Кольцо

Я появилась на свет в Российской империи. В те времена господствовал расцвет домов моды, ателье, ювелирных и шляпных мастерских. Девушки из высших сословий стремились соответствовать европейскому стилю и невероятно быстро скупали все новинки, созданные на основе моды тех времён в Вене и Париже.

Ах, это были чудесные времена, они воплощали воздушность, лёгкость и невесомость женского образа. Моде тех времён были чужды земные тревоги, физические работы и каждодневность бытия. Тогда девушки были словно прекрасные и нежные цветы или же сказочные феи, которые не ходили, а парили по земле.

Но вернёмся к моей истории… В 1907 году в Санкт-Петербурге к начинающему, но очень талантливому ювелиру Кузьме Алексеевичу Дмитриеву обратился граф средних лет по фамилии Милославский. Он дал заказ на создание кольца, которое бы соответствовало всем модным тенденциям того времени. За это он предложил ювелиру немалые деньги, а тот, не задумываясь, согласился.

И вот на свет появилась я! Такая блестящая и сияющая. Я была сделана из розового золота 585‑й пробы с натуральным зелёным алмазом в центре, огранённым в форме бриллианта, и восемью рубинами ромбической формы.

Я была невероятно красивым и нежным кольцом в виде розового цветка с зелёной сердцевиной. Восемь лепестков определяли знак бесконечной любви графа Милославского к своей избраннице, с которой мне только предстояло познакомиться.

Кузьма Алексеевич последний раз взял меня в руки и внимательно посмотрел через увеличительную лупу. Наверное, хотел убедиться в отсутствии дефектов огранки или скрытых мелких природных изъянов. А потом заботливо положил в бархатную коробочку алого цвета, и с тех пор я больше никогда не видела своего создателя.

Не знаю, сколько дней я провела в одиночестве в этой кромешной темноте, пока на меня не пролился яркий солнечный свет, через который я увидела красивое и нежное лицо молодой девушки. Эта была та самая возлюбленная графа Милославского. Юная семнадцатилетняя девушка по имени Елизавета была просто красавицей. Художники той эпохи были бы счастливы изобразить её на своих картинах в образе русалки или ундины, живущей в воде, или нимфы в облаках. Кузьма Алексеевич и на сей раз подтвердил свой талант, так как не прогадал с фасоном кольца для столь нежного создания. Так и началась наша дружба с прекрасной Лизонькой.

Ох, как же весело мы проводили время! Яркие, красочные и весёлые балы, светские беседы возле камина, прогулки по красивым улицам Петербурга… А потом была свадьба! Шикарная, пышная и искрящаяся любовью свадьба графа Милославского и Лизоньки. И везде я, несомненно, была самым важным и главным гостем. Я проживала с Лизой каждую минуту её жизни как свою. Все её победы были для меня наградой, а поражения великой утратой.

Через пару лет в один из типичных морозных зимних дней тех времён у графа и Лизы на свет появилась дочь. Её назвали Софьей и оборудовали для неё самую красивую детскую по всем модным тенденциям. Маленькая Сонечка росла чудесной девочкой, она любила снимать меня с маминого пальца и надевать на свои тоненькие хрупкие, словно фарфоровые, пальчики. Ну а я всегда спадала с них на персиковый мягкий ковёр в спальне. Тогда Сонечка начинала звонко заливаться смехом и снова пыталась удержать меня на своих детских пальчиках. Думаю, что именно в то время на одном из моих рубиновых лепестков образовалась маленькая трещинка от неудачного удара об пол.

А потом был 1917 год. Всем известно, что тогда Российской империей правил Николай II. А его слабой стороной правления оказалось обеспечение внутренней безопасности, а особенно это касалось информационной политики. Много лет против императора велась фактически информационная война, оставшаяся без должного противодействия. Это были жуткие времена для семьи Лизы, а соответственно, и для меня.

Лиза с дочерью успели бежать в маленький городок в Германской империи под названием Кольмар, а граф Милославский был расстрелян в собственном имении под Санкт-Петербургом. Так началась серая и полная невзгод наша с Лизой жизнь.

Поселились мы с Лизой и её дочерью в маленьком ветхом домике на юге Кольмара. Лиза работала и совсем не жалела себя. Однако обо мне она всегда заботилась. Перед тем как пойти на грязную работу, всегда с трепетом снимала меня со своего пальца, уже не такого нежного и изящного, как раньше, ласково смотрела на меня, потом целовала и говорила, что всё у нас будет хорошо.

Однажды она проделала то же самое, но, вернувшись с работы, так и не надела меня на свой палец. Я пролежала в шкатулке очень много лет. Уже потом я узнала, что в 1919 году, после Первой мировой войны, город, в который мы бежали из Российской империи, стал принадлежать Франции. Что за время моего отсутствия в жизни людей успела пройти самая страшная война за всю историю человечества. Вторая мировая война унесла миллионы жизней и даже не обошла стороной жизнь Сонечки.

В 1942 году Соне было уже 33 года. За три года до войны она вышла замуж за местного французского повара. Он был на два года старше её, и это была любовь с первого взгляда. Они строили планы на будущее, делали ремонт в своём, пусть и маленьком, но очень уютном домике, и, конечно, не забывали навещать мать. А про меня забыли все… Не знаю, что было бы лучше: пролежать в тёмной, распухшей от времени деревянной шкатулке или пережить всю боль утраты вместе с Лизой.

И вот ночью 5 сентября 1942 года, когда Соня со своим супругом мирно спали в кровати, в небе послышались звуки немецких бомбардировщиков… жаль, что они так и не успели их разбудить. Точно в цель. На месте маленького уютного домика с крышей из красной черепицы теперь было огромное чёрное пятно.

Лиза достала меня из шкатулки только в 1947 году, я пролежала там почти тридцать лет. Вы только представьте себе это – тридцать лет!!! Средняя продолжительности жизни совы тридцать лет, а я пролежала всё это время в тёмной и затхлой коробочке… тридцать лет…

Я не узнала Лизу, на тот момент ей исполнилось уже пятьдесят семь лет. Где ты, та юная, светлая девчонка с искрящимися глазами? Как же приземлила тебя жизнь, бедная Лизонька… А она взяла меня нежно пальцами, и руки её затряслись, а из глаз посыпались слёзы. «А ты совсем не изменилось», – сказала она мне ласково. И правда, я была в отличной форме и всё так же блистала и сверкала своими рубиновыми лепесточками.

В тот день она наконец вспомнила обо мне, надела на свой палец и больше не снимала. Наша с ней жизнь с тех пор была серой и полной однообразия…

В 1976 году Лизы не стало. В похоронном бюро один из несносных рабочих снял меня с холодного пальца моей хозяйки и продал за бесценок на блошиный рынок. Там было так грязно и невыносимо. Позже меня купил, тоже за небольшие деньги, один молодой русский ювелир. Однако он смог оценить меня по заслугам и начал заниматься моей реставрацией. Так я снова оказалась на родине.

В настоящее время я лежу на бархатной подушечке бордового цвета, а со всех сторон на меня светят многочисленные огоньки, словно это свет софитов, а я выступаю на большой сцене со своим монологом.

Цена на меня немалая. Я часто наблюдаю, как в лавку заходят расфуфыренные девицы со своими ухажёрами и начинают их упрашивать купить им очередную безделушку. На меня их взор падёт редко. Ещё бы, ведь сейчас в моде кольца, усыпанные бриллиантами, а чем их больше, тем лучше. И никто уже не подумает о том, что мои восемь лепестков рубинового цвета – это знак бесконечной и чистой любви, которую, к сожалению, не всем дано познать в современном мире.

СанаА Бова

Родилась в Ростове-на-Дону 24 сентября 1987 года.

Настоящее имя – Голубова Оксана Александровна.

Окончила ЮФУ по специальности «дизайнер среды», что поспособствовало увлечениям в художественной сфере.

С 2019 года получила несколько специальностей по программам профессиональной переподготовки, среди которых фитнес-тренер, семейный и практический психолог, коуч и др.

Заявила о себе в качестве поэта как участник второго сезона шоу «Хит» в 2014 году.

С 2008 года работает над масштабной сагой в жанре мистического фэнтези с элементами ужасов «В тени времён», включающей несколько серий.

Лауреат многих международных и всероссийских литературных конкурсов и премий.

С 2024 года основатель творческого объединения BOVA TEAM, ставшего началом издательского проекта.

Когда-то я была светом…

Нет, не просто светом – я была ослепляющей вспышкой, вихрем чистой энергии, которая стремилась к звёздам. Но время делает с душами странные вещи. Оно неумолимо точит грани, словно море шлифует камни, превращая их в гладкие и молчаливые формы. Вот и я стала камнем. Тяжёлым, неподъёмным, будто весь мир обрушился на мои плечи.

Каждый день я брела вперёд, оставляя за собой едва заметный след, словно капли воды в пустыне. Внутри меня бушевала буря противоречий: я хотела кричать, разрывая мир вокруг себя, но вместо этого молчала; хотела лететь, но оставалась прикованной к земле, будучи не в состоянии распахнуть утраченные крылья.

– Почему ты не останавливаешься? – однажды спросил меня Ветер. Он был вездесущим наблюдателем, насмешливым и лёгким. – Ты ведь знаешь, что твои шаги ничего не изменят.

Я долго молчала, прежде чем ответить. Слова были горькими, словно пепел.

– Потому что я не умею останавливаться. Если я замру, то стану совсем пустой. Мой путь – это всё, что у меня осталось в этой жизни.

Ветер задумался, словно примерял мои слова на себя. Затем вздохнул и растворился в пространстве, оставив меня одну.

Мой путь был как извилистая река, текущая сквозь лабиринт гор. Я не знала, куда иду, но в глубине души понимала: там, где мой путь закончится, меня ждёт ответ. Я верила, что там, за горизонтом, найду то, чего так давно жажду: покой, смысл или, может быть, саму себя.

Но чем дальше я шла, тем тяжелее становилось. Я тащила за собой груз воспоминаний, надежд и разочарований, словно гигантский мешок, который всё время стремился меня остановить. Иногда я падала, будучи пропитанной болью, и каждый раз слышала шёпот изнутри:

– Сдайся. Ты заслуживаешь покоя.

Но я не сдавалась. Поднималась, стирая кровь с колен, и шла дальше. Моё упрямство было моим проклятьем и спасением одновременно. Я знала: если упаду окончательно, то исчезну. Не будет ни света, ни тьмы – только пустота. Я не имела права на это.

Однажды на моём пути появился Старик. Его лицо было изрезано морщинами, глаза блестели, словно звёзды, а голос звучал, как эхо давно забытых песен.

– Куда ты идёшь? – спросил он, опираясь на свой узловатый посох.

Я не знала, что ответить. Слова застряли в горле как острые камни. Тогда я просто показала рукой вперёд, туда, где горизонт тонул в дымке.

Старик кивнул, словно понял меня без слов.

– Путь – это иллюзия, – сказал он. – То, что ты ищешь, уже давно внутри тебя.

Его слова ударили меня, как молния. Внутри всё сжалось и я почувствовала, как моя броня треснула, обнажив боль, которую я так долго пыталась скрыть. Я хотела возразить, но вместо этого заплакала. Это были слёзы отчаяния, гнева и освобождения.

– Если всё внутри меня, – прошептала я, – почему я не могу это найти?

Старик улыбнулся, его улыбка была мягкой и мудрой, как закат.

– Ты ищешь, потому что забываешь. Ты идёшь, потому что боишься остановиться. Но вся правда в том, что путь – это не внешнее движение, а внутреннее.