– Сейчас объясню. Смотри, у каждого человека есть мама и папа, – Наташа отодвинула тарелку и положила перед собой на стол вилку, – вилки будут девочками, а ножи мальчиками. У этой вилки-девочки есть папа и мама, – она положила рядом с вилкой вилку и нож, – у этих ножа-папы и вилки-мамы есть свои папы и мамы, это ножи-дедушки и вилки-бабушки…

Со всего стола ей стали передавать столовые приборы. Майки подошел поближе и прижался к плечу девушки.

Та продолжала объяснять, – у ножей-дедушек и вилок-бабушек тоже есть или были мамы и папы, это ножи-прадедушки и вилки-прабабушки, потом идут вилки-прапрабабушки и ножи-прапрадедушки, ну и так далее… понятно?

Майки и Лиза с интересом рассматривали разложенный на скатерти веер из столовых приборов.

– А вы знаете, как зовут ваших прадедушек и прабабушек? – обратилась ко всем Ирусик, и разговор плавно перетек в обсуждение имен прапрародственников.

США, Нью-Йорк, отель Пенсильвания, суббота 23 мая 1987 года

– Смотри, она что-то говорит, улыбается, – Дженнифер подергала за пиджак стоящего рядом высокого темноволосого мужчину, – смотри, смотри, все засмеялись, и Элизабет засмеялась вместе со всеми. Малышка наша, я ее не узнаю… что скажешь? Мэтт, ты меня слышишь? – внимательно посмотрела она на мужчину и, нараспев произнеся, – Мэ-э-этт, – снова дернула его за пиджак.

– Да, мам, я слышу тебя, – вздрогнул тот, продолжая разглядывать девушку, сидящую рядом с Элизабет.

Она не была классической красавицей в общепринятом значении этого слова, но нежный профиль ее слегка наклоненной головы, мягкий внимательный взгляд, доброжелательная улыбка приковали его внимание.

– Пойду, познакомлюсь с друзьями детей, – он одернул пиджак и шагнул в фуршетный зал.

***

– Ой, к нам идет наш папа, – Лиза показала на идущего в их сторону мужчину.

Наташа с интересом посмотрела на отца Элизабет и Майки. Высокий, загорелый, с темными слегка волнистыми волосами, он приближался очень уверенным шагом, расправив широкие плечи. Строгий костюм идеально сидел на спортивной фигуре.

Он подошел к компании и вежливо со всеми поздоровался, серые глаза внимательно изучили присутствующих и остановились на Наташе.

– Меня зовут Мэтт Престон, – протянул он ей руку, – спасибо, что помогли моей девочке.

Она спокойно выдержала пристальный взгляд серых глаз и, изящно вложив узкую ладонь в его руку, представилась, – Нэтэли.

Он слегка сжал ее пальцы.

За столом повисла напряженная пауза. Аленка, Алексей, Ирусик и Оля вежливо извинились и покинули фуршетный зал. Наташа осталась один на один с Мэттом и детьми.

– Папа, я хочу пригласить Нэтэли к себе на день рождения, можно? – вдруг подала голос Элизабет.

– Конечно можно, милая.

Девочка развернулась и манерно произнесла тонким голосочком, – Нэтэли, я приглашаю тебя к себе на день рождения.

Наташа сразу же уловила перемену в голосе малышки, до появления отца та была жива и непосредственна.

– Спасибо за приглашение, Элизабет, – так же манерно ответила она, – я обязательно буду, – и затем обратилась к ее отцу, – мистер Престон, можно вас на пару слов?

– Да, конечно, – он подал ей руку, – может, прогуляемся в большой зал?

– Да, конечно, пройдем в большой зал, – она взяла его под руку.

Майки и Лиза последовали за отцом и Наташей, но у выхода их перехватила Дженнифер.

– Вы хотели о чем-то меня спросить? – Мэтт продолжал улыбаться Наташе искусственной улыбкой.

– Подробнее, пожалуйста, можно? – Наташа по-светски натянуто улыбнулась в ответ.

– Подробнее о чем? – он был сама любезность.

– О предстоящем празднике вашей девочки.

– Какие подробности вам интересны?

– Подробности предстоящего мероприятия, – она не отводила взгляда и лучезарно улыбалась.

Уловив промелькнувшее непонимание в его глазах, она перестала растягивать рот в резиновой улыбке и сказала простым человеческим языком, – я не знаю, куда надо ехать, когда надо ехать, и самое главное, я не знаю, что можно подарить вашей дочке.

– Ах, вы про это, всего-навсего, – Мэтт рассмеялся, и озорная мальчишечья улыбка вдруг изменила его лицо до неузнаваемости.

– Конечно про это, а вы о чем подумали, – Наташа тоже улыбнулась обыкновенной человеческой улыбкой, и он откровенно залюбовался ямочками на ее щеках.

– Да, здесь сплошные дипломаты, международные консультанты, независимые эксперты, я уже и не знаю, как и с кем себя вести, – просто объяснил он, – поэтому натянул на лицо маску.

– У меня аналогичная ситуация, – засмеялась она, – поэтому изображала из себя светскую жеманницу. Но давайте вернемся к теме дня рождения. Что нравится Лизе?

В этот момент оркестр заиграл вальс.

– Вы танцуете вальс?

– Да.

– Позволите пригласить вас на танец?

– Конечно.

Мэтт вывел Наташу в центр зала. Вместе с ними вышло еще несколько пар. Он поклонился ей и положил ладонь на спину. Она изящно наклонила голову и грациозно вскинула руку ему на плечо. Они уверенно сделали первые шаги. Не сводя с Наташи глаз, Мэтт повел ее в вальсе. Скоро они смешались с другими танцующими, описывая круги. Наташа чувствовала себя легко и уверенно, как будто они уже вальсировали вместе тысячу раз, настолько гармоничны были их движения.

Все гости образовали огромный круг и смотрели на танцующих.

– Они прекрасно смотрятся вместе, – прошептал Пол стоящей рядом супруге.

– Я тоже думаю об этом, – пробормотала Дженнифер.

– Девочка совсем молоденькая, интересно, сколько ей лет?

– Какая разница, сколько лет, – Дженнифер пожала плечами, – раньше девочек выдавали замуж и в тринадцать.

– Дженни… – укоризненно прошептал ее супруг, – мы же не в средневековье.

– Ой, как же я хочу, чтобы Мэтти нашел себе достойную пару, – вздохнула она, – а возраст… подумаешь, ерунда какая… – она пожала плечами, – главное, чтобы двое любили друг друга.

Когда звуки вальса смолкли, раздались громкие аплодисменты. Танцующие отошли друг от друга, мужчины поклонились дамам, дамы вежливо опустили головы. Мэтт неохотно отстранился от Наташи, отступив на шаг, и тут же подал ей руку. Моментально очень кстати появился официант с подносом, на котором стояли запотевшие бокалы с холодными напитками.

Мэтт взял с подноса два бокала с шампанским, один протянул Наташе, – не хотите подышать свежим воздухом? – он дернул подбородком в сторону широких открытых дверей, ведущих на открытую освещенную веранду.

Она кивнула.

– Мне очень стыдно, но я не знаю, что нравится Элизабет и что ей можно подарить, – признался он, когда они вышли на огромную открытую площадку. – Давайте, на ваше усмотрение. Только с одним обязательным условием, – он предостерегающе поднял палец, – подарок не должен быть дорогим.

Она снова кивнула.

– День рождения у дочки двадцать седьмого мая, но этот будний день, среда, – объяснил он, – праздновать мы будем в субботу тридцатого. Приезжайте обязательно, – он не сводил с нее глаз.

Она улыбнулась и спросила – форма одежды парадная?

– Абсолютно произвольная и демократичная.

– Гостей на празднике будет много?

– Увы, нет. У нас маленькая семья. Брат с женой и сыном не смогут приехать. Остаемся мы с родителями и детьми и вы, ну может быть будет еще какая-нибудь детвора, точно не скажу, организацией праздника занималась моя мать.

Он пригубил шампанское и внимательно посмотрел на нее, – я хотел бы спросить, вы простите меня, если мой вопрос покажется вам не скромным?

Наташа уставилась на него с настороженным интересом. «А вдруг он спросит меня, не хочу ли я провести с ним ночь», почему-то именно эта мысль пришла ей в голову.

– Сколько вам лет?

– Что? – удивленно переспросила она.

– Ну, вот, я знал, что это прозвучит бестактно, простите меня, – с сожалением в голосе произнес Мэтт.

– Все в порядке, не переживайте, просто я ожидала услышать что-нибудь другое, – рассмеялась Наташа, – к тому же мне пока еще не так много лет, чтобы этот вопрос казался бестактным. Мне восемнадцать, ну почти восемнадцать, – поправилась она, – исполнится в конце июля, и меня можно называть просто по имени, без всяких мисс, – милая девичья улыбка снова заставила показаться ямочки на щеках.

– Да, меня тоже можно называть просто по имени и без всяких мистер, – улыбнувшись, предложил Мэтт.

– А сколько вам … ой, то есть тебе лет? – непринужденно спросила она.

– Тридцать … два… – с легкой запинкой произнес он.

– Ого! – с детской непосредственностью воскликнула она.

– Что, динозавр? – улыбнулся он.

– Нет, что ты? – до нее вдруг дошло, что она повела себя не очень тактично, – я думала, что тебе лет д-двадцать пять, и танцуешь ты очень здорово.

– В субботу ждем вас… тебя, – поправился он, – водитель заедет за тобой, скажи адрес.

– Я должна спросить разрешения у родителей, только не смейся, ты же знаешь, что все не так просто, – снова улыбнулась она.

Мэтт с пониманием кивнул, – я и не думал смеяться, я все понимаю.

Родителей Наташи не пришлось долго искать, они так же, как и все, сначала любовались вальсом, а сейчас стояли недалеко, ожидая дочку. Очень кстати подошли Пол и Дженнифер с детьми.

После обмена любезностями Мэтт обратился к Наташиным родителям, – Ларьисса, Кеннатий, моя дочка Элизабет пригласила вашу Нэтэли на день рождения. Можно вашей дочери приехать к нам в гости?

Дженнифер тут же добавила, – наша семья очень далека от политики, – после чего увлекла Ларису в сторону мягкого дивана, и оставшееся до отъезда время женщины провели, оживленно болтая.

Мужчины были более скупыми на слова, они покурили на веранде, выпили по рюмке коньяку и, собрав семьи, разъехались по домам.

США, Нью-Йорк, квартира родителей Наташи, суббота 23 мая 1987 года, поздний вечер

– Как тебе Престоны? – спросила Лариса мужа вечером в спальне.

– Обычные люди, – пожал тот плечами.

– Я серьезно тебя спрашиваю.

– А я серьезно тебе отвечаю, – невозмутимо ответил Геннадий, – люди, как люди… голова, две руки, две ноги.

– Да, ну тебя, – махнула она в его сторону намазанной кремом рукой, – ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – и, втирая крем в руки, задумчиво уставилась в потолок, – а Мэтт очень даже ничего. Красивый, вежливый, галантный, хорошо воспитан, он мне понравился. И Дженнифер очень приятная дама, она не просто хорошо образована, она еще и от природы мудрый человек, хотя поначалу производит впечатление легкомысленной жены при богатом муже.

– Слишком уж они правильные, – недовольно произнес Геннадий, – хотя, чего скрывать, Пол тоже произвел на меня положительное впечатление. Это и настораживает… а вдруг провокация?

– Да, брось ты, – поморщилась Лариса, – самая обыкновенная семья. Дженнифер – итальянка, у Пола основные корни в Ирландии, еще есть родня в Англии, а познакомились они в Штатах, здесь осели и родили сыновей.

– М-м-м, – протянул супруг, – она многое успела тебе рассказать.

– Да, мы с ней весело почирикали, – кивнула Лариса, – а вы с Полом о чем разговаривали?

– Так, обо всем и ни о чем, сама понимаешь. Мы с ним пили коньяк и говорили в основном про алкогольные напитки. Пол – фанат виски.

– А почему пил коньяк? – удивилась Лариса.

– Сказал, что хорошего виски в алкогольном баре нет.

– Еще бы, он же ирландец, разбирается в виски, как никто другой, – кивнула она.

– Надо же, какое забавное сочетание, – итальянка и ирландец, интересно, как они познакомились?

– Дженнифер рассказала. Она закончила факультет искусств во Флорентийском университете, приехала в Америку на стажировку, Пол в это время доучивался в Гарвардской школе бизнеса. Это было в самом начале пятидесятых. Они начали встречаться, в пятьдесят втором поженились, в пятьдесят четвертом у них родились дети.

– Ого, сколько информации. Зачем Дженнифер столько рассказала о своей семье? – искренне удивился он.

– Это отдельная история, – вздохнула она, – два года назад у Мэтта умерла жена. Майки и Элизабет остались без мамы. Взрослые, как могли, развлекали малышей и делали все, чтобы эта трагедия не сказалась на детской психике. Но, к сожалению, без последствий не обошлось. Майки растет вздорным и хулиганистым, а Элизабет – наоборот, нелюдимой и молчаливой. Сегодня взрослые первый раз за долгое время увидели, как она смеялась и разговаривала с людьми. А все потому, что ей очень понравилась наша Наташенька. Она стала единственным человеком, которого Элизабет захотела пригласить в гости, – она немного помолчала и как бы, между прочим, добавила, – и, кажется, наша Наташка понравилась Мэтту…

Геннадий нахмурился и промолчал.

– Дженнифер была очень откровенна со мной, она без утайки рассказала все о своей семье, – продолжила Лариса, – этим она хотела доказать нам, что они нормальная семья и их не надо бояться… – посмотрела она на мужа.

– Это и настораживает, – мрачно произнес тот.

– … и что можно разрешить Наташеньке поехать к ним домой, – завершила она, – что скажешь?

– Что скажу, что скажу? – недовольно пробурчал Геннадий. – То и скажу. Чего мы с тобой больше всего опасались, то сразу же и случилось. Не успела приехать, уже подцепила иностранца и получила приглашение от американцев приехать в гости. А дальше что будет? Она здесь, между прочим, останется до сентября.

– Ну, и что? – пожала плечами супруга, – подумаешь, поездка в гости, что тут страшного?

– В поездке ничего страшного нет, – в голосе супруга зазвучал металл, – а вот в разговорах с хозяевами дома есть.

– Ой, нашел, о чем беспокоиться, – махнула рукой Лариса и лениво зевнула, – с ней наш папа Вова сто раз провел беседу, к тому же у Наташки есть мозги. Лишнего она не ляпнет, это стопудово.

– Наша дочка – умная девочка, но опасность, Ларочка, в поездке есть. Одно дело – быть готовой к расспросам чужих людей на казенном мероприятии, а другое – расслабиться в уютной домашней обстановке и наболтать лишнего.

– А что она сможет разболтать? – усмехнулась та, – что она знает?

– Не она знает, а мы, – ответил муж, – и мы все, что угодно, расскажем, если нам пригрозят здоровьем и жизнью нашего ребенка.

Оба замолчали.

После долгого молчания Лариса осторожно начала, – знаешь, мне кажется, что мы с тобой сгущаем краски. И в Союзе есть опасность нарваться на вербовщика или шпиона. Если у кого-то есть интерес к нашей семье, зачем ждать поездки за границу? Сам знаешь, не хуже меня, какие у них приемы, подошлют к девчонке молоденького смазливого студента, сначала в кино пригласит, потом в театр на какую-нибудь модную постановку, и все, попалась. К тому же я не думаю, что Престоны этим промышляют, они… как бы это сказать… правильные, вот.

– Чересчур правильные, – нахмурился супруг, – этого и боюсь.

– Ой, ну хватит бурчать, давай ложиться, – Лариса бросила на кресло шелковый пеньюар и нырнула под одеяло.

Геннадий скинул халат и пристроился под одеялом рядом с супругой.

– Я не поняла, так мы разрешим ей поехать к Престонам в гости или как? – посмотрела на него она.

– Конечно, разрешим. Только сначала нам самим надо разрешения спросить, сама знаешь у кого, – он закатил глаза кверху.

– Само собой, – кивнула жена, – я уже купила билеты в театр.

– Плутовка, – улыбнулся он.

– А куда деваться? – хмыкнула она.

– И инструктаж пройти, – он постучал вытянутыми указательным и средним пальцами левой руки себя по правому плечу.

– Это еще неизвестно, кто кому инструктаж устроит, – усмехнулась она, – они Наташке или она им.

США, Нью-Йорк, Бродвей, вторник 26 мая 1987 года, вечер

– Лорочка, огромное тебе спасибо, очень интересная постановка, я получила истинное удовольствие, – Екатерина Андреевна поправила узел элегантно завязанной шелковой блузы и взяла Ларису под руку.

Женщины вышли из театра «Бут» и медленным шагом направились по Бродвею, – а почему Натали не пошла с нами в театр?

– Не захотела, – объяснила Лариса, – кому в неполные восемнадцать интересно смотреть пьесу про советско-американские переговоры о сокращении ракетно-ядерных вооружений. Они с Аленкой и Алексеем отправились в кино.

– С Аленкой и Алексеем? – удивленно переспросила жена начальника.

Лариса кивнула.

– Странно, – протянула та, – я думала, что Натали уже давно бегает на свидания к тому американцу.

– Ну что вы, Екатерина Андреевна, – покачала головой Лариса, строго поджав губки, – как можно?

– Ой, Лора, ну, что ты, как маленький ребенок, в самом деле? – поморщилась та, – мы же не в колонии строгого режима живем.

– Да мы с Геннадием подумали, что не стоит привлекать к себе внимание, сами знаете, кого, – она скромно потупилась, – да и вас с Ильей Дмитриевичем боимся подвести.

– Ерунда какая, – перебила ее та, – чем вы нас подведете? Тем, что отпустите девочку на встречу с иностранцем? Ну, и пускай идет, у нее для этого самый подходящий возраст. Вон, Галкины Лешка с Ленкой и Олька с Ирусиком вообще в американских школах учатся, у них все друзья иностранцы. Они постоянно ходят друг к другу в гости. И твоя тоже пусть дома не сидит, – она помолчала и мечтательно протянула, – а мужик хоро-о-ош, ой, хоро-о-ош… Скажи Натали, пусть клювом не щелкает, такие экземпляры на дороге не валяются.

Лариса снова скромно потупилась, – ой, Екатерина Андреевна, какой клюв, о чем вы говорите? Он уже взрослый мужчина, у него есть дети, он…

– Лора, – укоризненно посмотрела на нее собеседница, – ты хоть передо мной спектакль не разыгрывай… Роскошный самец, широкоплечий, породистый, судя по глазам, очень неглупый, а судя по одежде, еще и очень обеспеченный. Да еще и вдовец! Эти малыши, мальчик и девочка, его дети?

Лариса кивнула, а жена начальника продолжила, – а седовласый мужчина в сером костюме и женщина в парчовом платье – родители?

– Да.

– Господи, да о чем тут думать? Если сделает предложение, не медли ни секунды, сразу выдавай дочку за него замуж, – и она снова мечтательно причмокнула, – великолепный мужик, красавец, а как танцует…

Лариса вспомнила начальника мужа Илью Дмитриевича и незаметно улыбнулась. Будучи человеком очень выдающегося ума, он, к сожалению, не обладал привлекательной внешностью – невысокий, худощавый, лысоватый. А уж по сравнению с женой, крупной и статной Екатериной Андреевной, смотрелся так просто смешно.

Между тем, жена начальника понизила голос, – Лора, не упустите такой шанс. Посмотри вокруг, кто-нибудь из наших, попавших сюда, вернулся назад? Никто! Все крутятся, как могут, одни детей пристраивают, другие сами устраиваются. Ой, сама все прекрасно понимаешь. Мы вот с Ильей первым делом сбагрили Таньку замуж за итальянца.

– Как живут-то?

– Прекрасно живут, уже двое детей, Адриано семь лет, осенью в школу пойдет, Карле скоро пять.

– А муж?

– Итальянцы в этом плане все сумасшедшие, у них культ семьи, они самые заботливые семьянины и родители. Стефано Таньку носит на руках, с детей сдувает пылинки. Третьего ребенка хочет.

– А Татьяна?

– А куда она с подводной лодки денется? Кто же от сытой жизни бежит? У семьи Стефано свое фермерское хозяйство, виноградники, сыроварня, маслобойня. Дом – полная чаша, свой сыр, молоко, масло, сливки, овощи, фрукты. И мы ей постоянно твердим «рожай, рожай как можно больше, троих, четверых…».

– У Стефано большая семья?

– Да, родители, братья, сестры, у всех уже свои семьи и дети, все заняты семейным бизнесом, – Екатерина Андреевна вдруг оступилась и ойкнула, Лариса подхватила ее под руку, – каблук не сломала? – забеспокоилась та, разглядывая обувь.

– На таком идеальном асфальте вряд ли, – улыбнулась Лариса.

– Ага, как паркет, – жена начальника с грустью обвела взглядом ярко освещенную улицу с миллионами рекламных огней и празднично шатающуюся многолюдную толпу, – господи, ну, почему у нас все не так? – с горечью в голосе прошептала она.

– Что они делают с сыром? – аккуратно «соскочила» с щекотливой темы Лариса.