Глава 8

Игос, ты должен быть сильным. Должен стать оружием, неподвластным никому.

Из личных дневников Талиты.

Коса хлестала меня по спине, холодные потоки воздуха били в лицо.

Прошлой ночью я не спала, мучаясь от гнетущих картинок перед глазами. Я была в огне, наблюдала, как сгорали темные фигуры, а чудовищный монстр смеялся, купаясь в их крови. Пусть я никогда не видела самого Рууна, но воображение в моей голове рисовало его гигантским уродом с тремя глазами и огромными клыками.

С каждым метанием в постели, чувство вины за происходящее возрастало во мне. Будто это я отвечала за каждое существо в мироздании. Головой я понимала, что это невозможно. Началось все намного раньше моего рождения. Но сердце не желало слушать.

Поэтому, когда мне надоело изнывать в холодном поту, я решительно встала. Со дня, когда я спустилась в чертову пещеру, внутри меня что-то изменилось. Открылась потайная дверь, всю жизнь мешавшая мне. А вместе с ней появилось желание бороться, не сидеть на месте. Но я – настоящая я, без примеси воли меча – безумно боялась.

Первым делом я отправилась на пляж, забирая свои спрятанные вещи, и отнесла их на лодку Дилана, радуясь, что никого не застала. Но, когда собралась уходить, кое-что вспомнила. Эпидот. Куда он пропал? От мысли, что камни остались лежать в той пещере, меня затрясло, а горло сжалось. Неужели, все это было зря?

И я побежала. Понеслась сквозь ветер и зной, сквозь людей. По дороге, дальше по скальной гряде. Я неслась, подгоняемая страхом, в надежде сбежать.

Тщетно.

Зал хранилища встретил меня тишиной, братьев нигде не было. Одна комната, вторая. Пусто. Едва уловимая надежда вместе с примесью разочарования металась в груди. А что, если все это неправда, сон? Но тогда и они выдумка…

Стоило мне представить их образ в голове, как в груди неопределенно кольнуло, натягивая невидимую нить. Меня потянуло вперед. Я шла, петляя в коридорах, но отчего-то точно зная, кого встречу в конце.

Я вышла на открытый участок под небом. Площадка взята в кольцо горной грядой, пряча от чужих глаз. Маленькое поле, усыпанное песком, располагалось в низине горы. Как этого добились – мне не понять. По левой стороне в ряд стояли столы и стеллажи с разным видом оружия. Глаза разбегались, прыгая от одного клинка к другому. Я искала один конкретный.

И не нашла.

Меча – моего – здесь не было. Я ощутила облегчение, вспоминая, какую боль он причинил в прошлый раз.

И только сейчас я заметила его.

Ветер пробирался сюда сквозь расщелины в скале, разносил мелкие песчинки, приносил прохладу. Но не это было его первостепенной задачей. Казалось, ветер нужен лишь для того, чтобы подхватывать Игнара, когда он делал выпады, колыхать полы бежевой рубашки, местами прилипшей к крепкому телу. Нужен, чтобы сметать упавшие пряди ему на лицо. В каждом движении, взмахе меча, в том, как он размеренно дышал и сосредоточенно смотрел, чувствовалась такая сила, что хотелось навечно замереть.

Возможно, меня выдал мой восхищенный вздох, а может, я не такая незаметная, как думала, но Игнар резко прекратил движения и ухмыльнулся одним уголком губ.

– Сегодня ты выглядишь… иначе, – сказал он, оглядывая меня.

Я расправила плечи, привыкшая к таким взглядам. И точно знала, насколько эффектно выглядели черные лосины, обхватывающие бедра и черный топ.

Идеальность. Эффектность. Изящество.

Конечно, дело не только в этом. Я настолько привыкла выглядеть безупречно, что только в этом мне и было удобно. Я ждала восхищение, что так привыкла ловить на себе. Может быть, комплиментов, но Игнар удивил меня, смерив наряд строгим, немного недовольным взглядом.

– В этом заниматься нельзя.

– Заниматься? – переспросила я, обиженно складывая руки на груди.

Игнар тяжело вздохнул.

– Ты пришла сюда, значит, сделала выбор. Теперь, – он говорил твердо, и я совсем потеряла в нем напыщенного мальчишку, что видела вчера, – мы займемся твоим обучением. Я – владением меча. Имран – историей. В этом, – он ткнул острием в мою сторону, – тебе будет неудобно. Жаркая ткань. Будет липнуть и натирать, а еще узкая. – Губы Игнара похабно растянулись. – Уж не знаю, для чего ты надела это…

– Даже не думай! – огрызнулась я.

– И не планировал, – сухо парировал он, но тут же перевел тему. – Я вижу, что твои мышцы не спят. Упражняешься?

– Я бегаю. И еще дайвинг.

Игнар выгнул бровь в немом вопросе.

– Это… когда плавают под водой. Слушай, я хотела кое-что спросить…

– Значит, к нагрузкам готова. – Игнар кивнул самому себе и подошел ближе. – Хорошо. Крепкие ноги, – острым кончиком острия он легонько коснулся моих икр. Я невольно вздрогнула, но он не обратил внимания. – Руки слабее. Нужно исправить.

Игнар направился в сторону инвентаря. Достал тренировочный деревянный меч. Подкинул, повертел в руке. Покачал головой, отложил и взял другой.

– Ты забыл, что у меня все тело в порезах, и ноет? – я откровенно врала. Утром я хотела обработать раны, но они полностью исчезли.

Игнар засопел и посмотрел, как на капризного ребенка.

– Ты пришла в… – он еще раз оглядел меня. – В этом. У тебя все напоказ. Ни одной раны.

Я покраснела, стараясь не отводить глаз, которые так и хотели предательски опуститься.

– Ты пришла. Не померла по дороге. – Игнар вскинул нос, и я с ужасом поняла, что он обнюхивал меня. – И, судя по запаху, даже бежала.

Он поиграл бровями, и я уже очень хотела получить меч, чтобы пройтись по его физиономии!

– Держи. Ты правша? – Игнар буквально впихнул мне деревяшку. – Пробуй поднять. Опусти. Почувствуй его тяжесть.

Я чувствовала себя нелепо первые десять минут. Но чем дольше Игнар следил за мной, заставляя повторять одно и то же вновь, тем сильнее меня сдавливала ответственность. Я честно старалась, но рука начинала ныть от непривычной тяжести, а кисти забивались. Хотелось отбросить клинок, но я стискивала челюсть и продолжала.

– Начнем с более легких упражнений, – сказал Игнар. – Укрепим твои руки, попутно развивая равновесие. И только после этого приступим к бою. Там, – не отрывая взгляда от моей руки, он мотнул головой в сторону, – лежит другая одежда. Переоденься.

– Нет, спасибо! – едко бросила я.

– Теодора, – Игнар резко перехватил мою руку, – времени на шутки нет. Здесь, на этом поле – я твой командир. Ты должна и будешь подчиняться мне. Переодевайся.

– Ты мне не указ!

Ноздри Игнара раздулись.

– Такал! – взревел он. – За что ты послала на мою голову это дитя?!

– Я не ребенок!

– Разве? – Игнар облизнул губы и подошел ко мне вплотную. – Я повторюсь: ты пришла! А значит, сделала выбор! Скажи мне, Теодора, ты умеешь владеть мечом? А убивать? – черные глаза затягивал фиолетовый цвет. Он злился. – Я знаю, что нет. И не нужно пытаться храбриться! Я здесь, чтобы помочь. Чтобы научить!

– Мне. Удобно. – Сощурив глаза, я продолжала гнуть свою линию. В душе я понимала, что он прав. Но признать его правоту, казалось мне настоящим проигрышем.

Скорее всего, я действительно ребенок.

Игнар прикрыл глаза.

– Хорошо. Вставай в стойку. Расставь ноги, праву вперед. Шире! Выпрями спину. Ради Такал, не горбься! Согни колени.

Игнар бесцеремонно поправлял меня, трогая кожу. Дотрагивался до бедер, перенаправлял таз, чтобы распределить вес. В этом не было ничего плотоядного, но его ладони обжигали в тех местах, где он касался меня.

– Выпрями руку. Полностью. Крепче сожми меч.

Плечи стали затекать, а локти сгибаться. Игнар обходил меня, почти вплотную, прижимался ко мне и поправляя. Вторую ладонь он положил мне на оголенный живот и потянул на себя, меняя угол наклона.

– Ты молодец, – прошептал он мне на ухо. По телу волной разлился жар, и я порывисто выдохнула. – Теперь понимаешь, почему неудобно заниматься в такой одежде?

Паршивец играл со мной и хотел проучить! Я развернулась так, чтобы наши носы почти соприкоснулись. Нас разделяло несколько сантиметров, когда я наклонилась еще ниже и прошептала:

– В следующий раз я надену что-нибудь другое.

Игнар моргнул. Его ресницы опускались так медленно, что я не могла понять, сколько прошло времени. Кто из нас угодил в ловушку? Он? Или я?

Но вот он быстро отскочил, тряхнув головой. А я уловила нотки разочарования, промелькнувшие во мне. Может, тело истосковалось по мужским прикосновениям? Иной причины для этой тяги между нами просто не существовало.

– Повтори позу.

– Не переходи границы! – процедила я, но все же послушно выполнила указание. Правда, теперь Игнар поправлял меня с помощью меча.

– Работы много, но, думаю, при твоем упорстве мы быстро справимся.

Я со стоном бросила деревяшку на землю и потянулась. Игнар, видя мое пренебрежение, поморщился.

– Не играй со мной, Игнар, – неожиданно для него произнесла я.

Что-то в его взгляде щелкнуло, и он, хватая меня за руку, притянул к себе.

Игнар замер, тяжелым взглядом приковав меня к месту. Горячее дыхание опалило мне кожу, и краска тут же прилила к щекам. Он опустился ко мне – и вновь мое сердце непослушно пустилось в бег – и тихо проговорил:

– Если твой взгляд способен приковать. – Игнар медленно моргнул. – Если голос заставляет подчиниться, а твой аромат сводит с ума. А губы… – он умолк, а я алчно ожидала продолжение, – гипнотизируют, не давая оторвать взгляда. – Словно нарочно он прикусывает свою нижнюю губу, вынуждая меня опустить взгляд. – Используй это, – мое дыхание стало прерывистым, – против врага.

Холодное лезвие ощутимо кольнуло живот, отрезвляя меня. Досада ударила в голову, принося горький вкус разочарования на языке.

– Игры кончились, Теодора, – сказал Игнар с долей жестокости в голосе, но в глазах плясала грусть тонкими всполохами фиолетовых ореолов. – Осталась только война.

Игнар отпустил меня или это я оттолкнула его? Не оглядываясь, я сорвалась с места и исчезла в темноте коридора.

Я нашла комнату, которую мысленно называла своей. Злость бушевала. Но не на Игнара, а на себя. Если бы я просто сделала то, что он сказал, всего этого не было. Но я, словно упертый баран, как и всегда, делала глупости.

Игнар вызывал во мне слишком много предречевых эмоций, хотя знакомы мы всего несколько дней. Отрицать, что меня влекло к нему – глупо. Это так не похоже на меня.

Довериться кому-то – опасно. Увлечься – смертельно. Влюбиться – самоубийство.

Я уже проходила через это, и кончилось все тем, что…

– Нет! Только не сейчас!

Устало присев на краешек кровати, я подумала, что нужно принести сюда некоторые вещи. Сменное белье, одежду и обувь. Под эти мысли я направилась на кухню, желая перекусить.

За столом сидел Имран, увлеченно читая книгу. Его волосы зачесаны в низкий хвост, на глазах тонкие очки, чему я немного удивилась. Сам он одет в бежевую футболку. Засматриваясь на него, отметила, насколько же они разные. Игнар – хищник. Имран – тихая гавань.

– Привет, – неловко сказала я, и Имран вскинул голову. – Любишь романы?

– Теодора, здравствуй. – Такая счастливая, искренняя улыбка трогала до глубины души. – Действительно, люблю. Интересно ознакомиться с вашей культурой через литературу.

– Что за книга?

– «Поющие в терновнике».

– Ох, моя сестра его обожает. – Пока я говорила, попутно рыскала по полкам. – Она вообще любит читать.

– У тебя есть сестра?

– Не родная, но да.

Имран кивнул, и я видела, что ему хотелось знать больше, но он сдерживался.

В шкафчике целых пять коробок с хлопьями. Вопросительно выгнув бровь, я повернулась к Имрану.

– Игнар, – сказал он, пожимая плечами.

Слыша его имя, я неосознанно скривилась и взяла хлопья. В холодильнике достала молоко и все смешала.

– Так это нужно есть с… этим?

– Да-а, – неуверенно протянула я. – Сделать и тебе?

Имран кивнул. Его лицо выражало крайнюю озадаченность, пока я готовила для него чашку.

– Как прошла тренировка? – осторожно спросил он.

– Ты читаешь мои мысли?

– Нет, – усмехается он. – Просто чую настроение. Мы связаны, Теодора. И это не просто слово. Мы улавливаем, чувствуем друг друга. Скоро ты тоже научишься этому.

Щеки вспыхнули, когда я вспомнила об Игнаре.

Мы молча приступаем к еде, лениво перекидываясь фразами, пока меня не привлек выбившийся кулон. Меня окутало греющее чувство. Имран, заметив пристальное внимание, взял кулон и, насколько хватало шнурка, протянул мне.

– Он такой необычный. Почему у него такой цвет?

– Если бы я знал, – хмыкнул Имран. Что-то смутно знакомое есть в сочетании голубого с золотым.

– Есть легенда, – заговорил Имран, – в которой говорится, что в Нешам заключена частичка души того, кто нам предназначен.

Я вопросительно подняла брови, глядя на него.

– Нешам служит для нас объединяющей нитью. Это наша магия. Именно с помощью Нешама Первый соединил меч, Меках и хранителя. Но когда-то, – Имран сделал паузу, задумавшись, – у него была другая задача. Стоит ребенку появиться на свет, как магия вокруг него кристаллизуется, собираясь в кулон. Раньше по нему искали свою Шеви, или, по-вашему – пару.

Он смотрел на кулон, слабо улыбаясь.

– То есть, каждому из вас предназначен свой человек? То есть… инуриец? Ты нашел свою пару?

– Нет. И вряд ли когда-нибудь найду. Раньше, во времена, когда наши тела хранили древнюю магию, Нешам сам притягивал Шеви