Цитаты из книги «Cоветская повседневность: нормы и аномалии от военного коммунизма к большому стилю»

Ко времени событий 1917 года посещение театра являлось самым традиционным и внешне устойчивым элементом городской культуры именно буржуазно-интеллигентского толка.

Их «порочность» состояла в попытке показать жизнь нового поколения молодежи во всем ее многообразии. Это считалось ненужным для литературы, призванной воспитывать в коммунистическом духе.

Слом нормального ритма повседневной жизни, начавшийся на рубеже 1920–1930-х годов, неизбежно должен был изменить и структуру свободного времени, из которого явно вытеснялось чтение как индивидуализированная форма отдыха. Пространство частной жизни сужалось в условиях пятидневной рабочей недели и активно политизировалось.

В 1923–1924 годах по распоряжению библиотечного отдела Главполитпросвета в крупных городах прошла кампания по изъятию целого ряда книг из библиотек для массового читателя. По словам Н.К. Крупской, «это была простая охрана его (читателя. – Н.Л.) интересов»726. По сути же дела, так – косвенным, конечно, образом – складывались новые нормы в области досуга. Они имели политический подтекст.

В 1925 году «связь с землей», как писали статистические источники того времени, поддерживали примерно 15 % рабочих, а в 1931-м – более 50 % всех тружеников промышленного производства. Это не только замедляло процесс самоидентификации новых молодых горожан, но и отрицательным образом сказывалось на городской среде в целом. Ее устоявшиеся нормы подвергались стихийному давлению крестьянской культуры. Но более сильное воздействие оказывала культурная политика советской власти, влиявшая не столько на объем, сколько на структуру и содержание свободного времени горожан.

К числу же якобы непосредственно не регулируемых сфер повседневности относится свободное время горожанина, проводимое им вне строго регламентированного производственного процесса. Тем не менее связь поведения человека в часы досуга с ментальными стандартами несомненна, и потому так объяснимо стремление государства ввести нормирование и в этих сферах. Внерабочее время всегда ассоциируется со сферой приватности, с элементами свободы и неподконтрольности. Но нормализующее вмешательство власти прослеживается и здесь.

Принятие закона о запрещении абортов совпало с началом Большого террора в СССР и установления тотальной слежки за населением посредством системы политического контроля. Его структуры практически с первых дней существования советской власти уделяли особое внимание именно контролю над жизнью граждан, протекающей в сфере приватного пространства.

С.Г. Струмилин – крупнейший советский специалист по статистике и демографии

Ярой обвинительницей мужчин, толкавших женщин на аборты и не желавших разделять с ними трудности воспитания ребенка, выступила С.Н. Смидович, член партии большевиков с 1898 года. Она в то время работала в аппарате Центральной контрольной комиссии ВКП(б). Критика мужского поведения велась с позиций борьбы за женскую эмансипацию.

18 ноября 1920 года Народный комиссариат здравоохранения и Народный комиссариат юстиции приняли совместное постановление «Об охране здоровья женщин».