– Ты, што ль?

– Я, я, баба Поля.

Бабка высунулась в проем уже до плеч, повела носом совсем по-звериному, словно что-то вынюхивала, и вдруг вперила пронизывающий, как рентгеновский луч, взгляд в Ивана.

– А это хто с тобой? – спросила она у долговязого, держа Ивана под прицелом маленьких глазок.

– А это мои друзья, баба Поля, – дружелюбно отозвался парень. – Позвал их на чай. Дождь на улице, они промокли.

– Больно уж молоды друзья твои. И давно ты их знаешь? – продолжила допрос бабка, разглядывая теперь остальных. Из дверей она вылезла уже по пояс. Иван едва подавил неуместную улыбку: такая сторожиха похлеще видеокамер будет. Все приметит, что не приметит – о том допросит. Но долговязому как-то удалось усыпить бдительность соседки. Бабка покачала косматой головой и пробурчала:

– Смотрите мне. Шоб без шума! А то позвоню куда надо! И энто… Твой отец када придет?

– Через полтора часа, баба Поля. Если не возникнет ничего срочного.

– Скажи ему, что у меня давление опять скакет, будь оно неладное.

– Хорошо, я попрошу его зайти к вам, – сказал парень и открыл дверь. Пацаны, воинственность которых сменилась смущением, переступили порог и в растерянности замерли в коридоре. А хозяин уже суетился в каком-то веселом предвкушении, будто визит ребят обещал принести ему нечто радостное и давно ожидаемое. Без куртки он показался еще более худым, чем в первый момент. Все его тело словно состояло из тонких стержней, скрепленных шарнирами, а голова, напротив, казалась непомерно большой. Лицо у парня тоже было некрасивым: с широким лбом, выпуклыми светлыми глазами и длинным тонкогубым ртом. Но скрывалось в нем какое-то странное обаяние, которое зажигалось не сразу, а разгоралось постепенно. И когда оно вспыхивало ярким пламенем, то подчиняло себе безвозвратно. Это Иван понял уже позже. А в тот вечер, переступая в неловкости ногами в мокрых носках, он, придав голосу безразличной небрежности, спросил:

– Слышь, долговязый, как тебя зовут?

– Борис, – ответил хозяин, ничуть не обидевшись на развязный тон гостя.

Но кличка так и приклеилась к нему с подачи Ивана. Только звали Бориса Долговязым подростки уже с уважением. Самому Борису, похоже, было все равно. Главного он добился – увлек пацанов своим хобби.

Но это все случилось чуть позже. А в тот вечер гости пили чай с печеньем и конфетами. И хозяин рассказывал о себе – совершенно не скучно, а забавно, хоть говорил он о серьезных вещах.

Борису было двадцать лет, учился он в местном педагогическом на историческом факультете на третьем курсе. Его родители давно развелись, но, живя с матерью, он поддерживал с отцом тесную связь и переехал к нему, когда поступил в вуз: так было ближе к месту учебы. К тому же у Бориса усугубились проблемы со здоровьем, а папа был врачом.

В тот вечер Иван и его друзья засиделись в гостях допоздна, успели познакомиться и с отцом Долговязого.

Может, если бы на месте Бориса был кто-то другой, разговор про книги и ролевые игры свернулся бы сразу. Но парень умел заинтересовать. И дело было не в каком-то особенном его таланте. Борис просто жил тем, чем был увлечен, и жил тоже с увлечением. Такого удовольствия от каждого дня Иван не встречал больше ни у кого.

Они, все четверо, вернулись уже через день. А после привели еще двоих мальчишек. Постепенно их компания расширялась: кого-то пригласил и Долговязый. Здесь им были рады в любой день и час, к ним относились с уважением, как к взрослым, и одновременно с заботой и любовью. И мальчишки приходили к Долговязому и его отцу не только за увлекательным времяпровождением, но и за пониманием и теплом, так недостающим им в промозглый период переходного возраста…

Иван повертел в руках открытку, думая, мог ли ее подписать сам Виктор Пономарев. По всему выходило, что нет: после того, что случилось пятнадцать лет назад, никто не знал о Вите ничего. Не мог же он сейчас объявиться? Или мог?

Иван не стал набирать номер секретаря, вышел в приемную лично.

– Лена, кто принес это приглашение? – спросил он, показывая конверт.

– С курьером прислали, Иван Сергеевич. Я точно помню, потому что попросили расписаться за получение.

Что ж… Найти Ивана Селина было не так сложно. Недавно в одном популярном журнале вышло интервью с ним, основателем известной сети магазинов, торгующих стройматериалами и товарами для дома, и, конечно, были указаны и контакты.

Иван вернулся к себе и швырнул конверт в корзину. Чертова открытка. Чертова история.

Как пафосно – «ужин воспоминаний»! И какие же это воспоминания собирается воскрешать Пономарев? Как бы все не обернулось поминками по тем, кто ушел. Иван тихо стукнул кулаком по столешнице. Приглашение вывело его из равновесия. Желания ехать не было, тем более что на этом ужине не будет ни Долговязого, ни Володьки. Но и выбросить, как открытку, мысли об этом чертовом приглашении невозможно. Может, это шанс наконец-то поставить точку в той истории?

Иван вбил адрес и присвистнул. Ну и местечко выбрал для ужина Пономарев!

– Лена, ни с кем меня сегодня уже не соединяй.

– Вы уезжаете, Иван Сергеевич? – вежливо уточнила девушка.

– Да. У меня встреча, – чуть помедлив, ответил он. И пусть до ужина еще оставалось много времени, он лучше уйдет пораньше. Поколесит по городу, чтобы немного успокоиться под тихий шум двигателя, перекусит в любимом кафе, соберется с мыслями – перед этим вечером «воспоминаний».

Иван подъехал к промышленной зоне, расположенной в одном из отдаленных районов столицы, ровно за полчаса до ужина. Пономарев выбрал не самое удобное место – на территории бывшего завода, здания которого в дань моде переделали под офисные. Ресторан располагался в бывшей заводской столовой, в будние дни служил общепитом для сотрудников, а в выходные сдавался под банкеты. Рядом был фитнес-клуб. В общем, какая-никакая жизнь здесь наблюдалась.

Найти свободное парковочное место удалось почти сразу. Правда, располагалась стоянка почти у самого выезда с территории, так что пришлось не только прогуляться пешком, но и поплутать между зданиями из красного кирпича. Иван в полном одиночестве приблизился к бетонному крыльцу, которое освещали два простых фонаря, и остановился. Что-то было не так. Не слышно ни музыки, ни гомона голосов, да и свет не просачивался сквозь плотные портьеры. И только он подумал, не стоит ли повернуть назад, как занавеска на одном из окон колыхнулась. Иван потянул на себя тяжелую металлическую дверь и вошел.

Никто его не встретил – ни швейцар, ни администратор. Только приглушенный свет напольных ламп освещал обозначенный зеленой ковровой дорожкой путь. Иван медленно пошел в зал, прислушиваясь к странному треску и жужжанию, к которому вскоре добавилось и металлическое позвякивание. В полумраке ему показалось, что все места в обеденном зале заняты. Что здесь происходит?

Иван сделал еще шаг, и над ближайшим столиком вдруг вспыхнула навесная лампа, осветив табличку. «Селин Иван Сергеевич».

Озираясь по сторонам, он присел. Лампа над столом моргнула и погасла. На несколько неприятных моментов весь зал погрузился в темноту. А потом совсем рядом неожиданно раздался хохот. Свет на этот раз вспыхнул во всем зале. И Иван увидел напротив себя худую фигуру с огромной башкой. От неожиданности он выругался. У сидевшего за его столом оказалось уродливое лицо с крупным носом, глазами навыкате и длинным ярким ртом, в разрезе которого выглядывали два зуба.

Иван вскочил и только тогда понял, что фигура принадлежит не человеку, а огромной кукле. Манекены сидели и за другими столами, по которым по кругу носились, издавая треск и лязганье, игрушечные поезда.

Злость поднялась в груди жаркой волной. Глупый и мерзкий розыгрыш! Иван широким шагом направился к двери, стараясь не смотреть по сторонам. Под ногами глухо поскрипывал ламинат, вторя паровозикам. Мужчина испуганно шарахнулся в сторону, когда один из манекенов с жутким грохотом свалился под стол. К черту такие вечера воспоминаний вместе с их организатором! Иван не удивился бы, если бы и дверь оказалась закрытой. Но та распахнулась без проблем.

На этом его злоключения не закончились. Когда Иван выехал с заводской территории, в машине запахло горелым. Увидев, что из-под капота вырывается темный дым, мужчина заглушил двигатель и вызвал аварийную службу.

Домой он возвращался на такси. Машину обещали вернуть исправленной через несколько дней.

Следующий день прошел без происшествий. Ивана, как обычно, поглотила работа.

Но дома его ожидал другой неприятный сюрприз – торчавший в дверном косяке сложенный вчетверо листок.

Эта записка заставила его бросить портфель прямо в прихожей, торопливо переодеться из костюма в джинсы и рубашку и с урчащим от голода желудком помчаться на вечернюю электричку.