ИСТОРИЯ ОДНОГО МЫЛЬНОГО ПУЗЫРЯ

Крах «Компании Южных морей»¹⁴, одного из первых гигантских мыльных пузырей в истории финансов, стал также позорной страницей в политической истории Великобритании. Предприятие было учреждено в 1711 году, по замыслу лорда-казначея Роберта Харли с вполне разумной и благородной идеей оздоровления финансов королевства. В то время оно было втянуто одновременно в две крупные ратные эпопеи: Войну за испанское наследство и Большую северную войну. Государственный долг вырос до фантастической суммы, все источники пополнения финансов иссякли, дело дошло до того, что нечем было выплачивать жалованье королевской челяди. По замыслу Харли, кредиторы государства обменивали долг на акции этой новой компании, учрежденной для коммерции с Южной Америкой и обеспеченной правительственными гарантиями по доходности. Основой ее деятельности должна была стать торговля рабами, приносившая сказочные дивиденды, на что и делался упор в рекламной шумихе, поднятой для продвижения этого предприятия.

С самого начала вокруг «Компании Южных морей» роились всякого рода темные делишки, напрямую связанные с политиками, просто в задачу автора не входит намерение особенно углубляться в их детальное описание. Достаточно будет привести такой пример: была официально даже привлечена почтовая служба, дабы перехватывать корреспонденцию, содержащую сведения финансового характера, для употребления на пользу дела. Урвать от будущих дивидендов мечтали все политики. Должность председателя была почетной, и ее обычно занимал монарх. По Утрехтскому мирному договору компания получила монополию на торговлю рабами «в Испанской Вест-Индии». Только вот инвестиций для осуществления коммерческой деятельности у компании не было. С большим трудом и чуть ли не с убытком за все время были проданы 34 тысячи рабов, но ажиотаж вокруг слухов о неслыханной прибыльности возник колоссальный.

Для пущей надежности компания раздавала акции влиятельной знати и политикам, надеясь на их поддержку. Мелюзина получила ценных бумаг на 15 000 фунтов, Георг-Людвиг и их младшие дочери – на 5000 фунтов каждому. Король утверждал, что «Компания Южных морей» есть одно из капитальнейших предприятий государства. В результате цена за акцию взлетела до 800 фунтов, сумма совершенно фантастическая. Соблазн для правления оказался велик, и было выпущено дополнительно множество акций, которые не имели никакого обеспечения. Вся эта мошенническая деятельность в 1720 году вылилась в оглушительный крах, дотла разоривший основную массу держателей акций (в их числе оказался даже знаменитый ученый Исаак Ньютон), ибо наиболее сообразительные политики уловили момент и сбыли свои ценные бумаги по наивысшей стоимости.

Генеральный директор почты отравился, казначей же компании Роберт Найт своевременно сбежал за границу, предусмотрительно прихватив с собой книгу бухучета, в которую были подробно занесены все операции, включая взятки высоким особам «борзыми щенками», то бишь акциями. Основной позор в этой истории пал на Мелюзину, как королевскую любовницу, обиравшую народ. Рана, нанесенная скандалом, оказалась тем больнее, что доверенное лицо фаворитки, невзирая на ее настояния (она в то время находилась с королем в Ганновере), не продало ее акции тогда, когда цена на них была наивысшей. В народе возродился ропот, что «500 немцев с пустыми кошельками высосали все королевство».

Второй удар нанесла фаворитке история с патентом на чеканку медной монеты для Ирландии. Георг-Людвиг передал его Мелюзине, но она предпочла продать это право стоимостью 7000 фунтов за десять тысяч. Когда предприниматель Уильям Вуд приступил к практическому осуществлению деятельности, выяснилось, что для получения дохода он был вынужден чеканить низкосортную монету, поскольку за пользование патентом был обязан ежегодно платить казне налог 800 фунтов в течение 14 лет. Ирландия оказалась наводнена дрянной монетой, что опять-таки вызвало недовольство в народе и проклятия в адрес фаворитки. Ведь знающие люди точно определили, что драгоценности, в которых Мелюзина появлялась на приемах, стоили не менее 5000 фунтов.

КОНЕЦ УЗНИЦЫ ЗАМКА АЛЬДЕН

Но Георг-Людвиг, естественно, не обращал никакого внимания на толки черни. Хорэс Уолпол, сын премьер-министра Роберта Уолпола, так писал о повседневной жизни Георга I: «Король тонет в пиве вместе со своим достопочтенным „Чучелом“». Внешность Мелюзины современники описывали так: «гигантский костлявый остов и лик Иезавели». Иногда они выезжали в театр, но Георг садился в глубине ложи, на местах, предназначенных для фрейлин, чтобы его не было видно. О существовании подлинной королевы в Великобритании как-то не задумывались, ее отсутствие считалось вполне в порядке вещей. Однако некоторые политические деятели были не прочь вывести из тени эту особу, тем более что законность развода Георга-Людвига с самого начала ставилась юристами под сомнение. Хотя после восшествия на трон король приказал усилить охрану герцогини Альденской, влиятельные представители английской знати якобы ухитрились проникнуть к ней с предложением защитить ее право на корону, но София-Доротея дала следующий ответ:

– Если я виновна, я недостойна быть вашей королевой; если я невиновна, ваш король недостоин быть моим супругом.

Вплоть до самой смерти многострадальная женщина писала письма Георгу-Людвигу, настаивая на своей невиновности, но не получала никакого ответа, надо полагать, бывший супруг их просто не читал. После смерти родителей она получила большое наследство, которое стала тратить на благотворительность. Узница Альдена завещала свое состояние детям, но после ее кончины Георг приказал уничтожить ее волеизъявление и прикарманил все наследство сам. Бесследно исчезли и мемуары Софии-Доротеи. Она скончалась в ноябре 1726 года, и Георг приказал похоронить ее безо всяких церемоний на местном деревенском кладбище. Из-за нескончаемых проливных дождей гроб тайно установили в склепе Мариенкирхе в городе Целле, рядом с саркофагами ее родителей. Дочь Софии-Доротеи, королева Пруссии, объявила по ней траур при своем дворе, что вызвало гнев ее отца. В Лондоне никто и не вспомнил про далекую ганноверскую узницу, только в официальной «Лондон газетт» было напечатано краткое сообщение о смерти герцогини Альденской.

Король Георг I отметил это событие тем, что, наконец-то, завел себе фаворитку-англичанку, причем поселил ее в Сент-Джеймсском дворце. История этой молодой женщины весьма примечательна, хотя многое в ее ранней жизни, равно как и начало связи с Георгом, осталось тайной для историков. Ее матерью была Анна, жена графа Мэклсфилда, который в 1698 году потребовал и получил развод с ней по причине ее супружеской неверности. Как уверяли современники, дама «была лишена не только добродетели, но и малейшего признака стыда». По-видимому, ей удалось получить недурное содержание, позволившее ей вскоре после смерти графа Мэклсфилда вторично выйти замуж. Однажды она выглянула из окна своего дома и увидела исключительно красивого мужчину, отбивавшегося от судебных приставов, пытавшихся арестовать его. Анна тут же пришла ему на помощь, уплатила все его долги и добилась полного снятия обвинений. Мужчина оказался полковником Генри Бреттом, и вскоре они поженились.

В этом браке родилась дочь Анна-Маргарете Бретт, которая унаследовала броскую внешность отца. Темные волосы и смуглая кожа делали ее похожей скорее на испанку, но в обществе девицу наградили прозвищем «Султанша». По-видимому, она хорошо осознавала неотразимую силу своей красоты, поскольку вышла победительницей из целой вереницы молодых женщин, стремившихся заполучить королевскую благосклонность. Как уже было сказано выше, ей удалось поселиться во дворце, и Анна потребовала за свои услуги титул графини. Король будто бы пообещал исполнить ее желание после того, как вернется с летнего отдыха в родном Ганновере. В предвкушении его возвращения фаворитка вела себя весьма высокомерно и даже ввязалась в ссору с внучкой короля, принцессой Анной, отстаивая свое право выходить из личных покоев в парк, предназначенный исключительно для членов королевской семьи.

Тем временем поползли слухи, что покойная София-Доротея оставила посмертное письмо, в котором проклинала бывшего супруга и пророчила ему гибель в течение ближайшего года. Будто бы оно и стало причиной скоропостижной смерти короля, когда тот приехал в Ганновер летом 1727 года и послание по дороге подбросил в его карету некий черный всадник на черном коне. Правда это или нет, но факт остается фактом: Георг I стал единственным монархом Великобритании, похороненным за ее пределами. Так что мечтам Анны Бретт о графском титуле не суждено было сбыться, ее немедленно вышвырнули из дворца, но девица не растерялась и вскоре вышла замуж за баронета Уильяма Лемана.

После смерти Георга Мелюзина удалилась в свое поместье Кендалл-хаус и вела там неприметный образ жизни престарелой английской аристократки. В 1728 году ее постиг второй сильный удар – смерть младшей дочери Трудхен от чахотки, еще более усилившая ее набожность. В преклонном возрасте она несколько раздобрела, но красоты это ей не прибавило. При Мелюзине теперь постоянно находился ручной ворон, старушка верила, что в него вселилась душа покойного короля, и часто разговаривала с ним. Кончина бывшей фаворитки в 1743 году прошла незамеченной.

КАРОЛИНА – ИСТИННЫЙ КОРОЛЬ ВЕЛИКОБРИТАНИИ

На трон Великобритании взошел сын покойного Георг-Август под именем Георга II. Хорэс Уолпол утверждал: «Георг Второй настолько любил свою мать, насколько ненавидел отца; если бы она пережила своего мужа, он непременно перевез бы ее в Англию и объявил королевой-матерью». Во всяком случае, в гардеробной короля воцарились два прижизненных портрета Софии-Доротеи. При вступлении на трон Георгу-Августу исполнилось сорок четыре года, большую часть которых он по воле отца провел в Ганновере. У него был тяжелый характер человека вспыльчивого и не переносившего никаких преград своему волеизъявлению. Ему ничего не стоило запустить в неугодную ему особу париком или топать ногами так, что слышно было далеко за пределами его покоев. Как уже упоминалось, Георг-Август состоял в отвратительных отношениях со своим отцом, и неизвестно, как сложилось бы их совместное существование, если бы женой его не была Вильгельмина-Каролина, урожденная принцесса Бранденбург-Ансбахская (1683-1737). Ее лучше всего характеризует краткое, но меткое высказывание историка Карлайла: «Редко столь глупый человек обладал более разумной женой».

Несмотря на звучный титул, детство у нее выдалось нелегкое. В возрасте трех лет она потеряла отца, скончавшегося от оспы, после чего ей пришлось жить в довольно стесненных финансовых условиях, несмотря на второе замужество матери с саксонским курфюрстом Иоганном-Георгом IV, братом знаменитого курфюрста Саксонии и короля Польши Августа Сильного¹⁵. К положению нелюбимой падчерицы добавились переживания от унижений и оскорблений, которым второй супруг подвергал ее мать. Иоганн-Георг, впрочем, вскоре скончался, мать же на правах приживалки осталась в Саксонии, где и ушла из жизни, оставив тринадцатилетнюю дочь круглой сиротой. Опекунами ей были назначены король и королева Пруссии. Королева София-Шарлотта, дочь уже известной нам курфюрстины Софии Ганноверской, быстро оценила незаурядные способности своей подопечной и дала ей прекрасное образование. Невзирая на отсутствие приданого, у родовитой, пригожей лицом и умной принцессы нашлось несколько достойных претендентов на ее руку, в частности, будущий император Священной Римской империи Иозеф I. Всех опередила проницательная курфюрстина София Ганноверская, признавшая неоспоримые достоинства молодой девушки и устроившая в 1705 году ее брак со своим внуком Георгом-Августом.

Когда в 1714 году курфюрст Георг-Людвиг стал королем Великобритании Георгом I, супружеская пара была объявлена наследниками английской короны, принцем и принцессой Уэльскими, а Каролина стала первой дамой двора, ибо законная королева томилась в далеком замке Альден. Принцесса была вполне готова к исполнению этих обязанностей. При первом же посещении Лондона она поняла, какой дырой является Ганновер, где ее талантам было совершенно негде развернуться. Она не теряла времени, и уже давно засела за изучение английского языка, а также обычаев и образа мышления своих будущих подданных. Нельзя сказать, что Каролина занялась этим исключительно от праздности, ибо ей было суждено перенести одиннадцать тяжелых беременностей, в результате которых выжили два сына и пять дочерей.

Ей постоянно приходилось служить посредницей по улаживанию распрей между свекром и мужем, кардинально не переносившими друг друга. Она приобрела в этом большую сноровку, что вызывало неприкрытое восхищение Георга I, называвшего ее не иначе как «бой-баба» или «сия принцесса-чертовка». Порой дело доходило до того, что король выгонял наследников престола из королевского дворца, предварительно отобрав у них детей (причиной раздора послужил выбор крестного отца для очередного отпрыска королевского дома, причем через три месяца несчастный младенец, лишенный материнского присмотра, скончался). Поскольку личность Георга I была, прямо скажем, малопривлекательной, молодая чета принцев Уэльских сумела сделать себя популярной в обществе.

В июне 1727 года Георг I скончался, и в октябре состоялось коронование наследной четы. Каролина вообще питала страсть к парадным церемониалам и обставила этот ритуал с превеликой пышностью и блеском. Ее одеяние под пурпурной мантией, отделанной горностаем, было столь тяжелым и жестким от нашитых драгоценных камней, что юбку пришлось снабдить системой шнуров как для подъема занавеса, чтобы королева в нужный момент помазания на царство смогла опуститься на колени.

Каролина еще до восшествия на престол сдружилась с премьер-министром Робертом Уолполом и теперь практически вместе с ним управляла страной. Георг II понимал ценность этого политика и в 1732 году пожаловал ему скромный дом¹⁶