– Толки? – поднял бровь король. – Ерунда! Всё, не будем об этом больше. Я позвал вас для иного. Вчера вы были совершенно правы, нам нужен союз с Морским Народом. На Исене всё ещё стоит дружина тана Фарнака – что-то делают со своей добычей. Отправляйтесь туда немедленно, а затем вместе с ним – в Умбар. Ведите переговоры моим именем, заключайте сделки, у вас будут самые широкие полномочия.

Король кивнул на свёрнутые трубкой грамоты.

Хоббит и гномы потрясённо молчали. Чем только не приходилось заниматься во время странствий по Средиземью, но послами они ещё не бывали.

И так не вовремя…

– Обещайте эльдрингам всё, что угодно – в разумных пределах, конечно же. Упирайте на земли в Минхириате, многие из Морского Народа недовольны тем, что до сих пор сидят в Умбаре. С Харада много не возьмешь – те по морю ничего не возят, кроме покойников. Фарнак давно уже зарится на устье Исены, хочет устроить там свою стоянку. Я от этого не в восторге – потеряв устье Исены, мы лишимся свободы торговли, – но ради успеха готов пойти даже на такую уступку, особенно если сумеем не отдать Фарнаку те места в полное владение.

Король прошёлся от стены к стене, размышляя вслух:

– Терлинг и Отон поступили неразумно, поссорившись с Морским Народом; думали, что раз эльдринги вступили в союз с Олмером, то будут и с ними заодно. Наивные! – Эодрейд присвистнул с легким презрением. – Морской Народ заключает союзы, только когда это выгодно. Потом Отон наложил руку на устье Гватхло… и после этого только глупый или ленивый на моём месте не заключил бы ряд с умбарскими танами!.. Но то дело прошлое, досточтимые мастера. Сейчас перед вами другая задача. И – вам я доверяю больше всех. Брего – да и многим иным – уже нет. Но когда же они успели… – Эодрейд отвернулся, потирая лоб.

Да, когда они успели? Или роханским нобилям давно уже надоел слишком независимый, решительный король, вдобавок стремящийся, насколько возможно, расширить пределы Марки?

– Повелитель… – Фолко шагнул вперёд, взглянул Эодрейду в глаза, – повелитель, сейчас нам не время уезжать. Хоть мы и не обвиняем досточтимых маршалов ни в чём, но то, что случилось ночью… ты не должен сейчас оставаться в одиночестве.

– И снова ты прав, уважаемый мастер Холбутла, – усмехнулся король. В глазах его застыл лёд. – Однако более надёжных посланников, чем вы, тех, кто и впрямь исполнит порученное, у меня пока нет. А ещё… Подумайте, король, отправляющий в опалу одного из самых любимых войском маршалов, ослабляющий власть нобилей – что скажут о нём? Что он попал под влияние чужаков, «наёмников», как выразился вчера Вестфольдинг. Поэтому ваше присутствие здесь и сейчас будет весьма нежелательно. Видите, я откровенен с вами… – Эодрейд вновь усмехнулся, но уже устало. – Да и плох тот король, который ни на что не способен без кого-то из своих подданных.

Как видно, у него задумано что-то ещё, есть другие расчёты и другие секреты, подумал Фолко. Но не спрашивать же о них короля! И потому он только склонил голову в знак согласия.

– На время вашего отсутствия командовать в полках поставьте тех, в ком уверены, как в себе. И – не роханцев. Ваша же задача – как можно скорее добраться до тана Фарнака, и отплыть с ним в Умбар, где и набрать войско. Не меньше четырёх тысяч мечей, а лучше и того больше.

Гномы переглянулись.

– Владыка, позволь мне сказать откровенно… – начал Торин.

Эодрейд усмехнулся и махнул рукой.

– Будешь отговаривать меня, мастер гном?

– Не буду врать, повелитель Эодрейд, что это дело мне по сердцу, – угрюмо проговорил тот. – Риск очень велик – одна неудача, и Рохан окажется на краю гибели. С Исенской Дуги ушла живой половина войска. И тогда оно, это войско, было куда многочисленнее того, что мы можем выставить сейчас. В Весеннем Походе участвовало тридцать тысяч всадников, а теперь? Десять едва наскребем…

Против ожиданий, Эодрейд не разгневался, хотя всё это и было уже сказано вчера на Совете. Правитель кивнул, смахнул упавшую на глаза прядь.

– Победы стоили нам недёшево, сын Дарта, но отчего ты не говоришь, почему мы можем сейчас выставить только десять тысяч копий?.. Да потому, что большинство выживших в Исенской Битве были ветеранами. Десять лет не прошли даром. Бойцы постарели, в поле их уже не выведешь. Но они ещё могут – и ой как могут! – сражаться на стенах крепостей. Ведь ховрары так и не взяли ни одного из наших убежищ в горах! Я понимаю твои опасения, мастер Торин, но и отступать не намерен. Оставь дунландцев, хеггов, тех же хазгов в покое, и через пять лет на наших границах появится настоящая орда. Я ведь знаю, сколько там подрастает молодёжи. Нет, удар, только удар, решительный и беспощадный, спасёт Рохан. Я в этом абсолютно убеждён. Поэтому мне и нужны вы трое в Умбаре и успех вашей миссии. Торопитесь – я буду ждать вашего возвращения, потому что без Морского Народа и его силы победить будет весьма нелегко.

– А если нам не удастся набрать четыре тысячи мечей? – встрял Малыш. Если эльдринги откажутся?

– Тогда и будем думать, – с непроницаемым видом ответил правитель. – Сейчас же отправляйтесь, не мешкая.

«Он и тогда не отступит, – подумал Фолко. – Не знаю, что на него нашло, откуда такая уверенность, что на Рохан непременно нападут… но король словно знает что-то, чего не знаем мы».

…Наставления были получены, приняты верительные грамоты в восковых осургученных тубусах и зашитых сумах. Им оставалось только откланяться и оставить короля и его Маршалов на волю судьбы.

Городок Причальный-на-Исене, западная граница Роханской марки, 15 июня 1732 года

Вскоре друзья уже оставляли за спиной стены старой крепости Хорнбург.

Причальным назывался тот самый торговый посад, что возник на Исене задолго до вторжения Олмера и где друзья познакомились сперва с Хьярриди, а потом и с таном Фарнаком. Во время Исенской Битвы посёлок сровняли с землёй; его отстроили ховрары, однако король Эодрейд в 1730-м взял Причальный вновь – правда, победителям достались одни пылающие развалины. Роханцы взялись за топоры, в одно лето срубив городок заново. К белым, не успевшим ещё потемнеть брёвнам пристаней один за другим потянулись корабли Морского Народа – роханские товары высоко ценились и в истерлингском Арноре, и во владениях Отона, и на юге – в Гондоре, Умбаре и Хараде. Сейчас в Причальном ошвартовался корабль всё того же Фарнака.

По мирному договору с ховрарами, хазгами и дунландцами роханский рубеж был отодвинут от реки ещё дальше на запад – на три дня конного пути, как записали хронисты в анналах.

Посыльные короля Эодрейда уже отправились вместе с выборными вчерашних противников ставить межевые знаки, следом выступили первые сотни пограничной стражи – возвести там малые дозорные крепостицы.

Пройдет ещё немного времени – и на отвоёванные земли двинутся первые табунщики; но пока что Причальный оставался пограничьем и стража в воротах долго сличала королевскую печать на подорожной друзей с имевшимся у воинов оттиском.

– Да мы ж с тобой уже лет семь как знакомы, Эофар! – не выдержал Торин. – Ты что, не узнаёшь меня, что ли?

– Узнаю, не узнаю – какая разница? – не слишком приветливо буркнул стражник, пристально вглядываясь в королевский герб на свитке. – Время военное. Мир-то он, конечно, мир, да всякое может случиться. Ладно, проезжайте…

– Ты сегодня просто сама любезность, Эофар, – фыркнул Малыш. – Эль дурной вчера привезли, что ли?

– Я на службе хмельным не обпиваюсь, – недобро бросил роханец. – В отличие от тебя, гном.

Фолко покачал головой. Неладное что-то творилось в Роханской марке, начиная с короля и его Маршалов и заканчивая простыми воинами. Или и впрямь в приграничье не так спокойно, как кажется маршалам в Хорнбурге?

…Причальный был невелик – две улицы, на три четверти застроенные складами и амбарами, единственная таверна да длинный дом, где квартировала роханская стража.

– Да, всё другое, – вздохнул Малыш, обозревая новенькие срубы.

– Одна река какой была, такой и осталась, – в тон ему отозвался Торин.

Корабли Фарнака они нашли без труда – на высокой мачте трепетало знакомое знамя. За минувшие годы морской тан сильно разбогател (не в последнюю очередь – благодаря союзу с королем Эодрейдом), приобрёл немало новых судов и теперь явился на Исену с целой флотилией – под погрузкой стояло пять барж.

Малыш подтолкнул хоббита:

– А помнишь, тогда, в таверне?..

Фолко кивнул. Он помнил. А теперь от той таверны не осталось даже углей.

Времена идут, а тороватый Морской Народ не любит сиднем сидеть на пепелищах. Хоббит знал, что и давний знакомец их, Хьярриди, выслужился, скопил деньжат, обзавёлся собственным кораблём и баржей, правда, всё равно держался старого своего тана и промышлял больше торговлей, а не разбоем, ну или относительно честным наёмничеством. Так что если в Причальном развевается флаг Фарнака, где-то рядом наверняка сыщется и его бывший помощник.

Так и оказалось. Фарнак давно уже сам не следил за погрузкой, а вот Хьярриди, ещё не заслуживший почетный титул тана, оставаясь просто «старшим», присматривал и за своими кораблями, и за Фарнаковыми, самолично суетился на палубе, покрикивал на ленивых носильщиков из числа дунландцев. Заключение мира обязывало короля Эодрейда допускать их в свои владения на заработки – правитель Рохана не без оснований видел в этом подвох, но земли на Западе того стоили.

За десять лет бурной жизни смуглолицый мореход сильно изменился. Чёрная борода изрядно поседела, лицо иссекли ранние морщины, высокий лоб изуродовало шрамом. Прежними, однако, остались не только акцент да словоохотливость, но и неизменная жизнерадостность.

– Хой! Эгей! Морской Отец, кого я вижу! – заорал эльдринг, едва завидев на причале хоббита и двух гномов. – Мыслимо ли?! Какими судьбами?

– Мы, мы это, Хьярриди! – крикнул в ответ Малыш. – Каково плавалось?

– Не плавалось, а ходилось, сколько повторять-то! А ходилось-то отменно!.. Эй, а чего там стоите? Фраг, Брок – быстро поводья у гостей приняли! Пони расседлать и накормить! А вас милости прошу на борт!

Друзья не заставили просить себя дважды.

– С чем пожаловали? – Хьярриди усадил их в тесной носовой каютке, достал из рундука большой глиняный кувшин с пивом и бутыль красного вина. – Кому что по душе – эй, Смилга! Закуски нам сюда, да самой лучшей! Клянусь оком бури, когда же здесь наконец построят нормальный трактир?

– А тот, что есть, что с ним не так? – полюбопытствовал Малыш, немедля придвигая к себе эль.

– Рыбу делать не умеют, только портят, – поморщился мореход. – Но, друзья мои!.. Я ведь догадываюсь, вы здесь не просто так. Далёко ли путь держите, позволено ли будет спросить?

– Позволено будет, – без обиняков брякнул Маленький Гном, опередив и Торина, и Фолко. – В Умбар нам надобно.

Хьярриди так и поднял брови, выразительно взглянув на хоббита.

– Всё верно, друг, – с некоторым усилием улыбнулся Фолко. – Нам надо в Умбар. Королевское дело, очень важное.

– Да уж понятно, что не виноградом лакомиться, – хмыкнул эльдринг, наливая себе вина. – И не на солнышке греться. Где этот Смилга, лентяй, не дозовёшься, как нужен!.. В Умбар!.. Хм, ну и дела!..

– А куда ж ещё, как не в Умбар? – пожал плечами Фолко. – Там ведь ваша столица, верно?

– Там, ага, – Хьярриди осушил глиняный стакан, налил себе ещё. – Харадримов мы оттуда попросили… по-хорошему, можно сказать, по-соседски. Да, собственно, я ж тебе это год назад рассказывал!..

– Именно. Вот потому, что Умбар – столица Морского Народа, нам туда и надо. Потолковать с вашими…

– Само собой, – хмыкнул эльдринг. – Тут гадать нечего, зачем вы туда собрались – королю Эодрейду вновь мечи наши потребовались, притом срочно.

Последнюю фразу Хьярриди произнёс безо всякого шутовства, да ещё и полушёпотом.

– Трудно будет собрать, – оглядел он друзей. – Только что всех распустили, мошна ещё опустеть не успела…

– У нас королевское слово, – начал было хоббит, но Малыш молча раскатал на столе внушительного вида грамоту, украшенную полновесной двухцветной – белое с зелёным – печатью короля Рохана; Хьярриди уважительно причмокнул губами.

Так же молча, без слов, Малыш спрятал свиток.

– Не из простых дело-то, говорю, – эльдринг проводил взглядом королевскую грамоту. – Это и впрямь только в Умбаре справлять. Но цена окажется… высокой. Готов ли Эодрейд платить?

Фолко молча кивнул.

Хьярриди вновь слегка поднял брови, но не в знак сомнения, а как бы удивляясь выгодности грядущей сделки, и уставился в потолок, словно что-то подсчитывая.

– Ну, а торговать-то… где станем? – и он выразительно подмигнул.

Фолко молча обвел руками вокруг себя, словно показывая – здесь. Глаза Хьярриди округлились от изумления.

– Дак ведь… расторговали тут уже всё? И ряд взяли…

Хоббит многозначительно кашлянул.

– Тут, брат Хьярриди, такие дела… Большие, очень большие.

– Да уж вижу, – взгляд эльдринга сделался острым, пронзающим. – Недёшево встанет, ой, недёшево…

– Король об этом ведает, – перебил Фолко морехода. – Ему есть что предложить, получше красивых игрушек и звонких монет.

– Это что же? – Хьярриди жадно облизнул губы.

Хоббит нагнулся к самому его уху:

– Земля. Земля здесь, в устье Исены. Старый городок Тарн. И притом не в лен, а навечно. Понимаешь?

– Вот это да… – протянул Хьярриди, невольно вознамерившись чесать в затылке. – Тарн… Видать, и в самом деле припекло… Цена-то и впрямь королевская! Устье Исены отдать… Но зачем? Чего ж такое стряслось? Ряд-то, как ни крути, Рохану выгоден!

– Королевское слово, – развёл руками Фолко.

– Слово-то оно конечно, слово-то оно да, только и у нас собственные головы на плечах имеются. Сбор-то где? И когда?

– Ишь ты, «сбор где»! – усмехнулся Фолко. – Имя своё в королевский ряд впиши, тогда уж всё остальное!..

– Твоя правда, – рассмеялся Хьярриди. – Ну, и без этого догадаюсь. Коль Морской Народ потребен – значит, собирается Эодрейд по берегам шариться да по рекам идти. А река тут такая одна – Гватхло. А на ней торчит, как заноза в глазу роханском, крепость Тарбад. Не спустил, видать, владыка эдорасский той неудачи, грызёт она его, всё прозакладывать готов!.. Оно и понятно, столько лет побеждать, а тут на тебе! И с нашей помощью, и с гномами морийскими – ан всё равно не вышло!

– Вышло, не вышло, – строго сказал хоббит, – то, брат эльдринг, не нашего ума дело. Король хорошую цену даёт, смотри, поостынет, второй раз не предложит!

– Это точно, что цена хорошая, – согласился мореход. – Тут ты, брат хоббит, и тысячу, и две, и три наберёшь – только мигни! Да что там три! И десять соберётся…

– Вот об этом мы с Фарнаком и поговорим, – заметил Фолко.

– Со стариком-то? Поговори непременно, у него сейчас мечей раз в десять против моего больше, да немало таких, что уже в годах… Их, как ни крути, земля манит. Так что ответит он вам так же, как и я, Морским Отцом клянусь!..

– Так ты, приятель, нам ещё ничего и не ответил, – усмехнулся Торин, отхлёбывая пива.

– Чего это «не ответил»? Отвечу! Скажи только, по скольку золотых на меч положишь?..

Мореход впился глазами в протянутый Маленьким Гномом свиток.

– Деньги-то какие-то небольшие… – для порядка проворчал он.

Фолко усмехнулся – начиналась обычная торговля.

… – Вот теперь славно, вот теперь всё честь по чести, – Хьярриди старательно вывел своё имя на чистом листе королевского списка. – Мои не откажутся, мне даже и говорить с ними незачем. Сами справлялись, мол, скучно одни мешки таскать, мы не каботажные крысы. Так где сбор-то, значит?

– Развалины Тарна, в исенском устье, – ответил Торин. – Дальше часть поднимется по Исене, а часть морским прибрежьем до самого Гватхло и дальше вверх по ней.

– Ну, понятно всё, – кивнул Хьярриди. – Как я и говорил – на Тарбад король нацелился. Только помнить надо, что устье Гватхло сейчас под Отоном, он там крепость ладит, цепи поперёк русла натянул. А на Отона хвост поднять – это с Терлингом Арнорским опять схлестнуться.

– Неужто испугаешься, эльдринг? – ухмыльнулся Торин, и мореход тотчас же вспыхнул, словно пук соломы в костре.

– Мы? Боимся? Да мы от этих приторочней восточных мокрого места не оставим! Не брались всерьёз по сю пору, вот и всё…

– Вот и молодцы!

– И, я так понимаю, – хитро прищурился эльдринг, – первым согласившимся лучшая земля? Чтоб у реки и всё такое? Чтобы, значит, и пристань своя, и прочее?

Про это король Эодрейд ничего не говорил, и хоббит лишь многозначительно возвёл очи горе, мол, разумный поймёт. А правитель-то Рохана оказался, похоже, куда хитрей – конечно, «лучшая земля первым согласившимся», а это значит – потом, как до настоящего дележа дойдёт, начнется большая свара. А там, глядишь, и мечи в дело пустят, так что достанется потом скорбящему по союзникам королю Эодрейду исенское устье в целости и сохранности назад, а что трупами всё завалено – так это не беда. Большие погребальные костры сооружать умеем.

– Вот это славно, это по-нашему, – одобрил Торин. – Быстро по рукам ударили, разговоры не разводя! Тогда, с твоего позволения, любезный хозяин, пойдём мы. Нам ещё с Фарнаком говорить.

…Тан Фарнак, несколько огрузневший, весь седой как лунь, но державшийся по-прежнему прямо, встретил трёх друзей ещё более гостеприимно, чем Хьярриди. Его тоже не пришлось долго уговаривать.

– Море перестаёт кормить, – вздохнув, посетовал старый тан.

– Это как, неужто рыба перевелась? – попытался пошутить Малыш.

– Рыба?! – вознегодовал Фарнак. – Да что ты, гноме! Мы ж всё-таки не рыбаки, мы воины! Пока были Гондор с Арнором, богатые и изобильные, с ними мы то воевали, то мир заключали – по надобности. А теперь… Нынешний Гондор – блёклая тень, в Арноре истерлинги, наверное, только теперь перестали на каменные башни с дворцами разинув рот глядеть. Отону ещё строить и строить, а про всю мелюзгу, что в Минхириате расселась, я и не говорю. Харад богат и силён, да уж слишком властен; а морской торговли у них, почитай, что и нет. Земля нужна как никогда!

– А Умбар? Не земля разве? – осторожно осведомился хоббит.

– Умбар? Земля, конечно, чай, не море! Да вот в чём загвоздка, там сейчас те верховодят, что с Олмером ходили и добычу собрали; а мне с ними не по пути. Мутят что-то, на юг всё дальше забираются, с Харадом толки ведут, у тамошних золото берут…

– А чего хотят-то тамошние? Золото за мечи брать – обычное дело, разве нет? – встрял Малыш.