Цитаты из книги «Михаил Булгаков»

Никогда. Никогда не сдергивайте абажур с лампы! Абажур священен.

Каждый человек защищен, утверждает Булгаков, пока в мире есть хотя бы кто-то, кто готов бесконечно ждать его, «не выключая свет и постоянно подогревая воду для чая», и, наоборот, беззащитен, если превыше всего ставит прогресс ради прогресса: в подобном случае либо сам прогресс, либо тупая, равнодушная толпа раздавят тебя и ты ничего не сможешь сделать.

мастера по просьбе Иешуа. Здесь писатель может найти покой и нескончаемый источник радости. Недаром личная библиотека мастера сгорела, когда Азазелло обставлял его смерть, и недаром судьба мастера решается на крыше крупнейшей российской библиотеки – его «вечный дом» становится библиотекой метафизической. В это место, где все живы и где ничто не меняется, попадает мастер. Отсюда Воланд извлекает его рукопись. Здесь те, кого мастер любит

Куда попадает мастер, или Что есть покой для писателя Как ни стремился Булгаков закончить «Мастера и Маргариту», все же он не успел. В тексте есть противоречия, заметные внимательному глазу, и тайны, которые исследователи-булгаковеды стремятся разгадать. Например, такая, едва ли не самая жгучая: куда же, исчезнув из Москвы 1920-х гг., попадают мастер и Маргарита? Вспомним завершающую часть романа. На крыше одного из самых красивых московских зданий находятся Воланд и его приспешник Азазелло. Здание это – знаменитый дом Пашкова (современный адрес: ул. Воздвиженка, д. 3/5, стр. 1), и в булгаковские, и в наши дни принадлежит главной библиотеке нашей страны (ныне Российская Государственная библиотека). Воланд чего-то ждет. Наконец появляется Левий Матвей, последователь Иешуа Га-Ноцри. Он приходит из царства света, где пребывает вместе с Иешуа. Не скрывая ненависти к Воланду, Левий передает ему просьбу (обратим внимание на это слово!) Иешуа: «„Он прочитал сочинение мастера… и просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем“». На вопрос Воланда: «„А что же вы не берете его к себе, в свет?“» – Левий заявляет: «„Он не заслужил света, он заслужил покой“». Воланд отвечает: «Передай, что будет сделано» [3, с. 570]. После чего Азазелло устраивает земную кончину мастера и Маргариты и приводит их обоих (вопрос о бессмертии в романе не дискутируется: мы конечно же не умираем) к Воланду. Они улетают куда-то (мастер не знает куда) из Москвы. По пути мастер отпускает на свободу своего героя Понтия Пилата, который долгие тысячелетия томился в неволе собственной больной совести, не умея простить себе, что не спас тогда в Ершалаиме Иешуа Га-Ноцри. Пилат освобожден и устремляется к Иешуа. Тогда мастер спрашивает: а куда же деваться ему самому? И Воланд отвечает: «О трижды романтический мастер, неужто вы не хотите днем гулять под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула? Туда, туда. Там ждет уже вас дом и старый слуга, свечи уже горят, а скоро они потухнут, потому что вы немедленно встретите рассвет» [3, с. 592]. Маргарита добавляет: «Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и

Советская власть с самого начала своего существования разорвала связи с религией. Атеизм как государственная политика предполагал жизнь общества без оглядки на ответственность за грехи и Божий Суд. Безбожие воздействовало на сознание людей – того самого «нового человека», которого так хотели вырастить революционеры-большевики.

Творчество Булгакова нашло неожиданного и парадоксального защитника. Уже говорилось, что руководитель Советского государства И. В. Сталин неоднократно посещал спектакль «Дни Турбиных». В 1929 г., выступая перед украинскими литераторами, он, в частности, сказал: «Я не могу требовать от литератора, чтобы он обязательно был коммунистом и обязательно проводил партийную точку зрения» [13, с. 106]. Эта реплика была вызвана тем, что украинские коммунисты, со своей стороны, также присоединились к травле Булгакова, обвинив его, что и в романе, и в пьесе он извращает украинское революционное движение и оскорбляет украинцев

Довольно скоро Булгаков понял, что отъезд из СССР означал бы для него творческий крах: видимо вновь переосмыслив рассказы Любови Белозёрской, понял, что среди эмигрантов ему не место – он был слишком активен и слишком связан с текущим моментом. Ведь, как ни крути, эмигранты жили либо прошлым – воспоминаниями о жизни в России, либо будущим – мечтами о том, как они когда-нибудь вернутся на родину, тогда как Булгакова глубоко задевало, увлекало настоящее.

О характере Булгакова можно судить по одному эпизоду. В той ситуации, в которой он оказался после запрета своих пьес, самым разумным было бы демонстрировать власти если не покорность, то лояльность. Вместе с тем 2 октября 1929 г. Булгаков подал заявление о выходе из Всероссийского союза писателей. Аналогичное заявление написала и Анна Андреевна Ахматова (они с Булгаковым были друзьями), причем оба – в знак протеста.

Считается, что Елена Сергеевна стала прототипом Маргариты в главном булгаковском романе.

Ей было тридцать шесть лет, она была очень хороша собой, и очарование ее заключалось не столько в чертах лица (красивого лица с чуть косящим разрезом глаз) и даже не в изяществе стройной фигуры (изящество и стройность она сохранила до конца своих дней), а в чем-то другом, что, собственно, и составляет очарование женщины, – в ее манере двигаться и говорить, в ее поступках – не больших, а малых, сиюминутных, в движении ее души…» [14, с. 284]. С их первой встречи, состоявшейся в уже знакомом нам доме Нирензее, и до момента, когда Елена Сергеевна стала не «тайной», как Маргарита для мастера, а настоящей женой Булгакова, должно было пройти три с половиной года.