Родные вовсе не льстили ей, называя хорошенькой. Это тот тип девочек, которая одним мазком косметики из беспечной школьницы может превратиться в кинозвезду. Но её попытки нравиться и играть в роковую искусительницу пока на столько нарочиты и наивны, что к её бесспорной миловидности привыкли относиться снисходительно. Всё желание любоваться ею она мигом развеивала неуемным щебетанием, излишним напором, и вообще своим еще совершенно подростковым «представлением о "прекрасном". Она уже умела "сделать" женственность, даже «зацепить», заворожить просыпающейся привлекательностью, но не на долго. Чаще – ради репетиции или эксперимента, в комфортной обстановке. И не сегодня. В своём ультрамодном коричневом укороченном топике и джинсовых шортиках она могла бы выглядеть отлично, но выглядела пока хронической племянницей и дочкой. Свеженькой, распускающейся, но в таких влюбляются только соседские мальчишки.

Он любезно скользит по ней взглядом внимательным и мимолетным. Нет, он точно умеет останавливать и прицеливать его. Если нужно, конечно. Или в качестве дара, которого придется подождать. Он сэкономит себя, представив это скромностью. Умело. И весьма предусмотрительно.

– Мне нужно дождаться приятеля, и вернуть ему ключи от его машины, пока я не улетел на полмесяца. А то мне можно сюда не возвращаться. – ухмыляется он, преображаясь еще неотвратимее, и в нем просыпается природное кошачье озорство. И вот он уже антуражно, почти ненаигранно улыбается девчонке, с легчайшей толикой, осторожной дозой кокетства, словно встретил единственного представителя своей «породы» в чуждом стане. Того, в ком так же плещется молодость. Он рад переключиться и чуть развеять напряжение, а может – и продемонстрировать себя еще немного, в новом ракурсе. Он точно знает: многие тут если и не зависят, то сильно благодарны Лёшке материально, и никто не посмеет выразить свое личное мнение на личный счет,

однако оно – это мнение – висит в воздухе душным облаком. И Лёшка знает об этом. Но научился ювелирно игнорировать невысказанное, затмевая неловкости профессиональным весельем, наработанной легкостью и мальчишеской сокрушительной беспечностью, привыкшими одолевать любые преграды. У мальчика на лице явно написан вопрос: станет ли проще, когда появится Лёшка? Или наоборот?

Кстати, у мальчика – очень выразительное лицо. С него можно просто пить отблески, оттенки и подтексты, тончайшие как оттенок его розовой бейсболки. Иногда он чуть усиливает их, транслирует как кино… Но порой выключается, а трансляция – продолжается. И оба жанра – захватывающи.

Виолетта атакует его, ведь он – такая заманчивая «добыча» каждого момента. Он ленно откликается, оставляет ей ощущение одновременно совершенной схожести, соответствия – поколения, интересов, «волны», и одновременно недостижимости – снисходительности человека старше, мудрее, и опытнее, совсем другого статуса и формата. Эта двойственность мерцает оттенками улыбочек и легких ужимок плечом – ясно, кто тут в догоняющих. Он, конечно, играет с ней в «подружку»,

но в данный формат его сокрушительное обаяние явно не помещается. И вероятно, он сознает это. Но его это не беспокоит. Он упражняется в кокетстве – словно олимпийский марафонец на утренней пробежке.

Он держит дистанцию, и подпускает ровно на столько, чтоб раздразнить добычу до предела. И полностью выключить ей сознание. Он ловко управляет впечатлением, и поведением, плетет свою паутину, сверкая глазами: дозволяет и расставляет акценты без слов. Дразнит, ограничивает, снова дразнит. Ему не помешает тут единомышленник. Свой человек. Отвлекающий маневр.

Девочка вовлекается в это эксклюзивное приключение. Заражаясь неутоленной жаждой, она достает из себя все запасы, форсируя момент, нагнетая решительности в погоне за желанным, что вот уже так близко, лишь руку протяни. Ей всерьез кажется, что она диктует правила.

– Валер, у нас же, помнится, где-то рядом день рождения был! – провозглашает она, – У меня вот на днях отметили. Да, 17. Но если честно, это просто цифры, я в них не верю! А ты веришь в цифры? А во что веришь? Какого у тебя?

– Да вот, через неделю.

– Ух ты, вместе отмечать будем!

– Ага, похоже на то!

Его прилипчивый остренький взгляд становится дефицитным. Но у него сейчас нет шансов отвертеться или отвлечься.

– Валер, тебе же лет 20 есть?

… «что?» – ведут ухом многие, кто рядом. Цифры в его отношении – откровение.

– Мне 25 будет..

А вот это – шок. В отличие от всех этих ваших обтекаемых ориентационных подозрений… Что-что, а вот эти цифры тут никак не умещаются. Они к нему не «прилипают». Призрачность момента, пойманной юности в лице просто завораживает. Она – возведена тут в абсолютный культ. В древнегреческую Оду свежести, запечатленную во вспышке света как в мраморе. Это впечатление требует своего кадра немедленно. Сотворения, запечатления Искусства. Но никак не декламации паспортных грубых форм. Какие еще фамилии? Какие еще возраста?

И осознание оного самим объектом его явно забавляет. Он любит играть на контрастах, поигрывая документом в руке. Он живописно смаргивает пойманный луч солнца из окна, и возвращает мимолетный дар внимания девочке. Будто ей просто нужно было подождать, будто сильно занят. был

Будто никуда не денется, стоит только чуть-чуть постараться.

Такое призрачное, такое близкое. Как мираж.

Savage Garden – Truly Madly Deeply.mp3

И вот уже он подзывает ее кивком, и позволяет заглянуть в свой паспорт. Который приоткрывает ей единственной как откровение. Так по-дружески… Или?

Людмила знает, что там написано: Валевский Валерий Вячеславович, уроженец Мурманской области, рожден 4 сентября. Это как песня про 3 сентября, но только 4-е. Откуда ей все это знать, если не из случайных упоминаний. Сына, потом дочери, племянницы… и опять сына. Всех понемногу.

И вот Виолетта ныряет в это буквально документальное Посвящение…

И все. Она сейчас просто звезда, она – победительница. В ее руках Грааль! (пускай и не такой уж и священный…), но именно ей завидует пара сотен людей вокруг, которым недостижим этот Дар. Которым не подержать в руках этот свет, что мерцает в их голосах, посланных друг другу.

Мальчик – наблюдает, ему зато не скучно. Всем вокруг заметно, кто тут кошки, а кто мышки. Даже ее родителям нисколько не тревожно – видно, на сколько иллюзорно происходящее, на сколько декоративен отклик, на сколько прозрачен этот флирт. Как дорогая выставочная инсталляция, чистый АРТ.

И на сколько он безопасен. Охотник – просто разминается. Пристреливается. По ТИРовским мишеня.

Потом снова пропадает в своем телефоне, в наушниках. Вероятно, это его собственная воля – оставаться здесь невидимкой,

но кем-то отстраненность воспринимается как вызов.

– Что ты там слушаешь?? Включи без наушников!

– Мы не можем тут порядок нарушать. – говорить живое воплощение «неформата», невписавшегося в любые порядки. Невписака…

– Ну мы… тихооонечко! У тебя там по любому класная музыка!

– Ну можешь зайти ко мне на соц.странички, все – там есть.

Он точно знает, что этого будет недостаточно. Он всё точно знает. Он просто из любопытства ждет следующий аргумент.

– Ну здесь так скучно, я уже нимагуууу!

Аргументы – ничто. Это он тоже знает на отлично. Тут он тоже готов писать диссертации.

– Я тебе вокзальный диджей чтоли? – не упускает возможности закрепить свои позиции снисходительных уступок он.

– Ну пожжжалллууйста!

Он отпускает вздох натужного великодушия. Она почти хлопает в ладоши, победа так близка!

Он вытыкает наушники, и потихоньку движется под музыку, не вставая с подоконника.

Один разочек:

GeoM – Holding On (Dimitris Athanasiou Remix).mp3

Зал наполняет что-то расслабляюще-прогрессивное, исходя из этого эпицентра лаунджа. Ровно такое же, как ее хозяин. Ровно то, что можно было от него ожидать. Оригинально, ненапряжно, освежающе.

– Ну вот видишь, никто не против твоей музыки!

Виолетка аж пляшет перед ним, сочиняя новый повод выдернуть его из его уединения на подоконнике.

Но и он к ней благосклонен. Попривык, принял свою карму? Или просто по природе дружелюбен? Или зеркалит Лёшкино отношение к любимице?

Или скучно ему просто?

– О! Кириюха уже выложил видос! – обнаруживает где-то в недрах своего персонального «окошка в мир» гость.

– Какой? Ваш Исаенко? Что за видос? – тонет в уюте она. Посреди полного толпы необъятного мраморного зала.

– Который мы на днях снимали! Танцевали на набережной. Я думал, монтажить дольше будут!

– Это тот Кирилл Исаенко? Известный из телешоу? У которого я на мастер-классе бывала? – отзывается вдруг из монотонной очереди в паре шагов незнакомая девочка чуток постарше Виолетки, но практически такая же восторженная. Только новым упоминанием. Хотя и не без любопытства к пресловутому СС. Он же В.В.В.

На пришелицу воззряются две пары глаз, и почти синхронно кивают.

– По ходу, да.

Новенькая начинает взахлеб что-то вещать про свой опыт общения с этим учителем, делая пару шагов навстречу, на нее вскидывается карий взгляд из-под розового «ободка-крепежа» тыльной части кепки… И она сбивается на полуслове…

– …забыть что хотела сказать от взгляда на него – это нормально. – утешает ее Виолетта со знанием дела, с облегчением замечая, что «новенькая» – здесь за другими именами. И видя, что справилась с неожиданностью выразительности этого лица та – быстро.

Парень забавляется ремарке в его адрес. Он привык.

И вот их уже трое. По крайней мере понимающих, о чем речь, и определенно заинтересованных. Темой, да и друг другом.

– А ты… Ну не оператор… – догадывается примкнувшая.

– Работаю. С ним. – так компактно, что попахивает интригой.

– Дэнсишь?

– Угу.

Он скромничает. Но все равно очень легкий. Видно, что он чрезвычайно ловко «наводит мосты» с людьми. С любыми. Очень похоже на природную гибкость, Но возможно, устойчивый навык занимать свое удобное место. По-кошачьи.

– Ого, вот это круто! Он – мощщщь! У него всё так сложно!

– Это когда как))) – признается Сияние. – не в этом случае. Тут у нас всё лайтово было.

Он не купается в их внимании, но с девчонками он – свой. Новенькую в компании – будто 300 лет знает. И она-тоже быстро, хоть и польщенно, освоилась:

– Кирилл – Агонь! Он же работает сейчас в балете у…

…АААааа, ээээтот Лёшка? – читается неловким открытием на лице. На лицах. Не то чтоб совсем неожиданность… Но такая прям, очевидность невероятного. И становится ясно, что…

было слышно предшествующий этому частный разговор. Только ли ей?

Кому еще? Всем? В каком радиусе?

Кому теперь еще интересно, что за упоминаемый Лёшка? Кого еще ждут подобные открытия?

Но он ничего и не думает отрицать. Как и подтверждать.

– Ну а под чью песню-то мы денсили? – ловко укрывается проф-дизайном он.

И похоже, сие двусмысленное открытие девочкам вовсе не мешает. Даже как-то… наоборот. Интригует.

– Шэф… разрешил?

– Каааанешшшно! Посмотреть хотите?

– Давай.

Девочки пробуют толкаться в телефоне, потом не выдерживают.

– Да вон экран с музыкой рядом. Отправь туда.

– Эт кто мне разрешал? – благоразумничает он.

– Мы! Если что, скажешь, это по срочной профессиональной надобности! – этот парень явно непроизвольно провоцирует девочек на браваду небывалых масштабов. Кажется, уже и сам не рад этому.

– Ну не знаю. Меня сейчас отправят отсюда. Не самолетом… – отшучивается он. Но это не помогает.

– Давай! – и они уже обращаются к окружающим за поддержкой пошалить – глянуть мааалюсенький видосик на больсюююсеньком экраньчике. 3 минуты счастья, и больше их тут никто не услышит! И как бы сомнительны ни выглядели эти шумные обещания разудалых особ, это попрошайничество – просто миниатюра.

Ну а что? Один раз уже прокатило. Устроить концертик.

Особо заскучавшие ожидающие напускают на себя важный дозволяющий вид, и нехотя кивают – не слишком великодушно. Будто сами не вовлеклись в подслушивание.

Парень, уговоренный и получивший разрешение, отправляет видео на экран. И в распаренном концом августа зале становится уже не так тесно. На экране – простор, воздух и всплеск красок.

Видео действительно весьма качественное – профресурс от операторской работы с ракурсом и светом, до уровня оборудования – виден невооруженным взглядом: ролик – чистый глянец. Даже знакомое многим место набережной кажется какой-то экзотикой из заморского кино, немного в идеалистической эстетике 90х, даже где-то с эффектом Болливуда. Экстрастиль в ярких подборах образов, хороший гримм, слегка нарочитое актерство в изображении беспечности, и в итоге – идиллия прогулочного жанра. По незамысловатому фоновому сюжету один из парней пытается кадрить интересную незнакомку.

Но там присутствует не только эта парочка.

– …о, кого я вижу! – тут же узнают «кино-Валеру». Кино-версию Валеры, столь же прилипчивую глазам, как и в реальности.

– Ага, где розовенькое, там я. – не отпирается он вне экранного жанра. В розовой джинсЕ он изумительно смотрится в кадре, будто рожден для этого момента. Там – очень органичный компанейский подросток. Его смущенная полуулыбка – целует этот день.

– Кирюшка – наш затейник: постановщик, тренер, лидер, идейный вдохновитель таких вот арт-экспериментов, видео-визиток. – представляет главного героя с экрана он, не слишком отвлекаясь на эпичное розовенькое, – а это – его супруга. И мать его ребенка. А вот эти девочка с парнем – тоже наша парочка. Они уже лет 6 вместе. Пупсы. А Этот – с бэквокалисткой поженятся скоро.

– Надо же… как у вас там… все по парам… – замечает новая знакомая, с трудом совладав с лицом. Запоздалая реакция.

Но все нивелируется, когда на припеве несколько парней, а потом и с девчонками вместе танцуют незамысловатую, но лихую связочку. Даже люди, которые никогда не слышали про современные танцы, созерцая эти пару секунд, поняли, что там бывает – техника… Тут же эхом в голове отдаются причитания ученицы хореографа про то, что он абы с кем не работает, и за ним особо так-то «не угонишься»…

«Самозванный» Валера – «угнался». Он там – в центре, уместен, ловок в деталях и перемещаниях, индивидуален и точен в способности слышать музыку, и очень трансцендентен в передаче настроения. Просто заразителен. Эта полуулыбка солнечного дня у воды – уже размножилась на лицах всех присутствующих здесь.

Но сам он, его реальное воплощение тут – не изволит поддаваться всеобщей благоденственной реакции. То там то тут возмущается, комментирует, жестикулирует, митингует…

– Там ноги обрезали, тут бок. Инсту старую написали в титрах. Это чё за массонский заговор против Валерки?! – комично всплескивает он, хотя в выгодности того, как его показал этот мини-проект, сомневаться просто грешно! – Валерий Вячеславович негодует!». – куксится он, но звучит в этом всем лишь одно: он – часть того мира. Очень глубоко. И по заслугам.

Звезды – рядом. При этом он не переигрывает до отторжения. Меру знает.

Потом он даже немедленно по-приятельски звонит Кириллу и тем же тоном отчитывает его за ошибочный никнейм соцсети. В ответ «получает» сам – в том же духе, что поменял и не предупредил. Повод – всегда найдется. Комично «дуется».

– Ну чего ты ругаешься! Класный видос! – кидаются утешать верные девочки. Свита.

Вероятно, этого он и ждал. Хотя и знал. Но все равно ждал. Но не признается.

– Интересная связка… – досадствует ученица. В таких случаях момент еще не утрачен, а ты уже тоскуешь.

– Очень легкая! – отмахивается он искренне.

– Ты же ее со мной разучишь? – кидается наперерез Виолетта. Даже если не делает ни шагу.

– Боюсь, я буду очень занят… на этом отдыхе. – …эта улыбочка и тон легко извиняют конкретику. Они замыливают ваш доверчивый взгляд и дарят призрачную надежду. На шутку.

А его уже музыка издали фоном унесла. Он уже ловит отзвуки и отблески.

Cheb Rizki – Ana Al Ghaltan.mp3

Он вовсе никого не провоцировал. Отнюдь))

Но кто-то как всегда «…обманыватсья рад». И вот она уже пытается подвинуть его на насиженном месте. И накормить печеньком.

И именно в этот момент – впитанный как культурный код нации – голос человека, которого тут уже ждали и не смели ждать. Как, впрочем, и везде. Вечный мальчишка.

– Виолетт, хватит приставать к Валерке! – строго возмущается человек из ТВ, тут же покровительственно приобнимая племяшку.

До конца и не понятно: это – действительно заявление прав, или другой кот играет, другой охотник пристреливается.

– К твоему (!?) что-ли Валерке? – язвит девчонка, сверкая глазами. Это вызов. Как будто шуточный. Ее явно разрывает. От гордости и тяги к его лучезарному покровительству,

и раздражения. Будто явился он не вовремя.

Двоюродный брат ее мамы пропускает это мима ушей. Все благоразумно пропускают этот выпад мима ушей.

Forester – Undercover.mp3

И тут странным образом замечается…

Нет, не связь.

Соответствие.