Диего закрыл калитку и обернулся к тем, кто находился на гасиенде.

– Вас нельзя оставить одних даже на минуту, – произнес он, не обращаясь ни к кому конкретно, и бросился к Софии. Нервы ее, натянутые до предела, лопнули: пальцы безвольно разжались, выпуская ошейник Амиго, и она начала медленно опускаться на холодную плитку.

Диего подхватил ее на руки, словно хрупкую статуэтку, и отнес на скамью на галерее, присев рядом. Опустившись рядом, он продолжал держать ее ладони в своих, ища в этом прикосновении оправдание.

– Кто такой Маркус де Марин? – спросил он спустя несколько долгих минут, не отрывая от нее взгляда, словно боясь, что она исчезнет.

– Никто, – прошептала девушка, не открывая глаз.

– Соня, – тихий голос Анны донесся со стороны столика, где она до этого пряталась за спинами Педро и Хуана.

– Бывший жених, – поправилась София.

– Соня, – вновь прозвучал предостерегающий шепот Анны.

Девушка распахнула свои зеленые, словно морская глубина, глаза и посмотрела на компаньонку.

– Да, бывший, няня, – затем она перевела взгляд на Диего, чьи руки все еще держали ее ладони в плену. – Я вернула ему кольцо после смерти отца.

Диего молчал, понимая, что последует продолжение.

– В ту таверну отец пошел вместе с доном Маркусом, у них была какая-то важная беседа. Дон Маркус с кем-то там повздорил, завязалась драка… в этой драке отца убили.

София замолчала, и их взгляды встретились в тягучей, обжигающей тишине.

Его руки дрожали, когда он нежно обнял ее, словно стремясь передать частицу своей силы и уверенности, растворить ее страх в тепле своего тела. Она, словно испуганная птица, сжалась в его объятиях, позволяя слезам обжигать щеки, и Диего тихо шептал слова утешения, надеясь, что они, словно слабый луч солнца, пробьются сквозь тучи отчаяния в ее сердце.

Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь тихим всхлипыванием Софии. Диего чувствовал, как ее тело дрожит в его объятиях, и сжал ее еще крепче, словно мог так защитить ее от боли прошлого. Он не знал, что сказать, какие слова подобрать, чтобы облегчить ее страдания. Все казалось пустым и бессмысленным перед лицом такой трагедии.

Постепенно София успокоилась. Ее глаза, некогда исполненные страха и отчаяния, вновь засияли надеждой.

– Дон Диего, вы действительно совсем не умеете фехтовать? – прошептала она, словно боясь спугнуть тишину.

Диего всей душой хотел успокоить ее, сказать, что его неуклюжесть – лишь маска, искусная игра, призванная скрыть истинное мастерство, что он способен защитить ее. Но он не мог. Тяжелый вздох сорвался с его губ.

– Увы…

– И никогда-никогда не пробовали? – она отстранилась и впилась взглядом в его карие глаза, словно пытаясь прочесть в них правду. – Не верю, – вынесла она, полная решимости.

Диего невольно вздрогнул и встал, словно боясь, что ее пытливый взгляд проникнет в самые сокровенные уголки его души, раскроет его тайну. Долгая тишина повисла между ними, пока он, словно приняв важное решение, не заговорил:

– Пробовал, пару раз, – слова дались ему с трудом. В памяти всплыли те нелепые схватки, где ему приходилось не столько сражаться, сколько искусно изображать неумеху.

– И чем все закончилось?

– Один раз моего противника застрелили, во второй – к моему горлу приставили клинок, – Диего обернулся к девушке, и, встретившись с ее взглядом, резко сменил тему. – София, вы планировали прогулку?

Она опустила взгляд на свою коричневую амазонку.

– Да, Педро как раз оседлал Фантома, как появился дон Маркус.

– Фантома? – удивился Диего и перевел взгляд на калитку, ведущую во внутренний двор гасиенды.

– У меня нет другого коня, – с легкой грустью заметила София.

Он коротко кивнул и предложил:

– Если хотите, можем отправиться на прогулку прямо сейчас.

– Конечно! – воскликнула девушка, вскакивая на ноги. – Няня, помоги мне, пожалуйста, – обратилась она к Анне, которая с затаенным интересом наблюдала за их диалогом, боясь нарушить хрупкую нить, возникшую между ними, даже вздохом. – Я скоро вернусь.

– Я буду ждать, – ответил Диего, улыбаясь ей вслед. Он проводил их взглядом и направился к конюшне.

Поблизости никогда не было, и де ла Вега, повинуясь внезапному порыву, решительно приблизился к белоснежному коню.

– Здравствуй, Фантом, – прошептал он, проводя рукой по шелковистой гриве.

Тот фыркнул в ответ, словно приветствуя прежнего хозяина.

– Если бы ты мог говорить, наверняка рассказал бы мне, как попал к сеньорите, – продолжал Диего, сдерживая искушение вскочить в седло и прижимаясь щекой к горячей шее коня. – Как мне узнать, зачем ты здесь? Не верю, что это простое совпадение.

Фантом повернул голову и ткнул влажным носом в его плечо.

– Я тоже рад тебя видеть, старый друг, – улыбнулся он, еще крепче обнимая коня за шею. – Хорошо служи ей. Она – хороший человек, но что-то ее гложет. И, вероятно, только ты сможешь спасти ее в момент опасности, – отступив на шаг, он снова погладил Фантома по гриве и, глядя ему прямо в глаза, тихо пообещал: – Я буду рядом.

Фантом согласно мотнул головой, Диего развернулся и застыл на месте. В воротах стояла София. Он помедлил, гадая, как долго она наблюдала за ним, лихорадочно подбирая слова для оправдания. Но София, казалось, не заметила его замешательства. Она подошла к Фантому и, ловким движением рук, отвязала поводья от коновязи.

– Пойдем? – в ее голосе звучала легкая непринужденность

Диего кивнул, пропуская ее вперед, и последовал за ними.

Большинство калифорнийских женщин предпочитали ездить на лошадях, сидя в седле по-мужски. Это было вполне обычным явлением для местных жителей. Однако, глядя на Софию, он понял, что она отличалась от всех остальных.

Она двигалась с такой грацией и уверенностью, словно родилась в седле. Когда она неслась по полям и холмам, казалось, что она и Фантом – единое целое. Ее глаза искрились неподдельным восторгом, когда она погоняла белоснежного коня по диким просторам. Диего не мог отвести взгляда, завороженный ее мастерством и страстью. Втайне он мечтал оказаться рядом с ней, верхом на своем Торнадо, но эта мечта казалась такой далекой и несбыточной.

Спешившись с паломино, Диего делал вид, что проверяет подпругу, но на самом деле, не отрываясь, любовался открывшимся видом. От быстрого бега шляпка соскользнула на спину, шпильки не удержали золотые локоны, и теперь, издалека, казалось, будто струящиеся волосы Софии сливаются с белоснежной гривой Фантома в единый, ослепительный поток.

Солнце медленно погружалось за горизонт, оставляя на небе оттенки багряного, золотого и лилового. София придержала коня, завороженно любуясь пылающим закатом. Затем, обернувшись, с тихой радостью воскликнула:

– Дон Диего!

Диего, словно эхом отозвавшись на ее зов, пустил Арабеллу в галоп. Он поравнялся с девушкой и снова залюбовался ею: глаза прикрыты, довольная улыбка играет на ее порозовевшем от скачек лице, золотистые волосы волнами ниспадают ниже плеч.

– София?

Она распахнула глаза, и звонкий смех, словно россыпь колокольчиков, огласил окрестности:

– Сердечно благодарю вас, дон Диего!

– За что? – с искренним любопытством поинтересовался он.

– За этот мир, – девушка, взмахнув рукой, словно объяла разом все вокруг.

– Вы – прекрасная наездница, – заметил Диего, не отрывая от нее восхищенного взгляда. – Кажется, будто рождены в седле.

Она вновь рассмеялась, и этот смех отозвался теплом в его сердце.

– В детстве я жила у бабушки и дедушки. У них был табун породистых лошадей, один из лучших в России, – Она на мгновение умолкла, словно погрузившись в воспоминания. – Мама была фрейлиной у императрицы Екатерины. Дед, Матвей Алексеевич, надеялся, что при дворе его единственный ребенок сможет найти лучшую партию. Но мама влюбилась в молодого испанца, приехавшего в Россию с испанским посольством. Когда матушка-императрица соблаговолила дать позволение на брак с иноверцем, дедушке пришлось смириться.

Диего внимательно ловил каждое ее слово, и теперь, слушая рассказ, он, наконец, понял, как в этой калифорнийке могли так причудливо сплестись светлая кожа, золотые волосы и зеленые, словно весенняя листва, глаза.

– Маму тоже звали Софья, моя «няня» Анна – ее молочная сестра. Мама боготворила лошадей, и я, кажется, сначала научилась держаться в седле, а уже потом ходить. У нее был белоснежный конь, которого она ласково звала «Снежок», – она произнесла это имя по-русски, словно пробуждая в памяти что-то светлое и далекое. – Она умерла, когда мне едва исполнилось пять лет. А когда не стало деда и бабушки, мы покинули Россию. Все наследство деда отошло к какому-то дальнему племяннику. Он милостиво отдал нам лишь Снежка…

Диего заметил, как в уголках ее глаз блеснули слезы, словно осколки разбитого стекла. Он легонько подтолкнул Арабеллу, и лошадь подалась вперед, почти вплотную приблизившись к Фантому.

– София, – он накрыл ее ладонь своей рукой в перчатке, словно пытаясь согреть.

– Ах, дон Диего, вы сегодня весь день словно ангел-хранитель, – она глубоко вздохнула и сквозь легкую грусть улыбнулась, а затем вдруг спросила с неожиданной прямотой. – Почему вы выбрали эту лошадь?

– Что с ней не так? – опешил Диего, окидывая взглядом паломино.

– Она вам не подходит, – твердо произнесла она.

– Не подходит? – переспросил он, слегка растерявшись.

– Совсем нет. Вам нужен конь под стать Фантому – такой же стремительный и грациозный, как сама стихия.

– Нет, такие скорости не для меня, – машинально возразил Диего. – Я не настолько…

– Оставьте, дон Диего, – она отмахнулась, словно от назойливой мухи. – Меня не обмануть, я вижу, какой вы превосходный наездник. Я вижу, как вы держитесь в седле, как лошадь чувствует малейшее движение ваших ног и рук.

Диего замер в ожидании продолжения, словно завороженный ее словами.

– Не знаю, зачем вы хотите казаться тем, кем не являетесь, но я уверена, вы обуздаете любую лошадь, даже самую дикую. Я в этом абсолютно уверена, – она слегка подтолкнула коленями Фантома. – Встретимся у гасиенды.

Диего молча смотрел ей вслед. Она уверена, что он справится… Как бы ее уверенность не вышла ему боком.

Он пустил Арабеллу в галоп, но тщетно – София уже скрылась из виду. Подъехав к гасиенде дель Кастильо, он успел лишь заметить, как Педро уводит Фантома в конюшню, а София, с легким румянцем волнения на щеках, ждет его у калитки. Диего потянулся, чтобы спешиться, но девушка опередила его, протягивая руку для прощания:

– Дон Диего, благодарю вас за прогулку. До свидания.

– До свидания, – рассеянно ответил он, все еще наблюдая, как она скрывается за створками калитки. Затем вопросительно повернулся к Бернардо, вернувшемуся из пуэбло и ожидавшему теперь его. – Что случилось?

Тот сделал характерный жест, имитируя письмо.

– София написала письмо?

«Нет».

– София получила письмо?

«Да».

– Кто передал?

Бернардо указал жестом на гасиенду и изобразил пальцами усы.

– Педро?

Снова утвердительный кивок.

– А ему кто передал?

«Не знаю, я сам недавно вернулся».

– Хорошо, разберемся с этим позже, – он направил Арабеллу в сторону гасиенды де ла Вега. – Что ты узнал в пуэбло?

Лошади шли рядом, позволяя Бернардо доложить хозяину всю информацию, что он смог узнать: «Маркус де Марин остановился на постоялом дворе, сразу спустился в таверну и расспрашивал всех о том, кто такой Диего де ла Вега. Интересовался, умеет ли Диего де ла Вега фехтовать, стрелять, владеет ли кнутом».

– Весьма любопытно, – произнес молодой человек, задумавшись. – Зачем ему понадобился Диего?

Бернардо пожал плечами и вопросительно взглянул на хозяина, трижды черкнув пальцем воздух.

– Да, Зорро непременно должен это выяснить.

Они пришпорили лошадей и галопом направились в сторону своего дома.