Чувство Марфы к Степану уже не было удушающе тоскливым, оно перешло в тихую нежную грусть, не терзало сердце ржавой пилой, а едва слышно ныло в груди. Так бывает, когда где-то далеко на болоте курлычут невидимые птицы и ты их не ушами слышишь, а загрудиной.
Акулина была трудницей, каких поискать. Пахала, боронила – иных мужиков за пояс могла заткнуть, что на жатве, что на сенокосе. И зарод закладывает, и на зароде стоит, только успевают ей сено подкидывать. Одному ребенку хлебную соску даст, другого сиськой покормит – и пошла косить, не угонишься.
А у старообрядцев даже свой счет есть, – сообщила Нюраня. – Марфа знает. Посчитай, пожалуйста, от одного до десяти.– Един, пара, – не поднимая головы от шитья, стала перечислять Марфа, – ерахты, барахты, чивильды, евольды, по-пусту, по-насту, дакинь, вчкинь.
что у Буяна пропало ботало.– Постарел? – качает головой доктор. – Такое великое мужское достоинство его болтало. Коровы потеряли знатного любовника.Замечание доктора вызвало у всех недоумение. Пока Еремей Николаевич не сообразил и первым не расхохотался:– Ботало – это не уд, а колоколец на шее!После этого, кстати, мужики взяли «болтало» на вооружение. Так, наверное, и появляются новые слова.