Душа: мрак и свет
Наталия Еремина

Меня зовут Антон. Антон Семенович – зовут меня мои студенты. Антошей звала меня моя покинувшая этот мир матушка. Тохой я был и являюсь для близких мне друзей – Степана и Володи. Пусть они и посмеиваются над моим пристрастием к книгам, но все же с интересом слушают мои истории.

Сказать, что я люблю старые книги, – ничего не сказать. Писательство – не мое увлечение точно, издательское дело меня также не привлекает. Мне оставалось только пойти учиться на переводчика, копаться в старых языках и в то же время иметь возможность прикоснуться к прошлому. Реставрации же я научился в музее на специальных курсах.

Вы, наверное, не удивитесь тому, что я частый гость нашей областной научной библиотеки в Туле. Ее коллекция редких и ценных изданий греет мне душу. Я с огромным трудом добился возможности работать в этом месте. Каждая книга несет за собой много больше, чем просто текст, в нее помещенный. Это огромные усилия и душа автора, это труды редакторов и верстальщиков. Это каждый, кто участвовал в сборке книги.

А ведь раньше чуть ли не каждую книгу делали вручную. Это настоящие сокровища, ценность которых, как и ценность хорошего вина, растет с годами.

Книга – это не только отражение души автора, но и ваше отражение. Ведь вы читаете ее через призму своего опыта, вкладывая и извлекая из нее собственные мысли. Одна удивительная книга, с которой мне довелось столкнуться, стала открытием для меня.

У книги, как и у любого человека, есть имя. Это ее название. Так же как и людское имя, название книги меняется в зависимости от человека, который о ней говорит. Не кардинально, конечно. Но и меня Марусей никто не зовет. А если б и назвал, то наверняка за дело. И тогда это бы соответствовало моему содержанию, будь я печатным изданием.

Название книги, о которой я хочу вам рассказать, «Душа. Мрак и свет». Это сборник стихов Берты Нордэ, французской поэтессы, жившей в конце девятнадцатого – начале двадцатого века. Удивительно в ней то, что сколько бы я о ней ни рассказывал, книга словно требует от меня почтительности в произнесении полного своего названия. Язык не поворачивается назвать иначе. Возможно, если бы я так тесно с ней не работал, все было бы иначе.

История ее появления в коллекции библиотеки весьма проста. Это подарок автора книги – Берты Нордэ – Льву Николаевичу Толстому.

Внутри можно увидеть авторскую дарственную надпись: «Господину графу Льву Толстому в знак почтительного восхищения. Берта Нордэ». Все мы знаем заслуги графа Толстого, а вот об этой поэтессе, я уверен, никто из вас не слышал. И все же моя история будет не о ней, а о ее подарке Льву Николаевичу.

Помните, я говорил о призме опыта, сквозь который читатель впитывает в себя книгу. «Душа. Мрак и свет» тот случай, когда, напротив, книга впитывает опыт читателя. Один из моих языков – французский. Мне не составляет особого труда прочесть даже старый текст. Но каждое прочтение этого сборника словно другими словами играло в моем сознании.

Впервые, когда я взял книгу в руки, она была строга, скованна, если так вообще можно было бы говорить о книге. Ее текст давался мне с трудом. У меня начинала болеть голова. Я даже хотел прекратить работу с ней, но не мог себе этого позволить. Как это так? Книга меня отвергает?

Но шли дни, и я чувствовал, как налаживается контакт. Я обращался с книгой бережно, когда реставрировал переплет. Я старался читать ее вслух, ища разные смыслы в стихах Берты. Я ощущал, что когда я беру ее в руки, книга словно прощупывает меня, перенимая мой опыт.

Я долго работал с книгой. Потом из университета приходила комиссия, чтобы проверить мою работу. Я не хотел показывать комиссии эту книгу, предчувствуя беду.

И в то же время я был горд, словно сам был ее автором. После проверки все пошло наперекосяк. Словно тропинка, которую я прокладывал для «Души» к свету, резко изменила направление к мраку. Долго я не мог понять, в чем дело, а после узнал, что один из членов той комиссии скончался от того, что смешал алкоголь с лекарством. Я спрашивал об этом человеке: он потерял жену и детей в пожаре и от горя пристрастился к алкоголю. К сожалению, лекарства, которые он был вынужден пить в силу возраста, были несовместимы с алкоголем.

Книга переняла его настроение, тоску и зависимость. Я еле-еле вытащил ее душу из воронки этого омута. Потом похожее происходило при контактах книги с другими людьми. Я попросился курировать книгу, следить за ней и лично заниматься ее реставрацией. Я учил ее любви, искусству, заботе, вдохновению и счастью. Как мог, конечно. Мне казалось и кажется до сих пор, что я вкладываю в нее, словно в ребенка, свой взгляд на мир, позволяя выбирать между мраком и светом. Ее стихи все больше набирают вес, становятся глубже и ярче.

Я, как и все, постарею и умру. Человеческий век, наш с вами век, не долог, и когда-нибудь я не смогу быть с ней рядом. Поэтому прошу вас, читатели, если будете в Туле, загляните в коллекцию ценных и редких изданий областной библиотеки. Душа этой книги требует внимания, как душа человека.

Даже если вы не имеете возможности прочесть ее, просто постойте рядом. Полюбуйтесь на нее. Подумайте о чем-то хорошем, важном для вас. Вы почувствуете в ответ ее благодарность. Научите «Душу» хорошему. А после она передаст хорошее следующим поколениям.

Книга представляет собой сборник стихов французской поэтессы конца XIX – начала XX веков Берты Нордэ под названием «Душа. Мрак и свет». Издание отмечено дарственным автографом поэтессы, адресованным Льву Николаевичу Толстому. Дарственная надпись оставлена на французском языке. В переводе на русский звучит как: «Господину графу Льву Толстому в знак почтительного восхищения. Берта Нордэ».

Справка об объекте

Тульская областная научная библиотека

адрес: Тула, ул. Тургеневская, 48

Тульер
Олег Черняк

Бизнесмен Игорь Леонидович заметно нервничал. Его волнение передавалось всем, кто вместе с ним приехал в один из его загородных домов, построенный по всем канонам русского зодчества, недалеко от Тулы. Игорь Леонидович, заложив руки за спину, вышагивал по залу. Каблуки его туфель звонко стукали по покрытому лаком дубовому паркету, словно отбивали ритм для суетящихся вокруг стола официантов и поваров.

Игорь Леонидович ждал старинного друга – лорда Роберта Бакера, члена палаты парламента Великобритании. Они познакомились много лет назад, когда Игорь Леонидович, будучи студентом, приезжал в Англию по обмену и жил в доме Бакеров. С тех пор он часто бывал у них в гостях, но Роберт, как его ни уговаривал друг, так и не решался приехать в Россию. На днях Роберт позвонил и сказал, что будет с недельным визитом в Москве и уже согласовал личную поездку в Тулу на один день. Конечно, Игорь Леонидович не так представлял себе эту встречу. Ему хотелось гулять с другом по лесу, собирать грибы, сходить на рыбалку и попариться в баньке.

Он мечтал поразить его красотой тульской природы и накормить той едой, которую в Англии попробовать невозможно.

Игорь Леонидович посмотрел на часы.

«Так, – рассудил он, – выехали. Через пару часов будут здесь, а если с мигалками и сиренами, то и еще раньше. Хотя вряд ли. Роберт не любит всей этой помпезности».

Он подошел к повару, руководившему расстановкой блюд, и спросил:

– Все готово, Петрович?

– Почти.

– Ну рассказывай, что тут где.

Они пошли вдоль длинного стола, уставленного тарелками и вазочками.

– Смотрите, – сказал повар, – белые грибочки с мелко нарезанным луком в сметанном соусе, язык говяжий отварной с хреном, пассерованный в сливочном масле, огурчики соленые с чесночком и укропом. Щука фаршированная и заливной карп.

– Карп? – удивился Игорь Леонидович. – Ты с ума сошел! Там же костей больше, чем мяса. Забыл, кого кормить будешь?

– Обижаете, шеф! – улыбнулся повар. – Я сам лично с пинцетом и лупой два часа над ним колдовал, как микрохирург.

– Молодец, Петрович! Надеюсь, что продукты не китайские?

– Не сомневайтесь, все наше. С подсобных хозяйств и ферм, – ответил повар и продолжил: – Тут паштет из печенки гусиной, капуста квашеная. Селедочка в яблочном уксусе, колбаска пяти сортов. Ну, естественно, икра: красная, черная. Понемногу салатиков разных сделал. Русских, традиционных. На первое будут щи в горшочках с кашей гречневой, а на горячее поросенка подадим фаршированного и пельмешек с лосятиной отварим. Тоже, кстати, сам лепил, под один калибр.

Вдруг Игорь Леонидович нахмурил брови.

– А это что такое? – возмутился он и указал пальцем на тарелку, в которой рядом с яркими дольками мандарина и черными виноградинами лежали неровные желтые, с мраморными прожилкам квадратики размером с игральные кости. В каждый из них была воткнута деревянная шпажка.

– Сыр, – ответил Петрович.

– Вижу, что сыр. Но почему так мало? Ты считаешь, что семь крошечных кусочков достаточно? Тебе не кажется, что на фоне потрясающего изобилия эта скудная тарелка смотрится просто убого?

– Игорь Леонидович, простите, – сквозь зубы процедил повар, – но это сыр «Тульер»!

– Тульер-мольер, какая разница! Сыр – он и в Африке сыр.

– Не соглашусь с вами, – возразил повар. – Это наш сыр, тульский, на молочном комбинате делают.

– Час от часу не легче! – воскликнул Игорь Леонидович. – Я английского лорда буду тульским сыром кормить? Он этих сыров знаешь сколько перепробовал? И французских, и швейцарских.

– Уверяю вас, наш «Тульер» нисколько не уступает, а на мой вкус – так еще и лучше.

Игорь Леонидович недоверчиво хмыкнул и взял с тарелки один кусочек. Словно профессиональный дегустатор, покрутил шпажку и осмотрел сыр со всех сторон. Постучал пальцем по коричневой корочке, понюхал и сунул кусочек в рот. Потом закрыл глаза и начал причмокивать, будто пытался выдавить из него сок. Разжевав кусочек, довольно улыбнулся.

– Ну как? – спросил Петрович.

– Достойно, – покачал головой Игорь Леонидович. – Очень даже достойно! Удивительное сочетание легкой сладости и орехового аромата. Ты мне голову не морочишь? Неужели в Туле могли создать такое чудо?

– Посмотрите на этикетку. Я же не буду вам врать, – ответил повар.

Игорь Леонидович снова потянулся к сыру, но Петрович легонько коснулся его руки.

– Не надо, – улыбнулся он.

– Это еще почему? – удивился Игорь Леонидович.

– Понимаете, «Тульер» создан не для еды. Он создан для наслаждения.

Это настоящий деликатес. Вот именно поэтому я поставил на стол только семь кусочков. Деликатеса не может быть много, его должно постоянно не хватать. Вы сейчас ощутили это прекрасное послевкусие и захотели снова ощутить его. У «Тульера» есть удивительное свойство – им невозможно наесться. Его хочется постоянно. И не нужно быть большим гурманом, чтобы это понять и навсегда влюбиться в этот сыр.

Игорь Леонидович встретил Роберта у входа в дом. Друзья обнялись и прошли в зал.

– Ты знаешь, Игорь, – сказал лорд, увидев накрытый стол. – У меня за три дня, проведенных в Москве, сложилось ощущение, что в России культ еды. Куда только мы не приезжаем, нас постоянно кормят и кормят. Неужели я выгляжу изможденным?

– Роберт, – улыбнулся Игорь Леонидович, – ты нисколько не изменился и выглядишь прекрасно. А хлебосольство – это от щедрости русской души. Это у нас в крови. Так что прошу к столу!

– Игорь, дорогой, можно попозже? Я еще от завтрака не отошел. А вот от бокальчика вина и чашечки кофе я бы не отказался.

Друзья устроились на веранде, с которой открывался прекрасный вид на Оку. Им подали кофе, бутылку душистого рислинга с кислинкой, торт «Наполеон» и тарелку с сыром «Тульер». Время за разговорами пролетело незаметно.

Как ни уговаривал Игорь Леонидович отведать настоящей русской еды, Роберт категорически отказывался.

– Что ж, дорогой друг, мне пора, – сказал Роберт, поднявшись с кресла. – Как у вас говорят, пора и честь знать.

– Слушай! – обрадовался пришедшей мысли Игорь Леонидович. – А давай я тебе еды с собой дам! Угостишь коллег. Когда еще доведется попробовать соленых грибочков, наших, настоящих? А огурчиков с чесночком, а?

– Не смеши, Игорь. Ты мне лучше скажи, каким сыром ты меня потчевал? Французский, швейцарский? Очень интересный вкус. Я в этом деле понимаю, но мне кажется, что раньше я такого не пробовал.

– Не поверишь, Роберт, но сыр местный, тульский! Конечно, за основу была взята швейцарская рецептура, но наши спецы что-то добавили, что-то убавили, и получилось замечательно.

– Значит, у нас такого не купить?

– Думаю, что пока нет.

Петрович, ставший невольным свидетелем разговора, вопросительно посмотрел на хозяина.

Игорь Леонидович утвердительно кивнул головой, повар исчез на кухне и через минуту вернулся, держа в руке увесистый сверток. Он улыбнулся и протянул его Роберту.