Памяти моей сестры

В мае Сергей Николаевич должен был отметить свой пятьдесят пятый день рождения. Но праздника не получилось – накануне его юбилея у жены случился удар, ее увезли в больницу, где она и скончалась, не приходя в сознание. Так, в одночасье, Сергей Николаевич овдовел, оставшись с дочерью-подростком и сыном-инвалидом, изувеченным во время несчастного случая на шахте, где тот проработал с отцом десять лет.

Дочь Сергея Николаевича, Настя, после смерти матери замкнулась и с каждым днем все больше отдалялась от отца и брата. Она, конечно, помогала Сергею Николаевичу по дому, но все как-то молча и отчужденно, словно винила отца в чем-то. А тому некогда было искать к ней подход – все силы и время отнимали работа и хлопоты по дому, ведь нужно было не только уголь рубить, зарабатывая тяжкий шахтерский хлеб, но и кормить и обихаживать себя и своих детей.

Сергей Николаевич надеялся, что когда дочь вырастет, то полностью возьмет на себя ведение хозяйства и заботу о брате, но та, едва окончив школу, неожиданно собралась и, заняв деньги у соседей, уехала, не оставив даже записки.

Для Сергея Николаевича это был удар. Долг ее он, конечно, соседям отдал, но, не получая от дочери никаких вестей, терзался и винил во всем себя.

Помыкавшись несколько лет по разным городам и весям, Настя вернулась домой, но не одна, а с маленьким сыном… Повзрослевшая, похорошевшая, но все такая же замкнутая, словно смерть матери навсегда убила в ней малейшие проявления жизнерадостности и оптимизма, обычно свойственные молодости.

Ее стройная фигура, гордая осанка, волосы, льняной волной накрывающие плечи и спину, привлекали внимание прохожих мужчин, но замкнутое выражение лица и отстраненный взгляд ее серых глаз не вдохновляли на знакомство.

Сергей