. Малыш тоже пошатнулся, с трудом поставил чашу наземь, и в ней внезапно отразились неведомые глубины Фангорна и неспешно бредущая фигура пятнадцатифутового исполина. Старый Энт внезапно замер, поднял глаза вверх – и его взгляд встретился со взором хоббита.

– Хуум, хум, хуум-хум-хом! – раздалось из каменной чаши. – Я рад, что мой дар нашел тебя, хуум-хом! О чем ты хотел спросить меня? Торопись! Даже я скажу сейчас – торопись!

– Свет! Ты чувствуешь свет?! – выкрикнул Фолко. – Свет, хлынувший откуда-то с юга?

– Свет? Хуум-хом, да, да! Древний свет! Я помню – отблески его были в глазах правителя Тингола, прозывавшегося Серой Мантией! И той, что с ним – эльфы звали её Мелиан. В их глазах я помню этот свет, хоббит Фолко!

– В их глазах? Этот свет?

– Да, хоббит, да! Мне поневоле приходится спешить. Но знай, что свет – он тот же самый!

– Владыка Фангорн! Но… я должен спросить… не околдовали ли короля Эодрейда? Нет ли какой-то злой силы, наподобие Сарумана, опутавшего чарами великого Теодена?

Энт остановился, руки-ветви его скрестились, словно в раздумье.

– Хуум-хом, трудный вопрос, торопливый хоббит! Очень трудный! Я не отвечу на него сейчас, но буду слушать ветра и воду, они часто приносят вести из дальних краёв! Я ощутил пробудившуюся силу, но не знаю, успела ли она овладеть кем-то из смертных или бессмертных!