Мне никто не докладывал, сколько стоит художество, из-за которого возгорелся сыр-бор, но всё больше кажется, что оно встало ценнее, чем думалось. И если вышло так, то я девочку Тамару не одобряю, но поняла бы… Просто воплощенная мечта, послать всех подальше, купить домик на Канарах и отдохнуть измученной душой. Дочка пристроена, сын Петя учится и живет у бабушки, муж отдыхает, а она пока повитает в грёзах и покупается в средствах. Потом, может быть, вернется, раздаст остаток и поделится впечатлением.
Такое у меня сделалось предположение, и Катя проверяла, не зная сути. Просто собирала сведения о прошлой и настоящей жизни Тамары. Может быть, Катя напала на след и идёт по нему? Тогда хорошо бы отозвать, потому что… Кто ж его знает, как было и есть на самом деле.
Если повалили крупные деньги, то люди могут оказаться крутые, оно всегда одно при другом. Вот что меня беспокоило насчет Тамары, хотя я считала, что Катя докопаться не может. Вот вы, Валя, как думаете, был у неё такой шанс, у Катеньки? Тогда я тоже начну беспокоиться, хотя больше помочь ничем не в состоянии. Кроме одного, конечно.
Пока мы с Катюшей крутили деловой роман вокруг Тамары, она носила в клювике письменные донесения. Вольным стилем, всякие подробности, потом по ним отчитывалась. Вот весь набор в бумажном портфеле, изучайте ради Господа Бога. Если захотите уточнить, то родные и знакомые Тамары в этом списке, его кладу сверху, по нему Катюша двигалась, я вам копию составила. Вы сыщик от Бога, не то, что мы скромные рабочие клячи, вам и документ в руки! Ищите нашу Катю, может, и о Тамарочке что-нибудь проклюнется, а?»
Вот такую знатную речь я выслушал от незатейливой старой дамы, взял бумажный портфель, вышел вон, а на улице почти заплакал от горечи и бессилия. Правильно говорят, врач не может лечить и резать близких, а сыщик не должен искать пропавшую подружку Катю, мешают эмоции и слезы застят глаза. Ведь если сказать по чести, то с бабулей Любочкой мы были квиты! Как она утаила половину информации и замазала шероховатости, так ведь и мне, грешному, было, что скрывать не к своей чести и выгоде!
Как она стояла насмерть, что не видит реальной связи между почившим ложным маляром у Добросеевых под дверями и художествами беглой Тамары – мол, случайный покойник упал под случайными дверями, и всё тут! Так ведь и я, сыщик от Бога или от кого там, тоже оберегал свои секреты и не молвил ни словечка. Ни Павлику Петровичу, ни Любочке Борисовне, никому не доложился про мост «Багратион!»
Иначе были бы со мною другие разговоры, иные последовали бы выводы! А как лопухнулся сыщик хренов, покорный ваш слуга, так язык не повернется выговорить! Оттого так сердился на Павлика и Любочку. Мол, подвели они нас с Катюшей, с прелестным, хотя и безмозглым моим дитятком!
До той скверной поры никто данного моста через реку Москву видеть не мог, вернее не хотел, не случалось как-то. Знал, понятно, что оно было перекинуто в стеклянном и бетонном великолепии с одного берега на другой. Зачем, собственно, никому неясно и чрезмерно дорого!
Слышали, но не видели, и не видеть бы дальше, как бы не случился звонок по мобиле от одной знакомой дамочки! Не жалея чужого дорогого времени, сие прелестное, хотя и глупое создание, пробилось однажды серым утром и давай щебетать по нещадному тарифу!
– Ах, так занятно, так любопытно, ты мне нужен, и сейчас просто умрешь от счастья! – так примерно я воспринял писк и щебетанье.
Далее более, а минуты слагались себе и шли на счет МГТС!
– Вот видишь сам, как вышло, вот он результат! – доложило неумное создание с чувством хорошо исполненного долга.
Милое сие существо, оно по моей наводке искало следы другой полнейшей кретинки, кинувшей целое семейство и всех поставившей на уши. А мне уши прожужжали, какая загадочная была эта самая Тамара, чем дышала, что думала, и как слагалась её судьба, пока она не кинула родных и близких с большим прибором.
Создание, которое у нас работало по той Тамаре, оно, знамо дело, прелестное, но увлекающееся чрез меру. Сидела бы лучше дома и варила кашку мелкой детишке, все были бы счастливы! Но нет, пришлось оторвать детку Катю от плиты и корыта, вот теперь наступила расплата по тарифам МТС.
– Как обычно сортировала рекламу из ящика, чтобы не упустить счёт за телефон, а как ты знаешь, они кучу дряни суют каждый день, вот и приходится смотреть внимательно, – тем временем объяснялось создание, хотя без особой надобности, и так было ясно. – То худеть зовут, то обещают нечеловеческую потенцию, то вдруг колдунья Яна возникла, желает предсказать, всё на выброс. Но вот смотрю и глазам не верю. Обычная бумажонка, коттедж предлагают строить из бруса…
– Короче можно и без бруса? – корректно воззвал я, несчастный. – Или перезвони на стационар, оно денег стоит, время, то есть.
– На стационаре у тебя глухо, ведь программка стоит? – созналось догадливое создание. – Так что потерпи. Не жадничай, небось, не сам по мобиле платишь, а фирма. Так и быть, домик из бруса мы пустим побоку, потому что поперёк листка я нашла послание без адреса, но с подписью. Кто-то дошел до моего ящика и сунулся. Оглашать текст, или освободишь стационар от оков?
– Черт с тобой, золотая рыбка, оглашай, – согласился я. – Все равно не отстанешь, пока не добьёшься своего. Хотя прошу помнить, что я не очень-то причем, ваше дельце со старушенцией, отнюдь не моё.
– Сейчас будешь при том, – посулило наглое существо. – И потом тоже. А пока оглашаю. Кавычка. Имею сведения о Т. Ежедневно на мосту Багратион 15.00. По дорожке туда и обратно. Демон. Кавычка закрывается. Буквы большие печатные, чёрные. Ну и как, пойдём на мост?
– Демон у вас с дурой Тамарой какой-то очень уж бесцеремонный, – пожаловался я откровенно. – Влез в почтовый ящик, зачеркнул дом из бруса, задал загадку для детского сада и зовет на мост, прогуляться туда и обратно. Он мне заранее не симпатичен.
– Завязывай придираться, зайчик, – отозвалось создание. – На мосту и осмотрим демона, может быть, он не такой уж… А то для чего твой «Аргус»? Кто должен смотреть в тысячу глаз, каких демонов мне, бедняжке, сам подсунул? Я пойду по дорожке, а ты подстрахуешь незаметно, ага? Может быть, и завершим дельце, особливо, если Демон с Тамарой в одном флаконе, как в указанной поэме.
– Всё-то у тебя, прелесть моя, так просто и невинно, – предостерёг я, а потом внёс предложение. – Давай лучше оповестим, кого надо, прежде чем ловить демонов на мосту, или как?
– Давай лучше не будем, Отче Валечка, – заныло безмозглое создание. – Давай сами поглядим, какой он? Сам заключил, что простенький, немудреный, раз такие письма кладет в ящик. И окажемся с результатом, нас похвалят. Давай соблюдём секрет!
– Играешь с бабулей в экстра-класс? – заметил я сухо. – Вас не тщеславие ли заело, милый друг? Хотя, хрен с тобой, с моста тебя не кинут, там вроде стены стеклянные, и народ, кроме меня наберётся. Не одобряю, но готов способствовать твоим глупостям, они вроде впрямь простые и не очень опасные, так дурость одна.
– Вот и чудненько, пойдем на мост сегодня? – заявило глупое существо.
Вот так мы оказались на мосту над речкой, хотя лично мне это самое предприятие стало поперек души. Дитя Катюша включилась в идиотское расследование, с ней стали играть в придурошные игры, не исключено, что та самая Тамара, а она только радовалась жизни. Еще бы, её позвали на мост делиться секретами о Тамаре, которую никто найти не мог.
Однако саму Катюшу вычислили и нашли, пока она бегала. Но и аз многогрешный бросить глупейшее дитя не мог, мало ли какие демоны тащили её на свидание с собой! За нею следовало приглядеть в оба глаза, тем более, что она сама напросилась слёзно.
А вышел из всего один лишь пшик с прибором! Как мы условились, я приволокся к тому пятачку, где возле чуждого городу строения сидел на лошади давно покойный князь Багратион, и зачем его сюда притащили? Причём сидел он вместе с конем невыразимо мерзко, оба присели на задние ноги, просто-таки завалились в чугуне, так и хотелось подставить им, скорбным, табурет! Иначе мерещилось, что они, чертовы монументы, прямо на глазах усядутся на чугунные задницы! Я решил, что покойный главнокомандующий, такого позора не знал с 1812 года, когда пришлось отступать с войсками от Смоленска! Думается, что и тогда он сидел на коне изящнее, всё же из князей!
Ну да ладно, пока я осматривал монумент, то заметил, что мимо мелькнуло видение, одетое, прямиком на парад и расписанное, как картинка! Пожаловала Катя и бодро метнулась ко входу, минуя нас с присевшей лошадью и князем. Пришлось незаметно следовать за лиловым пиджаком стройного видения, хоть оделась она приметно, облегчила задачу. И какой-то хвостик изящно пристроила на макушку, так за ним и следовал, хвалю!
Однако этим наши удачи исчерпались на означенный день и час. Все разнородные чудеса пешеходного моста мы осваивали на пару с глупым существом. Дорожки на мосту оказались не простые, а самодвигательные, двухсторонние, действительно удобное местечко обозначил самозванный Демон для незаметного свидания.
Мое прелестное создание приметно каталось в медленном темпе, стоя на плывущей дорожке, мне досталась роль чисто созерцательная. Туда и обратно, раза четыре подряд Катя в лиловом одеянии проехалась по мосту – только это мне удалось созерцать раз за разом. Никто знаков не делал, пассов не предпринимал, короче, ни один демон к детке Кате на свидание не подошел! Народу на мосту нашлось немного, среди редкой гуляющей публики не удалось выделить буквально никого, такая проехала незадача.
Когда милейшая Катюша устала ездить, она с поникшим хвостом на макушке покинула дорожки-самокатки и с горя забежала в «Венскую кондитерскую» заесть разочарование дорогим десертом. Я туда заглянул мельком, но сразу вышел и ждал неудачницу далеко от моста в условленном месте. О чем у нас шли беседы, пожалуй, что лучше умолчать, мне не удалось проявить должной сдержанности, в чем себя очень виню.
Хотя я указал бедняжке на допущенные недочеты, хотя предостерег от общения с вульгарными самозванцами, набившимися к ней в почтовый ящик, хотя высказал здравое предложение послать дурных шутников далеко и надолго, но боюсь, что достиг как раз обратного. Катя, бедное моё дитя, вовсе не предостереглась, вместо того обиделась на меня, взявшего ненадобный менторский тон. Особо неприятно вспоминается последнее слово, я довёл до сведения детки, что у неё не расследование, а бардак дурного вкуса, не стоящий выеденного яйца. Помянул всуе кухню и корыто, как занятия более свойственные… И что в результате вышли пустяки и дилетантские потуги с обеих сторон, даже с трёх – включая ту самую Тамару. Вот так прямо сказал и упустил детку Катю с концами.
Нынче приходится думать с ужасом, что о следующем приглашении на подобное свидание Катя заведомо промолчала, застеснялась, как бы опять того не вышло. А мне, самонадеянному придурку, только и остаётся гадать, куда и зачем увлек Катю самодельный Демон во имя Тамары на сей раз. И отчего она оттуда не подаёт вестей. Кроме того, настырно лез в голову неживой псевдомаляр, который валялся у Кати на пути как бы случайно, она через него шагнула и забыла, а я забыть теперь не мог, не получалось!
Вот вам игрушечки от милой старушечки! Так я думал и гадал, пока нёс к себе бумажный портфель с домыслами и докладами. Катя искала следы беглой Тамары, адвокат Любовь Борисовна исповедалась в грехах Тамары по части семейной собственности, а как в ребус вкладывались такие детали, как тело на ступеньках и вызов от Демона на мост – вот в чем состояла главная печаль, неизбывный кошмар сыщика!
И увы, никакой реальной помощи не предвиделось, кроме как от самой Катюши, причем мимовольно и с большим опозданием. Если ей привелось заметить нечто нужное, далее записать к докладу для старой ведьмы Любочки Борисовны.
Вот я, удрученный, и пошел искать, кто не спрятался, я не виноват!
Спешу донести до сведения тех, кого это касается, что домашнее задание по документам от Екатерины Малышевой некий Валентин Михайлович выполнял именно что дома, притом в нерабочее время, для детки Кати нам не жаль ничего. Дом был не его, а Катин, но это детали. Потому что ноги сами принесли директора туда, откуда он вынес тревожные догадки о местопребывании хозяйки. Хотелось освежить впечатления, вникнуть, сосредоточиться на предмете, не исключено, что выловить не замеченную ранее подробность.
Так и оказалось. Директор «Аргуса» помнил, что на квартире Кати в тот раз привиделись какие-то бумаги навалом, ранее не бывшие на виду. Возможно, высыпанные из антресолей, скажем, принадлежащие супругу Мише, или непонятно чьи, скажем деловые.
Тут директор может по праву остановиться на такой подробности. Он, и никто иной, кроме разве что супруга Миши, является единственным в мире экспертом по «бардаку в жилище Кати». Из этого драгоценного источника можно и нужно черпать различные сведения о принципах и деталях жизни замечательной нашей детки.
Во-первых, самым тревожным симптомом является как раз отсутствие бардака. Если в жилище у Кати порядок, то можно ручаться, что она где-то на полдороге к клинике пограничных состояний и мучается страшно.
Такое доводилось видеть всего лишь пару раз, и этого вполне достаточно, смею заверить. Оба раза связаны с крушением личных надежд и уходом в никуда разных идиотов, которым Катя благоволила.
На сей раз, ничего подобного не наблюдалось, слава великому Богу. Потому что, если бы довелось застать в квартире порядок, совмещенный с длительным и неясным отсутствием Кати, то все были в полном праве предположить самое худшее и нанять водолазов шарить по дну реки.
Ну, как я упоминал, о том речи не идёт, и замечательно. Еще в первый раз, когда директор «Аргуса» вошёл в дом, не станем расписывать как, то сходу сделал выводы, которые излагал ранее (см. выше). Что, судя по детской комнате и спальному покою, домашние у Кати пребывали в отсутствии. Катя упоминала, что сын при бабках на дачах, а муж Миша вновь загулялся по заграницам по своим живописным делам, поехал и застрял. Следовательно, жилище вещало о жизни и деятельности самой Кати.
Они обе, то бишь жизнь с деятельностью, протекали в большой комнате и на кухне, о чем свидетельствовали разные предметы, находящиеся в состоянии хаоса. Опытный наблюдатель мог представить, как наша Катюша ела бутерброд и одновременно изучала некое печатное издание: вон блюдце с крошками на раскрытой книжке, оба предмета сверху журнального столика. И старенький компьютер сбоку, почти на весу, его она отодвинула, чтобы поесть.
Это Катя работала, даже можно заключить над чем, под столом гора бумажного мусора, чтобы не ходить далеко и не рыться зря. В первый раз наблюдатель особо не разглядывал, над чем милая Катя трудилась, его сразили другие виды. Он понял, как детка-прелесть собиралась, и уже почти валялся в обмороке. Потому что собиралась она, как делала это обычно, косметика на диване, рваные колготки на полу, мешок с носками вытряхнут под кресло, чтобы сразу нашлись парные. По всей видимости, они нашлись, наделись на прелестные ножки и уехали вместе с Катей.
Непарные остались на полу, наряду с тапочками и мужниной рубашкой, которая сходила у Кати за халат, всё это тянулось, как хвост кометы, по полу и по мебели. Хорошая, лаковая сумка валялась на диване, раскрытая и выпотрошенная, значит, Катя переложила содержимое в другое вместилище, покрепче и поплоше. Такие уютные домашние виды наряду с длительным отсутствия хозяйки послужили базой для реального беспокойства. И лиловый пиджак на кресле, а так же парадные туфли-лодочки под ним. Надо думать, что Катя собиралась приодеться и приобуться, потом передумала. Может статься, её переубедил дождь за окном, или же… Ну не важно.
На второе нелегальное посещение квартиры наблюдатель, именно директор «Аргуса», припас себе другую задачу. Он собрался реально восстановить по мусору в доме ход мыслей и настроений потерянной Кати. К общему пиршеству той самой мысли он нёс в опустевший дом бумажный портфель от старушки Любочки. Там находились, так сказать итоги, чистовики. Оригинальный источник с возможными вариантами, надо полагать, сеялся в наброску у Кати по квартире. Как оно и вышло, конкретно под журнальным столом.
О проекте
О подписке