Часть первая. Видео века

1

Лоренс, штат Канзас

23 декабря 2003 года

Майкл и Мэри Уиллоу всегда хотели, чтобы их дом был наполнен детскими голосами. Мэри росла в большой семье: у нее было трое братьев, она привыкла к шуму и веселью. Будучи подростком, она решила, что никогда не выйдет замуж, ведь для нее идеалами мужчин были братья и отец, глядя на которых Мэри задавала своим избранникам крайне высокую планку. Однако судьба сделала ей подарок и во время обучения в колледже свела ее с Майклом Уиллоу, который завоевал ее сердце, был тепло и радушно принят семьей, а уже через два года стал ее неотъемлемой частью. Подруги пытались отговорить Мэри от свадьбы в столь юном возрасте, но она была непреклонна. Стоя у алтаря и чувствуя себя самой счастливой девушкой на свете, она вовсе не считала, что девятнадцать лет – неподходящий возраст для замужества.

Мэри и Майкл очень рано захотели детей, однако любимая дочь появилась на свет лишь через три года. Роды были тяжелыми, Мэри едва пережила их. Вскоре врачи сообщили ей страшную весть: она не сможет больше иметь детей. Это сломало бы Мэри, если б не поддержка мужа, а Майкл поддерживал ее во всем.

– Мы плывем по реке жизни, – философски замечал он. – И, если в нашем плавании нас наградили только одной дочерью, значит, ее судьба будет прекрасной и особенной, и потребует всего нашего внимания.

Эти слова очень тронули Мэри. Ей нравилось слушать рассуждения мужа о реке жизни: в эти моменты у него делался такой одухотворенный вид. После рождения дочери Майкл часто заводил эти разговоры, и они привели к выбору особенного имени для новорожденной малютки – Ривер.

Детство девочки было ярким и активным, родители не могли нарадоваться успехам дочери. Дом полнился смехом, уютом и теплом, и даже моменты слез переносились в сплоченной семье Уиллоу легко, потому что делились на троих. Майкл благодарил Бога за то, что его семья счастлива и здорова, и мечтал дожить до дня, когда увидит своих внуков. Но в каждой семье наступает момент, когда ребенок вырастает и нужно отпустить его в мир под названием «взрослая жизнь».

Когда Ривер исполнилось восемнадцать, она окончила школу и выразила желание поступить в Стэнфордский Университет, чтобы учиться на юриста. За хорошие баллы, активную гражданскую позицию и качественное вступительное эссе колледж принял ее. Вот уже два года она приезжала домой только на каникулы и праздники. Мэри гордилась своей дочерью и не хотела ни в чем ее ограничивать, но, расставаясь, лишний раз понимала, как быстро летит время и как скоро ее дорогая дочка упорхнет от нее насовсем.

Впрочем, сегодня Мэри успешно отогнала эти мысли прочь, решив, что никакая тоска по прошлому не испортит ей предпраздничного настроения. По старой традиции, она весь день развешивала над камином вязаные декоративные носки, наряжала елку и украшала подарочные коробки бантами и открытками. В духовке румянился ее фирменный черничный пирог. Мэри изо всех сил старалась успеть к приезду дочери. Ривер позвонила вчера утром и объявила об успешной сдаче экзаменов. Это означало, что сегодня она появится дома к обеду.

Мэри все утро хлопотала в чудесном приподнятом настроении. В канун Рождества она всегда чувствовала себя живой и веселой. К тому же, это Рождество было для нее особенной датой: вот-вот должна была выйти в свет ее пятая книга. Мэри начала писать в жанре мистики и фантастики, когда Ривер училась в старших классах, и успех осветил ей путь через полтора года после написания первой книги. Книги стали настоящей отдушиной, когда Ривер уехала учиться в Калифорнию. Мэри посвящала своим романам все свободное время. Критики называли ее «звездой нового времени.

Как раз сейчас у нее в голове складывался сюжет для новой книги, но она боялась начинать писать ее в уходящем году. Мэри была довольно суеверна, она почему-то считала, что если идея хороша, то она должна озарить ее в начале следующего года, а если идея не стоит и пенни, то она останется в прошлом, когда стрелка часов тридцать первого декабря переступит за порог полуночи.

Муж не разделял ее суеверий. Майкл был хирургом и никогда не откладывал дела, если их можно переделать сегодня. В канун Рождества он работал сверхурочно: хотел помочь как можно большему количеству людей независимо от даты и был убежден, что сделает куда меньше полезного, наряжая дома елку. Мэри могла бы обидеться на мужа за такую позицию, но на деле ее даже радовало, что Майкл не витает в облаках так же, как она сама. Если б они оба были безнадежными мечтателями, Ривер не от кого было бы унаследовать ее целеустремленность и рациональный ум.

От размышлений Мэри оторвал запах: черничный пирог ароматно возвещал о своей готовности. Женщина воодушевленно побежала на кухню. Ей не терпелось порадовать Ривер, а еще хотелось, чтобы к ее приходу пирог остался горячим.

2

Лоренс был большим городом, шестым по величине в штате Канзас, но Ривер он всегда казался маленьким, тихим и спокойным. В каком-то смысле она даже считала его волшебным, особенно, когда вспоминала сказку Фрэнка Баума «Волшебник из страны Оз», которую отец читал ей на ночь.

– Папа, а наш домик не унесет ураган? – любила спрашивать она.

– Нет, милая. Ураганы уносят только дома непослушных девочек.

– Так разве Дороти была непослушная?

– Ну, со времен Дороти многое изменилось, – заговорщицки подмигивал Майкл, после чего целовал дочь в лоб и говорил, – спи, дорогая. Обещаю, завтра ты снова проснешься в Канзасе.

Сердце Ривер наполнялось светлой тоской по ушедшему детству, когда эти воспоминания одолевали ее. А они одолевали ее каждый раз, когда она возвращалась в родной город.

– Ну, что, детка, – шепнула она себе под нос, выходя из такси, – вот мы и дома. И завтра тоже проснемся в Канзасе.

Ривер Уиллоу всегда просила водителей такси остановить машину не у самого ее дома, а чуть раньше, на Седьмой Северной улице, чтобы у нее была возможность пройтись до Лайон-Стрит пешком. Возвращаясь в родные края, видя знакомые вывески магазинов и Лайонс-парк, где она гуляла еще ребенком, Ривер была готова расплакаться без причины. В такие моменты она хотела прожить в этом городе всю свою жизнь, вырастить здесь детей, а потом, когда они повзрослеют, печь пироги к их приезду и делиться впечатлениями о времени, проведенном порознь. Одним словом, у Ривер просыпалось желание стать похожей на свою мать Мэри. С одним лишь отличием: Ривер никогда не любила придумывать фантастические истории. В отличие от Мэри, подростковые дневники которой больше напоминали собрание сочинений, Ривер никогда не вела дневник. Она была неплохим оратором и умела придумывать громкие речи на лету, но записывать их на бумагу ей никогда не удавалось. Всегда что-то терялось, смазывалось, ускользало. Читая романы своей матери, Ривер удивлялась ее таланту. Удивлялась и немного завидовала. Она знала, что ее родители хотели иметь не одного ребенка и, возможно, надеялись, что одному из детей передастся писательский дар. Увы, судьба распорядилась иначе. Иногда Ривер чувствовала себя немного виноватой за это.

Проходя мимо магазина, девушка взглянула на свое отражение в витрине и усмехнулась. Когда она училась в школе, в этой витрине отражалась привлекательная длинноволосая брюнетка с загадочными раскосыми карими глазами, доставшимися ей по линии Майкла, чьи далекие предки когда-то жили в Малайзии. В школе Ривер чаще всего носила платья, отдавая им предпочтение даже в холодное время года – платья подчеркивали красивую стройную фигуру. Теперь же витрина магазина отражала коротко стриженную бунтарку с очень сдержанным, почти незаметным макияжем. «Бунтарка» была одета в длинный ярко-сиреневый свитер крупной вязки с высоким горлом, темные джинсы, высокие сапоги на платформе фирмы «Нью-Рок» и короткую черную куртку с широким поясом. Для самой Ривер такое перевоплощение вовсе не было бунтом – просто сейчас этот образ лучше соответствовал состоянию ее души.

От созерцания собственного отражения Ривер оторвал снежок, внезапно угодивший ей прямо за шиворот. Обыкновенно снег не очень долго держался в Лоренсе, но в Рождественскую пору часто выпадал и сохранял в городе праздничное настроение в течение нескольких дней. Сейчас Ривер не особенно радовалась снегу: вытряхивать его из-под свитера, пока он таял на разгоряченной шее, оказалось тем еще удовольствием.

– Ч-черт, черт, черт! – прошипела Ривер. – Что за…

Она постаралась найти глазами наглого обидчика, но тот обратился к ней раньше, чем яростный взгляд прожег его насквозь.

– Кто-то, похоже, теряет форму!

Навстречу Ривер шел молодой человек, чуть старше ее на вид. Впрочем, она точно знала, что он старше на четыре года, потому что помнила его со школы. Какое-то время он был ее безответной любовью, едва не переросшей в бурное помешательство. По счастью, помешательство кончилось, не успев начаться, с отъездом объекта влюбленности в Гарвард. Теперь Ривер было стыдно за свою былую увлеченность, как и за то, что один вид бывшего короля выпускного бала до сих пор вгонял ее в краску.

Может, сделать вид, что не узнала его? И поскорее уйти?

Ривер удивилась этим мыслям. А ведь она и впрямь захотела сделать вид, будто не узнала звезду школы прошлых лет. Одновременно с тем она пожалела, что предстает перед ним именно в нынешнем амплуа, а не в школьном образе, который был не в пример эффектнее.

– Крис Келлер, – прищурилась Ривер, обернувшись к нему и одернув куртку. На губах против воли появилась озорная улыбка, а в голосе зазвучали показательно самоуверенные нотки. – Вот так встреча!

Крис невинно развел руками.

– Действительно неожиданно. Сколько лет…

– Да год всего, – небрежно бросила Ривер, тут же пожалев о сказанном: он ведь еще подумает, что она постоянно вспоминала его и считала дни до встречи.

– Вообще-то, полтора, – покачал головой Крис, чем искренне удивил ее. – Прошлым летом я не приезжал, а потом не приезжала ты. Говорят, у тебя экзамены перенесли из-за каких-то трудностей.

Ривер уставилась на него.

– Осторожнее, Келлер, – с дружественной усмешкой протянула она. – Еще немного, и я решу, что ты за мной следил. А за это, между прочим, можно и по закону привлечь. – Она нарочито строго пригрозила ему пальцем.

– Ох… я и забыл, что связываюсь с будущим юристом! Может, на первый раз обойдемся строгим выговором? Обещаю впредь быть более благоразумным. – Его улыбка и впрямь обезоруживала. До сих пор.

Ривер тихонько кашлянула, проверяя, не пропал ли у нее голос от волнения, и доверительно спросила:

– Так ты следил?

– Если только немного, – ответил Крис, приподняв руки, словно сдавался. – После того случая со снежком.

На этот раз Ривер звонко рассмеялась.

То, о чем говорил Крис, случилось два года назад, зимой, когда он вернулся в Лоренс на праздники. Ривер тогда была в выпускном классе, и при виде Криса ее подростковое увлечение разыгралось с новой силой. Школьные подруги заметили это и стали подтрунивать над ней, призывая признаться Крису в своих чувствах. Ривер захотела доказать, что Крис Келлер для нее ничего не значит. Отчего-то это оказалось чертовски важно.

Одетый, как состоятельный взрослый мужчина, Крис держался легко и свободно в общении со всеми, кого встречал, даже если собеседники были много старше него. В душе Ривер боролись восхищение, восторг, раздражение и злость, хотя на публику она демонстрировала лишь полное безразличие.

На праздники тогда тоже выпал снег, а погода стояла на удивление безветренная и влажная. Ривер вооружилась снежком и направилась вслед за своей жертвой. Она окликнула его перед самым ударом:

– Эй, толстосум!

Ривер до сих пор не понимала, почему выбрала именно это слово из всех возможных. Впрочем, тогда ей и не требовалось ничего понимать. Дождавшись, пока жертва среагирует, она прицельно отправила снежок прямо ему за шиворот и, не объясняя больше ничего, гордо удалилась прочь.

– Ты назвала меня толстосумом, – засмеялся Крис, вспоминая тот день одновременно с Ривер, и она в ответ смущенно зарделась. – До сих пор гадаю, почему.

– Не знаю. – Ответить честно оказалось на удивление легко. Крис Келлер располагал к открытым разговорам, и рядом с ним собеседник быстро начинал чувствовать себя раскованно. – Я, если честно, тогда даже не знала значения этого слова. Просто в голову пришло.

Крис вновь весело рассмеялся, а затем прищурился, изучая Ривер.

– У тебя ведь были длинные волосы, когда я тебя последний раз видел. Ты казалась такой примерной девчушкой. Я бы и не подумал, что ты можешь вот так напасть на беззащитного человека.

– Видел бы ты, как я по мишеням стреляю, тут же перестал бы считать меня примерной девочкой, – нарочито небрежно пожала плечами Ривер.

– Ты училась стрелять? – искренне изумился Крис. – А ты опасный человек, Ривер Уиллоу.

– Если только немного.

– Что ж, в таком случае, мне повезло, что я отхватил от тебя только снежок за шиворот.

– Я вообще удивлена, что тот случай тебе запомнился.

О том, насколько ей это льстило, Ривер предпочла умолчать.

– Честно говоря, мне тогда запомнилось именно то, что снежок бросила ты. Я часто видел тебя в школе, но мы не общались…

– Поводов не было. Старшеклассники с детьми не возятся, – сказала Ривер и понадеялась, что в голос не прорвалась едкость и обида.

– Сейчас это кажется мне упущением.

Ривер вновь почувствовала, что краснеет. Крис был ей все еще симпатичен. Высокий, статный, с обаятельной белозубой улыбкой и мужественно-красивыми чертами лица. В карих глазах всегда блестел огонек юношеского задора. Неудивительно, что он стал королем выпускного бала.

– Так ты надолго приехала? – возобновил разговор Крис, когда пауза слишком затянулась. Ривер встрепенулась, радуясь перемене темы.

– На праздники. Надеюсь застать выход маминой книги здесь, в Лоренсе. А ты?

– А я вернулся сюда окончательно.

Ривер удивленно посмотрела на него.

– Серьезно? Останешься в Лоренсе?

– Да. Это мой дом, и я скучал по нему во время учебы. Так что хочу остаться здесь. Большой город, возможностей много. Я не пропаду.

– О, в этом я не сомневаюсь, – искренне поддержала его Ривер.

– А ты? Не думаешь возвращаться после окончания колледжа?

Ривер пожала плечами.

– Если честно, я пока в сомнениях. Но я тоже скучаю по Лоренсу, так что… как знать, может быть, и вернусь.

– Так или иначе, я надеюсь, что хотя бы по праздникам ты будешь посещать наш скромный городок, когда станешь преуспевающим юристом.

Крис снова улыбнулся, а Ривер неловко потупилась.

– Ну… я уж точно не забуду родной город. И семья у меня здесь, так что…

– Может, сходим, выпьем по чашечке кофе? – предложил Крис, снисходительно сдвинув брови в ответ на ее неловкость. – Если ты сейчас свободна, сможем поболтать по-человечески, без спешки.

Ривер досадливо поджала губы. Ей искренне хотелось провести время с Крисом, но она дала обещание родителям, что не будет задерживаться. Мэри очень скучала по дочери, и Ривер не хотела расстраивать ее перед самым Рождеством.

– Прости, но сейчас не могу. Меня ждут дома, а я и так уже задерживаюсь. Не хочется расстраивать маму, у нее сейчас важный период, и ей нужна моя поддержка.

– Понимаю. Ну, стало быть, в другой раз? – улыбнулся Крис.

Ривер понимала, что другого раза, скорее всего, не будет. Такие, как Крис Келлер, не любят отказов, поэтому больше он, надо думать, не подойдет к ней. Впрочем, так даже лучше. Ривер не хотела позволять прежней увлеченности взять над собой верх.

– Да. В другой раз.

– Остается надеяться, что мне не придется снова ждать полтора года, – сказал Крис, и на щеках Ривер в который раз за эти несколько минут появился предательский румянец. – Может, тебя проводить?

– Не утруждайся. Правда, – виновато отозвалась девушка, подумав, что Крис попросту решил проявить вежливость.

– Все, все, понял! – он приподнял руки в знак своей капитуляции. – Больше не навязываюсь. Просто попрошу у Санты подарок в виде встречи с тобой.

Ривер не удержалась и снова рассмеялась.

– Издеваешься?

– Ничуть! Я был хорошим мальчиком, так что Санта должен меня поощрить! – закончив фразу, он будто понял, что Ривер считает его слова шуткой, и резко посерьезнел, заглянув ей в глаза. – Правда, Рив, я хочу с тобой встретиться. Можешь пообещать, что сходишь попить со мной кофе в этом году?

Ривер прикрыла глаза, стараясь успокоиться: сердце в груди бешено колотилось от волнения, ладони вспотели, и она убрала руки в карманы джинсов.

– Ну, хорошо, обещаю, – смущенно буркнула она.

– Тогда я спокоен. Что ж, был рад повидаться. И до скорой встречи!

Крис Келлер махнул рукой на прощание, развернулся и пошел в противоположную от дома Ривер сторону. Девушка зябко поежилась от резко нахлынувшего холода и, поправив дорожную сумку на плече, побрела домой.